Научи меня

      Никогда бы не подумала, что однажды окажусь на берегу бескрайнего моря. Оно оказалось прекрасно — темно-сине-зеленая вода, на которой то и дело поднимались большие и малые волны, вспениваясь и будоража своим видом. Свежий морской воздух кружил голову и совершенно не хотелось уходить.        Меня окружал совершенно безлюдный пляж — из-за прошедшего ночью шторма никто не рисковал приходить сюда сегодня. Местные власти предупреждают отдыхающих и туристов о возможном повторении шторма нынешней ночью, но меня это совершенно не пугало. Я только приехала из душной столицы и мне не терпелось побывать на пляже, несмотря на превратности климата. Если уж мне и суждено погибнуть таким образом, то жалеть я ни о чем не буду, ведь мне посчастливилось побывать в таком прекрасном месте.       Рисунок на планшете был почти закончен — небольшой кусочек моря, запечатленный на листе бумаги, получился идеально — будет, что вспомнить, когда вернусь домой. Солнце уже давно спряталось за сгущающимися тучами и, похоже, день подходил к концу. Стало заметно прохладней и сидеть на холодном камне было уже не так приятно.        За весь день здесь не рискнул появиться ни один человек. Это и не удивительно — минувший шторм оказался очень сильным, а находиться здесь в этот момент равносильно самоубийству. Весь пляж окружали отвесные скалы высотой как минимум с семиэтажный дом. От середины пляжа до выхода в город или ближайшего места, где можно укрыться, было больше получаса пути. Когда поднимается ветер, а волны становятся в два раза выше человеческого роста, они не оставляют никаких шансов на спасение. Пляж занимал лишь десять метров ширину, покрытый лишь песком. Все остальное — камни и скалы. Если во время шторма поднимается волна в несколько метров, она накрывает весь пляж целиком, разбиваясь о скалы. Человеку в таких условиях выжить просто невозможно.        Очередной порыв ветра взъерошил мои волосы и попытался сорвать листок с рисунком. Он явно не хотел отдавать то, что принадлежало морю или просто хотел, чтобы я поскорее убралась отсюда. Что ж, я не привыкла спорить со стихиями, особенно, если они покушаются на мои рисунки.        Дорога до отеля занимала минут сорок, а солнце должно сесть часа через полтора. Как раз хватит времени, чтобы перекусить, а потом пойти в какой-нибудь ночной клуб. Иных развлечений в это время суток было предостаточно, но в такую погоду большинство отдыхающих сидит либо по номерам, либо ходит расслабляться под танцевальную музыку. Я относилась ко второй категории граждан. Именно это-то мне и было сейчас нужно — расслабиться, потанцевать, познакомиться с кем-нибудь и, возможно, неплохо провести остаток ночи.        Тонкие босоножки проваливались в мокрый рыхлый песок, доставляя массу дискомфорта. Босиком оказалось гораздо легче и приятней, когда мелкие песчинки проступали между пальцами, даря приятную прохладу.       Когда часть моего пути была позади и море начало менять свои цвета на более темные и хмурые, где-то далеко впереди я увидела лежавшего на берегу человека. На таком расстоянии оказалось невозможно что-то точно разглядеть. Конечно, нормальный человек не будет купаться в такую погоду, если только он не пьян или того хуже — находился под дозой, и теперь отдыхает. Тогда почему он один? Или она? Силуэт лежавшего становился все ближе и более или менее различим. Этот человек совсем не тянул размерами на взрослого мужчину. Скорее — подросток или девушка. Я скривилась от отвращения, зарождающегося в душе — неужели нынешнее поколение на столько прогнило и опустилось до такого уровня, чтобы оказаться в подобном состоянии здесь в одиночестве? Иначе, что делать девушке одной на пляже незадолго до заката? Это оказалась именно девушка при более детальном изучении.        Нужно бы позвать кого-то из спасателей, вдруг ей требуется помощь? Девушка, казалось, была накрыта ярко-зеленым покрывалом по пояс и лежала на боку, спиной ко мне. Лица я ее не видела, хотя оно меня сейчас волновало в последнюю очередь — с более близкого расстояния стали отчетливо видны ее ярко-бирюзовые волосы, спускающиеся до самого… хвоста?        Мне оставалось дойти до девушки каких-то пять шагов, когда я увидела, что она на самом деле не накрыта никаким полотенцем. Длинный зеленый хвост русалки, покрытый крупной блестящей чешуей, заставил меня замереть на месте. Мелькнула мысль, что это чья-то шутка и сейчас девушка поднимется на ноги и скажет, что это был розыгрыш. Или… да нет — я не сумасшедшая и наркотиков не принимаю — галлюцинаций у меня быть не может. Но все же, она лежала передо мной и не шевелилась.        Осторожно, шаг за шагом, я подошла к неподвижно лежавшей девушке. Хвост выглядел очень натурально — чешуя закрывала живот от талии, соединяясь с кожей мелкими чешуйками. Я опустилась рядом с девушкой на колени, протягивая руку, чтобы прикоснуться к переливающейся чешуе. Она оказалась холодной и скользкой, но не неприятной, как у обычной рыбы. От моих прикосновений широкий плавник на хвосте слабо дрогнул, сильно напугав и развеяв последние сомнения. Передо мной лежала настоящая русалка и она была еще жива.        Девушка опрокинулась на спину, открывая свое лицо, а я на какое-то время перестала дышать от изумления. Любая «глянцевая» красавица задохнулась бы от зависти при виде этой девочки: идеальную бледную кожу не портила морская соль, тонким слоем покрывающяя ее лицо; четкие линии скул; пухлые бледно-розовые губы, манящие и подрагивающие от прерывистого дыхания; густые черные ресницы словно бы пытались подняться, но у них ничего не выходило; густые бирюзовые волосы, сплетенные в пять небольших кос до затылка, не могли полностью скрыть то, что у русалки являлось ушами — миниатюрные «ушки» темно-зеленого цвета были сильно вытянуты и имели несколько заостренных концов. Они напоминали что-то среднее между человеческими ушами и теми, что бывают у амфибий в сказках про русалок.        Мои губы сами собой растянулись в улыбке — вот и не верь после этого в сказки. Похоже, эту русалку выбросило на берег прошлой ночью, и она не сможет сама попасть обратно в море. На вид ей казалось не больше восемнадцати — совсем еще ребенок. Но кто знает, сколько ей на самом деле? Нужно попробовать дотащить ее до воды, пока девочка не погибла. Природа не наделила меня отличительной физической силой, поэтому даже миниатюрная русалочка, на вид не более пятидесяти килограмм, была для меня слишком тяжелой, чтобы нести ее на руках.       Тащить русалку по песку несколько метров, держа ее подмышки, оказалось не самой простой задачей — тонкие ручки со светло-зелеными плавниками от локтя до кистей волочились по песку, оставляя глубокие борозды, и я переживала, как бы чего не повредить девочке; широкий раздвоенный плавник создавал лишнее сопротивление, увязая в песке; мои ноги тоже проваливались в этот зыбкий песок, отчего приходилось прилагать усилий в два раза больше. Лишь когда мы достигли воды, пусть у берега и было не глубоко, но это значительно упростило мне задачу. К счастью, эта часть берега достаточно быстро углублялась и уже через десять метров, когда вода немного не достигала коленей, я остановилась, отпуская русалку, но придерживая ее голову над водой. Тяжелый хвост сразу же опустился на дно, потянув за собой тело. Густые волнистые волосы тут же намокли и потемнели, становясь одного цвета с морской водой.       Не знаю, чего я в тот момент ждала, наверно, что, оказавшись в воде, девочка очнется и с ней все будет хорошо. Но она оставалась неподвижна, ее руки вяло двигались в такт течению воды, хвост оставался неподвижен. Казалось, что она даже не дышит. Первую помощь в таких условиях я оказывать не умею, да и не известно еще, как у русалок устроен организм. Свободной рукой я попробовала нащупать сонную артерию, если, конечно, она у нее есть. Нежная бледная кожа была холодной, как вода в море и через нее не удавалось что-либо почувствовать. На глазах навернулись слезы горечи и обиды, создавая мутную пелену. Я пришла слишком поздно и это прекрасное создание погибло.        Шум приближающейся волны вывел меня из оцепенения. За последние несколько минут ветер заметно усилился и первая, пока не очень большая, волна стремительно приближалась прямо на меня. В последнюю секунду я успела лишь закрыть глаза, машинально прижала русалку к себе. Когда волна прошла насквозь и накрыла с головой, показалось, что нас отбросило назад на какое-то расстояние, но даже не опрокинуло на спину.        