Хай и Инь

*** Каждое событие приводит к расколу и копированию Вселенной Хью Эверетт

*** Гул мотора как всегда заставлял Цзинь Юя испытывать некое сладкое напряжение, несмотря на обстановку, которая никак не сочеталась с его приподнятым настроением, он старался шутить с сослуживцами и смеяться вместе со всеми над очередными похабными анекдотами командира. Все присутствующие понимали всю серьезность этого вылета и нервы у всех были натянуты как струна, но никто не показывал своих страхов и переживаний. Несмотря на то, что погода по всем показателям была нелетная, самолет все же оказался в воздухе и грядущий шторм мог стать своеобразным прикрытием в этой миссии. С момента вылета прошло около получаса, когда корпус самолета начало потряхивать, присутствующие перестали шутить и прислушивались к происходящему на борту. Очередной толчок заставил немногочисленные коробки слететь с мест, кое-что повисло в воздухе на канатах стяжки, все ожидали команды командира, но помимо грохота, который издавали двигающиеся по салону коробки, и раскатов грома за бортом, ничего не было слышно. Командир, отцепив ремень и держась за поручни на потолке, шатаясь, словно обезьяна на ветвях, двинулся в сторону кабины пилота. Через мгновение в салоне раздался его зычный голос. — Внимание! Падаем! Приготовится к прыжку! Отточенными на многочисленных тренировках движениями, мужчины выстроились возле люков аварийного входа, и открыв их, преодолевая сумасшедшую тягу, которую создали воздушные потоки при разгерметизации, начали выпрыгивать прочь, один за другим. Самолет находился уже слишком низко и вероятность выжить, была ничтожной, но никто сейчас не думал о смерти. Все лишь выполняли приказ. Цзинь Юй, прыгнул, дернув за шнур на рюкзаке и отпустив парашют. Пойманный воздушным потоком тот приподнялся, закручиваясь штормовым ветром. Спустя мгновение мужчина погрузился в ледяную воду и оказался накрытый сверху полотном собственного парашюта. Борясь в воде с ремнями и занырнув глубже, Юй со всех сил принялся плыть в произвольном направлении, чтобы вынырнуть из-под, ставшего смертельным, полотна. Спустя время, когда задерживать дыхание стало невозможным, он вынырнул и уткнулся головой все в тот же проклятый парашют. Судя по всему, ему так и не удалось сдвинуться с места. Руководствуясь инстинктами, Юй достал армейский нож и резанул по плотному материалу и из последних сил хватаясь за жизнь, он рванул в полученную брешь и жадно вдохнул холодный и влажный воздух. Еще мгновение и его накрыло волной, будто бетонная плита ударила по голове и телу, погрузив в холодные темные воды. Отчаянно продолжая бороться за свою жизнь, он вновь поплыл к поверхности. Его личная битва со стихией продолжалась бесконечно долго, в конце концов он изловчился и перекинул намокшую ткань парашюта, все еще держащуюся на плаву. За счет воздуха, захваченного куполом, соорудил нечто похожее на воздушный шар, скрепив огрызками ремней его края, воспользовавшись им как поплавком. Шторм не утихал, а силы покидали мужчину и, приняв решение выжить в этом безумии, Юй приковал себя армейским ремнем к своему поплавку. Темное синее хмурое небо сверкало молниями где-то вдалеке. Смотря сквозь мокрый, налипший на ресницы песок, Юй увидел тревожный, мрачный горизонт. Его тело было буквально вмыто в побережье, усеянное мусором и обломками, вероятно, пострадавшего в этом же шторме корабля. Он ощущал сумасшедшую боль во всем теле, боль за пределами человеческих сил, но приложив титанические усилия, все же двинулся ползком, с черепашьей скоростью, в сторону от накрывающих его тело волн. Добравшись до почвы, усеянной порослями травы и кустарников, он наконец перевернулся на спину и начал прислушиваться к собственному телу, есть ли травмы или это лишь безумная усталость. Поняв, что серьезных травм и переломов нет, он вновь прижался к земле широкой спиной и погрузился в сон. *** Командир Корейской народной армии Сюй Вэй Чжоу ходил по разбитому накануне штормом побережью в поисках членов своей команды, провизии, обдумывая и разрабатывая в голове план дальнейших действий, когда заметил ползущий силуэт, волочащий за собой нечто похожее издали на огромный тряпичный мешок. Будучи военным, Вэй Чжоу решил проявить осторожность и укрылся в зарослях кустарника, опоясывающего побережье, продолжая наблюдение. Было очевидно, что это мужчина, он не был похож на членов команды Вэй Чжоу. Добравшись до зарослей травы, он замер, потом перевернувшись, коротко осмотрел свое тело и упал на землю больше не двигаясь. Чжоу присел на корточки и начал размышлять о том, кем может быть этот человек. Теперь он уже видел, что тряпичный мешок и многочисленные ремни, волочившиеся за ним, это скорее всего парашют. На данном участке о каких-либо вылетах союзников