Genom 2 - The following story

— Донни, Донни, проснись… — Так, кажется, кому-то из братьев что-то очень срочно понадобилось, и судя по способу разбудить, а именно активно трясти меня за плечо - это Майки. — Что такое, Майк? — спрашиваю я еще на грани пробуждения, надеясь, что вопрос не срочный, ибо мой сон был поверхностным и отдыха практически не принес. Дорога домой, как впрочем и все остальное, происходило словно на автомате. Даже не помню, как добрался до логова и что говорил Рафу, чтобы заверить, что с его подружкой все вполне нормально, не считая мутации, и что лучше ее просто не трогать. Майки, кажется, пытался узнать, что с Эмили, но Лео пресек все вопросы и просто утащил меня в мою лабораторию и, словно малое дитя, уложил меня спать, и я даже не сопротивлялся, потому что просто зверски устал… от всего. — Очень большая проблема, злая и ничего не желающая слушать проблема разносит наш дом! — снова врывается в сознание голос брата. — Что? — из постановки предложения я уже подумал, что футы опять добрались до логова, но в таком случае уже бы выла сирена, а меня будили не так ласково. А скорее ором и пинком в панцирь. — Что произошло, объясни толком. — Мона пришла в себя, и теперь мне понятно, почему Раф в нее втрескался, она еще более упрямый бульдозер, даже Мастер не может ее вразумить… Кажется, она боится крыс… — И ты думаешь, что я смогу, если это не удалось ни вам, ни отцу? — Попытка - не пытка... Не знаю, может, если ты объяснишь ей, что ей можно вернуть ее обычный вид, она хотя бы остальное начнет слушать. Меньше всего я сейчас хотел что-то кому-то объяснять и тем более врать, ибо я не знал, можно ли вообще обратить мутацию, но в любом случае мне придется так сделать, иначе Раф притащит девушку ко мне на привязи, уверенный так же, как и младший, в том, что я смогу все объяснить. Так что, мысленно готовя речь, я отправился в дом, где еще на подходе были слышны высокий голос девушки вперемешку с голосами братьев. Отца в поле зрения видно не было, видимо, он решил не показываться на глаза девушке, пока не подтвердится или не опровергнется версия о ее фобии к грызунам. Прошу брата проверить, где отец, а сам же, вздохнув, делаю шаг в эпицентр возникшей проблемы. — Мона, прекрати и дай нормально все объяснить! — девушка стояла в углу гостиной с какой-то арматуриной в руках, замахиваясь ей каждый раз, как только Раф или Лео пытались к ней подойти. — Думаешь, если бы я хотел тебе что-то сделать, то не смог бы отобрать этот прутик? — Не приближайся! — действительно, обезоружить и связать ее любой из нас мог за секунды, но, видимо, по установке Мастера или Лео до ее напуганного сознания пытались достучаться без применения силы. — О, Дон, ну хоть ты-то объясни ей, что к чему, — переводит сорвиголова на меня все стрелки, и девушка так же обращает на меня внимание. Может, если бы не усталость и эмоциональное опустошение за последние сутки, то я бы тоже на пару с ними скакал вокруг. Но сейчас я просто становлюсь рядом с братом, подняв ладони в примирительном жесте, совершенно не реагируя на то, что если девушка сделает шаг вперед, то легко может задеть меня железкой. — Мона, верно? Я не стану к тебе подходить и пытаться что-либо сделать, просто выслушай. — Не знаю, как и что пытались тут делать братья, но, похоже, разница с подходом была, ибо девушка прищурилась и, по крайней мере, перестала вопить. — Кто вы, вашу мать, такие? — Мы мутанты, как ты видишь, и ты теперь тоже, и сделал это клан Фут. Мы же боремся с этим кланом и спасли тебя. Сейчас ты в безопасности, это наш дом, и мы хотим тебе помочь. Я могу попытаться обратить твою мутацию, вылечить тебя, если тебе так проще. Но только если ты позволишь это