Лида много раз слышала, что к творческим людям нужен свой подход, они не просты в общении и по-настоящему их может понять лишь такая же личность. Воздушная никогда не спорила с этим утверждением, прекрасно понимая, что в данных словах была определённая истина. За свою жизнь Лида часто контактировала с теми самыми творческими людьми, да и не было ничего странного в том, что ученица фотоакадемии крутилась в подобном обществе. Однако даже среди таких же людей, как и она, увлечённых фотографией, девушка чувствовала себя не в своей тарелке. Единственное, что объединяло её и остальных ребят из академии — учителя, читающие лекции и курирующие практикантов.
Лишь держа в руках камеру Лида чувствовала себя спокойно. Она ощущала абсолютную свободу и приятная тяжесть в руках словно одаривала крыльями за спиной. Воздушная не представляла как могут простые люди жить, не выражая себя в творчестве, неужели у них есть тайные, недоступные Лиде знания о том, как выплеснуть всё то, что скапливается на душе? Она искренне недоумевала, когда слышала, что у человека нет хобби. В чём же тогда излить душу? Как выразить эмоции переполняющие её? Для Лиды фотография была той самой возможностью показать всё что отягощает мысли и лежит грузом на сердце или же окрыляет и делает счастливой.
Она любила снимать дома родного города. В них было необыкновенное очарование, и Лида, сидя в одном из дворов, окружённая старыми постройками с потрескавшейся краской, покрытыми мхом, чувствовала невероятное умиротворение. Она фотографировала кофейню родителей, прилавок и разнообразные вкусности, которые готовила её семья, и именно эти снимки Воздушные использовали в качестве рекламы. На фото Лида могла передать атмосферу тепла и уюта, царящую в кофейне, запах свежемолотых кофейных зёрен и корицы. От её фотографий веяло теплом, которое она испытывала, находясь дома, рядом с семьёй. Девушка обожала составлять композиции, находить предметы, создающие определённую, нужную ей атмосферу, подбирать цвета, выискивать ракурс. Всё это было неотъемлемой частью жизни юного фотографа. Она жила любовью к эстетике и никогда не выпускала из рук камеру. Бывало и такое, что, увидев какого-то совершенно незнакомого человека, девушка тут же доставала фотоаппарат из чехла и, даже не настраивая фокус и выдержку, начинала снимать, пытаясь уловить мимолётные эмоции, вдохновившие её в одно мгновение. В каждой своей модели Лида видела отражение себя. Люди, попадающие в объектив её фотоаппарата передавали то, что девушка чувствовала в тот или иной момент.
Особенно сильно Воздушная любила снимать людей, занятых своими повседневными обязанностями. Их лица бывают сосредоточенными, или же наоборот расслабленными. Каждый раз глядя на фотографии сделанные в течение дня Лида наслаждалась. Она ощущала небывалую близость с незнакомыми ей людьми, которой порой не чувствовала рядом с друзьями-однокурсниками. Фотографируя их, девушка лучше понимала саму себя, она могла отвлечься от своих проблем и внутренних терзаний, погружаясь в мир, который открывался ей через объектив.
Лида любила работать за прилавком кофейни, читая очередную книгу с новыми приёмами съёмки и настройки камеры, и в какой-то момент, оторвавшись от чтения, замечать человека, также, как и она, читающего что-то. Такие моменты она не Воздушная не могла сдержать улыбки и подперев щёку рукой она возвращалась к чтению, покусывая щёку изнутри. Снимать исподтишка было некрасиво и, конечно, Лида как фотограф знала о банальных правилах приличия, но удержаться порой было невозможно. Особенно приятно было замечать студента, сидящего над конспектами с третьей чашкой кофе. Таких девушка фотографировала всегда. Они передавали её состояние в любой момент жизни. Лида сама частенько ходила как восставший из могилы мертвец с тёмными синяками под глазами, и жила она исключительно на упрямстве и кофе, который варила её мама.
