Весна, пора цветения вишни, когда вместо теплых апрельских дождей, на улицах всю неделю идёт розовый дождь из нежных и хрупких лепестков цветков вишни. Подхватывающий эти «капли» ветер спеша уносит их куда только можно, разбрасывая на каждой улице и в переулке, покрывая ими пруды. В такие дни хочется забыть обо всём на свете и просто пойти на пикник в парк под эти прекрасные деревья и любоваться ими, пока не будет совсем поздно.
И с каждой весной забываются вся эта суета и проблемы, приходит чувство легкости и новая любовь. Юнги не стал этому исключением. Вот так любуясь деревьями по пути в школу, парень посмотрел вперёд и увидел перед собой парня старше его самого. Тот ничем не выделялся из
серого общества людей, что после окончания учёбы вливались в поток взрослой жизни и самых настоящих взрослых проблем с карьерой, семьей и дальнейшим планом жизни, расписанным по минутам. Но что-то в нём привлекло школьника, и он приостановился, разглядывая человека перед собой, пускай это и невежливо. Может, его привлек этот величественный профиль с узким и вздёрнутым носом, или этот загадочный прищур, обрамлённый круглыми очками с золотой оправой; может быть его привлекла эта мягкая и солнечная улыбка, из-за которой растеклось внутри тепло, а они и знать друг друга не знают. Но Мину было уже не важно, даже на то что он опаздывает в школу, а первый урок? Биология? Кажись, да.
Старший почти не замечал парня, осторожно придерживая согнувшуюся ветку вишни, рассматривая её цветы и улыбаясь. Опустив ветку и, тяжко вздыхая, будто соболезнуя ей, старший повернул голову в сторону и посмотрел на парня в нескольких метрах от него, встречаясь с ним взглядами. Лишь улыбнувшись ему, он развернулся и направился дальше своим путём в то самое
серое общество. Может, для него это ничего и не значит, вот так встретить под цветущей вишней человека и встретиться с ними глаза, а для Юнги это вдруг стало таким важным. Внутри него что-то ожило, давно забытое и тёплое.
Мин никогда не любил цветение этих деревьев, его раздражали эти цветы. Они везде, и напоминают о себе. Даже весь двор их дома занесло лепестками вишнёвого цветка с участка соседей. Но это не самое плохое. Он уже когда-то влюбился вот так в какого-то мальчика в средней школе, так же под цветущей вишней. Но тот китаец бросил его, когда цвет деревьев отцвел, он уехал в Китай. И всё. Юнги перестал верить в любовь и возненавидел эти дни весны. Казалось бы, всё проходит и надо было влюбиться заново, тут ничего страшного, но не для него. Это всё не для него, ведь, зачем любовь музыканту? Он влюблён в то что творит и верит не в любовь, а в свою Музу, которую, кстати говоря, нужно ещё постараться найти.
А теперь он вновь испытал те забытые чувства так просто, из-за мимолётной встречи с каким-то незнакомцем.
Но, наконец, вспомнив про время, парень сорвался с места и побежал в школу, до урока ведь осталось каких-то жалких десять минут, а ему бежать добрых двадцать. И всё же, зря он прогуливает физкультуру, может быть, сейчас бы без труда добежал, а не выдохся бы спустя минуту. Поймав такси, Юнги добрался до школы за восемь минут и побежал дальше, уже в здание, а там и в класс.
Влетев в кабинет точно со звонком, парень выдохнул с облегчением, ведь учителя не было ещё. Вспомнив их старую учительницу, по спине школьника пробежали мурашки и он поспешил к своему месту в конце класса и подальше от окна. У окна всегда холодно, а он не любит холод и его место было для него самым идеальным — ты видишь всех и всё, а тебя не видит спереди никто, да и поспать там можно было. С его-то режимом сна там действительно можно было отоспаться вовремя уроков, но не на биологии. Их старая учительница, кажись, тайка, Сакда Убон, держала всех в страхе, из-за чего биологию в их классе знали почти все. Почти. Юнги не знал. Он удачно списывал и дальше будет списывать, плевав на неё, ведь музыканту не нужна биология.
