Принятие

Ротан чувствовал, что стоит перед дверью слишком долго, но не находил в себе сил постучать и войти. Стоявшие позади Воины во главе с Балканом несколько раз переглядывались между собой, но ничего не говорили. Кружка раки в руках Ротана несколько раз остывала, но старый Алхимик разогревал её с помощью магии. Резкий запах напитка двэллов его больше не волновал. Дверь избранницы Высокого Лорда казалась Ротану непреодолимым препятствием. Вовсе не из-за мощного барьера, который держался вокруг: старый Алхимик знал, что стоит ему положить руку на дверную ручку — и тот исчезнет. В отличие от стены равнодушия, с которой ему предстояло столкнуться. Что он мог сказать? Что здесь вообще можно было сказать? Он не знал, как помочь своей подопечной, и не знал, как помочь Гильдии. Сонеа мало интересовало происходящее вокруг. Как избавить её от её горя? Как помочь ей пережить потерю и посмотреть на мир, который она и Аккарин спасли? Как заставить её покинуть эту комнату? В последний раз её видели снаружи три дня назад, когда хоронили Аккарина. С тех пор она не посещала Бани, не выходила поесть и почти не говорила. Часть магов воспринимала её затворничество как положительный результ влияния Короля или Верховных Магов — и потому одобряла происходящее. Немногие, однако, знали, что ни одно лицо авторитета не влияло на поведение Сонеа. И тех, кому об этом было известно, беспокоило её состояние. Ротан тяжело вздохнул. Он говорил: ей нужно время. Задержка, пауза, перерыв, — который Верховные Маги не могли ей обеспечить. И потому Ротан здесь. Не потому что это нужно Сонеа. Потому что это нужно Объединённым Землям. И ему стыдно за эту чёрствость. Он знал, что должен говорить. Знал, чего хотят Верховные Маги... И знал, что это не поможет. Но всё же надеялся, что ошибается. Нерешительно ступив вперёд, он положил руку на дверную ручку. Барьер дрогнул и пропал, позволяя Ротану мягко постучать. После первого удара дверь открылась магическим усилием, и старый Алхимик медленно переступил порог. Его световой шар остался снаружи. Внутри было темно и прохладно. Ротан нахмурился, заметив распахнутое настежь окно. Маленькая, скрытая чёрной мантией фигура неподвижно сидела в кресле, поднятом из прихожей Резиденции. Голова Сонеа была опущена на подтянутые к груди колени. Единственными светлыми пятнами были ладони. Ротан вздохнул, не понимая, как он мог так быстро привыкнуть к этому разбитому зрелищу, и заставил себя слегка улыбнуться. — Сонеа, — мягко позвал он. Она молчала. Не смутившись, Ротан приблизился к креслу. — Сонеа, — повторил он чуть твёрже и протянул ей кружку: — Держи. Пей пока, а я закрою окно. Сонеа не шевелилась, но Ротан терпеливо ждал, держа кружку на вытянутой руке. Наконец, она вздохнула и разомкнула кольцо рук. Окно захлопнулось. Над плечом Сонеа возник тусклый, мерцающий световой шар. Тепло, хлынувшее от него, согрело помещение, но не прогнало чувства зябкости. Стул из красного дерева со скрипом подъехал к Ротану. Забрав протянутую кружку, Сонеа жестом предложила ему сесть. — Я знаю, зачем ты пришёл, Ротан, — вздохнула она, грея руки. Заметив золотой отблеск на её пальце, Ротан с удивлением понял, что в ободе кольца больше нет красного камня. — Винара и Дорриен заходили ко мне сегодня. Ротан поднял брови. О визите ему было известно, — но ни Глава Целителей, ни его сын не сказали ему, что поведение Сонеа так изменилось. Она не разговаривала почти неделю и не совершала никаких магических усилий, кроме поддержания барьера на двери. Ротан с сомнением посмотрел на тусклый световой шар Сонеа. Что изменило её? Ей помог визит его сына? Дорриен сказал бы. Наткнувшись на её пристальный взгляд, Ротан понял, что она наблюдала за его реакцией, и слегка пожал плечами. — Все волнуются, ты же знаешь. Сонеа фыркнула, и на миг Ротан увидел её прежний характер: упрямый, двэллский. — Поздно спохватились! — прошипела она. Но затем с сарказмом добавила: — Впрочем, лучше поздно, чем никогда, правда, Ротан? Ротан поморщился, различив в её тоне укоризну. Но к обвинениям он был готов. Сделав глубокий вдох, он заставил себя пропустить её выпад. — Гильдии нужна твоя помощь, Сонеа, — сказал он. Она покачала головой. Ротан ждал её возражений, но Сонеа молчала. — Мы не справимся без тебя. — Вы не справитесь даже если я помогу, — сказала она, слегка пожимая плечами. — Нас слишком мало. Ротан подался вперёд на стуле, пытаясь поймать её взгляд. — Сдаваться нельзя, — твёрдо сказал он. — Мы все понима... — он прервался и фыркнул. — Я понимаю, что ты прошла через лишения — и в большинстве из них виновата Гильдия. Но мы не можем сидеть сложа руки! И если ты откажешься сражаться, тебя не будут заставлять, — но прошу, Сонеа, научи кого-то ещё! Она шевельнулась. Чёрная мантия скрывала её силуэт почти целиком, но теперь Ротан мог различить бледный овал её лица. — Научить кого-то ещё? — Её глаза сверкнули, и Ротан невольно подался назад, различив в них гнев. — Кого? Кого вы успели выбрать? Балкана? Гаррела? Советника Короля? Я не доверяю им, Ротан! Ротан кивнул, опуская