Все люди были разными. Никогда не находилось двух одинаковых лиц, и одна и та же эмоция выражалась по-разному. За это Лида и любила своё дело. Она показывала миру истинные чувства не прикрытые масками, раскрывая не только своих моделей, но и саму себя. Однако в какой-то момент Лида поняла, что ей мало лишь родного городишки, в котором она исследовала каждую улочку, нашла все закутки и, казалось, ни было ни одного места, которое девушка не запечатлела. Идея о поездке куда-нибудь в творческих целях появилась сама собой, озарила внезапно и не отпускала месяцами, всплывая мимолётно, но не позволяя забыть о себе, отпустить. Лида постоянно натыкалась на упоминания места, в которое так хотелось уехать хотя бы на пару дней, на сказочные фотографии, на шутки в соцсетях. В итоге она не выдержала и рассказала о своем маленьком желании родителям, и они поддержали дочь, видя, что ей не хватает простора для развития своего потенциала. Окончательное решение Воздушные приняли в сентябре, когда кленовые листья наливались яркими и сочными цветами, вмещая в себя все оттенки жёлтого и бардового. Лида вышла из кофейни с небольшим чемоданом и камерой. Утро выдалось дождливым, и девушка сразу поёжилась, сильнее закутываясь в шарф. Ей предстоял долгий путь на автобусе до железнодорожной станции, а потом на поезде вплоть до культурной столицы родной страны.
Раньше Лида никогда не была в Санкт-Петербурге, но что-то подсказывало, что город её не разочарует. Девушка раскрыла яркий зонт с изображенными на нём цветами и пошла на остановку. В наушниках играла какая-то попса, Лида особо не вслушивалась в текст, по пустынным улочкам раздавался стук каблуков. Небо затянули тучи, почти не пропускающие солнечный свет, дома, и без того не отличающиеся яркостью, казалось, посерели на несколько тонов но деревья, бывшие яркими пятнами на общем фоне каждый год, выделялись только сильнее. Воздушная шла медленно, осматриваясь, впитывая всё, что видела, думала над тем, как удачнее сфотографировать то или иное место. Она любила дождь, особенно осенью. Это природное явление подходило под любые жизненные события и, идя под зонтом, рассматривая как капли оставляют круги на лужах, Лида ощущала острое желание прыгнуть в центр одной из них, чтобы брызги разлетались во все стороны, ей хотелось смеяться, как ребёнку, но вместо этого она, лишь улыбаясь, шагала по мокрому асфальту.
Автобус пришёл сразу после того, как Лида подошла к остановке. Людей внутри почти не было, лишь какая-то пожилая женщина с внуком да спящий мужчина лет тридцати. Лида заняла место у окна и принялась следить за пейзажем, фокусируясь сначала на домах и деревьях за окном, а потом на каплях, бегущих по окну. Попса сменилась на какую-то рок композицию, и Лида выключила плеер. Она облокотилась головой на окно и, прикрыв глаза, слушала, как дождь стучит по крыше автобуса. Дорога была на удивление ровная, или же это особенность междугороднего транспорта, но голова девушки не подскакивала каждую секунду из-за тряски и это радовало. Лида представляла как приедет в город и сразу же пойдёт гулять. Пусть даже колёсики чемодана будут противно громыхать, а на улице будет дождь, холод и туман. Воздушная верила, что Санкт-Петербург окажет на неё какое-то магическое влияние, и вдохновение будет преследовать, мешая спать. Поездка должна была длиться всего неделю, и Лида была даже готова к тому, чтобы совсем не спать. Она закрыла глаза и представляла улицы культурной столицы, думала о том, как будет фотографировать без остановки всё, что видит и всех, кто попадёт в её поле зрения. Она буквально чувствовала запах брусчатки и прибитой дождями к земле пыли. Она видела закат, и как яркое солнце, окрасившееся в оранжевый, освещает такие же пламенные листья клёна, блестящие от недавней непогоды. Лида сама не заметила, как размышления и мерное гудение мотора усыпили её, и вырвалась из сладких объятий сна лишь на конечной.
