Я, Нотт

      — Босс, ну я же просил помочь, а не усложнить все еще больше! — стонал Патрик.       — Брось, Пэт! — раздраженно отмахиваюсь я. — Мордред! Да это же самое очевидное и простое решение проблемы!       — Для вас-то конечно, — пробурчал он по нос. — А мне всю дорогу выслушивать брюзжание дражайшего дядюшки…       — Ты что-то сказал, мистер Я-Нарываюсь-На-Трепку? — как-то даже ласково прозвучал голос шерифа Норвэя, что как раз в этот момент подошел к нам, на ходу срезая кончик сигары. — Тебе напомнить, племяш, что это вообще-то я делаю тебе одолжение, помогая в вызволении твоей пустоголовой подружки? И то — только потому, что мистер Нотт об этом попросил. И вообще: после того, как все закончится, изволь еще раз матери позвонить!       — Я ей звонил последний раз вчера! — еще горестней провыл Патрик.       — «Мам, все ок, извини, спешу, пока, чао» — это не разговор, Пэтти-бой! — приподняв бровь, отрезал шериф. — Это попытка отделаться. Под словом «позвони» я имею ввиду «нормально поговори»!...       Они еще какое-то время препирались между собой, давая возможность рассмотреть прибывшего по нашему зову «Талахасси» и троих его ребят поподробнее.       И сам шериф, и его спутники были одеты в маггловскую полицейскую форму с теплыми форменными же дубленками и широкополыми шляпами. Все, как на подбор — плотные и внушительные, с квадратными челюстями. Но на этом сходство и заканчивалось.       Первым был молодой улыбчивый паренек с голубыми глазами и светлыми волосами — классический «главный герой» старых американских боевиков. Ну, то есть, «старыми» они были в мире из моей прошлой жизни. Сейчас-то мода на блондинчиков-ковбоев еще была самым что ни на есть «настоящим». Но вернемся к рассказу.       Звали парня, кажется, Коннорс. Двое других: один с темной щеткой коротких волос, Уиберн, второй с рыжей шевелюрой, Майлз, — были молчаливыми мужиками средних лет.       Абсолютно заурядные копы на первый взгляд. Но, во-первых, Майлз и Уиберн были, как и дядюшка Патрика, сквибами. А Коннорс — и вовсе магглорожденным магом, что предпочел после Ильверморни пойти работать в маггловский мир — благо закон Раппопорт как раз сняли. Как я понял, под начало Норвэя он попал по рекомендации кого-то из друзей.       А после того, как мы закончим здесь и переместимся к следующей «квестовой локации», к нам должны присоединиться целая команда: Гомес и Фестер Адамсы, а также Шрек и парочка «спецов» от Спокойной Листвы. Последние, как мне пояснил пакваджи, «на дело» с нами не пойдут. Лишь выдадут какие-то специфичные амулеты и пару шаманских благословений — в самый раз против инферналов местного разлива. Хотя тот же Кварц упорно мотал головой и именовал нежить из могильника «драуграми» — что было уже несколько иным подвидом ходячих мертвецов.       В общем, отряд собрался весьма внушительный. Четверо полицейских из спецотряда Норвэя, я в качестве демонолога, увешанный пушками оборотень, болотный огр и два некроманта — неплохая команда во время зомби-апокалипсиса. И, как я уже упоминал, оный апокалипсис имел место быть — правда, пока весьма скромного локального масштаба.       Но об этом после. Пока же мы уверенно шагали в сторону здания федерального СИЗО, что находился в городе Индианаполисе — столице штата Индиана.       — Если честно, мистер Нотт, — проговорил Питер Норвэй, — я не очень-то хотел ввязываться во все это даже ради вас. Моих связей и полномочий может и не хватить, чтобы отмазаться от всего говна, в котором мы измажемся после вашей авантюры!       — Мистер Норвэй, — ровно отвечаю я. — Если помните, эта «авантюра» является своеобразной платой за то, что я помогаю вам с другим, куда более вонючим и опасным дерьмом, что вот-вот произойдет на западе вашего штата. Так что будьте паинькой и не нойте.       Дернув уголком рта, шериф хмыкнул и отстал. На какое-то время.       Я же про себя усмехнулся. Знал бы он, что я и так собирался заняться тем «дерьмом», что назревало в древнем могильнике в лесах округа Рок Айленд, штат Иллинойс! Хотя бы по заданию моего приятеля-пакваджи, что предложил крайне заманчивую награду за выполнение этого во многом крайне непростого «квеста». Ну и, до кучи, чтобы узнать: чего мордредовы гаитяне добиваются, беспокоя прах вымерших индейцев?       