Made in China

       Здесь- это не где-то. Здесь- это в чудесном мире юного фотографа. Я бы назвал вам его имя, но у него его нет. Я бы сказал вам, сколько ему лет, но он попросил не говорить этого. Юный фотограф не любит людей- они дергаются, щурятся, беспокоятся, что выглядят полными. Фи, как некрасиво. Приличные люди должны верить фотографу и его мастерству. Ведь наш с вами фотограф пусть и очень юный, но умелый. На его счету больше фотографий, чем селфи на вашем телефоне, поверьте мне, дорогой друг. Но юный фотограф почти не фотографирует людей. Для этого дела у него есть модели поспокойнее.        Здесь- это в мире шарнирных кукол BJD. Юному фотографу они нравятся за их усидчивость и, конечно, внешний вид. Всех своих маленьких моделей он покупал в течении жизни почти за бесценок на аукционах. Все они были потрепаны временем, тяжелой жизнью. Но наш фотограф- добрый и талантливый мальчик. Он закрашивает их потрескавшиеся участки кожи, расчесывает волосы, одевает в самодельные предметы одежды- рубашки, платья, джинсы, носочки.        Первыми в его коллекцию попали брат и сестра. Это можно было легко определить- формы их лиц и разрез глаз одинаковы. Но брат был немного выше, сантиметров на пять. На момент, когда фотограф купил их, выглядели они ужасно- какой-то умник закрасил обоим глаза. Волосы пришлось менять полностью. Видимо, некогда они были длинными и светлыми, но и эта прелесть была испорчена. Новые мальчик сделал из из старого парика своей мамы- ей он больше не нужен. И никогда не будет нужен. Уже потом он отмыл их стеклянные глаза- такие красивые, живые... Знай их предыдущий владелец, сколько на самом деле стоят эти двое- даже за душу бы не продал. В эти глаза нельзя было не влюбиться. У мальчика они были бирюзовыми, с легкой хитринкой или пошлостью. Сейчас такие в моде. А у девочки- сиреневые, почти фиолетовые. Вы слышали, что вселенская печаль делает глаза темнее? На кукол этот факт тоже распространяется.        Фотограф решил им обоим сделать образы эмо- это всегда актуально. И смотрится весьма неплохо- крашенные кончики волосы, темная одежда, по лакированной гитаре в их ладошки и- вуаля. Кукол он ласково называл Лука и Джули. И это ничуть не странно- давать куклам имена. Странно не называть по именам своих друзей.        После Луки с Джули у него появились принцесса Хлоя, милая рыжая служаночка Сабрина, пианист Адриан, веселый полноватый пекарь Томас, темный маг Габриэль, маленькая феечка Роуз, уличный художник Натаниэль...        Мир маленького фотографа делился на яркие пятна его реальности (граффити, рок музыка) и сказки. И все его куклы четко делились на сказочных и потрясающих, но однажды...        Эту куклу он нашел, как по волшебству, рядом с мусоркой. Её одежда- легкое розовое ципао*- совсем промокла и испачкалась. Спутанные темно-синие волосы, собранные в некогда аккуратную "булочку". Такого же цвета огромные красивые глаза, как у фэнтезийных русалочек. Фотограф не знал и не хотел знать, какое чудовище выбросило эту куклу. Главное, что он её нашёл.        Ему казалось, что несчастная кукла жмется к его груди, пытаясь согреться. Такое часто начинает казаться, когда ты долгое время дружишь только с куклами. И всё это- лишь влияние одиночества- так сказал бы любой нормальный человек. Но художники, певцы, актеры, фотографы- не совсем нормальные люди. Ведь если бы они были нормальными до конца, жизнь стала бы совсем скучной. И с ними бы не происходило столько чудес.        Дома маленький фотограф положил куклу на диван, прямо напротив полок, где обитали его друзья. Мальчику нужно было ещё сходить в магазин за тканью для одежды его новой подруги. Он пока не придумал ей имя, это было тяжело. Ему не очень нравились запутанные китайские имена, а ведь кукла- именно китаянка. Поэтому об этом важном деле фотограф решил подумать позже.        Кукла осталась один на один с сородичами.        Её звали Маринетт. И мальчик ошибся, когда решил, что её так просто выбросили- нет, нет. Она выбросилась сама.        