Не успел Мин склонить голову к парте, как дверь открылась и весь класс встрепенулся. Парень поднял голову и, вместо старой Убон, увидел того самого человека, с которым встретился ранее под вишней. Он, как и тогда, солнечно улыбался, в белом медицинском халате, встав за учительску кафедру. Раздался негромкий голос с хрипцой, будто он каждый день напрягает голосовые связки, но это было приятно услышать Юнги.
— Здравствуйте, — поздоровался парень и поклонился классу, — меня зовут Чон Хосок и теперь я ваш новый учитель, буду вести у вас биологию и ботанику, — шире улыбнулся новый учитель, а весь класс вскричал, радуясь, что теперь не будет главного тирана.
«Чон Хосок значит,» — проскочило в голове шокированного Юнги, который до последнего не мог поверить, что это тот самый человек, которого он встретил. Случайно встретившись с ним глазами, опять, школьник опустил голову на парту и поскорее впал в сон. Но спать ему не дал всё тот же новый учитель, тряся парня за плечо.
— Просыпайся, Юнги, мы пишем сочинение, — положил перед учеником листок учитель и отошёл к следующим партам, раскладывая листки для задания.
— Какое сочинение? Мы на биологии, а не на уроке корейского! — возмутился Юнги
— А сочинение полностью связано с биологией. Наша тема — цветение вишни. Вы должны рассказать всё что знаете о ней, — улыбнулся Чон, оборачиваясь к Мину.
И Юн не смог противостоять этой улыбке и возражать дальше. Странно для него самого, но он взял ручку и принялся писать всё что знал об вишне. И всё у него выложилось в два предложения, потому что его знание этого растения были меньше отметки
минимум.
К концу урока Хосок собрал у всех сочинения и сложил в аккуратную стопочку, вновь взяв её в руки.
— Знаете, — заговорил Чон, стоя перед всем классом, — мне всё равно, что вы там написали и я не собираюсь читать это. Не дай бог ещё получить сердечный приступ в молодости, — хохотнул парень и подошёл к окну, открыв его и сняв очки, — но я хочу сказать, что зазубрить окружающий мир и растения нельзя. Это нужно видеть и чувствовать, познавать душой и запоминать сердцем, как первую любовь.
Хосок стремительно выкинул стопочку сочинений в окно, заставив этим действие вскочить весь класс. Кто поражался так действиям учителя, кто ныл о том, что старался ради оценки и писал сочинение, а кто-то девушки. Вся женская часть класса завизжала, наблюдая за такой прекрасной картиной учителя на фоне раскрытого окна, где ещё развивались на ветру листы с сочинением. И есть Юнги, что в открытую пялился на Хосока и изучал, плевав на покрасневшие щеки, как у одноклассниц. Что за человек перед ним? С одной стороны такой мягкий и солнечный, а с другой такой серьёзный и сексуальный, знающий о чем говорит.
— Но ваши труды не пойдут даром, — вновь широко заулыбался учитель и вернулся к кафедре, — я поставлю вам всем пятёрки, хотя бы за вашу попытку написать.
Прозвенел звонок и все с криками радости собрались и убежали из кабинета, оставив Юнги и Чона наедине. Школьник ещё не понимал всех этих действий учителя, но принялся собираться, не обращая на взгляд старшего никакого внимания, полностью сосредоточившись на том, чтобы не покраснеть. Поскорее
сбежав из кабинета, Юнги столкнулся со старостой класса, по совместительству его лучшим другом Намджуном.
Друг весь день не отставал от парня с расспросами и его поведении при новом учителе, пока Мин не рассказал ему всё.
— Чувак, ты влюбился в препода, — усмехнулся Ким.
— Сказал тот, кто встречается с учителем трудов у девочек, — отмахнулся Юнги, — кстати, так что у вас там с учителем Джином? Ты его замуж звать собрался? Не слишком ли старый для тебя?