Девушка вышла из автобуса и, размявшись, отметила, что дождь закончился. Лида медленно прошла на перрон, оглядываясь по сторонам. Она смотрела на людей, идущих к поезду или сидящих на лавочке и жующих купленный в ближайшем ларьке пирожок. Эмоции их были совершенно разными, на лицах одних можно было прочесть нетерпение, на других — скуку. Но самым прекрасным почему-то Воздушной показался мужчина, сметающий с земли листья в одну кучу. От его ярко-оранжевого жилета болели глаза, но для Лиды он был невероятным, особенно на фоне блестящих от дождевых капель мрачных поездов. Воздушная поставила чемодан, сложила пальцы прямоугольником и посмотрела сквозь них словно в объектив фотоаппарата на дворника. Солнечные лучи пробивающиеся через тучи освещали перрон, сохраняя при этом общую мрачность атмосферы улицы после дождя.
Лида улыбнулась каким-то своим мыслям и широким шагом пошла к вагону. Оказавшись внутри поезда, она расстегнула ярко-салатовое пальто и развязала тонкий шарф. На большом окне застыли капли, которые должны были сорваться вниз, как только поезд поедет. Лида забралась на верхнюю койку. Дорога должна была занять несколько часов, и девушка собиралась потратить их с пользой. Она достала телефон и, сняв блокировку, стала читать статьи разных фотографов работавших в Петербурге. На соседнюю нижнюю полку сели женщина и девочка лет шести, они поздоровались с Лидой, и все трое занялись своими делами. Воздушная, посчитав свой долг вежливой попутчицы выполненным, вернулась к чтению, на этот раз, вставив в уши наушники. Несмотря на громкость, музыка не отвлекала девушку от чтения, и она смогла погрузиться в изучение материалов.
Поезд пару раз дёрнулся и тронулся с места. Довольно быстро он набрал большую скорость, и пейзаж за окном принялся меняться, как узоры в калейдоскопе. Мелькали яркими пятнами деревья, кирпичные стены домов, серое низкое небо, затянутое тучами. Несмотря на пасмурную погоду, никто не ощущал осенней тоски или хандры. Неделя, которую Лида должна была провести в Санкт-Петербурге, обещала быть довольно-таки тёплой, с редкими дождями и приятно-пасмурным небом. Девушка любила непогоду. В такие моменты природа и люди всегда были разными. Можно поймать счастливую пару, прячущуюся от ливня под кожаной курткой, бегущую под какое-нибудь крыльцо, а можно встретить девушку со смазанной тушью, звонко смеющуюся, кружащуюся под потоком воды. Холодными вечерами Лида видела пожилую пару, гуляющую в парке, или молодежь, пьющую горячие напитки в кофейне Воздушных. Наблюдать за тем, как окружение влияет на эмоции людей всегда было занимательно. Лида глянула на своих попутчиков и увидела, что женщина и её дочь играли в карточную игру. Девушка сама любила такой способ скоротать часок, но больше её привлекло то, как выглядели люди в простой, даже домашней обстановке. Захотелось достать камеру и запечатлеть момент.
Лида закусила губу и задумалась. Она не всегда спрашивала разрешения, когда фотографировала людей, чтобы они не начали позировать. Эмоции, воссозданные напоказ, вызывали отвращение у Воздушной, она любила ловить неповторимые моменты, показывать истинные чувства людей. Но ракурс был неудачным, а слезть вниз и достать камеру незамеченной, находясь меньше, чем в метре от людей, было невозможно. Поэтому собравшись с духом Лида выключила музыку, отложила плеер и подала голос:
– Извините, что отвлекаю…
Женщина и девочка взглянули на потревожившую их девушку. На их лицах не читалась неприязнь или что-то подобное, скорее недоумение.
– Вы что-то хотели? – ласково спросила женщина, приветливо улыбаясь. Лида сразу почувствовала себя увереннее, слезла со своего места и, садясь напротив играющих, ответила:
– Да. Можно вас сфотографировать?
Увидев удивление на лицах попутчиц, Воздушная объяснила:
– Я учусь на фотографа, и мне показалось, что вы будете очень красиво смотреться на снимке.
– Вы едите на учёбу? – заинтересованно спросила женщина, и Лида с улыбкой отрицательно покачала головой.
– Скорее на практику. Устроила себе небольшой рабочий, ну или творческий отпуск.