сделать. — Мона поджала губы, опуская свое орудие самообороны, то ли поверив мне, то ли просто устав держать. — Так, значит, это все из-за вас… Они требовали, чтобы я рассказала о мутантах, говорили, что видели меня с одним… Я не понимаю, я ведь не знаю… не знала ни про каких мутантов… — Мой косяк, — на выдохе произносит Раф, — не хотел тебя пугать… — Ты?.. Ты что, следил за мной? — Почти… черный Харлей 89-го года, Мэдисон-сквер три дня назад, теперь понимаешь, почему я никогда не снимал шлем? — Что?.. Как… — Судя по тому, как расширились глаза Моны, и как она неверяще окинула взглядом моего брата, этот факт дал ей какие-то подсказки. — Ра.. Рафаэль? — Да… долгая история, Мона, и мне будет проще рассказать, если мы спокойно поговорим. Лео тихо пихнул меня локтем, и мы оставили этих двоих разбираться между собой. — Иногда я завидую этой твоей способности, — тихо произносит старший, пока я делаю себе завтрак. — Какой способности? — Быть убедительным. Думаю, что ты мог бы стать неплохим лидером, если бы захотел. — Если бы… к чему ты клонишь, Лео? — Я с Учителем должен уехать в Японию. Нужно проследить за Шреддером и Карай, и я не знаю, сколько это может занять времени… — Подожди, вы собираетесь вдвоем идти против клана? Лео, это же… — Нет-нет, мы не будем показываться. Мы просто хотим посмотреть, к чему приведет возвращение Шреддера. Но я должен быть спокоен, что в наше отсутствие здесь ничего не случится. — Просишь меня приглядеть за остальными? Скажи спасибо, что Раф тебя не слышит… Лео, ты лучше меня знаешь, что я не смогу, и возможно, лучше даже мне отправиться с отцом в Японию, чтобы технически облегчить слежку. — Сказать, что я горел желанием ехать в другую страну, нет, но я хотел оказаться как можно дальше от всего остального и не быть нянькой. — Я думаю, что ты нужнее здесь. Не дай Рафу во что-нибудь влипнуть. Пока не решится вопрос с Моной, он явно будет не в себе. — И ты думаешь, он меня послушает, если я скажу: нет. Он тебя-то не слушает, Лео. — Меня не слушает, но к твоим словам он прислушивается. Просто присмотри, больше я ничего не прошу. К тому же, если станет совсем трудно, ты всегда сможешь обратиться к Эмили, когда она поправится, у нее вообще на всех особое влияние. Блин, Лео, ну вот зачем, а? Вот к чему ты сейчас вспомнил про нее? — Не смогу, Эмили уедет из города, и на этот раз уже навсегда. — Как это? — слышу я вопрос и, обернувшись, вижу, что на кухне объявился еще и младший, и оба брата удивленно переглянулись. — Как это уедет? — Мэтт, ее брат, он увезет ее с собой. *** Очередной многочасовой эксперимент, и что в итоге? Раствор в пробирке снова потемнел, говоря о том, что это очередная неудача. Черт… достать бы чистое вещество, но я собственноручно уничтожил его, поддавшись эмоциям, так глупо потратив, возможно, единственную ампулу Х-мутагена на Стокмана. Не знаю, какую цель преследовал Бакстер, превратив бедную девушку в мутанта, но похоже, мне не удастся исправить все последствия. Кожа девушки приобрела оливково-зеленый оттенок и чешуйчатую структуру, как у рептилий, но не такую грубую, как у нас самих. Действительно больше ближе к мелким ящерам. И, как говорит она сама, повысилась скорость реакций и обострились чувства органов восприятия. Тело в своем строении особо не изменилось, может, опять-таки с ее слов, фигура несколько вытянулась и формы лица приобрели более «хищные» черты. Но все же было одно глобальное изменение, с которым Мона пока не может совладать - хвост. Девушку можно понять, управлять, по сути, пятой конечностью, не заложенной изначально в человеческий организм, сразу сложно, так что, когда в порыве эмоций она случайно снесла им пробирки с моего стола, «Доктор