— Сам ты старый, дед несчастный, — хмыкнул Джун, поправляя свои очки, — я уже и кольца присмотрел. В конце этого года у нас выпускной, а значит смогу предложить.
— Умник чертов, — закатил глаза Мин и похлопал друга по плечу.
Парни стремительно отскочили в стороны, пока мимо них пронёсся Тэхён, а за ним Чонгук с цветами.
— Смотри, даже он с весенним обострением! — всплеснул руками Юнги и пошёл подальше от всех.
Выйдя на задний двор школы, Мин готов был сквозь землю провалиться, вновь увидев учителя биологии. Хосок собирал недавно выброшенные в окно сочинения и читал их, тихо посмеиваясь и шепотом исправляя ошибки. Но Юнги привлекло, как тот с вдумчивостью всматривался в, почти, пустой лист, а после аккуратно сложил его вдвое и убрал в карман докторского халата. Собрав все сочинения, Чон вновь сделал из них аккуратную стопочку и, поправив очки, направился в школу.
Юнги начало распирать любопытство о том, чьё сочинение он держал, но и подойти спросить он не мог.
Ещё целый урок математики Мин делал вид, что он не спит, мысленно разлагаясь и думая о новом учителе, но после не выдержал и ушёл домой, сославшись на плохое самочувствие.
***
— Юнги-я, глубже! — раздался сквозь громкие стоны голос учителя, двигающегося в такт движений Мина.
А парень послушно ускорялся, без каких-либо намеков на нежность, вбивался в тело учителя и тихо постанывал от накатывающего удовольствия и разрядки.
Толчок… Два… Он кончил в Хосока, слыша, вырвавшееся с его уст, своё имя, смешанное со стоном.
Юнги проснулся, запутавшись в одеяле и упав с кровати. Это первый раз за долгие года, когда он лег спать вовремя. Скорее всего, поэтому ему и приснился посреди ночи такой
охуенный страшный сон. Выбравшись из плена одеяла, парень промычал, чувствуя неприятную влагу в штанах и побаливающую эрекцию. Это нормально, видеть эротические сны в таком возрасте, но не когда под тобой твой новый учитель.
Встав с кровати, Юнги осторожно и тихо пробрался до ванны и, стоя под холодным душем, пытался довести себя до разрядки. Ничего не выходило, пока он вновь не увидел перед глазами Хосока стонущего и с раздвинутыми перед ним ногами. Бурно кончив, парень уперся лбом в холодную плитку стены, приходя в себя.
***
Всю оставшуюся ночь Юнги опять не спал, боясь увидеть ещё один такой сон. Обычно ему не стыдно было увидеть во сне эротическую сцену с девушкой или каким-нибудь миленьким пареньком, но сейчас было иначе. Этот человек старше его самого и так пошло стонал и раздвигал ноги в его сне.
Говорят, нам снятся те, кто думают о нас. Подобное не покидало Юнги и он даже не хотел идти утром в школу, из-за чего его пришлось отвозить туда отцу.
Как и обычно, Мин спал на уроках, отсыпаясь за этот ночной сон. Но, проснувшись после астрономии с осознанием того что сейчас будет биология, Юнги хотел сбежать. Его с силой туда потащил Намджун и, даже сел рядом с ним, чтобы тот не сбежал.
— Поговори с ним, — шепнул парень, успевая записывать конспект, что диктовал Хосок, — он старший и знает как решить эту проблему.
— В том то и дело, что он старший и уж тем более учитель! — хмыкнул Юнги, лежа на парте, — это ты у нас покоритель учительского сердца Ким Сокджина, вот тебе и легко такое говорить.
— Останься после урока и скажи это ему. Тут ничего страшного. Просто не думай ни о чем и само всё произойдёт, — подбадривал друга Намджун, а тот уже тихо сопел и не обращал ни малейшего внимания ни на что.
Юнги не услышал звонка и как все с шумом ушли, даже Намджун. Мин поднял голову и увидел за учительским столом Хосока возящегося с бумагами. Судя по освещению, уже вечер, а парень до сих пор спал.
— Сколько времени? — Зевнул Юнги, поднимаясь с парты.