–Ого! Это так здорово! Мы будем рады помочь, да, солнышко? – вопрос был адресован девочке, и та принялась энергично кивать, счастливо улыбаясь так, как могут только дети.
Лида попросила своих моделей вернуться к игре и достала камеру. Девочка раскрыла рот от изумления, но, получив от мамы щелчок по носу, взяла в руки карточки и сосредоточилась на игре. Воздушная настроила камеру, присмотрелась. Она отсела немного в сторону, подальше от окна и попыталась показать, что её модели находятся в пути. Женщина краем глаза следила за сосредоточенными действиями фотографа и улыбалась. Девушка произвела на неё впечатление. В ней сразу была видна творческая личность. Лида была сама себе на уме, видела то, что не было доступно всем вокруг. Она демонстрировала своим видом профессионализм, и за каждым действием девушки было приятно наблюдать. Наконец, найдя нужный ракурс, Воздушная сделала пару снимков. Получившиеся кадры были не плохи, но что-то в них фотографу не нравилось. Она чуть-чуть сменила позу, поймав несколько иную композицию. Солнце не было ярким, но освещало сидения достаточно теплым светом, за окном виднелось всё то же тёмное небо, и контраст внутреннего тепла и уюта и внешней непогоды цеплял Лиду.
Послышался щелчок затвора.
– Готово. Спасибо большое! – произнесла девушка, взглянув на снимки.
Девочка тут же подбежала к ней и Лида без слов повернула камеру, показывая изображение. Радостно хлопая в ладоши, дочка принялась говорить маме, какую красивую фотографию сделала «тётя».
– Я хочу её немного обработать и могу прислать вам, – предложила Лида.
Женщина согласилась и написала на блокнотном листке свой e-mail. Она поинтересовалась у Воздушной о том, как долго она собирается пробыть в Петербурге, и девушка с радостью ответила. Женщина и её дочь оказались очень приятными собеседниками, и Лида проговорила с ними большую часть пути. Девочка уговорила Воздушную показать остальные фотографии, и девушка, снисходительно улыбнувшись, достала фотоаппарат и стала листать снимки, попутно рассказывая о том, где снимала их, и кто именно изображён. Она помнила, как сделала каждую фотографию и могла описать всё, что происходило в тот день. Рассказывать обо всех воспоминаниях, связанных со своими снимками, было приятно, тем более таким внимательным слушателям. Девочка тыкала своим маленьким пальчиком в изображения и разные кнопочки камеры и расспрашивала о каждой из них. Лида даже дала ей сделать фотографию и попытаться настроить фокус. Счастью ребёнка не было предела, а её мама расслабленно улыбалась, глядя на то, как дочка терроризирует попутчицу.
Поезд начал тормозить, и люди в вагоне постепенно зашебуршились, собираясь. Лида и её новые знакомые не были исключением. На выходе из поезда пассажиров встретил холодный ветер, несущий запах жухлых листьев и дождя. Лида вдохнула его полной грудью и прикрыла глаза от удовольствия. Шум перрона был таким же, как в Москве, но сама атмосфера первого самостоятельного путешествия девушки создавала какое-то иное ощущение от уже знакомых и привычных вещей. Девушка помахала новым знакомым рукой, прощаясь, и, сделав глубокий вдох, пошла в сторону выхода с перрона. Воздух был влажным, небо ещё более низким и серым, но оно не казалось Лиде неприветливым, наоборот, она видела в петербургской мрачности своё очарование. Небольшой чемодан подпрыгивал на камнях, издавая ни на что не похожий шум, при каждом шаге раздавался стук каблуков, а девушка, идущая по тротуару, чувствовала себя самой счастливой на свете.
Она вышла на крупную дорогу и, достав телефон, стала искать на карте отель, в котором снимала номер. Лида специально искала самый дешёвый из всех вариантов, всё равно ей нужны были лишь кровать и душ. Воздушная не хотела много времени тратить на сон и просиживание пятой точки в номере, её целью было творчество. Она планировала много-много гулять, искать и фотографировать без конца! Одиночество располагало к определённому настрою, а город сам по себе был одним из самых живописных мест, которые довелось видеть Лиде. Он сам буквально звал, манил достать камеру и снимать не останавливаясь ни на секунду. На карте высветилась красная точка, указывающая пункт назначения, а внизу экрана виднелась надпись: "30 минут", обозначающая время пути. Лида сделала глубокий вдох и, резко выдохнув, пошла вперёд.
