Визитки

Весной Джон чувствовал себя особенно брошенным. Виновато обострение или в это время года психи себя чувствовали особенно активными, Ватсон не знал. Но Шерлок был с головой погружён в работу и вечно занят то на месте преступления, то в лаборатории и морге. Обычно Холмс почти не отлипал: обнимал, отказывался оставлять Джона, постоянно целовал, гладил и стонал под Ватсоном, вцепляясь в его плечи. Пока не было дел. Стоило появиться какому-нибудь интересному расследованию, как Шерлок терялся для мира. И Джона. Он был словно одержим преступниками, ходом работы криминалистов, уликами. Холмс любил его, но недостаточно, чтобы отвлекаться. Работа была его способом отгородиться от мира, остаться одному, запереться в чертогах разума доказывая, в очередной раз, что он может справиться с чем угодно без чьей-либо помощи. Что он, в общем-то, может обойтись без Джона. Он научился ждать. Момента, когда Шерлок закончит с работой и снова обратит своё внимание на пресного военного доктора, который совсем не гениален, не понимает и половины терминов, что использует сыщик. Шерлок любил, когда Джон помогал ему в морге или на месте преступления, стараясь развить свою дедукцию, используя навыки врача. Но Ватсон не был криминалистом, видел только то, что мог заметить человек, который не обладает внимательностью Холмса. Детектив объяснял, показывал, учил, но бывало, что азарт и адреналин брали над ним верх и он показывал во всей красе свой сволочной характер, называя всех вокруг идиотами, плюясь ядом. Холмс часто бывал под контролем своего раздутого эго, не задумываясь о том, как может сделать больно Джону. Человеку, которого, в теории, любил. В такие дни Холмс был невыносим, а Джон чувствовал себя идиотом. В очередное расследование он влезать не стал. Шерлок был раздражён и занят, поэтому Ватсон решил немного расслабиться и выпить с коллегой в баре. Алкоголь расслабил слишком сильно, моральное давление Холмса осталось дома, а Димми, пропустив несколько стаканчиков, уехал к подружке. Джон выпил достаточно виски и уже был готов лечь в холодную постель в доме безумного гения, но увидел их. Зелёные глаза с карим ободком по зрачку. Обладательница этих глаз сидела напротив него, поставив локти на стол и опираясь подбородком о кулак. Она наклонилась к Ватсону держа зрительный контакт, смотрела с интересом, вожделением. — Привет, — выдохнула она. Он не услышал её голоса, шум бара перебивал. Джон прочитал это по её глазам, губам, желанию, что исходило от её тела. — Ты мне нравишься, — продолжала она. — Поехали ко мне. Он чувствовал себя идиотом. Пленённым и готовым к казни. Без права на помилование, принятие и понимание. В такси она на ухо прошептала своё имя, прикусывая мочку и заставляя кровь приливать к члену. Джульетта была красива. Пахла карамелью и жасмином, немного потом и желанием. Джон чувствовал как сильно намокли её трусики только от его прикосновений. Утром он уехал. Она притворилась спящей, словно не почувствовала, что он проснулся, не слышала, как одевается, как целует её щёку, благодаря за безумие. Она сделала вид, будто не видела кольца на безымянном пальце. Джон ушёл не оставив номера, но взял одну из её визиток в прихожей. Шерлок ничего не заметил. Точнее, он не обратил внимания на Джона, которого не было всю ночь. Вдыхая запах Шерлока со своей подушки, Джон ненавидел себя. Совесть шептала, что он ужасен. Шерлок доверился тебе. А ты знаешь, чего стоит его доверие. Он любит тебя. Ты предал его. Ты ничем не лучше его, когда он бросает тебя из-за расследования. Джон возражал, что Шерлок виноват сам, он не обращает внимание на своего сожителя, при этом ведёт себя как полный подонок унижая умственные способности человека, который им дорожит. И она виновата. Почему она такая красивая? Такая страстная, желанная и желающая. Она так цеплялась за него. Делала всё, чтобы ему было хорошо. Когда от мыслей о ней у Джона встал, он возненавидел себя ещё сильнее. Почему она идеальна? Ненависть к себе достигла высот. Взяв телефон в руки, Джон вбил номер с визитки и набрал СМС. Она ответила почти тут же. Через неделю Джон клялся ей, что больше не позвонит. Она лишь смеялась в ответ. — Как её зовут? Холмс сидел в кресле Джона, сложив руки «домиком» под подбородком. Он не смотрел на Ватсона боясь увидеть больше подробностей, чем ему бы хотелось. — Зачем тебе знать её имя? — Джон сел на диван, стараясь унять дрожь в конечностях. — Почти каждое утро ты встречаешь в постели с женщиной. Ты поддался животному инстинкту. Джон кивнул. Знал бы Холмс, как сильно он ненавидит себя за это. — Каждый вечер я возвращаюсь. — Кто сказал, что мне это нужно? — Шерлок встретил его взгляд. — После всего. — Если бы ты не хотел, чтобы я вернулся, люди Майкрофта уже бы доставили мои вещи к ней. Холмс сглотнул, опустил взгляд, словно Джон его ударил. — Ты предал меня, — прошептал он и Ватсон кивнул. — Променял на другую. Женщину. Почему? Ватсон молчал. Ответа у него не было, не знал сам. Не то, чтобы он не думал об этом, как раз наоборот. — Ты ещё любишь меня? Джон кивнул, после подтвердил уверенным «Да». — Не нужно меня жалеть, Джон. Я могу заставить себя забыть об этом, если ты обещаешь больше не красть её визитки. Ватсон рассмеялся от облегчения. — Больше никаких визиток, Шерлок. Её номер был в сообщениях.