Да-да! Это был тот самый могильник, где расположились агенты Папы Дока! И я подозревал, что нашу блудную Черную Пантеру они утащили именно туда. Хотя, судя по тому, что она по какой-то причине была нужна самому Дювалье, то, скорее всего, её постараются как можно скорее переправить сначала в южные штаты, а потом на Гаити.       Не было у Нотта забот, решил он прогуляться до Гаити. Хотя его и тут неплохо кормят…       Я тряхнул головой и сосредоточился на сиюминутной задаче. А именно — на том, чтобы заморочить полицейских в местном отделении предварительного заключения, и вызволить зазнобу нашего Волчонка.       Что касается этой особы, то я конкретно так подозревал, что недовольство шерифа связано не столько с самим фактом того, что мы лезем в логово федералов с, по сути, экстремистскими целями, сколько личностью нашей спасаемой. Эта Кэссиди уже стала для меня личностью почти легендарной — настолько загадочно вздыхал по ней Патрик, а его дядя закатывал глаза и кривился.       И потому внутрь здания СИЗО я своего телохранителя брать не стану. Нужно было разъяснить пару моментов в его отсутствие.       — Пэт, ты на стрёме, — мотнул головой я, когда мы уже поднимались по каменному крыльцу здания местного правоохранительного учреждения.       — Что?... — не сразу врубился Патрик. — Это как это?! — тут же возмутился он.       — Это “так это”! — фыркнул в ответ я. — Мне бы хотелось спокойно и последовательно разобраться с ситуацией, по возможности не калеча местных служителями Закона, после чего так же тихо спокойно вывести наружу мисс… как там её?       — Кэссиди Натс, — хмуро ответил оборотень. — Но я же…       — Ты со мной не пойдешь, — остановившись и развернувшись к Патрику, я пристально вперился ему в глаза. Пока что еще сохраняющие зеленый цвет. — Во-первых, своего зверя ты еще плоховато контролируешь, — на этой фразе бывший морпех еще больше нахмурился и скрипнул зубами. — И если твою подружку допрашивали каким-то… жестким способом, — а вот теперь глаза телохранителя явственно пожелтели, — ты уверен, что сможешь себя контролировать?       — Нет, — снова скрипнул он зубами.       — Вот и не выпендривайся, Патрик, — закруглил я, как мне казалось, разговор. Но уже у самых тяжелых деревянных дверей оборотень спросил:       — Погоди, темнейшество! А что во-вторых?       — В смысле? — приподнял бровь я.       — Ну, ты сказал “во-первых” потому, что я могу сорваться на этих ублюдков, — мотнул он головой. — А что “во-вторых”?       — Во-вторых, Патрик, — глубоко вздохнул я, — я хочу немного поговорить с твоей зазнобой. Наедине. Ну так, узнать её, понять что она из себя представляет, — делаю неопределенный жест рукой. — В конце концов, ты же собираешься забрать её к нам, так?       — Э-э… ну-у… — отвел взгляд морпех.       — Вот то-то и оно, — снова вздыхаю. — И я опущу ту часть, где жалуюсь на свою излишнюю доброту! В конце концов, я не просто так приютил у себя столько народу. Так что одной хиппи больше, одной меньше…       — Ну… э-э... — попытался вставить слово Патрик. — Я вообще-то не собирался посвящать её в эти наши… ну, колдовские дела и… — под моим взглядом он окончательно стушевался и умолк.       — Знаешь, я не думаю, что эта твоя Кэссиди порадуется, что ты её считаешь шампиньоном.       — В смысле?! — не понял оборотень. Он настолько удивился, что даже желтизна в глазах поутихла.       — Ты же собираешься держать её в неведении и постоянно лгать? — уточняю я, на что он нахмурился. — Как шампиньоны: их тоже держат в темноте и кормят дерьмом.       — Босс, ну я!…       — Таким образом, мы приходим к выводу, — перебил его я, — что тебе придется рассказать ей про волшебный мир. Судя по твоим рассказам, она не из тех, кто прощает ложь, Патрик. И для того, чтобы понять: стоит ли игра свеч, мне нужно с ней поговорить. Наедине! — последнее слово я выделил.       Поморщившись, оборотень все же отступил. Все-таки за последние пару дней со злополучной вечеринки в Адамс-мэноре мы на пару с его дядей конкретно вынесли бедняге мозг! Так что на время лютый оборотень превратился в послушного пёсика. Ключевое слово — на время.       