В маленькой квартире под китайский стиль жил её хозяин- дедушка, которого Маринетт и другие его кукольные внучки привыкли называть мастер Фу. Называть, спросите вы? Конечно, ведь все они, синеволосые, синеглазые, были живыми. Изо дня в день сестрички в разноцветных ципао готовили ему чай, следили за его почтой и аквариумными рыбками. А вечером старик усаживал каждую на мягкий диван, кутал в плед и рассказывал им истории из своей долгой жизни. Всё это, по подсчётам куклы продлилось семнадцать лет. А что же случилось потом? Мастер Фу тяжело заболел. Соседи зачем-то вызвали к нему доктора, а доктор в свою очередь вызвал медсестру-сиделку. И с тех пор жизнь кукол превратилась в ад. Другие люди бы не поняли движущихся кукол. А потому медсестра, считая их неживыми, совсем о них не заботилась. Со временем куклы начали зарастать пылью, у одной в одежде поселился грустный паучок- ему тоже не хватало дедушки. И Маринетт не выдержала той безысходности, которая укутала её сестричек.        На самом деле она думала, что разобьется. Но жизнь вновь оказалась жестока к ней. Возле мусорки она пролежала около трех дней. Совсем замерзла... и тогда-то её и нашел наш фотограф.        Тихо тикали старые настенные часы- часть доброй сказки. Стеклянные глаза медленно изучали этот странный мир. Ведь они никогда не видели ничего подобного. Куклы не были похожи на её сестричек- улыбчивые и грустные, высокие и пониже, с двухцветными волосами или золотистыми, как солнышко. Но никто из них на неё не смотрел. Им неприятна её компания или они... неживые? Маринетт снова стало грустно. Она опять останется совсем одна в странном незнакомом мире...        Сжавшись в дрожащий розовый клубок, маленькая китаяночка Маринетт попыталась уснуть, чтобы забыться хотя бы до прихода нового хозяина. ***        Она проспала не больше получаса- её аккуратно потрясли за плечо. Наверное, хозяин вернулся... Но стал бы хозяин трясти за плечо куклу? Маринетт медленно открыла свои синие глаза, чтобы увидеть бирюзовые. Насмешливые и в тоже время добрые. Открыто дружелюбные, но скрытно-хитрые. Глаза куклы, одной из коллекции маленького фотографа. -- Так вы всё-таки...- начала было взбудораженная кукла, но ладонь с изящными длинные пальцами зажала ей рот. -- Чшшш. Мы привыкли спать в это время, а я... просто жаворонок.- улыбнулся ей мальчик, поудобнее усаживаясь на диване в позе лотоса. Эту позу Маринетт знала- дедушка тоже любил сидеть в такой... И она бы так же села, только на ней узкое ципао, не самая удобная одежда. Поэтому китаяночка просто поджала ноги к подбородку и посмотрела на незнакомца так грустно-грустно: "Скажи... Скажи ещё что-нибудь". - Меня зовут Лука.- шепотом представился мальчик.- Вон там моя сестричка Джули, сокращенно от Джулика. Это Хлоя- та ещё гордячка и вредина, но не говори ей об этом. Мистер Томас, Адриан, Натаниэль... Эй, ты чего плачешь?- забеспокоился Лука. В его стеклянных глазах проскользнуло чисто человеческое волнение. Хоть он и не знал эту куклу, видеть её слезы было необычайно... больно? -- Всё такое... такое... н-незнакомое, необычное...- между всхлипами шептала девочка, уткнувшись мокрым личиком в свои колени.- А что будет со мной, когда вернется ваш хозяин?... -- Наш друг, милая. Мы считаем его другом.- строго посмотрел Лука, а потом вдруг крепко обнял плачущую китаяночку.- Ну-ну, не надо... Как тебя зовут, мисс "глазки на мокром месте"? -- М-маринетт...- выдохнула ошарашенная девочка. Мальчики её никогда не обнимали- их и не было в доме мастера Фу. Ощущения самые прекрасные, как если бы её обнимали сестрички- родные, теплые, живые. И ей правда расхотелось плакать. -- Давай так, мисс Маринетт: пока наши с тобой друзья спят, я устрою тебе небольшую экскурсию.        И Лука, накинув на её беленькие плечи свою куртку, повел Маринетт знакомится с домом. Вот фотоаппараты маленького фотографа, вот его коллекция доширака, вот ящик со старыми игрушками, ванная с резиновыми уточками и шампунем с запахом клубники (от него, кстати, Маринетт долго не могла отлипнуть. Как оказалось, ей нравится клубника). Лука оказался очень приятным экскурсоводом. Страшные места вроде чердака или балкона он ей не показывал, только самые яркие части дома своего друга. Коробка с вещами его родителей привлекла китаяночку, пожалуй, даже больше, чем клубничный шампунь, и Луке пришлось немного с ней задержаться.        Ну, как немного... Измотанная за день девочка прильнула спиной к картонной стенке коробки, прикрыла глаза. -- Эй, мисс, если наш друг нас потеряет, то очень расстроится.- прошептал Лука, невольно устраиваясь рядом с ней. На самом деле жаворонком он не был, просто... -- Да... Точно... Я только немножечко... немножечко-немножечко...- но мысли Маринетт были никак не связаны со словами. Обхватив Луку поперек талии она тихо засопела. В этом мальчике Маринетт видела свой маленький покой и всецело верила ему. -- Это нечестно...- усмехнулся Лука. Китаяночка умиротворенным котенком сползла ему на колени... а тепло почему-то было сердцу.