Рубины и золото

Волк умирал. Она смотрела на его худое, изможденное болезнью лицо и не могла поверить, что это ее некогда грозный муж. Второй день он метался в бреду. Мейстер давал ему маковое молоко и, качая головой, говорил, что конец близок. Она и сама это видела. Как подобает примерной жене, все свое время она проводила с ним и теперь была почти рада, что он вот-вот перестанет мучиться, а ей не придется больше на это смотреть. Теон открыл одурманенные маком глаза, зашарил костлявой ладонью по груди и что-то неразборчиво прохрипел. Она поднесла ему чашу с водой. Сделав несколько быстрых глотков, он повторил. Теперь короткое «где?» прозвучало разборчивей. Она знала, что он ищет, и он знал, что она понимает. — Принеси, — простонал он. Она сжала губы, но все же подчинилась. Раньше она часто перечила ему, не слушалась, дерзила. Он никогда не наказывал, кажется, даже наслаждался ее непокорностью. Сейчас, как никогда, ей не хотелось делать то, что он велит. Однако она все равно сделала. Наверное потому, что в кои-то веки он не приказывал, а просил. Золотая подвеска с красными камнями хранилась в ее шкатулке. Одни старые боги ведают, зачем она положила ее в свои украшения. Возможно, просто чтобы не потерять, а возможно, потому что так и не смогла разгадать главную тайну своего мужа. Достав подвеску, она в очередной раз внимательно ее рассмотрела. Золото потускнело от времени, а вот красные камни все так же ярко переливались в свете свечей. Подвеска была длинной, узкой, с неудобной застежкой. Муж носил ее на шее, перехватив поперек для надежности кожаным шнурком. Она не сразу поняла, чем это было, а когда поняла, лишь горько рассмеялась. Сережка. Наверное, хозяйка была очень дорога ее мужу. Он не снимал подвеску ни в бою, ни на пиру, ни даже на супружеском ложе. Она никогда не ревновала. Она всегда завидовала той незнакомке. Ее серьги Теон не стал бы носить у сердца. Она вернулась в комнату. При виде подвески его лицо прояснилось. Впервые за последние месяцы он выглядел счастливым. — Пусть... будет... со мной... — простонал он из последних сил. — Будет, — кивнула она. Как и всех Старков, Теона Голодного Волка погребли в крипте под Винтерфеллом. Прежде чем навсегда расстаться с мужем, его жена повязала ему на шею кожаный шнурок с золотой подвеской. Алые камни больше не увидели свет.