Здание местного СИЗО… ну или как оно тут, в Штатах, называется?... В общем, выглядела местная маггловская “каталажка” не сказать, чтобы сильно презентабельно. Даже, я бы сказал, серо и до крайности скромно. В какой-то момент я даже заподозрил, что на строение наложены какие-то отвлекающие чары, но, тряхнув головой, отбросил дурацкую мысль. Паранойя пока никого до добра не довела.       Но уж больно нарочито это здание было неприметным! Никакого официального монументализма или пафоса, никаких признаков того, что это за заведение. Хотя, наверняка, федералы специально оборудовали одну из своих тайных тюрем таким образом, чтобы не привлекать внимание общественности.       Вообще, я немного подзабыл, в какой эпохе живу. Шестидесятые, эпоха хиппи и расцвет рок-н-ролла. А также золотой век ФБР, на данный момент являющейся одной из могущественнейших организаций Америки. Старина Гувер, кажется, все еще живет и здравствует, а это, по известной мне истории, был тот еще сторонник всевластия Большого Брата!       Я покосился на подошедшего дядю Пита и его спутников. Видимо, когда он говорил про “вляпаться в говно”, он как раз имел ввиду именно это. Верхушка маггловских спецслужб — и в частности Джон Гувер — наверняка в курсе существования волшебников. И как бы наши действия с налетом на владения ФБР не вызвали проблем у МАКУСА! Нынешний начальник федералов — не тот человек, чтобы просто так спустить подобное.       Глубоко вздохнув, я толкнул крутящуюся дверь, входя в здание. Успокаивала только мысль, что, если Норвэй все же согласился на эту авантюру, значит, “говно” будет не столь критичным. Это же просто кучка хиппи! Вряд ли они реально являются какими-то архи-террористами — не настолько важный повод сраться с колдунами. К тому же: что мешает старине Гуверу снова их потом выследить и прищучить? В конце концов, нам нужна была только эта Кэссиди Натс — остальные ни меня, ни Патрика не волновали.       Приемная в этом заведении была не сказать, чтобы просторная. Но длинная стойка с сидящим за ней мужчиной в полицейской форме в ней помещалась, оставляя еще достаточно места для нескольких скамеек и разлапистого фикуса.       — Доброго дня, сэр, — чуть удивленно поглядев на меня, произнес полицейский. — Чем могу?...       — Конфундус, — не дав ему договорить, проговорил я, и взгляд бравого стража порядка расфокусировался. — Нам нужна заключенная Кэссиди Натс. Она — одна из группы, взятой пару дней назад, во время облавы на собрании “Черных Пантер”.       — А, так вы тоже из Управления, — несколько удивленно протянул полицейский, “додумывая” мой статус за меня. — Так ваши уехали всего пару часов назад. И этих грязных хиппанов тоже с собой забрали.       — Что?! — воскликнули мы вместе с Норвэем.       — Ну да, — пожал плечами коп, все так же глядя куда-то сквозь нас. — Если хотите, могу вызвать агента… фамилия у него такая еще… Шпилли-Вилли или типа того…       Спустя пятнадцать минут и еще пару Конфундусов — с ними мне помогал Коннорс — мы с Питером уже беседовали с тем самым агентом Шпилли-Вилли. Или, как я его назвал про себя — “агент Малдер”.       Маггл в штатском был федералом, который курировал допрос группы “Черных Пантер” и задержанных вместе с ними активистов. С ним — единственным из всех — я не ограничился только лишь Конфундусом. К нему я еще применил и легиллименцию.       Ну что сказать — все было не так уж плохо, как можно было предположить. Несмотря на то, что задержанная гоп-компания имела вид абсолютно асоциальный и крайне подозрительный, обращались с ними вполне сносно.       Нет, разумеется, в задницы этих ребят никто не расцеловывал, как в европейских тюрьмах в мире моей прошлой жизни. Обращались с ними как с заключенными. НО — немаловажный момент — именно как с заключенными, а не как со скотом, узниками какого-нибудь ГУЛАГа или Бухенвальда. Что особенно удивительно при том, что почти половину из них составляли чернокожие! Напоминаю: Мартин Лютер Кинг еще только-только развернул свою кампанию по пропаганде расового равноправия. А потому я, если честно, думал, что с черными здесь обращаются куда хуже. Тем приятней было понять, что я ошибаюсь.       Хотя, скорее всего, это было связано в том числе с тем, что здесь было всего лишь СИЗО. Первый этап, так сказать. В дальнейшем за них должны были взяться всерьез.       