Девушка прислушивалась к гулу автомобилей, к разговорам немногочисленных людей. Мимо проехала машина, не уступающая бабушке Лиды по возрасту, ревущая не хуже гоночного болида, музыку, играющую в салоне, было слышно всей улице, и Воздушная закатила глаза. Девушка рассматривала дома, витрины магазинов. На глаза попалась небольшая кондитерская и Лида с ужасом вспомнила, что не отзвонилась родителям. Она тут же достала телефон и, отыскав среди контактов номер мамы, прижала его к уху. Хорошо хоть на дисплее не высветилась жуткая надпись «33 пропущенных вызова». Иначе о самостоятельных поездках можно было бы забыть на ближайшие пару лет и не важно, что Лиде уже исполнилось восемнадцать. Мама ответила сразу, тут же отругав дочь за забывчивость. Лида шла по тротуару и рассказывала о первом впечатлении, которое произвёл на неё город. Она говорила и говорила, вдохновлённая чем-то, ощущаемым лишь творческими людьми на подсознательном уровне. Мама слушала и тихо ласково смеялась, она знала, что если дочка чем-то увлечётся, то может без умолку болтать об этом часами. А Лида всё продолжала рассказывать, параллельно наблюдая за сменой улиц, подмечая заинтересовавшие места, а какие-то быстро снимая на камеру, чтобы прийти позже и сделать полноценные фотографии.
Большая часть пути прошла за разговором, и дорога, которая должна была продлиться полчаса, заняла чуть меньше часа. Но Лида не жалела о потраченном времени. Она пришла к своему отелю и только оказавшись в номере поняла, как вымотала её дорога. Ей так хотелось в первый же день побежать осматривать окрестности, но ноги гудели, голова болела, да и бурное урчание живота напомнило, что за весь день девушка так ничего и не съела. Выходить никуда не хотелось, да и засыпать на голодный желудок Воздушная умела… Но осознание того, чем ответит организм утром, заставило её взять небольшую сумку и, заперев номер, дойти до ближайшего кафе. Конечно, роскошный ужин позволить себе Лида не могла, но лёгкий перекус, чтобы дожить до утра и, проснувшись, не чувствовать себя восставшим из могилы зомби, не бравшим в рот съестного десятки лет, вполне. Второй раз зайдя в комнату девушка рухнула на кровать и тут же заснула, обнимая подушку и улыбаясь расслабленно и счастливо.
***
Лида проснулась рано, что, впрочем, было неудивительно, учитывая во сколько она легла. С тихим ворчанием из-за того, что вечером сил не было, даже на то, чтобы раздеться, и из-за сна одежда помялась, девушка стягивала с себя футболку, критически остматривая её состояние, которое мог поправить лишь утюг, которого у неё с собой, конечно же, не было. Избавившись от остальной одежды и приняв душ, Воздушная снова почувствовала себя человеком. Она выудила из чемодана чистую футболку и, одевшись, взяла сумку и камеру. Зацепившись за своё отражение в зеркале, Лида хлопнула себя по лбу и принялась искать расчёску. Наконец, с утренними сборами было покончено.
Прохладный утренний воздух казался как никогда приятным. Девушка потянулась, разминаясь. Холодный ветер, ещё не прогретый солнцем, продувал, проникая под распахнутое пальто, и Лида поспешила застегнуться, плотнее закутываясь в шарф. Небо было чище, чем вечером, облака не скрывали всю его поверхность и плыли в неизвестном направлении, подгоняемые ветром. Солнечные лучи, ещё отливающие по-утреннему нежным оранжевым оттенком, красиво отражались от облаков, подсвечивая и вытесняя определённые участки. Лида проверила на карте, как пройти к парку, который она хотела посетить первым, и, прикинув маршрут, убрала телефон в сумку.
