Друзья

- Я больше не хочу быть один, - когда-то произнес беспомощный маленький мальчик, под натиском атак Монголии, Дании, Швеции и Тевтонского Ордена. - Я больше не хочу быть один, - сказал слабый юноша, задавленный Золотой Ордой под властью Османов. - Я больше не хочу быть один, - вновь повторил он знакомые слова, будучи уже мужчиной. Царская Россия наполнен могуществом и силой, но этого недостаточно. Чтобы были друзья необходима мощь. У слабых нет друзей, Иван давно узнал об этом. А ведь хотелось дружить со столькими странами. Он обязан стать сильнее... - Я... Больше не один... - улыбнулся Советский союз, будучи счастливым и весёлым. У него появились товарищи, и их было много, вот только... Он представлял это иначе. Думал, что все будут улыбаться, вести милые беседы, радоваться, но... Его будто избегали, сторонились, боялись…Неужели, это так? Нет, всё это глупости. Они любят его. Конечно, любят. Он ведь сильный, так что всё это просто бессмыслица. Все они большая дружная семья. Да, семья... - Я больше не хочу быть один, - еле слышно произнес он, полный отчаяния и лег на холодный снег. Он сказал это, но его словно никто не слышал. Никто не слушал. Ветер завывал, по своей привычке. Снег щипал, как только касался кожи. Ни пальто, ни шарф не спасали от холода. Идя прочь, скрипя снегом под ногами и ломая тонкую корочку льда, он почувствовал, как та затрещала, и маленькие осколки разлетелись прочь, как его сердце. Оно ведь тоже трещит... «Куда они уходят? Почему они уходят? Разве им не было весело? Оставляют меня? Но... Ведь они мои друзья... Друзья, которые все равно уходят... Что я сделал не так?». Глаза, цвета сибирской бури, тоскливо смотрят вслед... Своим... "Друзьям". "Друзьям", которые его бросили. Никто из них не обращал на него внимания. - Но я не хочу быть один! Не важно, зазвучат эти слова в округе, будто гром, или же еле слышный шепот. Ничего не изменится, ведь они все равно уйдут из его жизни. Но почему? Ответ столь ясен... Он слаб. Да, он так и остался мальчишкой. Вот почему он одинок. Другой причины просто нет. Он был с ними добр... Может, даже слишком… Думая, что так им будет лучше... Но это не так. И теперь они уходят. И каждый шаг, словно удар в самое сердце. Он привык быть один, он привык к этому, но в этот раз слезы туманят его глаза. Но ни одна капля так и не упала... Значит еще рано. Поднимая голову, он снова видит удаляющийся спины. Грусть сбегает прочь. Слезы, что должны были вот-вот упасть на белоснежный снег, уже не сделают этого, и хотя он все еще провожает их взглядом, уже невозможно различить вдалеке фигур. В глазах нет сожаления. Он сдался одиночеству, которое вновь принимает его в свои коварные объятия. Только это и осталось. Одиночество и холод. Единственные верные друзья. Губы искривила усмешка. И вот он уже смеётся. Они уже далеко и вряд ли его услышат. Смех становится все истеричней. Лежа в снегу, он так и не знал, почему смеется. Снова один, несмотря на все усилия, попытки... Он один... Смех перерастает в стенания. Слезы снова наворачиваются на глаза. Всё еще лежа в сугробах и закрыв глаза, он всхлипывает. Но эти рыдания уже никто не услышит. - Ваня? - кто-то позвал его. Этот голос кажется ему знакомым. - Что ты здесь делаешь? - снова спросил голос, в котором слышалось беспокойство. Неужели кто-то беспокоиться о нем? - Вставай, а то замерзнешь, - снова что-то требует незнакомец. Россия почувствовал, как носок чужого ботинка пихает его в бок. Заскрипел снег. Он обжигал. Ваня лежал на холодной земле, а это означало, что всё это был вовсе не сон, и они действительно ушли. - Дружище, ты меня слышишь? Коммуняка? Ваня? Вообще-то