Что ждало этих ребят там, куда их этапировали? Такое же СИЗО с адекватными копами и федералами? Или охреневшие от собственной безнаказанности местечковые палачи в погонах, для которых безродные “хиппаны” и “нигеры” — это очередной повод показать свою власть за счет чужих страданий?       Кто знает. Возможно, я слишком ориентируюсь в суждениях на опыт прошлой жизни.       Ведь что такое ФБР, особенно образца 60-х годов, времен Холодной Войны? Контрразведка, госбезопасность — вот это вот все. Тот самый Большой Брат. Практически аналог КГБ. Ну, или Гестапо, если проводить аналогию с государством Гриндевальда. Но это так, “призраки Нурменгарда” дают о себе знать.       На самом деле, я немного офигел, когда провел сравнительную ревизию моих-прошлых и моих-нынешних привычек, словарных оборотов и исторических анекдотов. Что интересно, именно последние особенно явно показывали разницу между мной-магглом и мной-волшебником.       Потому что выражение “призраки Нурменгарда” значило для волшебников континентальной Европы, и особенно Восточной её части, очень и очень многое. Если вкратце — то “ужасы войны”.       Со времени окончания Второй Мировой маги от Испании до Кореи каждый год восьмого мая зажигают огни: каждые по своей традиции, но с единым смыслом.       Как символ Света, что рассеивает Тьму.       Символ того, что они сделают все, чтобы Тьма не вернулась. Чтобы Зло не восстало вновь. Тирания, ложь, агрессия, убийство собственных детей в угоду Молоху мифического Общего Блага — мир помнит.       Призраки Нурменгарда… Волшебники, которых Гриндевальд сгноил в своей ужасной тюрьме, замучил, свел с ума — не дадут забыть. Как и магглы, миллионами погибавшие в войне, развязанной их диктаторами, которых, в свою очередь, столкнул лбами Темнейший Лорд двадцатого века.       Но вокруг бушевала уже совсем другая война. В чем-то более мягкая. Но в то же время не менее требовательная к своим участникам! Ведь ставка в ней была все та же: целый мир.       Что интересно: и та, и другая сторона в Холодной Войне одинаково гоняли всевозможных хиппи, рок-н-ролльщиков и прочие зарождающиеся субкультуры. Только в Советах их клеймили, как агентов капиталистической культуры, а здесь, в Штатах, наоборот считали сторонниками коммуняк.       Ну не любят спецслужбы неформалов, что ж поделать! Странно, что тот же Гувер, зная про волшебников, не пытался копать под них.       Впрочем, тут, как я могу судить, во многом играл роль недавно отмененный закон Раппопорт о тотальной изоляции от магглов. Потому что отменить-то его отменили, но осадочек остался. В смысле, привычка американских волшебников во всем сторониться простецов и даже на уровне госучреждений по максимуму дистанцироваться от них. Адамсы, которые даже в самые суровые времена изоляционизма умудрялись жить на два мира, доводя авроров и обливиаторов до инфаркта, были настоящими уникумами.       Мое предположение, что начальник ФБР знает о магах, базируется скорее на личности самого Гувера — дотошного бульдога, который всегда и во всем привык докапываться до правды и добиваться своего. Трудно даже представить, что он не заметил целого самостоятельного социума на территории своей страны.       Вот только зеркальная организация МАКУСА — это их Федеральное Сверхъестественное Бюро — тоже, как я понимал, не зря проедала галеоны налогоплательщиков. Иначе бы Гувер и его контора давно бы вскрыли всю местную волшебную “малину” и…       Хотя, может, они и вскрыли? Нашли, изучили, прониклись и решили не трогать лишний раз? В конце концов, Джон Гувер — мужик умный, должен понимать смысл фразы “не трожь говно — вонять не будет”. Тем более, что сами маги в США вполне справлялись с тем, чтобы всякая зарвавшаяся мразь, вроде Рудольфуса Лестрейнджа, не смела поднимать головы. Не столько, конечно, потому, что тем же ФСБ жалко магглов, сколько в соответствии с требованием все того же закона Раппопорт.       Я хмыкнул, снова покосившись на простеца в штатском, что со стеклянным взглядом смотрел поверх моего плеча на звездно-полосатый флаг, стоящий в углу кабинета, в котором, собственно, и происходила беседа.       