Горизонт

У Крэйга широкая грудь, обтянутая белой рубашкой, и чуткий внимательный взгляд. Фоллз не привыкла к таким мужчинам. Она — никому не нужная девчонка, выросшая в не самом лучшем районе, водившаяся с не самыми безопасными компаниями. Даже дебошир Брант в её кругу общения сходит за человека, у которого извилины в голове предназначены не только для того, чтобы с их концов уши свисали. Крэйг на фоне всего этого просто интеллектуал. Чистенький, аккуратный, рассказывающий о каком-то фильме, пока заваривает чай. Фоллз следит за его руками — длинные пальцы, ловкие, умелые — и утопает в тоске. Этот мужчина вынырнул из совершенно иной жизни, и Фоллз отчаянно хочется тоже однажды в такую попасть. Туда, где соседи не разбредаются по бандам, как только подрастут. Где у людей есть перспективы, а значит — и какие-то цели. Ей душно, душно в собственной жизни. Наркотики? Правда ли дело только в той истории с работой под прикрытием? Или слишком давит угрюмо нависший горизонт? Почему-то верится, что у Крэйга с его кошачьей улыбкой и мягкими повадками совершенно иной мир. И горизонт далёкий-далёкий, а где-то там, на стыке тверди и свободы, иногда поднимается радуга. Фоллз молча смотрит на Крэйга, пока не осознаёт, что этот вопросительный взгляд — следствие пропущенного вопроса. — Эй, приём, Земля вызывает Фоллз! — он улыбается, сдвигает едва заметные усики над верхней губой — чёрт, нельзя же быть настолько привлекательным, чтобы нравиться даже девушкам, для которых весь мир похож на помойку. Фоллз против воли улыбается и чувствует себя донельзя глупо под тёплым взглядом Крэйга. Вздумала вот, вся опухла, а туда же, флиртовать. — Извини, я задумалась… — Как мне тебя называть? Не всё же Фоллз да Фоллз. Черные пряди спадают ему на левую бровь. Прическа чуть растрепалась, но Крэйгу небрежность идёт, а тонкие лучики морщинок в уголках глаз идут ещё больше. — Ммм… можешь звать меня Лиз, — соглашается Фоллз. Так её звали в прошлой жизни, до злосчастной работы под прикрытием, даже до того, как она устроилась в полицию. Сейчас бы думать, как вновь не угодить на реабилитацию — конец же карьере, и так теперь попробуй заново сдай на сержанта. И о том, как удержаться чистой. А Фоллз замечает только то, как Крэйг подвернул рукава белой рубашки. Надо же, парни в официальном всегда казались ей унылыми сухарями, а тут не оторваться. Он подаёт чашку, Фоллз перехватывает его пальцы и почему-то не хочет отпускать. А Крэйг не забирает руку, только тихо щекочет середину ладошки Лиз. У него красивые, немного резкие губы и упрямый подбородок. Не улыбнуться, залюбовавшись, невозможно. У Фоллз замирает сердце и пропускает один удар. Крэйг смотрит ей в глаза и улыбается тоже. А вечером приходит Брант и рассказывает, как всё закончилось. — И я въебал ему монтировкой по голове. И ещё раз между глаз. А этот ублюдок полез на меня с пером. Представь сама: я злой и с железякой, а он ещё нарывается. Я ему и вломил так, что нос хрустнул, вся морда в крови, а ему всё мало. Ну я ему ещё пару раз наподдал так, чтобы зубы по всем окрестностям разлетелись. Только он всё красовался, угрожать пытался. А у меня в руках ствол. Одно нажатие — и мозги по всему асфальту, кашу с томатным соусом кто-то уронил и она всё заляпала, ха-ха, представляешь? Лиз понимает, что все было не так. Ну, без мозгов по асфальту. Наверное. Брант любит нарочно пугать людей. А Брант смотрит на неё и понимает, что Фоллз не нужно знать всего. И то, что рассказал — зря, наверное. Ей и надо-то лишь было осознать, что за всех отомстили. За Бейтс, и за Нельсона. За главного инспектора Робертса. За этого её недомерка Джонни, упокой господи его душу. Теперь Фоллз может помянуть их всех с миром. Незачем ей знать, с каким удовольствием Брандт крошил ублюдка монтировкой. Что там каша из мозгов — он сделал кровавую кашу из его лица, и едва удержался, чтобы всего не измолотить в один драный мешок битых костей. Мог бы — кишки на руку намотал и за собой поволок. Незачем ей знать. Фоллз — хорошая девочка, она выкарабкается из этой своей дряни, сдаст на сержанта и заживёт славно. У неё ещё вся жизнь впереди. Брант скупо усмехается. — Дерьмо закончилось. Осталось тебе выбраться из своей дряни. Ты поняла меня, Фоллз? Это приказ был. Лиз некстати вспоминает улыбку Крэйга Стоукса и понимает, что действительно, путей к отступлению не осталось. Она не сможет сдаться во второй раз.