— Ну, почти восемь, — отозвался Чон, подняв голову и взглянув на ученика, — я не стал будить тебя. Ты так крепко спал. Не смотря на то, что у тебя ещё были уроки. Не волнуйся по поводу них, я попросил вашего старосту предупредить о том, что тебе стало плохо и я отправил тебя домой.
— Спасибо, конечно, но вы не врач для такого, — поднялся с места парень и подошёл к учителю и сел прямо напротив него.
— И? Я учитель и вполне могу отправить ученика домой, если ему плохо. А ты спал, так ещё так сладко, — улыбнулся Чон и снял очки, протирая уставшие глаза.
Стон усталости, что сейчас издал учитель, вызвал в Юнги очередные фантазии из его сна, заставляя покраснеть и вновь возбудиться. Ученик стыдливо опустил глаза и достал телефон, смотря на пропущенные, которых вовсе и нет. Сосредоточиться даже на этом не позволяла теснота в штанах, которая всё сильнее и сильнее давила на возбужденную плоть парня.
— Ты не заболел? — поднялся с места Хосок и подошёл к Юну, положив руку к его лбу, — весь красный. Температуры нет. — старший заметил «проблему» ученика и выдохнул. — Можешь расслабиться и снять напряжение, я никому ничего не расскажу, да и выйду из кабинета.
Чон улыбнулся и отошёл от Мина, взять со стола некоторые бумаги. Юнги со стыдом вскочил и, пристроившись сзади учителя, прижал его к столу, упираясь своим стояком тому в зад.
— Учитель, — прошептал Юнги, а тот развернулся к нему
— Я знаю, видел твои взгляды, — без особого стеснения, Хосок поцеловал младшего, затягивая в тягучий и страстный поцелуй.
Юнги не сопротивлялся, но чувствовал, что Чон хотел быть сверху, ведь тот сразу забрал инициативу на себя. Роль пассива парня не устраивала, поэтому он повалил Хо на учительский стол, нависнув над ним.
Парень не помнил, как успел отойти к двери и закрыть её на ключ; как успел раздеть Хосока и растягивал его для себя. Но он помнил, как оставил море засосов и укусов на его теле, особенно на шее и ключицах.
— Даже не смей прикрывать их, хочу чтобы все знали, что ты уже кому-то принадлежишь, — усмехнулся Мин, вслушиваясь в стоны старшего под собой.
Юнги перевернул Чона на живот и быстро снял с себя джинсы и боксёры, чувствуя легкую свободу, парень выдохнул и провёл рукой по члену. Подставив головку к пульсирующему колечку мышц, он прикоснулся губами к спине старшего и прошептал, чтобы тот расслабился. Укусив Хосока, Юн резко вошёл, дабы тот не почувствовал, отвлечённый на боль в спине. Дав ему немного привыкнуть, Мин начал двигаться достаточно грубо и быстро, входя до самого конца и выходя до головки, после вновь вбиваясь в тело учителя.
Чон стонал и выгибался под Юнги и вскрикивал его имя, а когда рука парня легла на его член, и вовсе кончил. Младший сделал ещё несколько толчков и кончил в учителя, войдя при этом до основания, издав рык.
Немного отдышавшись, Мин вышел из тела Хосока и оделся, помогая тому.
— Я могу рассчитывать на пятерку? — ухмыльнулся Юнги, садясь рядом с, теперь уже любовником.
— Можешь. И на большее тоже можешь, — Хо притянул лицо ученика к себе за подбородок и поцеловал, получая ответ. — А теперь домой. Я отвезу тебя.
— К себе? — ухмыльнулся Мин и поднялся, помогая учителю встать. — И, могу ли я теперь считать вас своим парнем?
— Нужно, — устало улыбнулся Хосок и пошёл с Юнги к машине.
И эти дни цветения сакуры Юнги перестал ненавидеть, благодаря их за то что вновь подарили любовь по имени Чон Хосок и, как он говорил: «это нужно видеть и чувствовать, познавать душой и запоминать сердцем, как первую любовь».