Предположения, догадки, рассуждения — все это было моим и только моим личным мнением, никак не относящимся к реальным фактам. Каковых я попросту не знал. Будут ли у американских волшебников проблемы с маггловскими федералами или нет, я мог только догадываться. Но, как я уже говорил, судя по тому, что шериф Норвэй таки согласился на нашу авантюру, все было не настолько катастрофично, чтобы забивать себе голову.       А вот тот факт, что Кэссиди Натс и её… кхм, подельников — назовем уж вещи своими именами — увезли в неизвестном направлении, уже настораживал!       В первую очередь тем, что Норвэй и его связные во всех местных структурах хором твердили: этого не могло быть! Этих “Пантер” и хиппи не могли никуда отправить или этапировать. Они должны были ждать постановления суда здесь, в Индианаполисе!       Что же случилось?       — О’кей, агент, — вздыхаю я, вновь поворачиваясь лицом к человеку, мозг которого я только что вывернул наизнанку. И даже почти не поморщился на это американское “о’кей”, вылетевшее изо рта. — Куда же увезли заключенных?       Не то, чтобы я рассчитывал на вразумительный ответ, но в мыслях федерала в какой-то момент могли промелькнуть какие-то образы… подсказки…       И они промелькнули. Правда, не в мыслях агента. А в его словах.       — Не знаю, агент, — ровно ответил мне маггл. Под Конфундусом он считал меня одним из своих коллег, без указания имени. — Но вы все можете прочесть в конверте, что пришел из Управления! — его лицо просияло, будто он только что смог помочь одному из своих лучших друзей.       Я нахмурился. Интересно вейлы пляшут… А почему я не смог прочесть в мыслях агента “Шпилли-Вилли”... ну, то есть, Шейнвилла — это я на медную табличку на его столе покосился — ничего про рекомый конверт???       Чем дальше от мэнора — тем жирнее магглы. Твою мать!       Конверт нашелся в сейфе федерала. Проведя над ним палочкой, я хмыкнул. Конверт был защищен от несанкционированного вскрытия. Естественно, не чарами. Обычным маггловским средством: наклейкой-пломбой, без ломания которой невозможно прочитать и содержимое конверта.       Хмыкнув, я произнес:       — Секо.       Вдоль одного из боков конверта, в обход печати, прошла тонкая линия разреза. Потом я попросту применю на конверт Репаро — и он будет как новенький!       Впрочем, все мои позитивные мысли смело, будто их и не было, стоило прочитать место назначения.       — Изолятор предварительного заключения №4b, город Смоктаун… округ Рок Айленд, штат Иллинойс. Mat’-peremat’!       — Покарай меня Господь, если я понял последнюю фразу... — протянул стоящий рядом шериф Норвэй. Но тут же спохватился: — Мать их за жабры! Не бывает таких совпадений!       — Дайте угадаю, — мрачно протянул я. — Это же тот самый городок, куда мы собирались стартовать после вызволения подружки Патрика?       — Именно! Это же просто!... Как вы там говорите? Рояль в кустах, да?       — Типа того, — мрачно кидаю я, разворачиваясь ко входу и стремительно удаляясь. Лишь у самой двери я обернулся и направил палочку на по-прежнему бессмысленно таращащегося на флаг федерала: — Обливиэйт! Последний час не происходило ничего особенного. Скорее всего, вы просто задремали прямо на рабочем месте.       Дождавшись рассеянного кивка маггла, я вылетел из кабинета.              Тот факт, что мисс Натс не было там, где мы её искали, оказался лишь первым в череде чудовищно нарушенных планов. И это еще хорошо, что я догадался, повинуясь внезапной паранойе, послать сначала Мрачника на разведку! Потому что, если бы нам вздумалось воспользоваться порталами, которые мы заранее подготовили, то всей компании, мягко говоря, не поздоровилось бы.       А если точнее, нас бы самое меньшее расщепило. В худшем случае — расщепило бы на атомы.       Потому что вокруг городка Смоктаун был установлен огромный магический барьер.       — Антиаппарация в обе стороны, ловушки, сотни темных тварей — и одна Тьма знает, что еще! — отчитался радостный Гомес. — Клянусь своей мучительной смертью от злоупотребления табаком, — тут Адамс прикурил от палочки сигариллу, — я еще ни разу не пожалел, что подружился с тобою, Балтазар! Это же праздник какой-то!       Я покривился, будто от зубной боли. Адамс в своем репертуаре.       Мы прятались за поваленным стволом мощного дерева, а над нашими головами то и дело сверкали зеленые отблески смертельных проклятий и других заклинаний, а также грохотал М-60 Патрика — тот самый тяжелый пулемет, который мы купили у торговца оружием в Лондоне.       