Донни» посоветовал в прямом смысле держать хвост в руках, пока она не привыкнет, и быть осторожнее, ибо было еще неизвестно, приобрела ли она возможность автотомии¹ и последующей регенерации. А сам я стал убирать опасные реагенты повыше и подальше на закрытые полки. Да, Мона восстановилась, ее состояние более чем в норме, не исключая и того, что она не только внешне оправдывает свою байкерскую кличку - Огненная саламандра. Буквально через несколько дней, когда ее перестало заносить из-за измененного строением тела центра тяжести, она сбежала. К счастью, удалось найти ее раньше, чем на нее наткнулись люди, и Раф притащил ее обратно. Криков было столько, что я даже в лаборатории их слышал. Пришлось разнимать, ибо очень высока была вероятность, что эти две шаровые молнии разнесут что-нибудь, и доступно разъяснить сложившуюся ситуацию. Вроде сошлись на компромиссе, что Мона может покидать логово, но должна быть осторожна и не попадаться простым смертным на глаза, и оставаться на связи, если хочет, чтобы я ей помог. Но даже в моменты, когда между ними объявлено перемирие, Раф не оставляет попытки привлечь внимание девушки, что, собственно, и приводит к очередной волне обоюдно направленных и порой не слишком цензурных эпитетов, потому как братец предпочитает словам действия, что Моне явно не очень-то нравится. Пару дней после одного такого инцидента они даже не разговаривали и игнорировали друг друга, и все это время Раф сливал мне свои негодования, пока я реально не вытерпел и, не без помощи Микеланджело, не закрыл их в додзе со словами: «Пока все не выясните». Выяснили, теперь я «враг номер один», по крайней мере, до тех пор, пока не избавлю девушку от мутации. Если, конечно, эти двое не вытряхнут меня из панциря и не вынесут мозг своими ругательствами раньше. Теперь я действительно понял старшего брата, и почему Лео столько медитирует, тут же никаких нервов не хватит. И это еще Майки ведет себя «тихо». Нет, Рафа он достает как обычно, но вот со мной он ведет себя несколько странно. По вечерам, когда два темпераментных урагана отправляются на боковую, младший брат приходит в лабораторию и просто молча сидит, когда всего пару минут, а когда и минут двадцать. Майки… молча… И это выводит из себя еще больше, чем если бы он болтал без умолку! И все, что я смог предположить по его взгляду исподлобья, что младший на меня обижен за то, что я запретил ему искать Эмили и как бы то ни было связываться с ней. Другой причины я не вижу, ибо стадию «ночные кошмары после битвы» мы прошли неделю назад, и это уже должно было перестать его беспокоить. К концу долгой третьей недели, когда я уже потерял всякую надежду на то, что смогу вернуть спокойствие в дом, Лео и отец вернулись из Японии, к счастью, намного раньше, чем я изначально планировал. И я был готов на радостях придушить старшего в объятиях со словами: «Никогда, больше никогда не проси меня остаться за главного…», на что Лео только тихо расмеялся, и я смог с облегчением вздохнуть, не только потому что в доме снова воцарился порядок, но и потому что они вернулись живые и здоровые, пусть я и заметил пару свежих «царапин». Как оказалось, во время первого нападения на Землю Крэнг «похитил» Шреддера, и Карай, как его правая рука, вернулась в Японию, чтобы собрать армию и с помощью Стокмана создать портал и вернуть Главу клана. Но не все оценили ее рвение, большая часть отказалась ей подчиняться, и их собрал под собой самопровозглашенный глава генерал Камимуро Шэнг, так что Карай была вынуждена бежать с небольшой группой верных ей сторонников на корабле обратно в Америку, где на задворках в течение года она и воплощала свой план. И, возможно, мы бы даже и не узнали об этой гражданской