Поняв, что опасность миновала и мои колени устойчиво держатся на поверхности, я разогнулась, открывая глаза и замирая от удивления — снизу на меня смотрело прекрасное создание большими изумрудными глазами. Несколько долгих секунд, пока я отходила от шока, в них не было осмысленности. На моих губах расцвела широкая улыбка от радости, что девочка, все же, жива. Руки, удерживающие ее, я попыталась медленно убрать, не делая резких движений, а в изумрудных глазах начали появляться сначала любопытство, потом осознание. Следом за ними пришел страх. Пухлые розовые губки приоткрылись от испуга — такой она оказалась еще прекрасней, со своими огромными глазищами, смотревшими со страхом и удивлением, хлопая длинными пушистыми ресницами. Казалось, она была готова вот-вот закричать, чувствуя себя в опасности. Я медленно убрала от нее руку, невольно касаясь кончиками пальцев холодной кожи на шее.        От прикосновений девочка ощутимо вздрогнула, словно это причинило ей боль и попыталась отодвинуться от меня. Не встретив никакого сопротивления, русалка сделала с начала один робкий гребок длинным хвостом, потом второй, не сводя с меня испуганных глаз. Почувствовав себя на свободе, она быстро развернулась, ныряя под воду. Когда широкий плавник исчез в очередной волне, с меня, наконец, спало оцепенение, но легкий туман в голове и глупая улыбка на губах никуда не исчезли.        Надо было выбираться из холодной воды, пока не простудилась, а то накроется мой отпуск медным тазом. Хотя, какой теперь отпуск? Случившееся только что не сравнится ни с каким курортом. Все остальное блекло в сравнении с самыми прекрасным зеленоглазым созданием в мире.        Кажется, я безнадежно влюбилась. ***        Подобрав свою сумку, брошенную на берегу, я медленно поплелась к отелю. Представляю, как на меня смотрели прохожие — мокрые футболка и шорты, с которых продолжала стекать вода; прилипшие к лицу и шее короткие каштановые волосы, намокшие, они казались почти черными; волочащаяся за мной сумка, которую я так и не потрудилась повесить на плечо (странно, как я ее вообще не забыла там на берегу); а на лице застыла глупая мечтательная улыбка. Не хватало только лихорадочного блеска в глазах и можно было смело идти сдаваться дяденькам в белых халатах.        Ни о какой ночной тусовке я уже и не думала. Завалившись в свой номер, я быстро приняла душ, смывая с себя морскую воду, и всю оставшуюся ночь лежала на кровати, вспоминая изумрудные глаза. Засыпать было страшно — а вдруг, когда я проснусь, то решу, что все это было лишь сном. Нет, конечно, у меня всегда было богатое воображение, но промокшая насквозь одежда не были моей фантазией. Руки до сих пор помнили прикосновения к скользкой чешуе и холодной коже прекрасной русалки.        С утра ко мне в номер пришли (а точнее — ввалились) знакомые из соседнего номера — двое молодых мужчин, с которыми мы познакомились еще в день заселения. Оказалось, что мы все из столицы и уже третий день ходим на одни и те же тусовки. Эту ночь они провели без меня и, похоже, не только не ложились, но и не собирались прекращать развлекаться.        К тому моменту мне уже давно не спалось, и я дорисовывала третий рисунок русалки. Мне всегда нравилось рисовать простым карандашом — им лучше всего можно было передать если не цвета, то оттенки. Серый рисунок буквально оживал на листе, завораживая своей реалистичностью.       Парни ввалились в мой номер с громким смехом, заражая и меня своим позитивом. Они собирались спуститься в ресторан и позавтракать, а потом отправиться на какую-нибудь экскурсию по местным достопримечательностям и звали меня в свою компанию. Идти куда-то после бессонной ночи было лень, но оставаться в номере казалось еще большим преступлением. За не долгим разговором один из мужчин разглядел на кровати рисунки, которые я не додумалась убрать. К счастью, их не интересовало, откуда я взяла такой образ — мало ли что находится в голове художника. Они только попросили разрешения сфотографировать мои работы. Оба мужчины работали профессиональными фотографами, поэтому никогда не расставались со своими камерами. По их мнению, даже самый навороченный смартфон не может сравниться с профессиональным фотоаппаратом. С этим сложно было поспорить, потому что снимки, которые я у них видела, оказались прекрасны без всякой обработки.        За целый день эти двое умудрялись отснять больше пятисот снимков, еще и меня принудили им позировать, обещая после отпуска все фотографии отредактировать и выслать мне на почту. Меня, наверно, за всю жизнь столько не фотографировали, сколько за время этого отпуска.        Полторы недели и мой отпуск подошел к концу. С того дня, как я нашла на берегу моря русалку, я каждый день ходила на пляж, хотя бы ненадолго. Не знаю, чего я ожидала там увидеть — еще хоть раз издалека разглядеть исчезающий в пучине волн зеленый хвост, как доказательство того, что она жива и здорова, и что я не свихнулась окончательно. Надежда увидеть ее погасла с последними лучами солнца, скрывшимся за горизонтом.        На пляже в этот день оказалось слишком людно и мне совершенно не хотелось туда спускаться. А вот на краю высокой скалы, прямо под которой начиналось море, было как раз то, что нужно. В руках я держала свой планшет с рисунками и последний из них был посвящен прекрасному созданию с большими изумрудными глазами, которое больше никогда не увижу. Рисунок я привычно подписала творческим псевдонимом «Силиния», под которым я была более известна, чем Джессика Адамс.        Первый сильный порыв ветра ударил с боку, подгоняя меня побыстрее покинуть опасное место. На горизонте начали появляться густые черные тучи — похоже, сегодня намечается еще один шторм. Ветер усиливался с каждой минутой, прогоняя последних отдыхающих с пляжа. Мне тоже пора уходить — рано утром меня ждет самолет, но не хотелось покидать это место просто так. Я точно решила, что вернусь сюда на следующий год, а будучи человеком немного суеверным, хотелось что-то здесь оставить. Но в данный момент кроме карандаша и планшета с рисунками у меня ничего с собой не имелось.        Сделав глубокий вздох, я приподняла зажим, удерживающий бумагу. Сорвавшийся ветер тут же подхватил все мои рисунки, унося их далеко-далеко в море. Как они касались воды, исчезая в морской пене, я уже не видела. ***       Год пролетел совершенно незаметно и вот я снова в том же отеле. В этот раз поездка мне далась с огромным трудом — меня не хотели отпускать даже на неделю, словно я невольник какой-то и не имею права на отпуск. Поругалась с заказчиком, потом и с директором. Теперь я свободный художник, работающий сам на себя. К счастью, у меня имелось достаточно сбережений, чтобы прожить на них не один месяц.        Через неделю после моего возвращения из отпуска я получила обещанное письмо от мальчиков, с которыми отдыхала. Точнее — это оказались несколько писем, до отказа забитые фотографиями. После обработки их можно было хоть на обложку журнала отправлять. Мы еще неоднократно переписывались, даже несколько раз встречались, но из-за большого объема работы это удавалось не часто. Они собирались на лето уезжать куда-то отдыхать, тоже на море. Звали меня с собой, но у меня имелись другие планы.        Фотографии моих рисунков с русалкой понравились кому-то из их знакомых. Мне даже предложили продать их. Я отказалась, потому что нечего было продавать, ведь все рисунки остались на море. Будучи дома, я неоднократно пыталась рисовать русалку красками, карандашами (да чем только не пыталась), но она получалась не такой, как я ее помню. Мелкие неточности в работе раздражали очень сильно, и очередная картина отправлялась в мусорное ведро.        В отель я заселилась поздно вечером. Уставшая с дороги, мне не хотелось никаких прогулок или тусовок, только душ и мягкая кровать в номере. Всю ночь мне снилась девочка с длинными бирюзовыми волосами. Она пела для меня на своем непонятном языке, но таким прекрасным голосом, что я слушала бы ее вечно. Это был первый раз за год, когда она пришла ко мне во сне и словно звала, чувствуя, что я рядом.        Просыпалась я с широкой улыбкой на довольном лице, в обнимку с подушкой. Хоть это и был лишь сон, но приятных впечатлений он оставил на несколько дней вперед. Побродив до вечера по экскурсиям, на которых я не была в прошлом году, я отправилась на пляж. День выдался солнечный и очень жаркий — даже к вечеру зной не спадал, поэтому отдыхающих на пляже находилось очень много. С собой я взяла лишь купальник с пляжным полотенцем и сумку, куда можно все это сложить.        В самый разгар лета вода в море нагрелась, становясь как парное молоко, что на мой взгляд, не свойственно для морей. Она осталась такой же даже после захода солнца, когда все люди начали расходиться. Я не спешила следовать их примеру — сегодня было полнолуние, а в это время море казалось просто волшебным.       