Огоньки

      Фин, не открывая глаз, поворочал нос и, к своему удивлению, уткнулся в чью-то макушку. Слабый аромат шампуня пробился в нос Фина, но приятный запах перебился, когда кудрявый выдохнул и наполнил комнату перегаром. Сейчас в его голове крутилась парочка вопросов. Во-первых, какого черта голова вообще не болит, он явно ведь вчера много выпил. И во-вторых, почему рядом с ним, точнее, на его груди, сонно посапывает парень, лица которого Финлэй сейчас не видит. МакМиллан лежал, не двигаясь, дабы не потревожить сон парниши, при этом раздумывая, как же он, истинный натурал, мог уснуть с этим юношей в обнимку. При чем, и Фин и спящий шатен были одеты в полный набор одежды. Случайно кареглазый двинул рукой и брюнет перевернулся на другой бок. Теперь можно увидеть его личико. Как ни странно, хотя это очень странно для ничего не помнящего Финли, «спящей красавицей» оказался Эйса. Обычно лежащие в неком подобии прически черные волосы сейчас мило растрепаны, а рот чуть приоткрыт. Прижатая к груди кучерявого щека Баттерфилда делала голубоглазого больше похожего на милого ангелочка. МакМиллан спохватился, когда понял, что сейчас умиляется парнем, который обнимает его, перекинув руку через тело Фина. Это довольно…странно? Возможно. Эйса же раскрыл глаза и, потеревшись щекой о мягкую ткань футболки Фина, приподнялся на локтях, после поцеловав того в губы. От этого поцелуя МакМиллан нахмурил брови, изобразив на личике непонятливое выражение. -Прости, — тихо и кратко произнес Баттерфилд, когда Финлэй не ответил на поцелуй. Конечно, вчера он был пьяный и не соображал о том, что делал вовсе, но Эйса все же надеялся на что-то. На то, что между ними двоими может что-то, да быть. Сказав это жалкое «прости», голубоглазый присел на край кровати, поднявшись с груди парня и собирался уж было встать. -Хей, стой, погоди, — Фин тоже поднялся, дотронувшись до плеча Баттерфилда. Но стоило ему только шевельнуться, как в голову сразу же ударила жутчайшая боль. Вчерашняя пьянка дала о себе знать. При чем, дала она знать очень даже сильно. Кучерявый прошипел что-то невнятное, стиснув зубы. -Все в порядке? Я могу принести что-нибудь от похмелья, — Эйса догадался в чем дело быстро, сложно было бы не догадаться. -Нет, нет, не стоит…хотя… Эйс, полежишь со мной? — тихо, будто произносит что-то ужасно грешное и плохое, попросил кареглазый, опустив голову обратно на подушку. Как бы сейчас неловко не было самому МакМиллану, он хотел почувствовать тепло этого голубоглазого юноши рядом с собой. Хотелось провести рукой по его мягкой щечке, еще раз сделать так, чтобы их губы слились в нежном поцелуе… Эйса приподнял уголок губ в милой улыбке и примостился на груди Фина, обняв того. Баттерфилд был в какой-то степени счастлив этому. Тому, что сейчас может полежать в обнимку с тем парнем, по которому пускал слюни, мечтая. — Фин…? — тихо-тихо позвал голубоглазый. — Я тебе нравлюсь? Всмысле…эм…не как сосед по комнате…а как…эм… — Как девушка? — закончил за него Фин, подняв бровь. — Что? Да, наверное, так… Так, я нравлюсь тебе? — понизив тон, говоря очень тихо и смущённо, договорил брюнет, не поднимая головы с груди парня. — Возможно…да. Не знаю, у меня такого не было с…с парнем. Это так…необычно. — легонько поглаживая спину Эйсы, сказал МакМиллан. — Но мне это нравится. Нравишься ты. *** Кто знает, сколько ребята тогда так пролежали… Сейчас же, они находились на кухне, обсуждая что-то, а Эйса одновременно с разговором нарезал овощи на разделочной доске. Никто из них не заикался больше на тему того, что это как-то странно, тема гомосексуальности отдалилась на второй план. Да, им обоим нравилось то, что происходило между ними. То, что происходило уже на протяжении двух с половиной недель. Фин привык запускать руку не в длинные