войне внутри Фут-клана, если бы не одно но: нарушение стабилизации в квантовом поле портала, ибо земная техника не обладала той мощностью, как инопланетная. Да и Крэнг не собирался просто так возвращать Шреддера и вообще, как бы то ни было сотрудничать с людьми, а Карай явно не желала сотрудничать с ним. В любом случае, ее целью стало заманить нас на корабль, чтобы использовать нас как разменную монету, и тут подвернулась такая удача - девушки, что явно имели для нас ценность. И если Мона пострадала за свое незнание, то Эмили… в ее крови еще остались следы сыворотки для предотвращения генного слияния, и Стокман решил использовать это как антидот от последствий «нестабильности», что и изменило весь план, и тогда Карай решила просто разом избавиться от всех. Одним выстрелом она хотела убить двух зайцев. Только вот не учла, что Бакстер не был верно преданным солдатом и не оценит то, что она решила уничтожить также и его вместе с трудами его интеллектуальной деятельности. В итоге все, что ей удалось, это вернуть Шреддера, который, по словам Лео, хоть и является меньшим злом в сравнении с Камимуро, но теперь стал еще опаснее, ибо всего за пару дней он прижал к ногтю и Шэнга, и людей, что встали на его сторону. Значит, мои опасения оказались не беспочвенны, если клан Фут вернется, неизвестно, чем это может закончиться для нас… и для тех, кто нам близок… ----- И снова неудача… я даже думать не хочу, как отреагирует Мона и Раф на то, что я так и не могу ничего изменить. Если с обычным мутагеном я еще могу что-то сделать, то Х-мутаген из другого измерения для меня по-прежнему тайна за семью печатями. И не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь эту тайну разгадать. Но не могу же я их больше обманывать и давать ложную надежду. Умей признавать поражение, Дон, и принимать последствия. Дверь лаборатории за спиной скрипнула, и по полу раздались тихие шаги, слишком осторожные для кого-то из братьев, выходит... — Мона, послушай, я больше не хочу тебя обманывать, я не... — но обернувшись, я увидел, что за моей спиной стояла вовсе не Саламандра. И я даже несколько раз моргнул и незаметно ущипнул себя за руку, чтобы удостовериться, что я не сплю, и это не галлюцинации от переработки. Нет, похоже, что девушка передо мной реальна. — Эмили? — Привет, Донни, — с улыбкой произносит она, а у меня же внутри все обрывается не только потому, что всплыли вновь все чувства к ней, которые я старательно запихивал как можно дальше, но и из-за страха, что мой план вот-вот треснет по швам. Мэтт же должен был увести ее, а сама она до последнего ждать от нас вестей, которые, естественно, бы не пришли, потому как братьям я сказал, что девушки давно нет в городе, и безопаснее не связываться с ней, пока хотя бы Лео и Учитель не вернутся. Вопрос теперь только в том, известно ли ей об этом или еще нет. — Привет, я немного… — Занят? Ты явно не меня ожидал сейчас увидеть. — Я внимательно слежу за девушкой, за ее движениями и мимикой, пока она проходит в лабораторию и становится рядом, оперевшись о стол и окинув взглядом стоящие на нем пробирки и реагенты. Жаль, я не так хорошо умею читать язык тела и жестов, как Лео, но, кажется, она в довольно хорошем настроении, хотя во взгляде есть какая-то колкость. — Создаешь антидот для Моны? — Да, пытаюсь. — Никак? — бросаю короткий взгляд на дверь и отрицательно качаю головой, — похоже, тебе нужен ассистент и хорошая идея. — Скорее начальное вещество, которое по моей же вине теперь не достать. — Я думаю, у тебя получится и так. Возможно, просто нужно больше времени. «Если бы дело было во времени» — ухмыляюсь я собственным мыслям. Девушка же тоже, словно переняв мой настрой, продолжает уже