Ну и бахали револьверы парней Норвэя.       — Черт! — сплюнул шериф. — Эти пукалки не приспособлены для ведения удаленного огня!       — А вы, мать вашу, думали, мы тут будем чаи распивать?! Ну так, просто потому, что “лайм” возглавляет операцию! — взорвался я. — “Файв-о-Клок”, вот это вот все! Да пошли вы нахрен, Норвэй, со своими сраными ковбойскими понтами! Я думал, вы профессионалы, которые предусмотрят все варианты! И что у вас будут хотя бы охотничьи ружья! Не говоря уж про полицейское вооружение! Карабины там…       — В свою очередь имею честь с удовольствием послать вас, мистер Нотт, к дьяволу! Потому что вооружение есть… то есть, было, — поморщившись, уточнил шериф. — Во-он на том складе.       При этих словах он подбородком указал в промежуток между кочкой и пнем дерева, за которым мы, собственно, и прятались. Там виднелся склон, весело уходящий под лучами солнца вниз, к асфальтовой дороге и рекомому складу… до которого еще поди доберись.       — Да чтоб вас пикси в рот бомбили, Норвэй! — сплюнул я. — Попытаемся прорваться к складу — окажемся на открытой местности, и нас накроет первой же Бомбардой!       — Бросьте, друг мой! — махнул рукой Гомес. — Мы с Фестером…       — Вы с Фестером ждете сигнала!! — почти хором рявкнули мы с шерифом. И было отчего!       Ведь, по сути, активацию барьера и агрессию толпы жутких темномагических негров спровоцировали именно братья Адамсы! Фестеру просто жуть как захотелось поболтать с очередным часовым, которого они с Гомесом снимали. Ведь когда жертва ничего не поняла и умирает мгновенно — это не про Адамсов. Надо же выпендриться, помучить напоследок, жути нагнать!       Ну и нагнали. Только не жути на жертву, а толпу гаитянских боевиков на нашу позицию!       Хотя, я опять предвзято оцениваю ситуацию. Конечно, Адамсы всполошили гаитян. Но, если бы они этого не сделали, мы бы и не узнали о существовании барьера!       Ходят слухи, что некроманты частенько обладают некой врожденной предрасположенностью к Прорицаниям. Но раньше я считал это утверждение не более, чем слизеринской школьной байкой. А тут задумался: а не могут ли те же Адамсы черпать знания и умения непосредственно у самой Смерти?       Я поежился. Почему-то вспомнились все страшные байки про одержимых, что я слышал еще до Хогвартса. Ведь одно дело ходить по самому краешку Изнанки, подчиняя её обитателей и черпая их силу, как это делаем мы, Нотты. И совсем другое — напрямую общаться с одной из Первостихий. Откровенное безумие Адамсов вполне укладывается в эту картину…       — Темнейшество! — крикнул мне Патрик из-за соседнего пенька. — Может, сделаешь уже что-то? Эти ублюдки, кажется, пытаются зайти к нам с фланга!       Бросив быстрый взгляд в сторону, я помянул Моргану. Чуть выше нас по склону мелькнули двое чернокожих с палочками. Они тут же были вынуждены спрятаться за серым валуном, так как Норвэй и его парни тут же перенаправили огонь в ту сторону, но я понял: если сейчас же ничего не сделать, нам придется солоно!       Что ж, видимо, придется рискнуть.       Резко выдохнув, сжимаю в кулак руку с перстнем, и тут же в голове на три голоса радостно завыли выпущенные Гончие. Конечно, выпускать их против профессиональных темных магов было куда рискованней, чем против пьяных юнцов или даже Дамблдора. Директор в самом крайнем случае мог их разве что окончательно развоплотить. А вудуисты вполне могли выкинуть какую-нибудь гадость покруче! Переподчинить моих псов, например. Или через канал связи между нами долбануть каким-нибудь проклятьем — я точно знал, что некоторые лоа на такое способны.       Но кто не рискует — тот не пьет огневиски! По крайней мере, на моей стороне был эффект неожиданности.       Как только три силуэта Гончих скрылись в тени деревьев, стремясь к спрятавшимся впереди основным силам нападающих, я тут же вскинул палочку, из которой выстрелила Цепь Ада. Когда дымная полоса Цепи обвила ствол дерева, нависавшего над укрытием тех гаитян, что зашли нам во фланг, я резко дернул её на себя!       Раздался громкий треск и вопли — дерево, брызнув щепками, стало заваливаться прямо на спрятавшихся за камнем вудуистов.       