Оставшись на берегу одна, я позволила себе расслабиться и прикрыть глаза, наслаждаясь тишиной. Но когда луна взошла достаточно высоко, где-то недалеко я услышала всплеск воды, привлекший мое внимание. В безветренную погоду волн совсем не наблюдалось и море казалось спокойным. Не знаю уж, то ли мое больное воображение решило сыграть со мной злую шутку, то ли я действительно что-то слышала — я уже ни в чем не была уверена. Полная луна освещала достаточно большой участок воды, но он оставался нетронутым. Я решила в такой момент не отказывать себе в удовольствии погрузиться в теплую морскую воду, когда поблизости нет ни одного человека.        Войдя в воду приблизительно по колено, я остановилась, почувствовав, как кожи что-то коснулось у самой поверхности. Первая мысль была о водорослях, но они не должны здесь расти, сейчас по крайней мере. Загадочный предмет оказался листком бумаги. В тусклом лунном свете я узнала свой рисунок, на котором оказалась изображена русалка. Он провел в море целый год. Как тонкий лист бумаги смог пережить его, да еще и попасть ко мне в руки?        От еще одного всплеска, но уже гораздо ближе, мое сердце екнуло и забилось в два раза быстрее. В нескольких метрах от себя я увидела увеличивающиеся круги на воде. Ноги сами повели меня в ту сторону, постепенно погружая все глубже. Когда я, наконец, оказалась на том месте, где предположительно я видела всплески, а вода достигала до груди, моей ноги что-то коснулось, вызвав волну мурашек по всему телу. Я едва не вскрикнула от неожиданности. Услышав очередной всплеск за спиной, меня словно парализовало, я боялась обернуться и увидеть… или наоборот — ничего не увидеть.        Я не хотела потом жалеть всю оставшуюся жизнь о том, чего не сделала лишь из-за собственной трусости. Тело поняло мою позицию и решительный настрой, и пошло на встречу, медленно разворачиваясь лицом к берегу.       Большие зеленые глаза смотрели на меня с таким же любопытством, что и год назад. В них читался страх, но не ужас, что уже хорошо.        — Привет, красавица, — Поздоровалась я, боясь говорить громко — девочка и так была готова в любой момент сбежать. Мой голос вызвал бурю эмоций на прекрасном личике — большие зеленые глаза округлились еще больше, становясь похожими на блюдца, а пухлые губы приоткрылись от удивления. — Я очень рада видеть тебя.        Русалочка явно не понимала, что я ей говорила, лишь удивленно хлопала пушистыми ресницами. Видимо, она решила, что ее язык мне будет более понятен и попыталась что-то сказать. Громкий писк на грани ультразвука, напоминающий толи свист дельфина, толи летучей мыши, резанул по ушам и заставил скривиться от болезненных ощущений. Девочка сразу замолчала, испугавшись моей реакции. На своей руке я почувствовала ее тонкие и очень холодные пальчики, которые сразу же отпрянули. Конечно, если она живет в море или океане, то должна быть хладнокровной, как и другие морские обитатели. Следовательно — моя кожа казалась ей обжигающе горячей.       Горечь и досада отразились на ее лице. Конечно — она видит человека вблизи второй раз в жизни, а сказать что-то или дотронуться не может. Я почувствовала, как моей ноги коснулся широкий плавник, а губы девушки растянулись в робкой улыбке. Рукой быстро нашла ее хвост, который она и не собиралась убирать и провела пальцами по гладкой чешуе. Хвост никуда не исчез, как и выражение лица девочки. Осмелев окончательно, я провела всей ладонью вдоль роста чешуи, пока не дошла до широкого раздвоенного плавника. Под водой он казался таким тонким и мягким, словно шелковый.        Тихий писк, чем-то напоминающий смех, отвлек меня от исследования русалочьего хвоста. Девчонка смеялась надо мной и не удивительно — у меня в тот момент, наверно, было очень интересное выражение лица, как у маньяка-исследователя. Я засмеялась в ответ, наслаждаясь ее приятным смехом, не режущим слух. Наверняка, она сильно сдерживалась, чтобы не причинять мне боль.        Свет от луны, находившейся за моей спиной, немного померк, как и улыбка девушки. Она посмотрела мне за спину, а на ее лице отразилось предвкушение и немного страха. Хвост исчез из-под моей руки, а запястье сжала холодная рука, потянувшая меня за собой и тут же исчезла. Русалка быстро поплыла к берегу, иногда оглядываясь на меня.        Чем ее могли напугать обычные облака? Это же обычное явление…        Обернувшись, я замерла на несколько секунд — никаких облаков на небе не было, но луна уже на половину оказалась скрыта за черным диском. Затмение. И я ничего об этом не знала. Похоже, оно будет полным — никогда раньше такого не видела. С берега я услышала тихий, но требовательный писк. Она звала меня и, похоже, мне пора поторопиться.       Пока я добралась до берега, луна почти исчезла за черным диском, и я с трудом могла разглядеть размытый силуэт русалки, сидящей у самой кромки воды. На ее шее я заметила небольшой кулон — ракушку белого цвета. Сначала я решила, что мне мерещится тусклый свет, исходящий изнутри раковины. Я опустилась рядом с девушкой на колени. Зеленая чешуя на хвосте слабо поблескивала в угасающем лунном свете. Моя рука легла на самые крупные чешуйки размером с пол ладони, испытывая те же чувства, что и в прошлом году, но сейчас она не умирала. Тогда зачем вылезла на берег? Вряд ли отсюда вид на лунное затмение чем-то отличается.        Редкое природное явление, которое мне посчастливилось увидеть первый раз в жизни. Я не хотела его пропустить, но как только луна полностью исчезла, а пляж погрузился во тьму, моя рука оказалась сжата в ледяной ладошке русалки. Я понимала, что она сейчас испытывает сильную боль и попыталась освободиться, но девушка вцепилась в меня, словно от этого зависела ее жизнь. Нежный белый свет, излучаемый раковиной, плавно растекся по всему телу его владелицы, концентрируясь в области головы, груди и хвоста.        Что тогда происходило, я так и не поняла. Я на столько была поражена увиденным, что не заметила, в какой момент сжимавшая меня рука стала одной со мной температуры. Белый свет от кулона постепенно угасал по мере того, как луна вновь появлялась на небе. Глаза начали привыкать к тусклому освещению и… я не сразу смогла поверить тому, что видела. Рядом со мной сидела все та же девушка, с прекрасными зелеными глазами, но она уже не была русалкой — уши амфибии превратились в аккуратные человеческие, а русалочий хвост — в две длинные стройные ножки.        — Как это?.. Ты теперь человек?.. — состояние шока проходило медленно и это все, что я смогла сказать.        — Че-ло-век, — по слогам повторила девушка, словно пробуя слово на вкус. Судя по всему, оно ей понравилось. Об этом говорила ее широкая обворожительная улыбка. — Я че-ло-век.        Я-то думала, что еще сильнее мои глаза расшириться не могут, но ошибалась — могут (хорошо, что я уже сидела). Девушка не только понимала то, что я говорила, но и могла говорить на том же языке. При этом у нее оказался очень приятный звонкий и мелодичный голос, ласкающий слух.        — Как ты это сделала — стала человеком? — я задала очевидный вопрос, потому что другого в тот момент просто не было.        Девушка подняла руку, касаясь украшения на шее.        — У на-с го-во-ри-ли, ч-то в пол-ну-ю лу-ну мож-но с-тать че-ло-ве-ком, — Девушка говорила медленно, проговаривая каждое слово. Видимо, человеческая речь была для нее непривычна, и она сама еще была не уверена, правильно ли говорит. — Ког-да лу-на ис-чез-нет, толь-ко тог-да я долж-на бы-ла о-ка-зать-ся на су-ше.        — Это называется лунное затмение, — подсказала я.        — Лун-ное зат-ме-ни-е, — повторила девушка, улыбаясь. — Я жда-ла э-то-го дня. М-не бы-ло… с-траш-но.        — И сейчас тоже страшно?        — Нет. С то-бой не с-траш-но.        Я смутилась от такого ответа, не произвольно убирая волосы за уши. Мой жест вызвал интерес у девушки, и она тоже потянулась к своим ушам. Почувствовав изменения, в ее глазах отразился целый спектр эмоций от удивления до восторга. Одну руку она протянула к моим ушам, сравнивая со своими.        — О-ни та-ки-е же, как у те-бя, — заключила девушка.        — Это называется уши.        — У-ши, — повторила она, опуская взгляд для дальнейшего исследования изменений в своем теле. Первой подверглась изучению грудь, ранее покрытая мелкой светло-зеленой чешуей, теперь же имевшая гладкую ровную кожу и два небольших розовых соска. Девушка подняла на меня изучающий взгляд. — А у те-бя та-ких нет?        — Есть, — я улыбалась — она как ребенок, только начинавший открывать для себя этот мир, где еще ничего не знает. — Их просто не видно под одеждой.        — По-ка-жи.        — Когда придем в отель, я тебе все покажу.        — При-дем? — глаза девушки расширились, когда она начала понимать, что ей придется идти на том, во что превратился ее хвост. — Как?        Вопрос поставил меня в тупик. Действительно, Как? Она не умеет пользоваться своими ногами. И как научить взрослого человека ходить, причем в короткий срок?        — Попробуем научить тебя ходить.        — Хо-дить? На э-то-м? — она дотронулась рукой до ноги. Не знаю, что она ожидала почувствовать и о чем думала, но, судя по всему, страха не испытывала.        — Это ноги. И очень красивые, хочу заметить.        — Но-ги. Вот как они на-зы-ва-ют-ся. Кра-си-вы-е, — любопытство на ее лице сменилось задумчивостью. — Как они ра-бо-та-ют?        — А как ты хвостом управляешь? Попробуй пошевелить ими.       Несколько секунд я с интересом наблюдала за усиленными попытками заставить ноги шевелиться, отражающиеся на прекрасном личике девушки. Не знаю, о чем она думала, но результатов это не приносило — ноги не желали шевелиться. Я уже начала подозревать самое худшее, но это еще нужно было проверить. Интересно, а она боится щекотки?        Девочка не могла видеть моего заговорщицкого лица, когда я потянулась рукой к ее ступням. Легкое касание к мягким пяточкам вызвали тихий смех, а когда я начала щекотать ее всеми пальцами, она залилась звонким смехом. Ноги тут же отодвинулись, сгибаясь в коленях, а смех прекратился.        — Ты зас-та-ви-ла их ра-бо-тать! — восторгу и удивлению девушки не было предела.        — Ага, я же волшебница. Сейчас я тебя и ходить научу.        Я встала на ноги, протягивая девушке руки. Она с опасением посмотрела на меня, но все же взялась за руки. На первый взгляд она могла показаться хрупкой и легкой. Внешность бывает обманчива. Мне пришлось приложить не мало усилий, чтобы поставить ее на непослушные ноги, прижимая ее одной рукой к себе, чтобы не упала.        Девочка оказалась значительно выше меня ростом — почти на пол головы. Хотя я на свой рост никогда не жаловалась, но сейчас я чувствовала себя коротышкой. Пару минут пришлось ждать, пока девушка начала более или менее устойчиво стоять, держа ноги ровно, чтобы не подгибались. Тогда я позволила себе уже не так крепко удерживать ее.        — Как ощущения?        — Страш-но. Как вы хо-ди-те на та-кой вы-со-те?        — Привыкнешь. Это не так страшно, как может показаться на первый взгляд. А теперь мы с тобой попробуем пройтись, — я подтолкнула ее в спину, делая маленький шаг вперед, чтобы она видела мои движения. Ее нога послушалась, получив команду двигаться, но равновесие она еще держать не умела, и мы обе едва не упали на песок.        Девочка быстро поняла, в чем заключается задача и очень скоро перестала нуждаться в поддержке. Шаги она делала маленькие и пока неуверенные, но с каждым новым шагом у нее получалось все лучше. Скоро научится бегать и прыгать, а пока нужно отвести ее в отель. У меня с собой было только пляжное полотенце, лежавшее не далеко от нас вместе с сумкой. Не вести же девочку абсолютно голой по людному месту? Она и одетой-то привлечет к себе массу внимания. Пришлось замотать ее в полотенце и идти в обнимку, во избежание падения.        Шли мы очень медленно и долго. По дороге нам встречались отдыхающие, на которых девушка бросала любопытные взгляды, те в свою очередь, отвечали ей точно такими же. Мне приходилось все время говорить, что ей нужно было знать на первое время — никто не должен знать, что она русалка; что люди в этом мире не верят в чудеса, а если и поверят, то ничего хорошего от этого ждать нельзя. Рассказывать о негативных людских качествах я пока не стала — зачем пугать ребенка раньше времени?        В том, что она еще ребенок, я убедилась, придя в номер отеля. За прошедший год она ничуть не изменилась и по-прежнему выглядела на восемнадцать лет. За время прогулки тело успело высохнуть и теперь на коже было не очень приятное ощущение после морской воды, которое хотелось срочно смыть. Душ пришлось принимать вместе — не оставлять же девочку одну? Пресная вода, вытекающая из душевой насадки, вызвала бурю восторга, как и куча флакончиков и баночек, стоявших на полочке рядом. Любопытное создание хотело заняться изучением содержимого немедленно. Я не была против, но не все сразу.        У девушки была та же прическа, что и год назад: пять небольших косичек, сплетенных по голове от лба до макушки переходили в густой водопад волнистых бирюзовых волос, струящихся до талии. Косы пришлось распустить, чтобы помыть голову. Густая душистая пена очень понравилась девочке, а я уже чувствовала, как ее неиссякаемый восторг начинает переполнять меня через край. Этого оказалось слишком много для одного дня. Я даже немного порадовалась, что девушка не болтлива и не очень подвижна, но это только пока. Передвигалась она хоть и неуверенно, но уже самостоятельно, иногда придерживаясь за что-нибудь. Речь тоже становилась лучше. Во всяком случае по слогам она уже говорила только новые для нее слова, которых в этот день оказалось очень много.        С большим трудом удалось уговорить ее расчесать волосы. Уж не знаю, как это делают русалки, но, видимо, этот процесс не доставлял ей удовольствия. Пришлось на собственном примере показывать, что в том нет ничего страшного. Любопытство в конечном итоге победило страх, и девочка поддалась на уговоры. Стоять на ногах она уже немного устала, поэтому пришлось все делать, сидя на кровати. Мягкие после шампуня волосы расчесывались очень легко и ей даже понравились ощущения, когда массажная расческа касалась головы и медленно спускалась по всей длине до талии.        Плавные неторопливые движения расслабляли и очень скоро девушка начала «клевать» носом. Я и сама с трудом держала глаза открытыми, и была несказанно рада, когда она быстро уснула на мягких подушках. Мне самой тогда понадобилось не больше пяти секунд, чтобы отправиться в мир снов.        Не знаю, сколько нужно было этой неугомонной девчонке времени, чтобы «зарядить батарейки», но мне этого точно оказалось мало.        Меня разбудил звук падающего тела и последовавший за ним звонкий смех. Поднявшись, я увидела лежавшую на полу голую девушку, заливающуюся смехом. Оказалось, что она пыталась встать на одну ногу, но не удержала равновесие и упала. Хорошо, что ковры здесь достаточно мягкие, иначе ей было бы не так весело. Следующим пунктом в ее списке «дел на сегодня» была укладка волос в прическу. Она долго стояла перед зеркалом, расчесывая свои длинные волнистые волосы. Я с трудом заставила себя отвернуться от стройного привлекательного тела и достала ноутбук, проверить входящую почту. Сама не знаю, зачем его в этот раз взяла с собой, но раз уж он здесь, то почему бы не воспользоваться услугами бесплатного интернета?        Спам был сразу же удален, а остальные письма не представляли никакой ценности. На этом ноутбуке хранились все фотографии моих работ и куча другого хлама, к которому мне было страшно даже приближаться. Но одну из папок за последний год я открывала чаще остальных. В ней хранились фотографии с прошлого отпуска и пары рисунков с русалкой. Я открыла одну их них. Тогда мне так четко удалось передать все черты этого создания, что я не сразу смогла поверить своим глазам. Стоявшая прямо сейчас перед зеркалом девушка оказалась точно такой же, словно сошла с картинки. Я вновь залюбовалась стройной фигурой и упругими формами. Длинные пальчики ловко заплетали последнюю косичку на голове. Девушка заметила на себе мой взгляд и сразу расцвела в улыбке. Какая же она все-таки красивая…        — Что это у тебя? — спросила девушка, садясь рядом со мной на кровати.        — Это ноутбук, — я переключила свое внимание на «чудо» современной техники, посторонние мысли сразу же покинули голову. Оно и к лучшему…        — Но-ут-бук, — повторила девушка, смотря в монитор. — Это я! Ты здесь нарисовала меня.        — Да. Это фотография моего рисунка.        — А что здесь написано? — она ткнула длинным пальчиком в монитор, где находилась моя авторская подпись. По экрану тут же поползли разноцветные круги, а пальчик моментально исчез с неловким «ой!»        — Здесь написано «Силиния», — пряча улыбку, ответила я.        — Си-ли-ни-я, — повторила девушка. — Это я?        — Это мой творческий псевдоним.        — Что такое твор-чес-кий псев-до-ним?       — Я представляюсь вымышленным именем. Многие художники так делают.        — Зачем?        — Не знаю. Может, потому что настоящие имена не такие интересные и звучные.        — А как твое настоящее имя?        — Джессика. А как твое имя звучит на нашем языке?        — Джес-си-ка. Тоже красивое имя. А мое… я не знаю, как его произносить на вашем языке. Можно я буду Си-ли-ни-ей? — зеленые глаза заблестели, а я уже не могла сдержать улыбку.        — Можно. Тем более, что оно тебе больше подходит.        Девушка счастливо заулыбалась, но улыбка тут же сменилась недоумением, когда ее желудок издал странные урчащие звуки. Для меня это стало сигналом к началу долгого и насыщенного дня. Пора было выводить Силинию на люди и учить «быть человеком» (смешно, потому что многие, прожив жизнь, так этому и не научились, а мне предстоит это делать с существом, ставшим человеком меньше суток назад). Только для начала нужно ее по-человечески одеть.        Пришлось объяснять девушке, что ей необходимо носить одежду, даже если это не очень удобно, а в некоторых случаях и очень неудобно. Все люди так делают и ей придется. К счастью, девочка оказалась понятливой и быстро согласилась натянуть на себя то, что я ей предложила. Шорты оказались немного великоваты, но на ней смотрелись великолепно, во всяком случае, лучше, чем на мне. Футболка пришлась в пору, как и легкие босоножки, которые ей сразу не понравились. Надо будет сходить с ней по магазинам — вещей у меня не так много, а вот денег достаточно.        На первом этаже отеля располагался небольшой ресторанчик, где обычно посетителей было достаточно много, но так как мы опоздали на завтрак, то места хватало. Наблюдать за тем, как девушка пытается справиться с вилкой, оказалось очень забавно. Учить ее на людях пользоваться столовыми приборами я просто побоялась. Бутерброды, не требующие к себе особого подхода, спасли положение и не дали девочке умереть голодной смертью.        Когда мы выходили из отеля, я очень боялась. Боялась, что Силиния сболтнет что-то, или убежит, или… но все оказалось не так уж и страшно. Девушка еще вчера поняла, что ей можно говорить, а что нет. Неиссякаемый поток вопросов и бурный восторг от всего, что она видела, не прекращался целый день. Откуда в таком хрупком создании бралось столько любопытства и энергии, для меня оказалось тайной, которой она со мной не делилась. А то я бы не прочь подзарядиться — уже во второй половине дня я еле переставляла ноги, но пока стоически терпела и продолжала гоняться за Силинией.        Своей привлекательной внешностью и непринужденным поведением Силиния весь день собирала на себе любопытные взгляды. Особенно мужские… каждый раз видя, как ее раздевают глазами, едва ли не пуская слюни, мне хотелось эти самые глаза выцарапать, а в голове пульсировала лишь одна мысль: «Она моя!»        Вся эта беготня (а под вечер действительно пришлось побегать, потому что Силиния научилась делать и это) меня ужасно утомила. Ужин я заказала в номер, чтобы у девушки была возможность нормально поесть. После этого у меня не осталось сил даже сходить в душ. Я даже не запомнила, как моя голова коснулась подушки. Один день мы прожили, а следующий наступил так быстро, что я не смогла понять — отдыхала я или нет.       Этому ребенку пора вынимать батарейки! Она вообще спала? Или она решила в своем лице продемонстрировать вечный двигатель? В этот раз она решила, что прыгать на кровати — это весело. Не буду спорить — весело. Но не когда я на ней сплю!        Дождавшись удобного момента, я схватила девчонку за ноги, и она с громким визгом упала на спину, приземлившись головой на подушки.        — Силиния, ты что творишь?! — я нависла над смеющейся девушкой. Ей, очевидно, нравилось надо мной издеваться. Ничего! У меня тоже есть, чем ответить. Щекотки на ногах она боится — это мы уже выяснили. А как на счет остальных частей тела? Мои пальцы начали быстро «бегать» по ее бокам, от чего Силиния залилась еще более громким смехом. Она прижала к себе руки, пыталась увернуться, но от моего правосудия так просто не уйти! Лишь когда смех начал переходить в судорожные всхлипы, я отпустила ее, посчитав, что мое правосудие свершилось.        Девочка долго восстанавливала дыхание, пока я принимала душ и, похоже, совершенно не обижалась за мой поступок. Не знаю, поняла она или нет, но злиться на нее я не могла.        Завтрак, как и вчерашний ужин я попросила принести в номер. Силиния быстро училась и уже свободно пользовалась вилкой и ножом. Практически все продукты оказались для нее новы и непривычны. Она привыкла питаться сырой рыбой или водорослями, но для человеческого желудка такая еда была неприемлема. Силиния оказалась не привередлива к еде — ей нравилось все, что ей предлагали и старалась запомнить все названия блюд.        Город, по которому мы гуляли, был достаточно большой и для его дальнейшего изучения потребуется ни один день. Лично я никуда не торопилась и гуляла с Силинией повсюду. Во второй день она вела себя чуть более сдержанно, не пытаясь познать весь мир за один день, за что я была ей несказанно благодарна. Но вот детский восторг и интерес никуда не делся и поток вопросов не иссякал ни на минуту.        — Джес, а что они делают? — очередной вопрос был задан с такой же интонацией, что и всегда. Я с трудом подавила тяжелый вздох, но обернулась в направлении, куда она показывала. Возле не большой кафешки с очередным местным не понятным названием, за столиком целовались парень и девушка. Хочу заметить — не очень умело и со стороны это выглядело мало приятным зрелищем.        — Целуются, — ответила я, пожимая плечами, а Силиния не могла оторвать завороженного взгляда от этого процесса.        — А он ее не съест?        Я не удержалась от смеха.        — Нет. Никто не пострадает. Разве у вас нет подобного? Вы никогда не целуетесь?        — Нет. А зачем это нужно? — она посмотрела на меня своими большими изумрудными глазами, в которых я начала пропадать.        — Спросила бы что полегче, — я встряхнула головой, отворачиваясь, что бы прогнать наваждение и повела Силинию по городу подальше от той парочки. — Так мы показываем, что человек нам нравится. Кто-то так выражает свою любовь.        — Что такое лю-бовь?        — … — ответа не нашлось. Эта девочка скоро сведет меня с ума своими вопросами, на которые у меня просто нет ответа. — А как вы выражаете свои чувства? У вас есть партнеры или семейные пары?        — У нас все иначе. Когда приходит пора размножаться, мы находим достойного партнера. Самец занимается оплодотворением кладки.        — А как же чувства? — пришла пора теперь мне задавать вопросы.        — Какие чувства? Разве они нужны для размножения?        — Людям нужно не только размножение. Они получают от этого удовольствие, а любовь… если любимый человек рядом, то чувствуешь себя самым счастливым человеком на свете. Понимаешь, о чем я?        — Не понимаю… Любовь, счастье… Ты научишь меня этому?        — Боюсь, что тут я бессильна. Это не тоже самое, что научить ходить.       Силиния замолчала, о чем-то задумавшись. А что я должна была ей ответить? О том, что такое любовь, люди спорят не одну тысячу лет и тут нет однозначного ответа. Если бы она могла почувствовать хотя бы то, что я сейчас чувствую к ней… Не знаю — любовь это или нет, но счастливой я определенно себя чувствовала. Только вот ее настроение в данный момент мне не очень нравилось. Нужно было срочно его исправить. Я предложила зайти в один из ресторанчиков и заказать себе мороженого. Возможность попробовать что-то новое быстро вернуло девушке хорошее настроение.        Я по привычке выбрала самый дальний столик и по возможности, скрытый от посторонних глаз. Мороженое мы заказали самое вкусное, а детский восторг, который испытала Силиния, попробовав лакомство, заставили меня улыбнуться. И она еще не понимает, что такое счастье? Ребенок, попробовавший самое вкусное лакомство на свете, уже счастлив.        Наш смех и разговоры привлекали много внимания и очень скоро один из самых смелых представителей рода человеческого решил присоединиться к нашей компании.        — Приветствую, прекрасные создания! — мужчина, хоть и поздоровался с нами обеими, но смотрел только на Силинию, да еще таким взглядом, что у меня начали гореть уши. Кажется, еще не много и у него начнет капать слюна. — Могу я предложить вам свою компанию, чтобы вы не скучали?        — Разве нам скучно? — мой ледяной голос на секунду привлек внимание мужчины. Я не оказалась обладательницей впечатляющей внешности и не удостоилась большего времени для оценки. Его взгляд тут же вернулся к Силиние.        — Может, девушки чего-нибудь хотят? — Он имел ввиду чего-нибудь заказать, но Силиния, с любопытством разглядывающая мужчину, поняла вопрос по-своему.        — Вы знаете, что такое любовь?        Хорошо, что кресла, на которых мы сидели, были достаточно широкие. В противном случае я рисковала оказаться под столом. А мужчина, расплывшись в сальной улыбке, сел рядом с девочкой, нащупав тему для разговора.       — Конечно знаю. Если бы такая красавица была моей, я бы ей показал, что такое любовь. Ты была бы счастлива со мной.        — Значит, вы не можете этого объяснить? — Силиния надула губки в преувеличенном расстройстве. Мужчина немного растерялся, но быстро сообразил, что делать.        — Любовь — это очень сильное чувство, которое один человек испытывает к другому. Это постоянное желание находиться рядом, прикасаться, целовать… — Мужчина плавно пододвигался к внимательно слушавшей девушке.        — И это все? — она явно не понимала, что ей втирает этот индивид или притворяется, что не понимает.        — Конечно нет. Любовь многогранна и лучше всего ей заниматься вдвоем…        — Как это? — она продолжала непонимающе хлопать длинными ресницами, а я почувствовала, как кровь начинает приливать не только к ушам, но и щекам.        — Секс, — Коротко ответил мужчина, протягивая под столом руку к обнаженному бедру девушки.        Если до этого я еще могла себя как-то контролировать, то сейчас предел моего терпения иссяк. Мужчина продолжал расплываться в многообещающей улыбке, и нужно было срочно что-то с этим делать.        — Убери от нее руки! Девочка еще несовершеннолетняя, — я удивилась, как смогла не наброситься на него, только порычав немного, но и этого оказалось вполне достаточно.        Выражение лица у мужчины моментально сменилось с самодовольного в обломанное. Огорчение и негодование сменяли друг друга, а я еле сдерживалась от ехидного оскала. Ничего не говоря, он покинул наш столик, бросив на меня уничтожающий взгляд. Пожелав ему катиться на все четыре стороны, я, наконец, смогла спокойно выдохнуть.        — Джес, а что ты ему такого сказала? Что значит не-со-вер-шен-но-лет-ня-я?        — Это значит, что тебе еще не исполнилось восемнадцать лет. Извини, я не знала, сколько тебе на самом деле. Мне нужно было что-то сказать, чтобы он побыстрее ушел. Ты расстроилась из-за этого?        — Нет, — после недолгой паузы ответила девушка. — Мне с тобой хорошо. Этот человек мне не понравился.        — Вот и хорошо. К тебе еще не раз будут подходить такие, как он. Отвечай им тоже, что и я ответила ему.        — Что я не-со-вер-шен-но-лет-ня-я? А почему? Что происходит с вами в во-сем-над-цать лет?        — По закону человек уже становится взрослым, а до этого считается ребенком. И такие взрослые дяденьки, как этот, могут понести серьезное наказание, даже если тебя поцелует.        — Поняла. А сколько тебе лет?        — Двадцать восемь.        Девушка задумалась, но видимо не поняла, что значит эта цифра.        — А это много или мало?        — Для кого как. Обычно люди живут вдвое, а то и втрое дольше. Кому как повезет. Я еще считаюсь молодой. А сколько тебе на самом деле лет?        — Не знаю. Мы не считаем, сколько лет проходит с момента вылупления. Когда наши тела готовы к размножению, мы это чувствуем и начинаем искать партнера.        — У тебя их было много — партнеров?        — Ни одного. Старшие самки говорят, что мой срок должен был подойти еще два течения назад… — увидев мой вопросительный взгляд, девушка уточнила. — Когда меня выбросило на берег и ты нашла меня.        — Это было год назад, — уточнила я.        — Год назад. После этого мне сказали, что со мной что-то не так и я не могу иметь потомства.        — Ты сожалеешь об этом?        — Нет. Этот процесс не доставляет нам удовольствия. С того самого дня я мечтала снова увидеть тебя. Я тогда очень испугалась и уплыла.        — Я все понимаю, — я сжала руку Силинии в свою, чувствуя, что еще немного и истерика ей обеспечена. Девушка сразу приободрилась, но в глазах все еще оставалась застывшая вина. — Я тоже очень хотела тебя увидеть, и очень счастлива, что ты сейчас находишься рядом со мной.        — Ты счастлива? — переспросила она. От прежнего настроения не осталось и следа, а она уже оседлала своего любимого «конька». — А как это? Что ты сейчас чувствуешь?        — Очень сильную радость просто видеть тебя, находиться рядом.        — Тогда я тоже счастлива, — после секунды раздумий, ответила Силиния.        Я улыбнулась, почувствовав, как краска вновь приливает к щекам. Мне так хотелось, чтобы это невинное создание как можно позже узнало, на сколько может быть жесток этот мир.        — Джес, а ты меня научишь?        — Чему? — Вопрос отвлек меня, когда я засмотрелась на прекрасное личико.        — Целоваться. Это же не больно?        — Нет, не больно, даже приятно. Только не здесь — не на людях, — она даже не подозревает, о чем просит. Для нее это то же самое, что научить прыгать, а для меня… я даже и не смела надеяться на подобное.        — Тогда пойдем туда, где нет людей, — Силиния отодвинула от себя пустую вазочку и потащила меня в сторону выхода.        — Силиния, подожди, — я остановила летящую по дороге девушку, смотрящую по сторонам. — Подожди до вечера и я обещаю, что научу тебя всему.        — Что значит о-бе-ща-ю?        — Это значит, что я обязательно сделаю то, что сказала.        — Но почему нельзя сейчас? Почему другим можно, а нам нельзя?        — Потому что многие считают, что девушка должна быть только с мужчиной и многим не нравится, когда они видят целующихся мужчин или женщин.        — Странные вы — люди.        — Согласна, но давай не будем создавать скандал вокруг себя? Тебе это совсем не понравится.        — Хорошо. А что такое скан-дал?        Я улыбнулась ее очередному вопросу — пусть уж лучше пока спрашивает меня о чем-нибудь другом — сама отвлечется, да и я перестану дергаться.        До вечера Силиния словно забыла о нашем разговоре или просто старалась об этом не думать. Я лишь иногда замечала ее любопытные взгляды на целующиеся парочки. Испытывала ли она в тот момент зависть? Не знаю. Я-то уж точно.        Этот день показался мне не таким насыщенным, как вчера или я просто начала привыкать к многочасовым прогулкам. У меня даже остались силы, чтобы затащить Силинию в душ и смыть с себя уличную пыль. Девушка молчала с тех пор, как мы переступили порог гостиницы. Я и сама не знала, что ей говорить. Вроде бы что в этом такого — поцеловать девушку? Я это делала не один раз, но почему же я сейчас нервничаю, как школьница? Силиния, похоже, улавливала мое настроение и вела себя спокойно и ненавязчиво. Но так было лишь до тех пор, как мы вышли из душа.        — Джес, а теперь уже можно? — робко спросила она, идя следом за мной.        — Что можно? — ответ-то я уже знала, но не могла не спросить — у меня все внутри сжалось от нервного предвкушения.        — Научиться целоваться? Или ты уже забыла? — Силиния села на кровать рядом со мной, касаясь тонкими пальчиками моих губ. — Можно?        — Теперь можно, — и почему я так боюсь? Откинув последние страхи, я потянулась к Силиние, касаясь ее нежных пухлых губ в легком поцелуе. Мои глаза сами собой закрылись от удовольствия. Какие же они у нее нежные…        Девушка непроизвольно выдохнула мне в губы, что немного отрезвило. Я отодвинулась от нее, ожидая реакции.        — Здорово! А можно еще? Как те — на улице?       Я мысленно застонала. Что же она со мной делает? И ведь сама же не знает, на что толкает и меня и себя. Я и так уже терялась в пространстве, но как я могла ей отказать в этот момент, когда она смотрит на меня такими глазами? Силиния уже прочла ответ в моих затуманенных глазах, и сама потянулась к мне. Я приоткрыла губы, наслаждаясь ее сладостью и едва не постанывая от удовольствия. Для первого раза у нее получалось не очень, но она быстро подхватила мой ритм, поддаваясь моему напору. А я уже плыла от этих чувственных губ.        — Джес… — Силиние с трудом удалось прерваться, а я краем сознания начала понимать, что девушка уже сидит у меня на коленях, обнимая меня за плечи, а я ее — за талию.        — Что?.. — тяжело дыша ответила я, не отрывая от нее взгляда.        — Почему мне так щекотно?.. Здесь… — Она взяла меня за руку, кладя себе между ног.        На этом у меня отказали последние «тормоза». Я улыбнулась, а мой пальчик скользнул по влажным губам. Силиния не сдержала удивленного полу-вздоха полу-стона.        — Так тебе хорошо?        — Очень… — Слабый стон от моих манипуляций не дал ей закончить. Она прижалась ко мне в страстном поцелуе, подаваясь бедрами вперед на встречу моему пальчику, к которому вскоре присоединился второй.        