более серьезно. — Я… я беспокоилась. Ждала, когда вы со мной свяжетесь, потому что прекрасно понимала, что нельзя раскрыть вас, если за мной все еще следят, и это, знаешь ли, было очень непросто. — Но в итоге ты все же решила прийти, невзирая на это. — Да, потому что встретила Микеланджело на улице и узнала, что он считал, будто я уже давно уехала из города… — значит, не Эмили не захотела больше ждать и потому пришла, это наш проныра-Майки, невзирая на запрет, смог отыскать девушку, — …как и клан Фут, — почти по слогам чеканит она фразу. — Он, верно, что-то не так понял, ты же знаешь его, в одно ухо влетело, в другое вылетело, — Эмили хмурится, и мне становится все сложнее балансировать на шатком мостике собственного вранья, ибо все больше подтверждается опасение, что она прекрасно поняла, что вообще к чему, и чья это была затея. — Возможно. Тогда в следующий раз, когда будешь говорить о моем отъезде, убедись, что тебя поняли правильно, и извини, что я не могу сказать «Прощай», потому что... — девушка замолкает, пронзительно глядя на меня. Я еще никогда не видел у нее такого взгляда, проникающего куда-то прямо в душу, словно она видит меня насквозь, и мне от этого действительно становится страшно ибо, а что если она поняла Все, и ей известно о моих чувствах? Нет-нет-нет, я не хочу ее снова во все втягивать… — …потому что не могу этого сделать… — тихо заканчивает она. Ее взгляд гаснет, и выдохнув и больше ничего не говоря, она покидает лабораторию. Я же так и остаюсь сидеть, замерев в одном положении, совершенно ничего не понимая. Буквально через несколько минут дверь снова распахивается, и на пороге показывается Майки. — Ты чего ей сказал? — Ничего, а что? — отмахиваюсь я, стараясь не замечать волнение на лице брата. — Да я ее такой последний раз видел, только когда Лео в отключке валялся на ферме. О чем вы говорили? — Ни о чем, спросила, как успехи в создании антидота и... и, наверное, попрощалась. — Попрощалась? Она что, все-таки решила уехать с братом, и ты ее не отговорил? — Это ее решение, и почему я должен ее отговаривать? — Потому что ты ее любишь, а она на самом деле никуда не хочет уезжать! — вдруг произносит Майки, от чего я невольно вздрагиваю, потому что все те барьеры, что я старательно выстраивал внутри себя, окончательно рухнули. — Я не... Майки… — Что? Давай скажи, что я не прав, или что она тебе безразлична… — продолжает словесно наступать на меня братец. — Не безразлична, — сдаюсь я, — и именно поэтому будет лучше, если она уедет. — Кому лучше? Тебе или ей? — Всем. — О-о-о, святая пицца, как же с вами трудно… да неужели только вы вдвоем так ничего и не поняли? Вас же тянет друг к другу, но вы непонятно почему сопротивляетесь. Будь я на твоем месте, давно бы ей во всем признался. — Так признайся! — не выдерживаю я, повышая голос. — Тебе же она тоже нравится. — Младший, ошарашенно смотря в ответ, замолкает, но всего лишь на мгновение. — Нравится... Только вот я прекрасно вижу, что не меня она хочет видеть рядом. — А с чего ты решил, что меня? — продолжаю я упрямо все отрицать. — С того, что вижу, как она на тебя смотрит, но если этого аргумента мало, могу сказать еще кое-что. Как думаешь, кого зовут люди, когда им плохо? — брат выжидательно смотрит на меня. Я же лишь киваю ему, мол, продолжай, раз уж начал. — Тех, кого больше всего любят и в ком чувствуют защиту, — отвечает он сам на свой же вопрос. — Так вот, когда мы с Рафом вынесли ее и Мону с корабля футов, она, как мне показалось, ненадолго пришла в себя, и знаешь, что она сказала, перед тем как снова провалиться в бессознанку? Она сказала: «Донни». Она верила, что мы придем за ней, ты придешь. Но когда все закончилось, ты просто взял