Как минимум одного из них таки придавило стволом, еще один неосторожно выскочил на открытое пространство и тут же словил револьверную пулю в дредастую голову.       — Отличный выстрел, шериф, — хмыкнул я. Тем временем поток мелькавших над нами вспышек иссяк, а впереди, напротив, послышались вопли и рычание — Гончие тоже вносили свою лепту.       — Спасибо, мистер Нотт, — сухо кивнул дядюшка Пит. — Вы тоже неплохо справляетесь. А теперь — вперед, вперед, пока они не опомнились!       Все закончилось довольно быстро: как выяснилось, нападения трех Адских Гончих никто из гаитянских некромантов не ожидал. Итог: семь чернокожих трупов той или иной степени поврежденности. Точнее, шесть трупов. Один боевик еще дышал, когда мы его нашли.       Дерево, которое я уронил, обладало кучей острейших веток по всему стволу. Одна из которых и проткнула гаитянину живот, пригвоздив к земле и разворотив к Моргане внутренности. Когда мы добрались до него, он, судорожно скалясь и хрипя, пытался дотянуться до лежащей в полуметре от его руки палочки.       Впрочем, увидев нас, он оставил свои попытки. Зато оскалил окровавленные зубы еще яростнее и прошипел что-то по-французски.       — Огрызается — значит, еще какое-то время проживет, — хмыкнул шериф. Его парни тем временем грамотно взяли зону вокруг раненого вудуиста под контроль. Коннорс с палочкой наголо пристально наблюдал за пленником, готовый то ли отражать агрессию, то ли реанимировать проткнутого насквозь негра. — Ну что, сам расскажешь о том, что творится в городе, или мне еще немного в твоих кишках покопаться? — приподнял Норвэй бровку.       — Пошел ты к дьяволу, сраный янки! Выродок маггловский! — прорычал на ломанном английском гаитянин.       — Ну что ж, по-плохому, так по-плохому… — деланно вздохнул шериф. — Мистер Адамс? — обратился он к стоящему рядом Фестеру.       — О, всегда рад помочь! — чуть ли не подпрыгнул младший брат Гомеса. То, с каким… гастрономическим интересом он взирал на умирающего вудуиста, заставило меня вспомнить про слухи о родстве Адамсов с вампирами.       Взгляд Фестера заметил и пленник.       Он снова произнес что-то ругательное то ли по-французски, то ли по-креольски, и, закатив глаза, обмяк.       — Энервейт. Энервейт! Черт! Простите, сэр, но, похоже, этот тоже готов, — развел руками Коннорс.       — Дьявол! — выругался шериф. — Соваться в городок без понимания, сколько там еще этих ублюдков — смерти подобно!       — О, не стоит беспокоиться, шериф! — жизнерадостно воскликнул Адамс, беззаботно попыхивая сигарой. — То, что пациент мертв, для нас с братом — не осложнение, а наоборот — облегчение задачи!       После этих слов они и впрямь развили бурную деятельность.       Пока Гомес споро чертил вынутым из внутреннего кармана кинжалом что-то на относительно чистом участке земли, Фестер отделял голову чернокожего колдуна от тела. Орудовал он не в пример менее изящным инструментом, нежели старший брат — в руках лысого Адамса мелькал мясницкий тесак.       — Мачете было бы сподручней, — сокрушался при этом Фестер. — Эх, была же мысль взять мачете!       — О, да! — мечтательно вздохнул Гомес, на секунду отвлекшись от фигуры на песке. — Помнится, дедушка Алехандро очень ловки им владел. Стремительно, будто бросок гепарда! Кровь, ошметки, отрубленные конечности! Что в бою, что на кухне — ему равных не было!       Тем временем Фестер под испуганными взглядами копов торжественно водрузил отрезанную голову в середину начерченной Гомесом фигуры.       — Меня сейчас вырвет, — натужно просипел блондинистый Коннорс, судорожно сглотнув от открывшегося зрелища.       Я поморщился. Магглорожденные... Это, мальчик, еще самый легонький ритуальчик Темных искусств. Что с тобой станет, если б ты, например, увидел призыв кого-то из архидемонов? А таких тварюшек на заменителях не призовешь, придется резать живых людей! Затейливо так резать, со вкусом, кровищей и криками. Наверное, от такого зрелища ты вообще от избытка чувств копыта откинешь.       А тем временем Гомес зашипел на парселтанге, воздев над отрубленной головой руку. Начерченные на песке символы засветились зеленым и…       И голова открыла глаза.       — Как два пальца пикси в зад! — радостно провозгласил Гомес. — Задавайте этому субчику свои вопросы, шериф. Только быстро: удерживать его в таком состоянии я смогу недолго.       