Тротуар покрывали опавшие кленовые листья, и Воздушная, словно ребёнок, широко шагала, поднимая ноги повыше и зацепляя носками сапог листья. Они поднимались в воздух и, медленно кружа, опадали на землю. Лида посмеивалась, и в какой-то момент в ней проснулся детский азарт. Она достала камеру из чехла и махнула ногой, снова поднимая вверх кучу листьев и сделала несколько кадров. Девушка принялась придирчиво рассматривать получившиеся фото, и на её собственное удивление они вышли неплохими. Конечно, если бы ей кто-то позировал, вышло бы в разы лучше, но люди только начинали потихонечку вылезать из домов и как-то лениво идти на работу. Прогулка до парка не должна была занять много времени, но Лида решила поблуждать по дворам в поисках чего-то интересного. Она, конечно, не хотела прийти и снимать в толпе, но маловероятно, что в такую рань кто-то предпочёл лишние полчаса сна прогулке по достопримечательностям Санкт-Петербурга.
Лида наткнулась на интересные граффити и довольно долго подбирала ракурс получше, чтобы снимки вышли максимально красивыми. Ещё не подметённые дорожки, усыпанные листьями, и яркие цвета рисунков резко выделялись на фоне серых домов и постепенно теряющих яркие цвета облаков. Улочки и дворы были тихими и казались очень уютными, человеку, сидящему на лавочке в одном из таких двориков, наверняка захочется написать роман или нарисовать картину. Воздушная не отличалась хорошими навыками в писательстве или живописи, помимо фотографии у неё неплохо выходило готовить, но было бы странно, если бы дочь кондитеров не умела такого. Лида блуждала по дворикам, фотографировала балконы, деревья, дорожки и всё, что, как ей казалось, передаёт атмосферу тихого осеннего утра.
Воздушная шла медленно, вслушиваясь в шуршание охристой листвы под ногами. Во двориках было тихо, и как никогда хорошо думалось. Лида размышляла обо всём сразу, но не могла зацепиться за конкретную мысль. Ей нравился запах влажной листвы, холодный ветер, доносящийся с ближайшей реки. На душе было легко, хотелось стоять под кружащими в воздухе листьями, подняв голову к небу, и смотреть на облака.
Когда Лида снова вышла на крупную улицу и приблизилась к реке, насколько девушка помнила по карте, она называлась Мойка, то народу, да и машин значительно прибавилось. Угрюмые люди спешили на работу, дети, медленно шагающие по тротуару и пинающие листья, шли с рюкзаками наперевес в школу. Жизнь кипела, как и в любом другом городе, но всё же… Лида чувствовала себя совсем иначе. Подойдя вплотную к забору, огораживающему тротуар от реки, Воздушная перегнулась через него и посмотрела вдаль. Дома совсем непохожие на те, что стояли в её родном городе, листья, медленно колыхающиеся по реке, отражение облаков в водной глади и солнечные блики. Всё это казалось ей волшебным. Лида сделала несколько фотографий, стараясь передать всю магию места, в котором ей посчастливилось оказаться.
Очередной порыв ветра принёс с собой запах кофе, и Лида с огромным удовольствием вдохнула его полной грудью. Приметив знакомую кофейню, Воздушная чуть ли не вприпрыжку направилась к ней. В руках оказался большой стакан с вкусным кофе, и переполненная счастьем девушка пошла прямиком в парк.
Дойдя до пункта назначения, она с удовольствием обнаружила, что людей там не было. Лида вышла на дорожку и медленно пошла вперёд, рассматривая каждое деревце. В какой-то момент по траве, укрытой листьями, словно дорогим ковром, пробежала белка, которая тут же была сфотографирована. Лида гуляла, наслаждаясь тишиной и покоем. Рабочие будни удручали, и она чувствовала, что ей необходим отдых, разрядка. Именно поэтому Лида настояла на поездке в Петербург, чтобы собраться с мыслями и посвятить время себе и творчеству. Только с камерой в руках она чувствовала себя свободной, способной сделать, что угодно, и ощущала себя по-настоящему счастливой. Творческие люди всегда отдаются процессу целиком, посвящая своим произведениям время, отдавая душу и сердце. В своих фотографиях Лида показывала сокрытое глубоко внутри, передавала то, что не была способна облачить в слова. Она понимала, что для творчества нужно уединение и покой, даже не внешний, не тишина и отсутствие людей. Внутренний покой, который девушка испытывала, стоя в осеннем парке, был непередаваем, она чувствовала, что ещё никогда не была так сосредоточена на своих мыслях, никогда не было у неё такого чёткого понимания того, что она хочет передать. Для Лиды самым сложным была съёмка пейзажей. Она не всегда могла передать настроение, но в Питерском парке к ней впервые пришло понимание того, что именно чувствуют люди, делающие необыкновенные кадры природы.