здесь холодно, если ты не заметил, так что вставай или мы оба здесь себе всё отморозим! - кто-то продолжал трепать его. Иван знает этот голос. Точно знает кто это, но не может вспомнить. Да и какая разница… Незнакомец начинал раздражать. И почему это Россия должен его слушать? Он не хочет никуда идти. Всё равно некуда. Дома столь же одиноко, как и здесь. Так зачем куда-то идти? Особенно, когда так слаб и никому не нужен. Почему бы ему просто здесь не умереть? Почему нет? Он бы спросил, вот только... не мог. Губы не слушались. Русский не мог связать и пары слов. Почему этот раздражающий голос просто не может оставить его здесь? - Господи, ну и что мне с тобой делать? Вздох раздался совсем рядом. Чьи – то сильные руки его поднимают. Сон? Точно сон. Как бы Ваня был сейчас рад, если бы спал. Всё равно у него никого не осталось, так почему бы не закрыть глаза и снова не увидеть счастливые моменты своей жизни. Почти проснувшись, но, все же боясь вернуться в реальность, он не решался открыть глаза. Но больше не чувствуя холодный снег под собой, а тепло дома и дивана, Россия глупо улыбнулся. Всё-таки это был сон? Точно, уснул, и все это было лишь кошмаром. То, что они ушли, то, как он плакал в снегу, тот надоедливый голос. Но теперь достаточно открыть глаза и все будут здесь. Один, скорее всего, готовит ужин, а другой накрывает стол. Третий читает или пишет письмо. Ещё двое, возможно на улице рубят дрова. Еще один, кидает полена в камин, как раз напротив дивана, где он сейчас лежит. Даже слышно, как потрескивает огонь и то, как кто-то снова кидает туда полено, да так что искры разлетаются во все стороны. Он действительно все это слышит. Достаточно лишь открыть глаза и... Он медленно открывает веки и понимает, что никого не видит. Никого, кто был бы ему другом, хотя бы отдаленно. «Альфред ,мать твою, Ф. Джонс». Хозяин того ужасно надоедливого голоса. Главная причина, того почему остальные покинули его. Американец являлся последним человеком, которого он желал видеть в своем доме. Но сейчас они были единственными людьми в этом доме. - Уже проснулся? - Альфред повернулся к собеседнику и пронзил русского своими голубыми, как небо, в самым солнечный день без единого облачка, глазами. Ваня ответил ему тем же. - Какого черта ты здесь делаешь? - спросил он холодно. Американец, решив полностью проигнорировать вопрос, сел рядом с Иваном. - Ладненько, это тебе уже не понадобится. Господи, какой же тут дубак. Как ты вообще можешь здесь жить? - американец стянул с тушки плед и хорошенько в нём закутался. Плед? Почему он был укрыт пледом? Как сюда попал, раз это не был сон? Разве он не должен сейчас лежать в снегу? - Почему ты здесь? - Ваня запутался, сильно. Почему, когда все, кого он так любил, ушли, пришел тот, которого он больше всех ненавидит? Или... А ненавидит ли? Нет, скорее он поддерживает эту ненависть. Ведь Альфред - тот, кто его ненавидит. Но почему он здесь? - Почему... Я здесь? - американец непонимающе посмотрел на собеседника, словно тот спрашивал нечто очевидное. - Пришел, чтобы смеяться надо мной? Моим страданиям и одиночеству... - произнес Иван холодно. Хоть он и смирился уже со своей судьбой, но давать этому идиоту, повод для смеха над собой, он не собирался. - Конечно, нет! Я же всё-таки герой. А герой всегда там, где он больше всего нужен... И не важно, кому именно нужна его помощь. Ведь тогда, в том снегу, я был нужен тебе. Если бы не я, то стал бы ты, Ванюша, сибирской сосулькой. И раз мы об этом заговорили, что ты там вообще делал? Валялся там в снегу... Чертов коммунист... Совсем спятил? Что ты хотел доказать? Америка говорил о стольких вещах, но Иван