Испытание в Вайретской Башне Небесного Судоходства

      Наглый луч солнца пробился сквозь шторы, пробежал по деревянному полу, запрыгнул на разворошённую кровать и с удобством расположился на переносице спящего на ней юноши. Тот поморщился и, щурясь, оторвал лохматую голову от подушки. За окном переливались птичьи трели, шелестела листва на деревьях, доносился гул проезжающих мимо машин. Сегодня важный день! Возможно, самый важный в его жизни! Юноша в радостно-нервном возбуждении легко спрыгнул на пол, подбежал к окну и распахнул створки, впуская прохладный утренний ветерок в комнату. Возможно, вскоре подхваченный кашель или заболевшее горло заставят пожалеть о сделанном, но сейчас свежий воздух казался жизненно необходимым. Шум сразу усилился. Перелистнулись под порывом ветра страницы книги на письменном столе.       — Карамон! Сколько можно спать? Вставай уже, а не то опоздаем, — тело на соседней кровати со стоном пошевелилось. Рейстлин уже не смотрел на брата, был занят тем, что торопливо собирал свои вещи и одевался. Ведь сегодня у него экзамен на звание капитана дирижабля! За спиной раздался грохот: это Карамон рухнул с кровати. Пронзительно засвистел старый помятый будильник, выпуская клубы пара. Запустившийся механизм заставил его взлететь с тумбочки, по кривой траектории проделать путь под самым потолком и исчезнуть в окне. В комнате вновь стало тихо. Рейстлин осознал себя замершим на одной ноге посреди комнаты. С трудом оторвав взгляд от окна, он торопливо вдел ногу во вторую штанину. Идеально выглаженная белая рубашка, кофейного цвета жилет и сюртук, высокие сапоги... И вот уже стоит, расправив плечи, не растрёпанный мальчишка, а выпускник лётной академии! На лоб привычным движением натянуты пилотские очки.       Комната располагалась на третьем этаже небольшой гостиницы. Тихонько поскрипывали деревянные ступеньки. Внизу находился светлый просторный зал с множеством столиков, за барной стойкой стояла хозяйка: улыбчивая женщина, её волосы уже тронула седина, которую та не спешила скрывать, а в уголках глаз прочно поселились мелкие морщинки, но ясность взгляда, лёгкость характера и неизменное чувство юмора скрывали лишние годы гораздо лучше косметики. Братья Маджере не были единственными ранними пташками в гостинице, за несколькими столиками уже завтракали другие сонные постояльцы. Отчётливо пахло выпечкой, кофе и чем-то сладким, Рейстлин поморщился: мысль о еде вызвала приступ тошноты. В груди юноши будто поселилась сжатая пружина — хотелось действовать, что-то делать, куда-то бежать, лишь бы не сидеть на месте. Появление его не осталось незамеченным. Хозяйка деловито переключала небольшие рычажки на боку медного чудовища, больше похожего на бочку, и тот с тихим урчанием выдавал новые порции кофе.       — Уже выселяетесь? А брат где? Небось, в тяжёлой битве с подушкой и одеялом остался в меньшинстве и сдался в плен, не так ли? — с улыбкой закончила женщина и кивком указала на свой агрегат, предлагая напиток. Рейстлин отрицательно качнул головой.       — Да, скоро. Карамон сейчас спустится. А можно вещи оставить до вечера?       — Конечно! Вернётесь за ними, когда завершите свои дела. У тебя ведь важный день сегодня? Говорят, эти вайретские адмиралы второго шанса не дают... — Хозяйка тяжело вздохнула, а потом испуганно взглянула на юношу. — Ох, что же это я? Не думай об этом. Я желаю тебе удачи!       Рейстлин фыркнул:       — Конечно же, у меня все получится.       Раздались тяжёлые шаги, спустился Карамон и протянул ключи от комнаты хозяйке. Тяжело вздохнул, поглядев на блюдо с свежей выпечкой, и, сладко зевнув, направился вслед за братом на улицу.       Гостиница находилась совсем рядом с оживлённой дорогой. Несложно было поймать такси. Рядом с молодыми людьми остановился старенький коричневый паромобиль. Когда-то, похоже, паровой котёл, некоторые трубы и спицы колёс были покрыты золотой краской, но со временем она облупилась, а замшевые сидения совсем облезли. Хмурый водитель спросил пассажиров куда ехать и опустил рычаг газа до упора... ***       Вайретская Башня Небесного Судоходства являлась самым высоким строением в городе и располагалась рядом с воздушным портом. Едва ли не треть дирижаблей, стоявших в нем, принадлежала Конклаву — высшему совету капитанов Небесного флота. Их авторитет распространялся практически на весь Кринн. В совет по традиции входил двадцать один капитан, по семь каждой направленности: пассажирские, торговые и военные суда. Над советом стояли три адмирала воздушного флота. Именно они и принимали в этот день экзамен. По его результату Рейстлин попадёт на один из их дирижаблей в качестве капитана. Надо только пройти! Когда-то Башен было пять, но после нескольких разрушительных войн осталась лишь одна — Вайретская. Рейстлин нетерпеливо выглядывал в окно и с восторгом рассматривал древнее строение. Казалось, эта Башня задевает облака своим шпилем. Прямо к ней были пришвартованы два огромных дирижабля и несколько поменьше. «Два больших принадлежат адмиралам, — понял юноша, — а те, что поменьше, должно быть, для нас, экзаменуемых».       Такси остановилось возле высоких кованых ворот. Рейстлин быстро рассчитался и первым выскочил из мобиля. У ворот стоял худой мужчина в форме офицера воздушного флота, с недовольным выражением лица оглядев братьев Маджере, он скривился и процедил:       — На Испытание? Идите прямо по центральной лестнице, там слева лифт — подниметесь на тридцать четвёртый этаж и по указателям дойдёте до комнаты ожидания. Там ждите, пока вас не пригласят.       