волосы, а в тёмные, но не менее шелковистые, волосы Эйсы. Привык и к тому, что Эйса рано ложится, так же, как и к остальным его правильным привычкам. Нарезав салат, Баттерфилд положил миску на стол, кладя тарелки по обе стороны. Одну рядом с Фином, а вторую напротив, где сидел он сам. — Может, пиццу закажем, м? — подал голос кучерявый, отодвигая салат от себя. Овощи это, конечно, полезно, но все же не так вкусно и питательной, как фаст-фуд. — Пиццу? Ты же знаешь, что в общежитие она будет идти часа три, а после вахтерша её «конфискует». Сколько раз уже так было. — откликнулся Эйсы, цокая языком. — Знаешь, у меня есть идейка. Будет весело. — вставая из-за стола, сказал Фин. Подойдя к голубоглазому, он чмокнул того в губы. Да, Финлэй уже сам целовал Эйсу. Но только тогда, когда они были на едине. На людях Фин не давал к себе никак прикасаться. Это, без сомнения, немного разочаровывало юного Баттерфилда, но все же тот радовался и тому, что его, в какой-то степени, «парень» хоть как-то проявляет ласку. — Скоро буду, — после этих слов, МакМиллан, взяв своё пальто, удалился из комнаты. *** Фин пришёл через час, а может и чуть меньше. Его лицо украшала улыбка. Увидев лежащего на кровати Эйсу, кучерявый нахмурился, подходя ближе. — Ты чего лежишь? Вставай, солнце. Давай-давай, поднимай свою тощую задницу и пойдём. — пропел Финли, хлопнув в ладоши. — Ну зачем? Мне и тут хорошо. Очень даже. — Если ты не пойдёшь, я обижусь. Сильно-сильно обижусь, — скрестив руки возле груди, утвердил МакМиллан, отвернув голову. Эйса закатил глаза и все же встал с кровати, подойдя к парню и чмокнув того в щечку. — Не злись, овечка, — сказал тот, растрепав волосы Фина. — Овечка? Ты что, хочешь заставить меня злиться ещё больше? — сказал Фин, который бесился, когда его называли овечкой. Не нравилось ему это прозвище. — Ладно, ладно, как скажешь, я молчу, — Эйса пошёл к выходу из комнаты, взяв с вешалки свою куртку, одновременно надевая обувь. — Какой ты медленный, ей богу! — воскликнул МакМиллан, который уже стоял в дверях, торопясь выходить. — Куда мы хоть идем-то?  —  на ходу поинтересовался голубоглазый, выходя к Фину и пытаясь взять того за руку. Ключевое слово — пытаясь. Фин не даёт брать себя за руку там, где помимо них двоих есть ещё люди. Никаких нежностей, поцелуев, прикасаний в общественных местах. Ничего. — Увидишь. *** Торопя Эйсу, кудрявый довёл того до лестницы на крышу, а после заведя на неё. Настроение Баттерфилда немного попортилось от тех нескольких попыток взять парня за руку или поцеловать его в щеку по дороге, которые не обвенчались успехом. Но стоило им только зайти на крышу и закрыть вход, как Фин сразу же одарил Эйсу поцелуем. —  Мне пришлось раскошелиться на коньяк вахтерше, чтобы та дала ключи. — пробурчал кареглазый, проходя вперёд. — Крыша? Да ты романтик, — Эйса приятно удивился, увидев небольшое покрывало, на котором лежала раскрытая коробка с пиццей, а также бутылка вина. — У нас не было бокалов, а пить вино из чайных кружек не эстетично. Поэтому придётся хлебать из горла. Ты ведь не боишься моих слюней, да? Вот и отлично. Фин взял руку юноши, после усадив того на покрывало. Рука Эйсы потянулась к коленке МакМиллана, стремясь её погладить, в то время, как сам Фин уже принялся есть, не замечая обращённых в свою сторону ласок. Да, неисправимый романтик, любящий поесть. Когда ребята съели пиццу, разговаривая обо всем, о чем только можно, успело заметно стемнеть. На небе появились яркие огоньки, обрамляющие ночное светило. — Когда я был маленьким, — начал Фин, отпивая из горла бутылки глоток. — моя мама рассказывала мне историю про звезды. Мне она так нравилась, что я просил рассказывать её ещё и ещё. Мама говорила, что каждая звездочка это такой, своеобразный огонёк, который