Вряд ли она в тот момент понимала, что делает, но не сопротивлялась. Да и я уже не могла себя контролировать. Знала бы она, как в этот момент я безумно хочу ее, но было слишком рано и неразумно просить о том же. Хоть самой себя удовлетворяй. Оставлю это, как запасной вариант, а сейчас я и так получаю удовольствие от этого нежного создания, постанывающего мне в губы. Как же она меня заводит…        — Джес… пожалуйста… — Слабая просьба со стоном, тихо произнесенная мне в губы, спустила меня с небес на землю.        Я немного отвлеклась на свои мысли, а девочка уже извилась в моих руках. Она находилась на пределе, даже сама на понимая этого. Тонкие пальчики вцепились мне в плечи, сильно сжимая, а с губ сорвался долгожданный стон удовольствия. Почувствовав, как тело Силинии начинает расслабляться в моих руках, я остановилась. Девушка дрожала, стараясь прижаться ко мне как можно плотнее. Я аккуратно уложила ее на кровать, укрывая легким одеялом.        — Джес, ты куда?.. — Слабый голос Силинии остановил меня на пол пути к ванной комнате.        — Я скоро вернусь. Тебе сейчас лучше полежать.        Силиния кивнула, блаженно закрывая глаза, а я продолжила свой путь в ванную. Нужно было срочно снять это напряжение, иначе я сегодня не усну. Разрядки долго ждать не пришлось — всего через пару минут меня накрыло волной сильного оргазма, от которого свело все тело. Но как же этого в тот момент было мало. Мне нужно что-то настоящее, а такими темпами я скоро начну на людей бросаться.        На слабых трясущихся ногах я выползла из душа. Силиния уже спала. Это был первый раз за три дня, когда я видела девушку спящей. Свернувшись в клубок под одеялом, на ее лице до сих пор осталась легкая улыбка. Такой она казалась еще прекрасней, захотелось вновь прикоснуться к ее чувственным губам… Нет! Спать! Спать, иначе я завтрашний день не переживу — точно на кого-нибудь наброшусь. Забравшись под одеяло, я прижалась к Силиние, обнимая ее одной рукой. Девушка даже не проснулась, но почувствовав меня рядом, немного поменяла положение своего тела на более удобное.        Длинные пушистые волосы были на столько мягкие, что лежать на них оказалось намного приятней, чем на подушках. Они пахли морем или мне это так казалось, но этот запах меня быстро успокоил, погружая в мир грез, в котором я плавала вместе с Силинией, рассекая водную толщу длинными хвостами. Они то и дело переплетались, словно в танце, наши тела то сближались, то отдалялись друг от друга, создавая водовороты между нами. Я думала, что этот танец не закончится никогда, но в этот момент Силиния сделала вокруг меня один оборот, обвивая шею руками и сминая наши губы в страстном поцелуе. Длинные бирюзовые волосы окутали нас целиком, словно коконом — мягким и теплым. В груди разливалось тепло от одних лишь ее прикосновений. Только бы оно не угасало — я не выживу в этом холодном мире без нее.        — Джес, — звонкий голос Силинии прозвучал совсем рядом. Я не могла понять, почему русалка говорит на человеческом языке. Или мне это так кажется, потому что я тоже русалка?        — Джес, ты меня слышишь? — голос требовательно звал меня, но находившаяся рядом Силиния лишь хлопала пушистыми ресницами. — Джес!        Я распахнула глаза, обнаружив себя в номере отеля. Силиния нависла надо мной, закрывая весь свет своими волосами. Тонкие пальчики крепко сжимали мои плечи.        — Силиния! — я протерла глаза ладонью, прогоняя с них мутную пелену. — Нормальному человеку для отдыха нужно как минимум шесть часов сна. Ты либо не нормальный человек, либо хочешь свести меня в могилу.        — Куда? — не поняла девушка.        — Это значит, что я умру, если не буду отдыхать столько, сколько мне положено. — нет, это я конечно, преувеличила — я не умру, но недосып на меня всегда влиял крайне негативно. Зато реакция на мои слова последовала незамедлительно — большие изумрудные глаза, казалось, теперь занимали пол лица, а пухлые губы приоткрылись от испуга.        — Я не хочу, чтобы ты умирала! Джес, я ничего не знала…        — Тихо-тихо, — я прервала поток бессвязного бормотания, обнимая девушку за талию. — Я еще не умираю и бояться тебе нечего.        — Правда? Джес, а можно я тебя поцелую?        Она, похоже, теперь целый день будет меня мучить и начнет с самого утра. А я ведь не железная, но как ей откажешь? Моя улыбка стала для нее ответом и меня снова накрыло туманом, не успела я толком освободиться от другого. Мои руки сползли Силиние на ягодицы, сжимая их все сильнее. Что она там говорила о том, что ей щекотно в определенных местах? Я сейчас буквально задыхалась от нахлынувшего на меня возбуждения. Мои ноги непроизвольно сгибались и разгибались в коленях, пытаясь хоть не много снять напряжение. Рука Силинии, державшая за мое плечо, скользнула вдоль всего тела, останавливаясь между моих сведенных ног. Стон облегчения и наслаждения сорвался с моих губ, едва тонкие пальчики скользнули по мокрым губам, а у меня на какую-то долю секунды промелькнула мысль о том, как же быстро она учится.        Все, что делала Силиния, было прекрасно, но только для меня этого оказалось мало. Но как ей сказать об этом? Раз уж она сама того захотела, то надо учить ее всему. Моя рука опустилась вниз, накрывая ее руку, легким движением подталкивая два ее пальчика в глубь лона. Я не сдержала стона, прогибаясь в спине от удовольствия.        — Тебе больно? — Силиния, не ожидая такой реакции, испуганно отпрянула, но руку пока не убрала.        — Нет-нет… ты все правильно делаешь… — я подтолкнула руку Силинии, чтобы она продолжала двигаться.        — Там так мокро и скользко.        — Так и должно быть…        Все. Хватит разговоров! Тем более, что я уже не способна не только внятно отвечать, но и соображать.        Я никогда в жизни не испытывала подобного. Молодой неопытной девчонке удалось сделать то, что не смог сделать ни один мужчина или женщина за всю мою жизнь. А она при этом по-прежнему оставалась ребенком.        — Джес? — Силиния упала на подушки рядом, обеспокоившись, что со мной что-то не так.        — Ммм?.. — на большее я сейчас способна не была. Не хотелось даже шевелиться, иначе это блаженное состояние пропадет слишком быстро.        — Тебе было хорошо? Так же, как и мне вчера?        — Угу, — наверно, даже лучше, но этот недостаток мы скоро исправим.       — Я не знала, правильно ли я делаю и хочешь ли ты этого…        — Все правильно…        Язык с трудом шевелился, а в таком расслабленном состоянии я быстро начала проваливаться в сон. Сопротивляться не было сил, да и желания тоже. В последний момент я успела почувствовать на своем плече тяжесть опустившейся на него головы и руку, обвивающую мою талию.        В этот раз я проснулась сама без посторонней помощи. Силиния обнаружилась сидящей на полу, а вокруг нее валялись разложенные листы бумаги. Девушка неуклюже сжимала в руках карандаш и пыталась им что-то нарисовать. Судя по исчерченным листам — это была не первая ее попытка. Сколько же она тут просидела, пока я отсыпалась? Я потянулась за телефоном, чтобы посмотреть время. Вот это да! Я умудрилась проспать до обеда.        Мои телодвижения не остались незамеченными — Силиния обернулась ко мне, откладывая карандаш и листок в сторону.        — Джес, ты извини, я взяла тут… Мне хотелось попробовать что-то нарисовать, как ты, но я не умею. Ты ведь, меня научишь?        — Обязательно научу, только как-нибудь потом. Ты все это время сидела и скучала, пока я спала?        — Я не хотела тебя будить… А куда мы сегодня пойдем? — у девушки моментально поменялось настроение от одной лишь мысли, что сегодня она увидит что-то новое.        — С начала нужно пообедать, а потом… — я задумалась. Было еще столько мест, куда мы еще не ходили, а за окном так ярко светило солнце, что просто так гулять было лень. — Силиния, а ты не хочешь пойти на пляж?        — На пляж? Зачем? — зеленые глаза округлились. И чего она так испугалась?        — Мы с тобой поплаваем. Ты ведь не превратишься обратно в русалку?        Силиния поднесла руку к висящей на шее ракушке, о чем-то задумавшись. На ее лице появилась привычная обворожительная улыбка, а от страха не осталось и следа.        — Мы с тобой будем плавать? Как люди?        — Как люди. У нас нет таких красивых хвостов, как у русалок, поэтому приходится выкручиваться.        — Ты меня научишь?        Конечно, куда я денусь? После неплотного обеда у нас была неторопливая прогулка до пляжа. Я не любила плавать на полный желудок. Силиния бегала вокруг меня, спрашивая обо всем, что приходило в ее прекрасную головку и что встречалось у нас на пути. Кажется, ее любопытству нет предела. И как только в такой хорошенькой головке помещается столько информации?        