Братья без проблем нашли лифт и комнату. Там уже сидели двое парней и девушка. Появление Маджере заставило их прервать оживлённый разговор. Который, впрочем, тут же возобновился.       — А хотите ещё кое-что расскажу? Об этом молчат, но мне отец рассказывал...       — Ещё одна страшилка для глупых детей?       — Если бы! Вы слышали о Фистандантилусе?       — Это... капитан?       — Да! Пару веков назад служил в военном флоте. Ему пророчили стать адмиралом, но последняя кампания разрушила все планы. Говорят, он был гением! Некоторые его идеи по ведению войны даже в учебниках остались. Он возглавлял осаду Замана. Мутная история... Когда враги уже почти проиграли, дирижабль Фистандантилуса взорвался. Не знаю, как так получилось, но обе стороны этот взрыв не пережили...       Рассказчика перебили:       — Ну и зачем ты это нам рассказываешь?       — История — это так скучно!       Уязвлённый парень взвился:       — Так дослушайте до конца! Суть-то в том, что через пару лет призрак или, не знаю, дух Фистандантилуса начали замечать на учебных дирижаблях. Там, где его увидят, происходят разные несчастья. Говорят, он ищет себе новое тело среди учеников... Бу! — девушка взвизгнула и отшатнулась, а парни громко засмеялись, поглядывая на надувшуюся подругу.       — Идиоты! Ну и зачем меня пугать? Так и знала, что врёшь ты всё!       — Хей! Я не вру! Это правда.       Карамон ткнул Рейстлина в бок и зашептал:       — Как ты думаешь, это правда, насчёт призрака? — Рейстлин скривил в насмешке губы.       — Врёт он. А ты и уши развесил, братец... — Карамон с облегчением выдохнул и заметно расслабился.       — Послушай, Рейст, а я-то что делать буду?       — Не знаю. Может, в команду мою на Испытании тебя отправят? Ты ведь неплохой механик.       Карамон, видимо, хотел что-то ответить, но в этот момент в комнату зашёл мужчина, который встречал их у ворот. В руках он держал список.       — Братья Маджере здесь? За мной! — офицер шёл быстро, Рейстлину иногда приходилось переходить на бег, чтобы не отстать. По дороге офицер отрывисто объяснял, как будет проходить Испытание. — Сейчас я отведу вас на ваше судно. Там вам дадут запечатанный конверт, в нем маршрут, который вам нужно будет пройти за определённое время. О том, что это за маршрут, знают лишь адмиралы и глава Конклава. Сегодня ты будешь капитаном, Рейстлин, а твой брат в составе экипажа. Я ваш сопровождающий, буду наблюдать за ходом Испытания. Меня зовут Рейнхард Стиг, я лейтенант военно-воздушного флота. Все понятно?       У Рейстлина совсем сбилось дыхание от бега, поэтому он просто кивнул.       На борт дирижабля юноша поднимался с благоговением: хоть он был лучшим учеником в группе, Теобальд редко пускал его за штурвал. Несмотря на то, что рядом с кораблями адмиралов судно казалось маленьким, на деле оно было абсолютно стандартного размера. Самые крохотные экземпляры требовали экипажа из двух человек, на учебном команда состояла из шестерых с учётом появившихся. Шеренга встречала рядом со входом. Лейтенант коротко представил каждого. Среди них были инженер, борт-стрелок и радист. Карамон остался с командой, а Рейстлин вместе с лейтенантом Стигом направился в капитанскую рубку. Комната была небольшой. Она находилась в самом верху и узкая полоска окон позволяла видеть окружающее пространство на триста шестьдесят градусов. Стоял деревянный стол, с развёрнутой на нем большой картой. К стенам было прикреплено много различных труб. На возвышении находился деревянный штурвал, рядом рычаг переключения скоростей и множество других рычагов, кнопок, переключателей. Рубка для отдачи команд экипажу находилась там же. В углу обустроено место радиста. Конечно, Рейстлин мог отдать управление кораблём в руки второго пилота, но решил, что сделает это только в случае, если произойдёт что-то требующее его личного вмешательства. А потому, затаив дыхание, он подошёл к штурвалу и осторожно погладил его гладкую поверхность. Сопровождающий встал рядом и протянул запечатанный конверт. Маджере ловко сломал сургучную печать и достал лист бумаги. Некоторое время он вчитывался, после чего рванул к карте и углубился в её изучение. На экзамене требовалось показать способность не только отдавать команды, но и выполнять обязанности штурмана и пилота.       — Лейтенант Стиг, объявите команде готовность к вылету. Наш маршрут к координатам... — Работа на дирижабле закипела, Рейстлин с азартом рассчитывал маршрут к месту, где его судно ожидал ценный груз, который требовалось вернуть в Башню. Дирижабль дрогнул и тронулся с места, Рейстлин выкрутил штурвал, разворачивая небесный корабль в нужном направлении, Вайретская Башня осталась позади.       Путь к точке назначения пролегал рядом с парой небольших городов и над одним крупным промышленным центром. Погода за бортом была ясной, маршрут не слишком сложным — что могло пойти не так? Рейстлин рассчитывал, что уже часов через десять его Испытание завершится. ***       Полет к месту назначения прошёл спокойно, только вот на базе, где находился необходимый Рейстлину груз, их прибытия никто не ожидал. Хмурый радист раз за разом передавал капитану отказ в швартовке судна, начальство порта требовало пропускной документ, которого у команды не было. Стиг разводил руками: по лицу лейтенанта было видно, что тот сам ничего не понимает. Как это всегда бывает, если поступает срочный приказ сверху, на самой базе тоже творился какой-то бедлам, а поэтому окончательного разрешения зайти в порт и получить предусмотренный Испытанием груз никто дать не мог.       