загорается, когда кто-то делает что-то хорошее, помогает кому-то или что-то в этом роде. А иногда эти огоньки падают, чтобы отблагодарить какого-нибудь человека за добрые дела и тот мог загадать желание. Эйса улыбался, слушая рассказ Фина. Довольно забавно, что дети верят в это. Ему самому рассказывали, что звезды это небесные тела, представляющие собой огненный шары. Да, суровое детство. Баттерфилд положил голову на плечо Фина, потеревшись носом о его шею. — И ты делал что-то хорошее? — промурчал Эйса, поцеловав шею парня лёгким поцелуем. — Мне тогда было около пяти, так что, я помогал маме, потому что она сказала, что это тоже хорошее дело. Только потом она сказала, что рассказывала мне это, чтобы я начал убираться. — в конце своего рассказа Фин фыркнул. Эйса рассмеялся. Он выглядел, как ласковый кот, который так и лез к Фину за какой-нибудь лаской, то поглаживая, то даря поцелуи. Баттерфилд взял кучерявого за подбородок и нежно повернул его лицо к себе, после прильнув к его губам. Получив ответ и углубление поцелуя, Эйса сел на колени Фина так, что ноги МакМиллана находились меж его. Руки Эйсы обвили шею темноволосого, притягивая того сильнее к себе. Вскоре же проворные пальчики голубоглазого принялись растегивать рубашку Фина, поглаживая его грудь. Тот был вовсе не против того, что его бюст чуть оголился, ведь сам без зазрения совести проводил руками по пятой точке Баттерфилда, иногда сжимая её. Ласки могли бы продолжаться вечно, но вот Эйса скользнул ладошкой к появившемуся твердому бугорку в штанах Фина, пытаясь растегнуть молнию ширинку. Рука кареглазого перехватила его запястье, останавливая. — Стой, стой, не сейчас, — прошептал он в губы Баттерфилда. Но это не остановило Эйсу. Все эти две с половиной недели, что они проводили вместе, Фин не давал заходить дальше поцелуев и ласк, хотя Эйса явно желал большего. Голубоглазый, будто бы не замечая удерживающей свое запястье руки Фина, продолжил пытаться растегнуть ширинку или же пуговицу его джинс. МакМиллан довольно сильно схватил руку Эйсы, подняв её от своего паха. Взгляд карих глаз был строг. Будто бы Эйса являлся нашкодившим малым ребёнком. — Я ведь сказал, нет, Эйс. — только лишь и приговорил он, наконец отпустив руку парня, на которой осталась красная полоска от слишком сильного захвата. — Но твоё тело хочет, — будто бы и не слыша и не чувствуя того, что говорит или делает Фин, произнёс юноша, прикусив губу и отводя взгляд в сторону. Его рука легла уже на грудь брюнета, а губы принялись целовать выступающие косточки ключиц. Эйса, будто опытная проститутка, начал легко двигать бедрами, создая трение между телами парней, тем самым заставляя мужское естество МакМиллана напрягаться сильнее. — Эйса, хватит. — выдохнул Фин, давно убравший руки с задницы шатена, опустив их на пол, сжимая шершавое покрытие крыши. — Хватит что? Я ничего и не делаю. Просто, что-то твердое упирается мне в пятую точку, вот я и ерзаю. — не останавливая своих действий, спокойно сказал голубоглазый, проводя дорожку, состоящую из поцелуев, к груди Фина, все ещё опускаясь ниже. Его пальцы все-таки смогли растегнуть пуговицу джинс, а затем и ширинку, без того, чтобы им помешал обладатель этих джинс. — Не надо, я не хочу, — только и смог сказать МакМиллан, откидывая голову назад. — Врёшь. — отодвигая рукой резинку боксеров Фина, прошептал Баттерфилд. — Посмотри мне в глаза и скажи, что не хочешь. — коснувшись рукой полового органа, сказал Эйса, говоря уже не тем смущающимся голоском. А голосом, имеющим хоть какую-то коварность и власть. Фин промолчал. Ни сказал ничего, посмотрев в голубые омуты глаз парня. Ухмыльнувшись, Эйса опустился так, что теперь его лицо находилось напротив паха МакМиллана, а вскоре губы обхватили его, чем вызвали у кучерявого тяжкий выдох.