Страх заходить в море испарился в тот же момент, когда ласковая волна нахлынула на ноги. Детский восторг, испытанный девушкой в тот момент, наверно, почувствовали все присутствующие на пляже, коих оказалось не мало. Я едва угналась за Силинией, когда та побежала на встречу волне. Оказавшись по колено в воде, бежать стало уже не так просто и она, столкнувшись с невысокой волной, потеряла равновесие, плюхнувшись в воду. Когда я подходила, девушка заливалась громким смехом, не обращая внимание на косые взгляды. Меня саму распирало от смеха, но оказалось сложно так сразу раскрепоститься и не беспокоиться о постороннем внимании.        Я плохо помню, как училась плавать, но зато хорошо запомню, как учила делать это Силинию. Привычка двигать одним хвостом мешала понять, что ногами нужно двигать поочередно. С начала приходилось держать ее за руки, пока не научится как следует. Через час Силиния уже свободно плавала без поддержки, а ближе к вечеру научилась плавать под водой и мне уже было за ней не угнаться.       С пляжа уходить не хотелось, даже когда стемнело и все отдыхающие разбежались по отелям. Проводя всего по пол часа на берегу, Силиния вновь рвалась в море, а когда на небе появилась убывающая луна, мне стало страшно, что с ней что-то может случится. Слабый теплый ветер поднимал не высокие волны, которые очень понравились Силиние. Ночью воздух начал остывать, и я уже ощутимо подмерзала. Нужно было вытаскивать Силинию из воды и возвращаться в отель. Она уже было, пошла за мной, но остановилась, услышав из далека, толи свист, толи писк. Я его тоже слышала, но не сразу поняла, что это значило.        Проследив за взглядом Силинии, я заметила в пятидесяти метрах от нас две человеческие фигуры. Еще две русалки. Я не могла поверить! Конечно, я знала, что есть и другие, но знать и видеть — это не одно и тоже. Через несколько секунд они скрылись под водой, и я решила, что они уплыли, побоявшись приближаться, но ошиблась.        Силиния вздрогнула, отпрянув назад, а через секунду перед нами вынырнули две девушки очень похожие на нее. Или мне так показалось из-за тусклого освещения. Я только поняла, что они тоже очень красивые — в этом не было сомнений.        — Силиния, это твои сестры? — спросила я не громко.        — Да. Они не верили, когда я сказала, что хочу стать человеком. Я и сама тогда не до конца верила…       Она убрала прилипшие к лицу волосы и взгляду русалок предстали маленькие человеческие ушки. Одна из девушек протянула к ним руку, желая потрогать. Но едва пальчики коснулись кожи, русалка не громко зашипела. Вторая попыталась что-то сказать Силиние. Режущий слух писк на грани ультразвука заставил нас болезненно скривиться.        — Ты их понимаешь? — сквозь шум в ушах я с трудом разобрала свой голос.        — Нет. Так же, как и ты меня тогда. Они не могут до меня дотронуться, потому что я такая же горячая, как и ты?       — Да. Ты знаешь, чего они хотят? — одна из русалок что-то тихо сказала другой, погружаясь под воду. Я опять решила, что они уплыли, но через пару секунд моих ног коснулись холодные пальчики. В воде температура тела не казалась такой высокой, что позволило девушке свободно исследовать «человеческие отростки». Я улыбнулась, почувствовав легкую щекотку. В любопытстве они, наверно, лишь не многим уступали Силиние, а я решила им подыграть, согнув одну ногу в колене. Стоять на одной ноге оказалось не удобно, поэтому пришлось держаться за руку Силинии, пока любопытные ручки исследуют каждый пальчик.        Силиния тихо посмеивалась над сестрами, прекрасно понимая их любопытство — не каждая русалка имеет возможность увидеть живого человека в близи, а тем более до него дотронуться. Когда исследование наших ног было окончено, девушки вновь оказались над водой. Едва слышный писк послужил сигналом к их отплытию идевушки синхронно развернувшись, нырнули под воду. Широкие раздвоенные плавники ударили по воде, обдавая нас фонтаном брызг, а я не могла отвести глаз от прекрасных созданий.        — Джес, пошли отсюда, они уплыли, — Силиния потянула меня к берегу, сжимая в кулачке висящее на шее украшение.        — Они хотят, чтобы ты вернулась? — страшно было задавать этот вопрос, но еще страшнее было молчать и гадать. — Они скучают по тебе?        — Мы не знаем, что значит — скучать. Наша жизнь заключается только в том, чтобы вырасти и дать потомство. Если кто-то пропал или оказался пойман хищником, никто не будет его искать — так было и так будет.        — Жестоко.        — Такая уж у нас жизнь, — ответила она, смотря вперед.        Сейчас, в свете убывающей луны, я в первый раз увидела ее такой — взрослой, серьезной, четко понимающей свое место в мире. Мне стало не по себе, крупные мурашки выступили по всему телу, меня пробрала дрожь.        Я переживала, что встреча с сестрами как-то повлияет на девушку. Зря боялась — Силиния уже на следующий день подняла меня с раннего утра и потащила на прогулку по городу. Она вела себя точно так же, как и раньше — как ребенок, которого привели в парк аттракционов и дали полную свободу (надо будет и туда тоже ее сводить).        В середине дня ей надоело ходить в босоножках, после чего они едва не отправились в мусорное ведро, перелетев через плечо по кривой дуге. Пришлось подбирать их и объяснять, что можно было просто понести их в руках. Озорное поведение Силинии частично передалось и мне — появилось желание снять свою обувь и пробежаться босиком. Собственно, а почему бы и нет? Каменная кладка была раскалена не сильно, доставляя массу удовольствия уставшим ногам.        Благодаря Силинии моя жизнь наполнилась новыми красками. Она заставила меня взглянуть на мир совершенно другими глазами — теми, которыми все повзрослевшие люди перестают видеть. Я даже перестала обращать внимание на недосып — Силиния спала всего по пять часов в сутки, но ее энергии хватало, чтобы зарядить и меня на весь день. За целый месяц мы побывали практически повсюду, где только возможно. Я научила ее рисовать и пользоваться ноутбуком. Дни пролетали с немыслимой скоростью, и я боялась не удержаться в водовороте событий.        Во второй раз на пляж Силиния попросила пойти не скоро. Я уже не считала дни и не знала точно, какой сегодня день недели. До темноты ее было не вытащить из воды, она плавала, ныряла, плескалась вместе со мной в море, но не успело солнце полностью скрыться за горизонтом, как настроение девушки резко изменилось. Она вглядывалась в горизонт, сжимая ракушку на шее, словно прислушивалась к чему-то.       Когда зажглись первые звезды и людей на пляже совсем не осталось, на небе появилась полная луна. Нехорошее предчувствие зашевелилось в груди, а сердце болезненно сжалось.       — Тебе страшно? — тихий голос Силинии заставил меня вздрогнуть, как от удара. За четыре недели она научилась читать мои эмоции, как открытую книгу. Ей не нужно было что-то говорить — она и так все знала. — И мне страшно. Страшно оставаться в этом мире.        У меня замерло сердце. Казалось, я даже перестала дышать. Я не смогу жить дальше без этой неугомонной любопытной девчонки. Но и сказать это в слух я тоже не могу — я не в праве решать за нее.        — Я знаю, ты многого не показывала в этом мире. Я видела лучшую его сторону — ту, что ты мне показала, и очень благодарна за это. Люди не все такие хорошие, как ты, как и мир, окружающий нас. Он жестокий. Может, даже, более жестокий, чем мир под водой. Но я хочу узнать его таким, какой он есть на самом деле — со всех сторон.        Я почувствовала, как горячие слезы потекли по щекам, а нервное напряжение начало отпускать, вызвав дрожь во всем теле. В голове образовалась пустота и я боялась даже предположить, что собирается сделать Силиния.        — Год назад я еще не знала, что значит — скучать по кому-то, пока не встретила тебя. Для меня тогда это было необъяснимым чувством, как и для моих сородичей. Теперь я знаю, — Силиния медленно поднялась на ноги, подходя к самой кромке воды. Несколько напряженных секунд показались мне мучительно долгими, пока девушка не подняла руки к шее, снимая украшение, подарившее ей новую жизнь. Кулон в ее ладошке испускал тусклый белый свет, в который она долго всматривалась, не отрывая взгляда.        Мутная пелена заволокла мои глаза, и я уже не могла увидеть, что происходит — я боялась это увидеть. Тихий отдаленный всплеск воды резанул по напряженным нервам, и я не сразу поняла, что мою руку сжимает теплая ладошка.        — Джес, я понимаю, что многого не знаю в этом мире. Может, я и не знаю, что значит — любить. Но ты же меня научишь?