И верно: почти сразу же, как наш подневольный “профессор Доуэль” ожил, у Адамса начал проявляться лихорадочный румянец на щеках и бисеринки пота на лбу. А потому Питер не медлил:       — Сколько вас всего?       — Всего было двадцать человек. Семерых вы убили. Осталось тринадцать, — безжизненным голосом отчеканила посеревшая от недостатка крови голова.       — Кто остался? Зачем на город наложен барьер? Что там происходит? — продолжал допрос Норвэй.       — Люди остались. Барьер наложен за надобностью. Происходит смерть, — ощерилась голова и умолкла. Ого! Оказывается, этот вудуист еще способен сопротивляться. Впрочем, после того, как Гомес чуть дернул головой и сжал пальцы воздетой над ритуальным кругом руки, руны снова полыхнули зеленым и голова, скрипнув зубами, вынуждена была продолжить рассказ: — Двенадцать боевых темных магов и жрец Вуду. Они готовили ритуал, а мы прикрывали. Магглы нужны были в качестве жертв. Но один сумел как-то развязаться. И разбить алтарь вуду. Теперь местные духи вырвались на свободу. Вселяются в трупы. Убивают всех без разбору.       — Инферналы? — нахмурился шериф.       — Нет, — выдохнул Гомес, опуская руку, после чего голова гаитянина дернулась и рассыпалась прахом. — Инфернал — это просто оживший труп, безвольное орудие в руках некроманта. Если не приказать ему, он не нападет. То же, что описал наш мимолетный приятель, — кивок в сторону кучки праха, оставшейся от головы вудуиста, — это упырь. Или, если брать терминологию арабских волшебников — гуль. Труп, в который вселился злой дух. Эти твари одержимы жаждой плоти и крови.       — И сколько там таких тварей? — икнул бедняга Коннорс.       — Зависит от того, сколько духов успели пленить эти моргановы гаитяне в своей алтаре, — поджав губы, произнес я. — Уж в трупах для вселения точно дефицита не будет. Не знаю, чего они хотели добиться — но уж точно в средствах не стеснялись!       К границе антиаппарационного барьера мы подошли уже в сопровождении Мрачника и Шрека.       — Твоя опаздывай, — недовольно рокотнул Шрек. — Шк’ре’к’лат’цатль ждать-торчать уже три к’цака!       — Понятия не имею, что это за “цака” такая, но причины опоздать у нас были достаточно веские, — буркнул Патрик.       — Засада, — пояснил я.       Огр хмуро кивнул. Впрочем, он почти все делал хмуро — на его жабьей морде других эмоций практически не бывало.       — Хозяин, город кишит ходячими мертвецами! — почтительно поклонился Мрачник. — Те, кого они убивают, почти сразу встают и присоединяются к армии трупов.       — Да, гнилой-мертвый мясо вставай и ходи, пытайся живым кушай Шк’ре’к’лат’цатль, — обиженно и… испуганно пожаловался огр. Мерлин премудрый! Неужели и его что-то может пронять?! — Шк’ре’к’лат’цатль говори гнилой-мертвый мясо: “Не кушай Шк’ре’к’лат’цатль! Шк’ре’к’лат’цатль должен живым кушать ходячий мясо, а не ходячий мясо — Шк’ре’к’лат’цатль!" Но гнилой мясо — мертвый, значит, живой кушать не получится…       — Ясно, — дернул я щекой. — Норвэй! Что там у вас с вооружением?       — Все на мази, мистер Нотт, — смачно пыхнув сигарой, ответил шериф, проверяя дробовик — один из стволов, которые мы достали из того самого склада с оружием, что подготовил дядюшка Пит и до которого мы все же добрались. — В самый раз прикончить парочку темномагических мазафакеров и армию трупов под их руководством!       — Дядя, — хмуро проговорил Патрик. — Ты уверен?       — В чем, черт возьми? — поднял бровь Питер Норвэй.       — В том, что готов пойти с нами, — произнес бывший морпех. — Нет, ты не подумай! — поспешно поправился он. — Я знаю, что ты чертовски крутой сукин сын и не боишься ни Бога, ни Дьявола! Но ты даже не оборотень как… — тут Пэт чуть запнулся, но все же продолжил: — … как я. И уж точно не волшебник, как мистер Нотт и остальные! Ты… ты уж прости — но ты обычный человек, хоть и этот, как его…       — Сквиб, — с чуть грустной усмешкой подсказал шериф.       — Вот! Ты просто сквиб! Как ты собираешься мочить самых настоящих зомби?! — воскликнул Патрик.       Его дядя же лишь широко улыбнулся и, затушив сигару о подошву ботинка, щелчком пальцев отправил её в полет. После чего приблизился к племяннику и ответил:       — С оттяжечкой!       И передернул затвор дробовика.