В рубку осторожно заглянул борт-стрелок. Но не успел Маджере сделать выговор за оставленный пост, как радист передал о приближении торгового судна. Судя по переговорам, нужный пропуск у них был. Стрелок тут же радостно предложил взять на абордаж торгашей, чем заслужил раздражённый взгляд капитана и приказ немедленно вернуться на пост и ждать там дальнейших приказов. Наиграно неловко отдав честь, тот удалился. Рейстлин хмуро смотрел на виднеющийся вдали неприступный порт, в его голове зрела идея не менее рискованная. Юноша до побелевших костяшек сжал руку в кулак и подошёл к терминалу громкой связи, опустил рычаг.       — Инженерный отсек, на связи капитан судна. Сможете обеспечить нам видимость поломки? По первому требованию все должно восстанавливаться в рабочий порядок, — Маджере напряжённо ждал ответа. Он не смог скрыть предвкушающей ухмылки, когда из динамика раздалось хриплое сухое: «Так точно, капитан». Дирижабль отвели чуть в сторону и повернули носом в к приближающейся жертве. Двигатель заглох. Спустя десять минут вся команда была посвящена в план, более того, среди её членов не осталось ни одного не поддерживающего его. Карамон и вовсе громогласно с восхищением рассказывал старшему инженеру, какой умный у него брат-близнец, вызывая у того снисходительные улыбки.       Радист на всех частотах рапортовал о поломке и просил помощи. Замигал и ненадолго погас свет, а дирижабль несколько раз крупно вздрогнул. Рейстлин вцепился в штурвал и только поэтому смог удержаться на ногах, а вот лейтенанту так не повезло: бранно выругавшись, он с кряхтением поднялся с пола, бормоча себе под нос что-то нелицеприятное о «дурных инженерах» и собственной пенсии. Как бы там ни было, план сработал: «Бриония» вышла на связь и поинтересовалась, может ли чем-то помочь. Механики тут же отозвались о необходимой им детали с каким-то настолько сложным названием, что диктовать его радисту пришлось по буквам, иначе необходим будет буксир. Несколько минут в рубке стояла тишина: возможно, так лихо озадаченная команда торгового дирижабля искала в запасниках необходимую деталь. Когда же молчание в эфире прервалось, Рейстлин с облегчением выдохнул. Похоже, сегодня удача была на его стороне: нужная деталь нашлась, и капитан судна приглашал его пройти на «Брионию» и забрать её.       Пришвартовались корабли быстро, и Маджере с волнением прошёл на соседнюю палубу. Теперь ему предстояло всеми правдами и неправдами заполучить пропуск. Знакомый голос, окликнувший юношу из бокового коридора, оказался неожиданным — он вздрогнул.       — Рейстлин! Кого я вижу, мальчик, ты ли это? — навстречу семенил пожилой мужчина в коричневом, чуть потёртом на локтях и коленях костюме. Это был Лемюэль, старый знакомый. Маджере помнил, что он занимается растениями, но когда-то учился в лётной академии, хоть идти по этой профессии и не решился. Неужели передумал? Разве возможно такое? Видимо, заметив на лице собеседника невысказанный вопрос, Лемюэль улыбнулся и, звонко засмеявшись, жестом предложил следовать за собой.       — О, не думай так громко, юноша. Я здесь всего лишь заказчик. Наш капитан немного занят, но будь уверен: он скоро освободится. Пойдём, я провожу тебя в его кабинет. Поговорим там. Сколько же я вас с братом не видел уже! Действительно, никогда не угадаешь, где найдёшь! Инструкция подобное запрещает, конечно, но я же давно тебя знаю и готов поручиться, что ты, юноша, зла не причинишь, — весело продолжал мужчина, ведя спутника по светлому узкому коридору. Рейстлин же пытался отойти от первого удивления. Мучительное сомнение закралось в его душу. А чтобы не выдать себя случайно даже взглядом, юноша не отрывал взгляда от пола. Мысли метались в голове: чтобы выполнить задуманное, Лемюэля придётся подставить! Но как решиться на подобное?       Кабинет капитана выглядел роскошно: резной массивный деревянный стол со вставками из металла, ажурные литые из неизвестного лёгкого сплава стулья с бархатными подушками, картины на стенах, большое окно с витражом. Лемюэль быстро достал где-то фарфоровые чашки и кипяток, и принялся заваривать чай, рассказывая одновременно о своём путешествии. Рейстлин почти не вслушивался. Стол был завален кипой различных документов, договоров и описей, но пропуск, вожделенный пропуск, все равно лежал на видном месте, и Маджере не мог оторвать от него глаз. На сердце тяжким грузом лежала необходимость выбора между получением желанного звания и предательством друга... Но ведь ничего действительно страшного не случится? Все ещё мучительно сомневаясь, Рейстлин воспользовался тем, что его спутник отвернулся, вдохновенно рассказывая о новом выведенном сорте тюльпанов, что сделает его известным, и тихо стащил нужную бумагу. Теперь пути назад нет... И вовремя! В кабинет вошёл слегка недовольный капитан, тут же подозрительно уставившийся на неловко улыбающегося парня. Он был сед и всем своим видом выдавал строгость: от идеально выглаженного кителя до характерных морщин на лице и походки. Впрочем, долго смотреть капитан не смог, все внимание отвлёк на себя практически сияющий Лемюэль, тут же наливший чая, и вкратце рассказавший историю своего знакомства с «вот этим юным и очень талантливым юношей». Судя по тому, как мужчина расслабился — подействовало. Рейстлин смущённо кашлянул и стараясь выдать вопрос так, будто это лишь вежливость, спросил:       — Так «Бриония» уже почти в пункте назначения? — юноша кивком головы указал на виднеющийся вдали порт. Капитан крякнул, отхлебнул чая и только после этого размеренно ответил. Рейстлин заметил, как от напряжения слегка дрожит его рука, грозя если не сломать чашку, то уронить её или, что ещё хуже — выдать самого юношу, а потому торопливо отставил недопитый чай и спрятал руки под стол.       — Увы. Наш путь лежит гораздо дальше. По расчётам ещё четыре дня. Но этот порт отмечен в плане, по инструкции, — на этом слове капитан выразительно поморщился, — мой дирижабль должны проверить техники, а мы сможем пополнить припасы, которых у нас и так хоть... — здесь он видимо хотел сказать что-то бранное, но покосившись на вечно доброжелательного Лемюэля, сдержался. А Рейстлин с облегчением выдохнул и убедился в своей правоте. Ничего страшного не произойдёт! Ему этот пропуск нужнее. А другу он объяснит все потом...       Спустя ещё полчаса, в течение которых Маджере старался придать себе беззаботный вид и задавал вопросы насчёт погоды, направления и силы ветра в ближайшие часы, юноша собрался возвращаться к себе на корабль и начал горячо благодарить капитана и Лемюэля за оказанную помощь. Он поспешно откланялся, говоря про срочность задания и собственные сожаления от столь скорого ухода. К своему дирижаблю Рейстлин шёл неторопливо, хоть и хотелось бежать. Юноша все ожидал строгого окрика в спину, обвинения. Украденный документ в кармане будто огнём жёг сжимающую его руку, но и наполнял чувством предвкушения. Рейстлин Маджере был теперь лишь в одном шаге от капитанского звания! ***       Маджере еле сдержался, чтобы не выругаться. Он бы не стал этого делать и с удовольствием высказал в лицо длинному бледному клерку в лицо всё, что думает об этой бюрократической канители, если бы не опасение, что все это может потом оказаться частью Испытания, а его несдержанность занесут в личное дело... Услышав в десятый раз один и тот же набор стандартных вопросов, юноша лишь закатил глаза; стоя в очереди в пятнадцатый по счёту кабинет за очередной никому не нужной подписью и печатью, Рейстлин уже рычал и прикидывал: можно ли той килограммовой пачкой документов, что ему выдали для заполнения, кого-нибудь убить и будет ли это расценено убийством в состоянии аффекта или признают все-таки за особую жестокость... Так или иначе, на борт судна капитан поднялся лишь глубоко за полночь. Команда уже давно спала, за исключением Карамона, который был в эту ночь часовым, поэтому, идя по коридору, Рейстлин наслаждался непривычной тишиной: его сопровождало лишь эхо собственных шагов. Тускло светили лампы, поблёскивал алым в их свете металл. Рейстлину вдруг показалось, словно что-то не так — он остановился, коря себя за мнительность. В дальнем углу коридора раздался грохот, будто кто-то ударил по металлической стене молотком, и за счёт эха этот шум пронёсся по всему судну. Поочерёдно стали тухнуть лампы, подул сильный ветер, неизвестно откуда взявшийся. Рейстлин обречённо понимал, что сейчас окажется в полной темноте среди всей этой чертовщины. К счастью, включились красные аварийные лампы. Маджере выругался. Он был уверен, что это последствие их авантюры, а конкретно — той самой "поломки". Решив, что выяснит все завтра, юноша направился в свою каюту. Уже утром им предстоял вылет и дорога обратно.       — А я говорю, что не может подобного быть! — сердито шевеля усами, отвечал в который раз инженер. — Не было никакой связи между нашей поломкой и системами освещения! И уж тем более нечему было грохотать при выключенных двигателях.       — Но тогда как объяснить произошедшее?! — Не отставал от него лейтенант Стиг. Рейстлин устало вздохнул: ему не нравилась вся эта ситуация. Вылет был пару часов назад, и до этого момента всем им было не до разборок. Как капитан, Маджере полностью поддерживал лейтенанта, он видел сбой собственными глазами — отправляться с таким в полет было опасно. Однако и инженер судна, и механики техобслуживания порта никаких отклонений в работе систем не нашли. А ещё громкий спор заставлял юношу морщиться от тихо подступившей головной боли. Не выдержав больше, он отправил спорщиков по своим местам, а сам вернулся к штурвалу. В рубке он остался один. Солнечные лучи пронизывали воздух, открывая взгляду кружащуюся пыль. За бортом лениво плыли большие пушистые облака. Рейстлин с любовью огладил кончиками пальцев дерево. Ему осталась мелочь: долететь до Башни! Вдруг взгляд юноши наткнулся на тёмное-синее пятно на горизонте прямо по курсу.       Прошло чуть больше часа, и дирижабль накрыла грозовая туча. Словно морской вал, она стремительно приблизилась к дирижаблю и накрыла его. Порывы ветра стремились сбить судно с курса, а вода, стекающая по стеклу, мешала обзору. В рубке полным ходом шла работа: радист отправлял отчёт, Стиг задумчиво выписывал что-то из карт, периодически сверяясь с компасом. Рейстлин управлял дирижаблем, все команды были отданы, все вопросы уточнены, да даже время прибытия рассчитано! Но спокойствие разрушил сигнал тревоги. В рубку стремительно зашёл бортстрелок и, отдав честь, но не дожидаясь разрешения говорить, отрапортовал:       — Капитан! Нас преследует воен... — голос потонул в грохоте взрыва и корёжащегося металла, дирижабль сотряс сильный удар. Все, кто был в рубке, схватились кто за что смог, чтобы не упасть. — Они открыли по нам огонь! Кэп, не видно за бортом ни черта...       — Попробуем оторваться... — Рейстлин выпрямился. — Кто это? Пираты? Они что-нибудь потребовали от нас?       Радист мрачно посмотрел на Маджере:       — Это дирижабль Конклава, кэп. Требуют отдать груз.       — Что? — Рейстлин до боли сжал кулаки. В его голове стремительно проносились мысли. Отчаянно схватившись за одну из них, Маджере уверенно крикнул, пытаясь заглушить раскаты грома: — Это часть Испытания. Я должен сохранить груз. Полный вперёд! Бортстрелки, на позицию. Ждите моего приказа.       За счёт лёгкости и манёвренности дирижабль быстро скрылся в тучах. Ещё несколько раз по обшивке чиркнули чужие снаряды, но вскоре потеряли свою цель и растерянно остановились. Зловещая тень хищного, абсолютно чёрного судна, виднелась при каждой новой вспышке молнии. Дирижабль Рейстлина, скрипя тросами и обшивкой, прогибающейся от ветра, спустился вниз, где особо сильный порыв развернул его и отнёс в сторону. Расположение оказалось крайне удачным! Маджере отдал приказ стрелять, и борт военного судна разукрасился цветком взрыва, а после исчез среди потоков воды и разрядов молнии. Из груди капитана вырвался победный клич. Стиг тоже довольно ухмылялся:       — Мы их не сбили, но, кажется, от нас большего не требуется. Они отступили!       В этот момент с силой распахнулась дверь одного из ящиков, ударив по металлической стене, а стекла с хрустом пошли трещинами. На мгновение Маджере показалось, что их вновь настиг тот дирижабль, но на взрыв снаряда произошедшее не походило. Стало холодно. Рейстлин с немым изумлением разглядывал сеть трещин на стёклах приборов, его отвлёк вновь зазвучавший сигнал тревоги и хрип приёмника:       — Капитан, тут какая-то чертовщина, все системы сходят с ума! Нужно перекрыть вентиль подачи пара, тогда мы окажемся в свободном падении, но у нас будет шанс восстановить работу механизмов. Я постараюсь спуститься в... о боги! Не... аргх! — речь прервал короткий вскрик и страшный хрип. Рейстлин вскинулся:       — Что происходит? Старший инженер, ответьте! Вы слышите меня? Ответьте!.. Вот Бездна! — На панели загорелась ещё одна красная лампа, значит в техническом отделении прорвало какую-то паровую трубу. Скорее всего, главный инженер был там в этот момент и сварился заживо. Но нужно как можно быстрее определить место разрыва и перекрыть вентиль, отвечающий за подачу пара именно по этой трубе. В дирижабле были предусмотрены резервные пути. Главный вопрос в том, кого послать. Это задание вполне может стать последним для решившегося.       Рейстлин перевёл взгляд на бледного лейтенанта Стига: тот пустым бессмысленным взглядом смотрел в пространство перед собой, пересохшими губами повторяя какое-то слово. Маджере не мог его понять, но ясно было одно: на старшего помощника можно не надеяться.       — Рейст... Что происходит? — В рубку робко заглянул Карамон. Он был напряжён и явно растерян, но с надеждой смотрел на близнеца. Видимо, прибежал проверить, все ли с ним в порядке. И весьма вовремя! Едва лишь взглянув на брата, Рейстлин отвернулся и холодно произнёс:       — Всего лишь поломка, Карамон. Я хочу, чтобы ты спустился в паровую и перекрыл прорванную трубу. — Не реагирующий до этого момента ни на что лейтенант будто очнулся на этих словах. Нахмурившись, он встал напротив Рейстлина, глядя на него суровым взглядом.       — Это самоубийство, мальчишка! Никто не знает, какая температура сейчас в помещении и не взорвётся ли что-то ещё. Нужно прервать Испытание и запросить помощь. Ничего... Станешь капитаном в следующий раз! — Рейстлин нахмурился, Карамон тоже удивлённо посмотрел на Стига.       — Глупость! Мой брат справится, а мы сможем долететь. Осталось немного! — Карамон, сообразив, видимо, что речь идёт о его судьбе, так же нахмурился, встал за плечом у близнеца и кивнул в ответ на его слова. Сейчас их сходство было заметнее всего.       — Я справлюсь, Рейст, не беспокойся.       — Сделай это, Карамон, — отрывисто произнёс Рейстлин, так и не посмотрев в его сторону. Он, как и Стиг, осознавал насколько опасно посылать туда брата. Но отказаться от мечты? Всего в одном шаге! Рейстлин знал, что его брата уже зачислили в механики по итогам этого Испытания. Команда, искренне полюбившая весёлого и открытого парня, не скрывала этого. Тогда, получается, Карамон, никогда раньше не стремившийся попасть на дирижабль и, честно говоря, откровенно халтурящий на большинстве уроков, кроме разве что непосредственно самых практических, отправится в небо... А как же Рейстлин? Нет! Никогда ему больше не дадут такого шанса! В лучшем случае, он попадёт в команду какого-нибудь воздушного парома в своей деревне и сгниёт там от скуки. От напряжения юноша начал слегка дрожать, губы его побелели, но решение было принято. Карамон должен идти!       Здоровяк молча кивнул, доверчиво поглядывая на брата своими большими светлыми глазами и, взяв фонарь, ушёл. Следом вышел и радист, неодобрительно посмотрев напоследок на своего капитана. Рейстлин лишь крепче схватился за штурвал.       