Она шла по дорожке, засыпанной листьями, и старалась ступать, как можно тише, словно старалась не спугнуть внутреннюю гармонию. Стакан с кофе грел руку, а из-под отверстия в крышке струился лёгкий, еле заметный пар, фотоаппарат висел на шее приятным грузом, а на лямке, перекинутой через плечо, болталась сумка и при каждом шаге била по бедру. Подул ветер, поднимая в воздух листья и заставляя их кружиться, и Лида тут же поставила на землю свой кофе и, вцепившись в камеру двумя руками, стала настраивать фокус. Но тут в объектив попал чей-то силуэт. Лида опустила камеру и посмотрела вперёд. Под кленовым деревом сидел парень. Его чёрные волосы развевались на ветру, и страницы толстой тетради упорно пытались перевернуться, но молодой человек придерживал их одной рукой. Во второй руке он держал самый обыкновенный автоматический карандаш. Юноша сидел, облокотившись о дерево, прижав карандаш к подбородку. Лида сразу подумала, что именно так должны выглядеть писатели, находящиеся под влиянием момента и нахлынувшего вдохновения. Ей казалось, что они не пишут, как сумасшедшие, а думают, много и тщательно размышляют над идеей, и лишь потом берутся за первые наброски.
Парень, сидящий под клёном, показался Лиде каким-то неземным. Она стояла достаточно далеко от него, но была уверена, что он красив. Его пальто было расстёгнуто, и на шее болтался шарф, и весь его образ казался до невозможного живописным, словно он и не искал сам уединения, а позировал для какого-то художника. Лида подняла стакан и медленно, стараясь не привлечь к себе лишнее внимание, подошла поближе к парню. Она не сходила с тропинки, но это и не нужно было. Новый порыв ветра поднял в воздух листья, и на этот раз девушка не стала тратить время и взялась за камеру. Хоть фотографировать со стаканом в руке было неудобно Лиду это не сильно смущало. Она чувствовала, что ей необходимо запечатлеть сидящего под деревом писателя.
Послышался щелчок затвора.
Парень обернулся.
Лида смотрела на его лицо через объектив и единственным, о чём она думала, были тёмные глаза напротив. «Красивый», – пронеслось в голове девушки, и она опустила камеру, как-то неуверенно и смущенно глядя на незнакомца. Ей было неловко, словно маленькому воришке пойманному на краже. Она чувствовала, что ворвалась в личное пространство незнакомого человека, причём то, которое не открывают никому. Лида сама была творческим человеком и по глазам парня видела, насколько он поражён такой наглости.
– И кто позволял тебе снимать меня? – спросил незнакомец, поднимаясь с места и стряхивая листья с чёрного пальто. Его одежда в принципе была очень тёмной, он даже казался каким-то вампиром, вышедшим из тени, настолько контрастировала его кожа с нарядом.
– Н-никто, извини… – на мгновение заикнувшись, ответила Лида и потупила взгляд, словно школьник, которого должна наругать учительница за невыученный урок.
Парень подошёл вплотную, между ним и Лидой было меньше метра, а она так и не решалась поднять глаза на него.
Незнакомец цыкнул и, поравнявшись с Воздушной, напоследок сказал:
– Никакого у вас, фотографов, уважения к чужому личному пространству. Только и умеете, что зарабатывать на чужих эмоциях. Это отвратительно и жалко.
Лида задохнулась от возмущения. Она резко развернулась к уходящему парню и громко, без следа былого смущения, ответила:
– Да что ты себе позволяешь?! Оскорбляешь не только незнакомого человека, но и всю профессию! Разве
это тебе не кажется мерзким? Может ты просто показался мне достаточно красивым, чтобы тебя сфотографировать?