глаза: — Я понимаю. Гильдия никого не выбирала. Научи тех, кому доверяешь ты. Сонеа невесело усмехнулась. В её взгляде Ротан заметил мрачное понимание. — Чтобы Гильдия позже заставила уже их научить чёрной магии тех, кого сочтут достойными? Нет. Ротан моргнул. Он не слышал подобных идей от Верховных Магов. Но предположение Сонеа прозвучало настолько убедительно, что он не сумел удержать удивлённого восклицания. Сонеа смотрела на него со спокойной убеждённостью. — Тебя или Дорриена они уговорят. Или прикажут, — сказала она со знакомой полуулыбкой. — Я не могу передать секрет Аккарина, — её голос дрогнул, — уже мой секрет — так бездумно. Знакомая складка у её губ напомнила Ротану об одной привычке его подопечной. Игре, в которую она могла играть часами. Загоревшись идеей, он переформулировал просьбу: — Тогда научи тех, кому ты сможешь доверять. Она отпила раки. — Мне придётся читать память кандидатов. А я поклялась, что не буду этого делать, если только Киралии не будет грозить опасность. — Киралии уже грозит опасность, — напомнил Ротан. Её глаза лукаво блеснули. — Мы всегда можем подождать вторжения, чтобы убедиться в этом наверняка, — едко сказала она. Ротан вздохнул, заставляя себя пропустить её второй выпад. За насмешкой в тоне Сонеа слышалась горечь. — Пускай так. Но мы должны копить Силу, чтобы тот или та, кто примут... роль чёрного мага могли выполнить свой долг. Сонеа отмахнулась. — Пусть вливают Силу в барьер Арены. Накопленную Силу можно забрать оттуда в любой момент. До вторжения можно оставить вопрос обучения чёрной магии висеть в воздухе. — Она отставила пустую кружку. — Кстати, о вопросах, висящих в воздухе. Кто станет новым Высоким Лордом? Ротан окинул Сонеа оценивающим взглядом, ища признаки гнева или злости. Он знал, что новость о назначении Балкана ей не понравится. — Симпатии большинства, скорее всего, будут с лордом Балканом, — осторожно сказал он. Сонеа кивнула. — Ничего неожиданного. Ротан подозрительно сощурил глаза: — И тебя это не беспокоит? — Не особо, — призналась она. — Пусть выбирают кого хотят. Я посмотрю, что из этого получится. Мне всё равно ещё надо учиться. «Ей всё равно ещё надо учиться?» — Тебе запрещено занимать важные должности в Гильдии, — напомнил ей Ротан со слабой улыбкой. Сонеа пожала плечами и потянулась в кресле, разминая затёкшие ноги. — Может случиться так, что Гильдии придётся пересмотреть своё решение, — загадочно сказала она. — Джеррик составлял для меня расписание? — Нет, — покачал головой Ротан. — Разве Дорриен и Винара тебе не говорили, что ты будешь учиться Целительству с ними? — Говорили, — сухо ответила она. — Я не согласна. Я закончу первый цикл обучения в полном объёме. Ротан поднял бровь. — А как же больница в трущобах? — Больницу могут открыть, если захотят. Я посмотрю, сколько Целительниц будет там работать. — Сонеа опустила глаза. — Гильдии придётся экономить силы в ближайшие несколько лет. Это значит, что если Гильдия ещё не лишилась последнего рассудка, то работа Целительниц будет приостановлена насильно. Хотя бы в первое время. — Балкан сказал бы, что Дома на это не согласятся, — предположил Ротан. — Тогда можно предложить Домам — и двэллам — платить Силой за услуги Целительниц, чтобы восполнить траты хотя бы частично, — предложила Сонеа. — Но в трущобы всё равно пойдут единицы. Она подошла к шкафу и вынула оттуда чистую рубаху и пару штанов. Что-то в Ротане болезненно сжалось, когда вслед за ними Сонеа осторожно вынула свою ученическую мантию. Её отстранённый взгляд прошёлся по коричневой ткани и задержался на золотой нашивке на рукаве. — Мне понадобится новая мантия, — тихо сказала она. — Чёрная, ученическая. — Знаю, — кивнул Ротан. — Её занесут завтра. — Спасибо, Ротан. Резкая смена её состояния тревожила. Никто не ожидали от Сонеа такой быстрой поправки. «И вряд ли кто-то поверит, что она оправилась», — подумал он. Вся её деятельность могла быть лишь имитацией активности, направленной на сокрытие апатии. Гильдия не выпустит её из-под наблюдения в ближайшие несколько лет. Ей будет нужна вся возможная поддержка, чтобы оправиться окончательно. — Когда ты хочешь вернуться к обучению? — спросил Ротан. — Я зайду к Джеррику завтра, — отозвалась она, вешая мантию на место. Он встал и, приблизившись, мягко обнял бывшую подопечную. — Ты уверена, что готова продолжать? — Он пожалел, что не может видеть её лица, но она кивнула почти в тот же миг: — Насколько возможно. Подхватив одежду, она направилась к двери. Ротан пошёл следом. Два Воина в коридоре встретили их удивлёнными взглядами. Затем вперёд выступил Балкан. Поймав, однако, предупреждающий взгляд Ротана, он отступил и позволил Сонеа спуститься на первый этаж. Когда дверь Резиденции закрылась за ней, он с любопытством взглянул на Ротана. — Наконец-то. Что вы ей сказали? Ротан пожал плечами. — Это не связано со мной. Она приняла ряд решений, которые мне необходимо обсудить с Верховными Магами. Как вы думаете, ещё не слишком поздно для небольшого собрания? Балкан со слабой улыбкой качнул головой. — Ничуть.