Лейтенант Стиг, молча наблюдавший эту сцену, открыл рот в изумлении, но опомнившись, нахмурился и истерично закричал, указывая на дверь, в которую вышел Карамон:       — Твой брат погибнет! Ты что, не понял? Все летит в Бездну! Мы погибнем из-за твоей прихоти... Капитан, — последнее слово Рейнхард произнёс, собрав всю свою желчь и сильно покраснев, — Ты знаешь, кто за этим стоит? Готов поклясться, это происки Фист... — С коротким хрипом, лейтенант, как стоял, свалился на пол. Рейстлин, до этого разъярённо поглядывающий на взбесившегося помощника, вздрогнул. Вспышка молнии осветила на мгновение мрачную комнату, освещённую лишь алыми аварийными лампами, и заставила Рейстлина зажмуриться. Раскат грома заставил тихонько задребезжать покрытые трещинами стекла. Юноша открыл глаза и первым, что он увидел перед собой, стал чей-то тёмный силуэт в дальнем углу рубки. Тишину нарушил скрипучий незнакомый голос:       — Ты хитрец, не правда ли?.. Умён и вместе с тем храбр. Далеко не каждый осмелится остаться в одиночестве в темноте. Иди сюда! Дай мне посмотреть на тебя ... ***       Карамон быстрым шагом шёл до ставшей уже почти родной технической комнаты. Он думал, что где-то там должен быть Старший, как привык его называть здоровяк; что он наверняка уже разобрался, в чем проблема, и вместе они быстро все наладят. А Рейст потом сможет спокойно завершить своё Испытание! Впрочем, уже на подходе механик почувствовал, что все не так просто. От комнаты просто несло жаром. Хорошо, что на поясе висела фляга с водой. Смочив участок своего, до этого момента столь нелюбимого, шарфа и намотав его на лицо, Карамон двинулся дальше. Металлическая дверь была раскалена, пришлось парню брать со стены огнетушитель и выламывать дверь. Когда створки распахнулись, из тесной комнаты в коридор хлынул поток раскалённого пара, обжигая кожу и лёгкие. Отшатнувшись к стене, Карамон выждал, когда температура в техническом помещении и коридоре сравняются. Дышать было сложно, равно как и держать глаза открытыми. Пригнувшись практически к самому полу, Карамон осторожно зашёл в комнату. Мигали красные лампы тревоги, некоторые металлические участки стены были покорёжены, будто их били чем-то тяжёлым, шкафы с инструментами были свалены на пол, на полу валялись осколки битого стекла, где-то даже горел слабый огонь. В самой комнате стояла пелена плотного тумана, но разорванная в клочья труба, выпускающая пар, была видна сразу. Под ней неподвижно лежало тело в рабочем комбинезоне. Карамон рванулся было вперёд, но жар не позволил приблизиться к телу. Стало понятно, что Старший мёртв. Карамон не мог понять, плачет он на самом деле, или это лишь слезятся глаза из-за жара, но осознание, что он потерял своего доброго старшего друга, шокировала. Взяв себя в руки, парень поднялся: нужные вентили находились в противоположном углу, и до них нужно было добраться как можно скорее, пока дирижабль не начал падать. Жгучий кашель подкатил к горлу и начал драть гортань, Карамон согнулся ещё сильнее, не в силах совладать с ним, и пополз на четвереньках вперёд, цепляясь за уже не спасающий шарф. В глазах у него всё плыло. Мысль о собственном долге, о нуждающемся в помощи брате подгоняла Карамона вперёд, придавала сил ползти по раскалённому полу и битому стеклу к спасительным вентилям.       Он понял, что дополз, лишь когда несильно ударился головой о стену. Ему казалось, что путь этот занял несколько часов, но он понимал, что на самом деле полз не больше минуты. Не такой уж большой путь нужно было преодолеть.       По правилам, нужно было сначала открыть резервную трубу, чем Карамон и занялся, благо, он успел неплохо изучить все паровые узлы, так что нужный вентиль нашёлся быстро. Он был раскалён, как и все в этой комнате, не спасали даже перчатки. Карамону пришлось снять шарф и намотать на ладони. Здоровяку очень повезло обладать недюжинной физической силой, потому что несмазанный вентиль поддавался неохотно даже ему! Откуда-то сбоку раздался тонкий тихий свист, будто у кипящего чайника со свистком, и дребезжание. Не успел парень насторожиться, как его бок будто окатило кипятком. Ещё одна пробоина в той же трубе, но другом её ответвлении? Но откуда она? От боли в глазах у Карамона потемнело, и он мешком упал обратно на пол. Тем не менее, он успел открыть резервную трубу. Плечо жгло, от боли, слез и дыма глаза перестали видеть что-либо, парень с тихим воем подтянулся на одной руке и на ощупь схватился ей за следующий вентиль, молясь всем богам, чтобы он оказался нужным... Потянул на себя, ещё и ещё. Вспышки боли сопровождали каждое движение, пот стекал по вискам и шее. Наконец Карамон почувствовал, что больше вентиль не двигается. Значит, закрыл! Ослабевшая рука отпустила раскалённое железо, оставив на нем, по видимому, большую часть кожи. Карамон упал на горячий пол. Он чувствовал, что не поднимется больше. Дышать было нечем. Парень чувствовал, что умирает, и думал, что все бы отдал за ещё хоть один маленький глоток свежего прохладного воздуха. Все, кроме брата. Мысль о том, что теперь Рейст обязательно пройдёт Испытание, успокоила. Карамон лежал на полу и вспоминал, с каким счастьем и предвкушением они собирались на экзамен в Башню, пока сознание окончательно не покинуло его. ***       — Кто вы? Вы... Фистандантилус... — Рейстлин с трудом мог поверить, что та страшилка, за веру в которую он высмеял дурня-брата, оказалась реальностью и стоит теперь перед ним, но послушно приблизился. Появление злого духа не сулило ничего хорошего. Более того, Рейстлин понимал, что наверняка погибнет, если не найдёт способа обхитрить призрака. А тот лишь мерзко хихикнул.       — Да-да, ты угадал. Я не устаю смотреть на эту реакцию! Каждый раз все ведут себя одинаково. Это одно из немногих удовольствий, что мне остались... Ты лишь сопливый мальчишка, какое разочарование! Подумать только... Во мне сил больше чем в тебе, а ведь я лишь прах этого мира, заключённый меж двумя планами: земным и божественным. Но в твоих глазах... Да. Да! В твоих глазах горит жадное пламя. Быть может, это огонь твоей души отнимает все силы? Быть может, наша встреча не случайна. Как тебя зовут?       Рейстлин не боялся ничего на своём пути и даже с командой, которая все же была старше и по возрасту и по званию, вёл себя на равных. Но этому суровому старику он только тихо ответил:       — Рейстлин Маджере.       — Ты молод, очень молод. Неужели Пар-Салиан и Адмиралы сочли тебя достойным? Или им не из чего выбирать? — Призрак прищурился и улыбнулся жуткой улыбкой. Рейстлин почувствовал, как по спине у него бегут мурашки, сердце стало ещё громче отбивать какой-то быстрый, но рваный ритм. Или юноше казалось так? — Я хочу попросить тебя об услуге.       — Мои возможности невелики. Я в самом низу иерархии, а потому не знаю, чем могу помочь вам...       — Но ты живёшь!       — Мой дирижабль вот-вот упадёт, мы терпим крушение, — сухо произнёс Рейстлин. — Вряд ли я выживу после такого.       — Я могу помочь тебе. Дать указания. Подумай! Я знаю о твоей мечте быть капитаном собственного дирижабля, бороздить небеса над всеми континентами. Я воплощу твоё желание! Ты станешь величайшим из капитанов, — последние слова были сопровождены очередной вспышкой молнии совсем рядом и новым оглушительным раскатом грома. Призраку всё было нипочём, а вот Рейстлину на мгновение показалось, что он ослеп и оглох. Страшная мысль, что Фистандантилус сейчас нападёт, пронзила его, но тот остался неподвижен. Проморгавшись и привыкнув к темноте, Рейстлин поборол в себе желание отступить на пару шагов и, осторожно подбирая слова, ответил:       — Ты говоришь: не случайна. Значит, Конклав знал, что ты будешь здесь? — Вопрос встретила усмешка зловещего призрака.       — Да! Конечно, они знали обо мне! Конклав слаб и боится меня... Ты понимаешь, что это значит? Узнав, что ты видел меня, они постараются уничтожить тебя любым способом. Они решат, что я получил твоё тело. Отдай мне его добровольно, и я спасу нас обоих, — Фистандантилус оскалился, а Рейстлин побледнел, осознавая безвыходность положения. В голове у него крутились обрывки различных мыслей, не принося никакой пользы. Усилием воли Рейстлин заставил себя успокоиться.       — Ты умираешь. Невелик же выбор, — усмехнулся юноша. — Быть убитым на земле, либо высосанным до капли...       Рейстлин тоскливо оглядел столь полюбившуюся ему капитанскую рубку: он вспоминал свои мечты и надежды в то время, когда лишь шёл на Испытание. Как горько было осознавать, что все привело к такому финалу... Будто очнувшись, он заметил, что лампы тревоги уже не горят. Значит, Карамон смог починить паропровод! Они больше не находятся в шаге от крушения. Разве сможет этот злой дух подсказать что-то, чего он, Рейстлин, не знает? Юноша твёрдо посмотрел в глаза старику.       — Я отказываюсь от твоей сделки. Я справлюсь сам.       Фистандантилус лишь каркающее засмеялся... В следующее мгновение Рейстлин осознал, что призрак стоит к нему почти вплотную, а худые, похожие больше на птичьи лапы, руки призрака погружены в его грудь. Рвано вздохнув и распахнув глаза, юноша неосознанно схватился за ледяные руки старика. Злость и скорость, с которой все происходило, придали ему сил. Фистандантилус не смог бы расцепить эти руки, даже если бы он убил их хозяина. И злой дух дрогнул, попытался вырваться из мёртвой хватки, разжать чужие пальцы. Рейстлин не отпускал, безумным взглядом смотря на своего палача. На небе сквозь чёрные непроглядные тучи прорезались лучи трёх лун: белой, красной и, невидимой юноше до этого, чёрной.       — Ты возьмёшь мою жизнь, — сказал Рейстлин, крепко держа Фистандантилуса за руки, в то время как старик держал его за сердце. — Но взамен будешь служить мне!       Мигнули луны перед тем как вновь скрыться в грозовых тучах. Вместе с ними во мрак погрузился и весь остальной мир. ***       Рейстлин лежал с закрытыми глазами. Первым, что он почувствовал, очнувшись, была мягкая постель со свежим бельём на ней, а первым что услышал, было щебетание птиц за окном и звонкие голоса каких-то детей. Юноша не хотел просыпаться, и потому долгое время лежал в лёгкой дрёме. Лишь какие-то смутные воспоминания беспокоили его. Резкий хлопок двери заставил его вздрогнуть и посмотреть на источник шума. Белоснежная больничная палата, затопленная солнечным светом, на пару мгновений ослепила юношу.       — О, вы уже проснулись? Прекрасно! Как себя чувствуете? — прощебетала молоденькая симпатичная девушка. Рейстлин промычал что-то утвердительное и, не задумываясь, посмотрел на руки. В первый момент он их принял за перчатки. Их теперь покрывала желтушная кожа. Юноша даже потёр её и поскрёб пальцем, чтобы убедиться, что это правда. Но боль была настоящей. Все ещё не вполне осознавая происходящее, Рейстлин лишь тихо хриплым голосом спросил:       — Что произошло? Медсестра торопливо начала рассказывать:       — Дирижабль чуть не упал, на нем были сильные повреждения: внешние и внутренние. Но вы с необычайным мастерством смогли посадить его. Удивительно! — тут она опомнилась и смутилась. — Вас нашли в капитанской рубке возле штурвала. Рядом лежал мёртвый лейтенант Стиг. У вас уже была такая кожа. А ещё пришлось делать срочную операцию и спасать ваши глаза. Наши врачи — гении. Операция прошла хорошо, вы ведь даже не чувствуете. Только радужка немного поменяла цвет... Но это же такая мелочь, не правда ли? Говорят, в дирижабль запустили какое-то отравляющее вещество... Ужасно, что вам довелось испытать это! Вы провели без сознания неделю, — Рейстлин отрешённо кивнул, а потом равнодушно посмотрел на девушку.       — А мой брат? — Медсестра замялась.       — Он в соседнем крыле. Вас отведут к нему потом. Но я зашла сюда не просто так. Извините... Вы можете идти? — Рейстлин вновь кивнул, только на этот раз неуверенно. — Вас срочно вызывают к себе Адмиралы.       Поднявшись с постели, юноша с помощью медсестры поднялся, но потом лишь холодно спросил, куда ему идти, и продолжил путь один. Он не хотел чужого общества. Слабость одолевала юношу, но он упорно шёл вперёд. Разговор двух врачей, курящих в одном из ответвлений коридора, заставил Рейстлина остановиться и прислушаться.       — А тот парень, что с ним? Говорят, легко отделался.       — Хм, ещё бы! Правда, судя по обследованиям, теперь лёгкие свои выплюнет... Похоже, придётся ему отказаться от воздушного флота. Но половину команды вообще нашли мёртвой, так что это не такая уж большая цена. А медицина сейчас сделала большой шаг вперёд. Может, и вылечится потом. Я всегда говорил, что дурь эти Испытания!       — У него же ещё брат есть?       — Был, — доктор сплюнул. — С такими повреждениями не жилец...       Рейстлин поёжился и пошёл вперёд. Он понимал, что возможная скорая смерть брата должна его испугать или расстроить, но не чувствовал абсолютно ничего. Из-за угла показалась искомая деревянная с ажурной тонкой резьбой дверь. Юноше вспомнился дирижабль, на котором он встретил Лемюэля. Ни секунды не колеблясь, Рейстлин вошёл внутрь. Большая комната была явно наспех обставлена ради таких высоких гостей. За длинным массивным деревянным столом, стоящим на небольшом возвышении, сидела женщина с волосами, покрашенными в белый и чёрный. Она была одета в строгое, но элегантное платье алого цвета и алый же пиджак с нашитыми на него эполетами. Не было сомнений в том, что это Лунитари — глава торгового флота. Также под её властью было подразделение разведки. По обе стороны от этой властной женщины сидели мужчины: один в белоснежном кителе, другой в чёрной военной форме. У каждого в руках были какие-то бумаги, которые те внимательно изучали, временами тихо переговариваясь. Рейстлин поклонился и выпрямился, ожидая, когда к нему обратятся.       Первым оторвался от бумаг Нуитари, но ничего не сказал, лишь оглядел внимательно юношу и слегка поморщился, будто от зубной боли. На пару минут воцарилось молчание. Нарушить его решила Лунитари, встав со своего места и громко чётко заговорив:       — Испытуемый Рейстлин Маджере. Мы изучили ход вашего Испытания. Вы показали свои выдающиеся способности и острый ум, благодаря которым успешно его завершили. Однако, были спорные моменты. Посоветовавшись, мы решили присвоить вам чин капитана разведывательного флота... — Рейстлин выжидающе посмотрел на женщину. В его груди вновь стало разгораться какое-то непонятное чувство. — Однако. В связи с состоянием вашего здоровья мы не можем допустить вашу службу в опасных точках на благо страны. Мы отправляем вас в резерв и мобилизуем только в случае войны или другой чрезвычайной ситуации. Но нами решено было выдать вам в полное владение недавно списанный дирижабль «Магиус». О его характеристиках вы прочитаете позже в пакете, который мы вам пришлём, также в нем будут ваши документы. Прощайте, Маджере, и пусть небо будет к вам благосклонно, — кивнула Лунитари, показывая, что на этом разговор окончен и Рейстлин может идти.       Юноша оторвал взгляд от пола, пришибленный новостями, и почему-то пристально посмотрел на Нуитари. Тот, почувствовав взгляд, оторвался от бумаг, посмотрел прямо в глаза Рейстлину и слегка искривил в усмешке губы:       — Но мы же оба знаем, чем все это закончится. Не правда ли... Маджере? ***       Рейстлин вздрогнул и проснулся. Была глубокая ночь, в окно ехидно скалился умирающий месяц Солинари и мягко окутывала комнату своим светом Нуитари. Пыль плавно кружилась в воздухе и оседала на столах, книгах, балдахине... Перед глазами мага все ещё стоял тот зал с массивным деревянным столом. Устало потерев лицо, он поднялся и опустил босые ноги на холодный пол. Рейстлин пытался понять, что же он видел. Это не было Кринном... Но в то же время это был он! Несомненно. Усмехнувшись, маг посмотрел в окно:       — Расширяете ассортимент кошмаров, Госпожа? — Пыль царапнула горло, чуть было не спровоцировав новый мучительный приступ кашля. Вечером, всего несколько часов назад, маг совсем обессилел от очередного такого же. — Надо приказать завтра Даламару убраться здесь...       Задумчиво пройдя по комнате, Рейстлин остановился около письменного стола. Мелькнула мысль: «Не такого как во сне», — но Маджере её отогнал. Взгляд его зацепился за белое пятно. Потянувшись, маг аккуратно подцепил бумагу и в свете лун разобрал красивый почерк:       От Посвящённой Паладайна Крисании Таринской       Рейстлин нежно, почти ласково провёл кончиками тонких пальцев по черным буквам. Совсем скоро он приступит к выполнению плана! Утром состоится встреча с Посвящённой в библиотеке Астинуса... У горделивой жрицы не будет и шанса избежать сетей мага! С предвкушающей улыбкой Рейстлин вновь повернулся к окну:       — Так, говорите, оба знаем? Что ж, ещё посмотрим, чья возьмёт!