«Скоро буду»
«Такси возьми, придурочный» «Тут тебе ночью никакое тхэквондо не поможет» — Можешь мне такси сюда заказать? Забыл скачать приложение. — Куда тебе? Златан порылся в заметках и продемонстрировал заботливо сохранённый адрес. — Тебе повезло, за углом машина. Дороги пустые, минут за десять долетишь. А, вон она. Синий форд, видишь? Златан кивнул и на прощанье хлопнул так и оставшегося незнакомым парня. — Может, ты своего тоже заберёшь и свалишь? Тот уже привычным жестом пожал плечами и прикурил очередную сигарету. Садясь в машину, Златан бросил последний взгляд на пьяную троицу: лысый обдолбыш махал руками и просил их сфотографировать.***
Максвелл — заспанный, взъерошенный и такой родной — открыл дверь после первого звонка, будто караулил под дверью. Наорал тут же за то, что шатался ночью по Питеру один, и это выглядело бы куда весомее, не уткнись он носом Златану куда-то под ключицу, не дав даже нормально раздеться. И весь он был такой тёплый и живой, что отогнал прочь за порог унылую серость города. Затащил под горячий душ, укутал в халат с эмблемой нового клуба и усадил отпаивать чаем. На мгновение Златану даже показалось, что они снова в Париже: проснулись вдруг ни с того ни с сего посреди ночи и перебрались на кухню. Вот только на подоконнике лежал толстый слой снега, и даже ночь была какая-то серая, будто этому городу не хватило яркости на нормальный чёрный. — Как ты тут живёшь? — Тебе стоило бы приехать сюда летом, — Максвелл пожал плечами и уткнулся лбом в плечо. — Ты мог бы приехать сюда ещё прошлым летом. — А ты мог бы поехать со мной в Англию. Или хотя бы остаться в Париже. — Златан, мы уже говорили об этом. — Просто я не понимаю. Ты всё время говорил, что не переедешь со мной в Швецию, когда мы закончим с футболом, потому что там холодно, и в итоге ты оказался здесь. Максвелл крепко сжал его ладонь и потянулся вперёд, чтобы уткнуться неожиданно ледяным носом в шею. Так привычно, как сотни — тысячи — раз делал до этого: в раздевалке, в автобусах, в самолётах. Носом в шею — и дышать жарко, едва задевая кожу губами. Лучший способ уйти от неудобного разговора: они давно уже наизусть выучили друг друга, так почему же так и не смогли разобраться с этой Россией? Но пытаться что-то вытянуть из Максвелла в такой позе было гиблым делом, так что Златан просто поднялся, потянул за собой Макса и, не размыкая объятий, повёл в соседнюю комнату, надеясь, что та окажется спальней. Кровать не имела ничего общего с той, что была у них в Париже, но всё же была достаточно большой и прочной. Непривычной плотности матрас неудобно давил на спину, так что Златан тут же перекатился, подминая Максвелла под себя, и завис над ним, разглядывая любимое лицо. Приглушённый свет сглаживал морщины, но серость въелась даже в когда-то такие яркие глаза. И будто бы даже волосы тронула первая седина. — Он выпивает твою жизнь, — прошептал Златан и прикусил кожу рядом с пульсирующей венкой на шее. — Этот город. Он будто дементор. — Ты параноик. У меня контракт до лета. Может, вернусь в ПСЖ. — Если не выцветешь до лета. Даже поцелуи стали совсем другими: не страсть, не нежность — вязкое болото с давящей толщей воды. Прикосновения уже холодных рук — как отрава. А под губами будто расцветали поцелуи Тайлера — сплошные ожоги. Максвелл — то ли Снежная Королева, то ли Кай с осколком во взгляде. Пусть из Златана вышла откровенно хуёвая Герда, но он упорно пытался поделиться своим теплом и собрать пусть не «вечность», но «выход». В идеале бы — «терминал» или «табло вылета». Под подушкой привычно презервативы и флакон со смазкой, и Златан знал, что Максвелл убрал их туда сразу после звонка Мино. Смазка ледяная — как и всё в этом городе. И ведь Златан специально ещё на кухне потрогал батареи: те пылали жаром, но не грели ни квартиру, ни своего хозяина. Пока он пытался согреть в ладонях флакон, Максвелл стащил свои просторные домашние штаны и откинулся на подушки, наглядно демонстрируя, что озаботился не только смазкой. Златан всё же предпочёл перестраховаться: Максвелл был тугим и узким, не то что в воспоминаниях, но всё же достаточно растянутым, чтобы принять в себя член без долгой подготовки. Ноги, скрещенные на пояснице, руки, вцепившиеся в плечи — если закрыть глаза, можно представить, что всё по-настоящему. Что в глазах сверкало жаркое бразильское пламя, а не припорошенная снегом пустота. Что губы безмолвно просили «ещё», а не плотно сжимались с каждым толчком. Златан с трудом подавил в себе желание надавить на кадык, чуть сжать шею — просто чтобы увидеть, будет ли реакция. Осталось ли ещё хоть что-нибудь. Вместо этого он укусил Максвелла в плечо, кончая: сильно, едва ли не прокусив кожу совсем, но Максвелл лишь поморщился, хотя раньше любил боль в разумных пределах. Златан довёл его до разрядки рукой, вглядываясь в лицо: никаких стонов и имён, только резкий выдох и поцелуй в подбородок из последних сил. Златан честно выбросил использованный презерватив в мусорку, вспомнив, как бесился Максвелл, когда он бросал их на пол, но оценить это было некому: Максвелл уже спал, с головой завернувшись в одеяло. Златан просто стоял, опираясь о дверной косяк, и смотрел на него добрый час, прежде чем достать из кармана пуховика телефон и поменять дату вылета. Записка легла под фирменную клубную кружку, замок оказался из тех, что легко закрываются без ключей.***
Светало как-то медленно. Златан стоял у окна и всё ждал, что вот-вот под лучами солнца город вдруг засияет и заиграет чем-то гипнотизирующим. Ещё не поздно было сбежать, вернуться к Максвеллу, сделать вид, что он ходил в магазин, и незаметно забрать исчерканный клочок бумаги. Но ничего не происходило. Такая же серость, только чуть светлее, будто кто-то подкрутил настройки или фильтры. Златан готов был поклясться, что видел уродливых дементоров, круживших над зданием аэропорта, чтобы сразу же высосать свет из приезжих. — Быстро ты. И где же бразильский друг? Со Златаном поравнялся его вчерашний знакомый. Здоровенный походный рюкзак за спиной, синяки под глазами, будто не спал всю ночь, растрёпанные шапкой пересушенные крашеные волосы, а пустоты во взгляде стало ещё больше — она заменила даже боль, что мелькала вчера, когда он смотрел на того лысого раздетого придурка. — Остаётся. А я тут не могу. А твой? — Я тоже решил, что стоит покататься по миру. Развеяться. Златан не стал лезть в душу, и так было понятно, что ни к чему. Объявили начало регистрации на рейс в Прагу, и парень встрепенулся. — Ладно, удачи тебе, приятель. И твоему бразильцу тоже. — Погоди, как тебя хоть зовут? — А это так важно? Казалось, что с таким рюкзаком просто невозможно затеряться, но парень быстро пропал из виду, просочившись через группу итальянцев. Златан в последний раз посмотрел в окно и сверился с онлайн-табло: регистрация на рейс в Франкфурт заканчивалась через десять минут. Всё правильно. Златан подхватил рюкзак и направился в сторону зоны дьюти-фри.