и оставил ее, разве так поступают с теми, кого любят. — Да, если хотят сохранить им жизнь! Я не хочу, чтобы Эмили снова из-за нас, из-за меня пострадала, не хочу однажды не успеть ее спасти… Лео был прав, сказав однажды, что мы никогда не сможем стать людьми… не сможем жить, как они, пока мы те, кто мы есть. И мы осознанно это приняли. Так что не надо говорить мне, что я что-то не вижу или не понимаю, я просто не хочу ломать ее жизнь ради собственных прихотей. И не хочу позволять и ей делать то же со своей жизнью. — Ладно, раз так, я больше ни слова не скажу, — обиженно произносит брат, — Только попрощайся с ней нормально и извинись, что обманул ее. Эмили ведь не глупая… В последнем Майки сейчас оказался прав. Девушка ни в чем не виновата, а я буквально прогнал ее, проигнорировав, совершенно не думая о том, что у нее на душе после всего этого. Киваю, показывая, что согласен с ним. — Она вернулась жить в свою квартиру, — тихо произносит он перед тем, как выйти из комнаты. ----- Спустя несколько минут, дав себе время на то, чтобы успокоить мысли и спланировать разговор, я покинул логово, направившись к дому Эмили. Некоторое время я стоял перед окном, потеряв всю свою решительность. Наконец, собравшись с духом, я постучал по стеклу, несмотря на то, что окно было настежь открыто. Отдернулась занавеска, и Эмили замерла, так и не отпустив ткань. — Не меня ожидала, да… можно войти? — Да, конечно, — кивает она, — почему ты вдруг спрашиваешь? — Наверное, потому что чувствую себя виноватым, — отвечаю я, оказавшись внутри квартиры. — И хочу извиниться, прежде чем ты уедешь. — Я еще не решила, — Эмили отходит, садится на диван, взяв со стола лист с текстом, а я получив ее безмолвное разрешение, так же занимаю свободное место и перенимаю документ, читая, что он содержит. Копия договора о найме с шильдом ИБМ. Отдел кибернетики, лаборатория биопротезирования, передовые разработки с внедрением модуля передачи АЦП-ЦАП² сигнала от нервных окончаний в механическую часть и обратно. Да я сам, будь у меня такая возможность, не раздумывая подписал бы этот контракт. — И что тебя останавливает дать согласие? — Наверное, после истории и ИИКТ я перегорела в стремлении менять этот мир к лучшему, а может, не хочу терять то, что у меня есть сейчас. — Работа официантки и несколько мутантов, из-за которых ты чуть не погибла? — усмехаюсь я, отложив бумаги на стол, пытаясь иронией прикрыть шалящие нервы. — Семья, такая же важная, как и настоящая, ради которой я хотела выжить, — спокойно отвечает она. — Эмили, послушай… — «Ну, давай уж в ошибках-то своих признайся, гений» — это... это я попросил Мэтта, чтобы он увез тебя, — но она перебивает меня, не дав закончить. — Донни, я знаю про сговор с Мэттом, и я не держу ни на тебя, ни на него обиду. Просто объясни, к чему был весь этот спектакль с больницей? Если ты хотел, чтобы я уехала, то мог так и сказать… — А ты бы уехала? Если вот сейчас я попрошу: «Эмили, уезжай», ты это сделаешь? — даже не знаю, чего я боюсь больше, что она согласится или что нет. Черт, я ведь на самом деле уже не хочу, чтобы она уезжала, зачем я все это говорю? Нужно уйти, пока я еще могу это сделать. — Нет, по крайней мере, пока ты не объяснишь мне почему, — поднимает она на меня взгляд, полный решительности. — Хочешь знать почему? — девушка кивает, — Потому что больше не хочу подвергать твою жизнь опасности. А рядом с нами так всегда и будет. — А рядом с тобой? — В еще большей. — Я так не думаю, — судя по напряженному лицу, Эмили этот разговор тоже дается непросто, — Ты не раз спасал мою жизнь. — Но мне не всегда может так везти... Эмили, мы не герои комиксов, которые всегда все успевают в последний момент, мы