не мог понять смысл этих слов. Помощь? Зачем ему кому-то помогать? Почему он не оставил его там? Какая ему выгода? - Почему тебе так важно, что со мной будет? Ты ведь не одинок, у тебя есть много друзей, те, с кем ты можешь смеяться, разговаривать и просто быть рядом. У меня их нет. У меня уже ничего нет. Мне не нужна твоя помощь, больше не нужна... Наивный Альфред. Он непонимающе смотрит, но пытается понять. Америка сидит на его диване так близко, но в тоже время так далеко. Их миры такие разные. И будет лучше, если он уйдет обратно, в свой. Здесь ему не место. Так это устроено, так пускай проваливает! Как можно скорее! - Что ты несешь, красный? Друзья? Ты действительно думаешь, что у тебя их нет? Что он несет? Америка не понимает… Россия видит мир таким же прозрачным, как рюмку водки, от которой бы он сейчас не отказался. - Я слишком слабый. Я слаб, для того, чтобы не только иметь друзей, но и иметь достаточно сил, чтобы защитить их…Поэтому у меня их больше нет. Альфред громко и звонко засмеялся, будто тот рассказал ему хорошую шутку. А говорил, что не будет смеяться. - И это все, что для тебя значит дружба? Серьезно? Не, так дружба не работает. Ты не можешь заставить кого-либо дружить с тобой. Неважно насколько ты силен или слаб, важно помогать друг другу, несмотря на недостатки друг друга. Ваня недоверчиво на него посмотрел. Американец лишь дружелюбно улыбнулся. Дружелюбно? Зачем он дарит ему столь лучезарную улыбку? - Понятно. Значит, у меня никогда не было друзей. Он произносит это с такой грустью и смиренностью., пытаясь не заплакать. Нельзя же радовать Альфреда слезами. - Промах, Ванюша! Серьезно, что с тобой? У тебя же есть друзья. Ведь есть много стран, которые... - Кто? Кто бы хотел быть моим другом? Горькая ирония звучит в голосе русского, так же как и уверенность в том, что Альфред не сможет назвать никого. Но где-то в глубине души у него появилась надежда. - Кто? Да например я! Мы же ведь друзья? - выдал американец с такой уверенностью, что Ваня даже растерялся. - Друзья? Ты же меня ненавидишь... - ответил русский. Но Америка завертел головой из стороны в столону, в знак протеста. - Здесь нет никого, кого бы герой мог ненавидеть. Герой всех защищает. Весь мир. Я хочу защитить всех до одного. Разве не было бы замечательно, если бы мы все были друзьями? Русский находился в состоянии недоумения. Застыв, он смотрел на своего американского... Друга? Возможно ли, что человек, со столь нестандартными идеалами и видением мира, был бы так на него похож? Ведь Альфред хочет лишь быть другом для всех, защищать их. Это значит, что... -... ты считаешь другом и меня? Он хочет убедиться. - Считаю. Ты странный, коммунист. Только и делаешь, что вредишь остальным. За это я, как герой, должен тебя наказать, но я не вижу повода, который мешал бы нам быть друзьями, - ответил Альфред и рассмеялся. Ваня поднял уголки губ, и вскоре его лицо озарила улыбка. - Значит... У меня, всё-таки, есть друзья... - шёпотом повторил для себя Россия. Американец все еще кажется ему странным и наивным. Есть много вещей, которые русский не может понять, но даже у него могут быть друзья, действительно могут. - Ваня? Где здесь поленья? Тут ужасно холодно! - Холодно? Как по мне, здесь жарковато. - Жарковато? Чего? Ты серьезно? Я говорю, и у меня пар изо рта идёт! - Если бы ты его не видел, разве бы это не значило, что ты не дышишь? - Нет! Это бы значило, что здесь нормальная температура! Ваня беги за дровами! - Ладно, если тебе так холодно, я принесу водки, она тебя согреет... - Но... я не хочу пить водку... Я больше не один. И никогда не буду. У меня есть друг, пусть один, зато настоящий.