Парень развернулся и с ужасно обворожительной ухмылкой произнёс:
– Так или иначе, ты влезла в моё личное пространство. Если хочешь уважения, то будь добра уважать других.
Он уже собирался уйти, но в последний момент осмотрел Лиду с ног до головы и произнёс:
– Ты тоже ничего. Не была бы таким бестактным фотографом, я бы может даже влюбился.
Лида смотрела на удаляющегося парня, хлопая ресницами. В её голове никак не укладывалось то, что один человек умудрился оскорбить её и сделать комплимент меньше, чем за пять минут разговора. Но несмотря на последнюю его фразу, Лида была зла. Она тяжело дышала, и всё умиротворение вмиг испарилось. Парень хоть и был симпатичным, но это совсем не компенсировало его абсолютно отвратительный характер! Может только немного… Нет! Лида ни за что не купилась бы на невозможно глубокие и выразительные глаза, на необыкновенный голос, с лёгкой хрипотцой и на призрачное ощущение того, что на встретила близкого по духу человека. Но отрицать в нём присутствие чего-то родного, такого, что нельзя найти в каждом встречном, Воздушная не могла.
Лида жалела только о том, что не узнала его имени.
***
Лида не знала, почему она идёт в тот же парк. Первый день после приезда она провела так, как и рассчитывала, фотографируя снова и снова, но на душе всё равно висел груз. Ей хотелось бы ещё раз повторить ту первую встречу с незнакомцем из-под кленового дерева. Она была уверена, что сложись всё иначе, она могла бы сидеть в любимой кофейне в компании симпатичного парня, а не идти одна в пустом парке в надежде на что-то.
Лида не верила в судьбу. Но чем, как не происками небес, объяснить сидящего на лавке вчерашнего незнакомца?
Он, услышав её шаги, обернулся и как-то по-особенному улыбнулся. Парень словно не хотел выдавать свою радость и пытался держать на лице лишь вежливую улыбку.
– Привет.
– Привет, – как-то с опаской поздоровалась Лида, но незнакомец умудрился удивить её ещё больше . Он встал со скамейки, убрал всё ту же тетрадь в небольшую сумку и протянул Лиде один стакан кофе. Ещё один был в его руке, но он словно специально загородил своё имя, написанное на стаканчике.
Взяв в руки кофе, Лида с удивлением обнаружила тот самый напиток, который она пила вчера.
– Прочитал имя и сокращение названия вчера, – ответил на вопрос девушки не такой уж и незнакомец до того, как она его задала.
– Но почему ты?.. – начала было Лида, но её перебили:
– Я сказал, что ты меня заинтересовала. Я был бы идиотом, если бы упустил возможность ещё раз встретиться с симпатичным бестактным фотографом.
– Я же извинилась! – возмутилась Лида, хотя и понимала, что её просто дразнят.
– Считай, что я тоже извинился за вчерашнюю грубость, – кивнув на стакан с напитком, ответил парень и, подав Лиде руку, спросил: – Прогуляемся?
– Я с незнакомцами не гуляю, – скрестив руки на груди ответила Воздушная и чудом удержалась от того, чтобы не показать язык. Ей было невероятно приятно. Кофе грел руки, а парень, стоящий напротив, заставлял трепетать что-то внутри. Лида чувствовала, как колотится сердце, но не могла позволить себе показать истинные эмоции. Из вредности.
– Зато фотографируешь и принимаешь кофе, – смеясь, произнес парень. В его интонации было столько тепла, что даже холодный, пасмурный и ветреный питерский день вдруг показался Лиде жарким. Она сама усмехнулась и, признавая свой проигрыш, взяла парня за руку.
– Я Максим Горький.
– Писатель?
– Браво, Шерлок. Ваша дедукция невероятна.
– Элементарно, Ватсон.
В осеннем питерском парке, среди бесконечных кленов, запаха свежести, жухлой листвы и крепкого кофе ещё долго раздавался по-сентябрьски тёплый и уютный смех.