мутанты, которым пока просто везет изображать героев. И однажды мы можем просто не успеть…— пружина, в которую скрутило нервы, сжалась до предела, так что я вынужденно поднимаюсь с места, разрывая зрительный контакт, пока окончательно не потерял контроль над эмоциями. — Я могу не успеть, Эмили, и я не переживу, если с тобой что-то случится. Ты очень дорога мне, и самым большим счастьем для меня будет знать, что ты в безопасности и живешь счастливой жизнью. Ведь жизнь, это не сказка, где красавица влюбилась в чудовище, и жили они долго и счастливо. Жизнь, это скорее Нотр-Дам, где закончилось все совсем не хэппи-эндом. И я не хочу, чтобы все так закончилось. — Только вот, вот это все не сделает мою жизнь счастливой, — указывает девушка на бумаги, — если из нее исчезнут пять мутантов, а в особенности один из них, который стоит сейчас напротив меня и думает, что знает, что есть для меня счастье... Донни, ты ведь понимаешь, что я хочу сказать…   Понимаю. Мало того, что мне в самом деле стало стыдно за собственное поведение, так еще и девушка оказалась сильнее духом, чем я - ниндзя и воин. Эмили вздохнула и устало откинулась на спинку дивана, повернув голову в сторону окна. — Черт, ну почему так сложно сказать эту фразу? Сложно. Очень сложно... Знала бы ты, Эмми, сколько раз я сам хотел ее произнести. И останавливало меня даже не то, что я считал, что у девушки отношения с Рафаэлем, и даже не похищение футами, ибо страх за ее жизнь только еще больше показал, что она мне не безразлична, а скорее… — Может, потому что боишься не услышать ее в ответ? — Или потому, что в ответ это всегда были лишь пустые слова, за которыми на самом деле ничего не было… — А может, тогда и не нужно ее говорить? — Но ведь что-то сказать нужно. — Нужно… — тихо шепчу я, садясь обратно на диван, — мне нужно все тебе рассказать… Действительно, мог ли я надеяться, что девушка ответит на мои чувства взаимностью? И пусть каждый из нас так и не произнес сейчас эту заветную фразу, но и без нее стало ясно, что мы полностью разделяем чувства друг друга, и единственная преграда, что осталась между нами, это пресловутый первый шаг, чтобы пересечь эту разделяющую нас, словно пропасть, грань. Не знаю, поймешь ли ты меня, Эмили, но будь что будет, я устал от этой беготни, а от себя, как ни старайся, не убежишь. Только вот ключевого: «Я люблю тебя» теперь уже будет недостаточно, чтобы выразить все то, что я хочу сказать. Вздыхаю и, не глядя на девушку, начинаю говорить. Говорить о том, что все это время мешает рационально мыслить, о тех тисках, в которое зажато сердце, и страхах, что отравляют душу. О том камне, что тянет меня на дно, и который я добровольно сам на себя повесил. И Эмили слушала, слушала не перебивая, лишь порой хмуря брови или вздыхая, не проронив ни слова, даже когда тихо сделала чай, пока я прервал свое повествование, чтобы перевести дух. — …и вот теперь я, как последний влюбленный дурак, рассказываю тебе все это, надеясь лишь на то, что не опоздал исправить собственные ошибки. — Не опоздал, — тихо произносит она, устало, потому как за время моей исповеди прошла почти вся ночь, и отставляет давно опустевшую кружку, а после, крепко обняв за шею, касается моей щеки легким поцелуем, — мой глупый гений… ¹ Автотомия — отбрасывание животным, при раздражении (опасности), какого-нибудь органа или конечности. ² АЦП-ЦАП — Цифро-аналоговый преобразователь (ЦАП) - устройство для преобразования цифрового (обычно двоичного) кода в аналоговый сигнал (ток, напряжение или заряд). Цифро-аналоговые преобразователи являются интерфейсом между дискретным цифровым миром и аналоговыми сигналами. Аналого-цифровой преобразователь (АЦП) производит обратную операцию.