речь не шла, его корабль «Наджин» был единственным оказавшимся вынужденно в эпицентре шторма, выполняя боевую задачу, согласно имеющимся данным радаров. Следовательно… Вывод напрашивался сам собой. Необходимо было срочно принимать решение и не медлить. Оружие было утеряно, теперь можно было полагаться только на свою подготовку в рукопашном бою, противника необходимо обезвредить сейчас, пока он не набрался сил и не принял меры к обезвреживанию самого Вэй Чжоу. Решив импровизировать, Чжоу направился в сторону объекта, подойдя на максимально возможное близкое расстояние от лежащего в кустах солдата, он отрезал армейским ножом самый длинный обрывок ремня от парашюта и пошел в наступление. Увидев, что человек не двигался и не подавал признаков жизни он подумал, что победа будет быстрой и легкой. Вей Чжоу подошел к человеку максимально быстро и, готовясь совершить манипуляции по захвату и связыванию, нагнулся. В этот момент, человек вдруг одним рывком поднялся на ноги. Это был рослый молодой мужчина, одетый в черную армейскую одежду, крепкий, но стройный. Все эти оценки, данные внешнему виду мужчины, пронеслись в голове Чжоу в одно мгновенье. Стоя друг напротив друга, оба не решаясь начать бой, Чжоу медлил осознавая, что с травмированными ребрами, он может оказаться проигравшим в бою. В свою очередь, ошеломленный появлением недруга, Цзинь Юй мог драться только своим яростным взглядом, ибо он совершенно не чувствовал своего, уставшего и истерзанного штормом, тела. Они, перемещаясь, ходили какое-то время, обходя друг друга кругом, а затем Юй, вдруг остановившись, языком жестов дал понять сопернику, что намерен вести переговоры. Чжоу опустил руки, выпрямился и воспроизвел знак переговоров, сделав шаг навстречу мужчине. Когда Цзинь Юй заговорил, Вэй Чжоу понял, что его предположения о том, что перед ним солдат Народно-освободительной армии Китая оказались верными. Чжоу весьма сносно знал китайский, поэтому понял, о чем шла речь. — У меня есть конструктивное решение нашей проблемы. Очевидно, что мы на данный момент оба не бойцы, следовательно это будет не бой, а позор для чести наших вооруженных сил. Я предлагаю заключить соглашение о ненападении и сотрудничестве. Не смотря на то, что Вэй Чжоу прекрасно понимал о чем говорил мужчина, он заупрямившись, ответил ему на корейском языке. — Я не понимаю тебя. Цзинь Юй не знал корейского языка, но понял о чем речь, так как Чжоу подкрепил свои слова мотанием головы из стороны в сторону и указанием пальцем на свой рот. Цзинь Юй замер. Со стороны это выглядело так, будто он обдумывал, каким образом ему объяснить свою мысль, но на самом деле его внимание вдруг привлекло лицо парня, что стоял перед ним. Он подумал: «А действительно ли это военный? Может он просто нашел военную форму и надел ее, не подумав?» Кожа парня была настолько белая, что когда на нее попадало солнце, выглядывающее время от времени из-за облаков, оно начинало сиять, как серебряная монетка. Губы, нашедшие свое место на этом белоснежном лице, были совершенно ни на что не похожи, ярко алые, пухлые, с привлекательными отблесками влаги. Цзинь Юй помотал головой, как отряхивающаяся собака, выбрасывая неуместные мысли из своей головы и начал импровизировать. Он указал на себя, затем на мужчину напротив, и сцепив две руки в подобии рукопожатия, покачал ими в воздухе. Чжоу уже принял решение и оно, определенно, было самым разумным, что они могли сделать. Как только прибудут союзники, в зависимости от того кто это будет, та сторона и одержит победу. Даже если случится чудо и он сейчас в честном поединке одержит верх, повязав парня, то в случае приезда союзников этого китайца, он все равно в итоге окажется в проигрыше. Он внимательно наблюдал за манипуляциями огромного китайца и молчал, а потом, выждав некоторую паузу, безразлично начал говорить на чисто китайском языке. — Ты так здорово кривляешься, может быть, ты не солдат, а артист традиционного китайского театра? Есть предположения, что это может быть за остров? Цзинь Юй пропустил едкое замечание Чжоу мимо ушей, так как был шокирован тем, что этот корейский солдат все же говорит на китайском языке практически без акцента. Теперь, когда было очевидно, что никто не будет нападать, Чжоу начал оглядывать берег и задумчиво произнес: — Какая вероятность, что здесь окажется еще кто-то выживший кроме нас? Какая вероятность, что нас будут искать? Юй оставил и эти слова без внимания, он чувствовал, что если сейчас же не ляжет, то, скорее всего, упадет. Он вернулся на прежне место и улегся спать, не утруждая себя даже поисками более укромного или удобного места. Чжоу проводил взглядом фигуру мужчины и решил для себя, что, вероятно, предложенное сотрудничество заключалось во взаимном игнорировании. Он кивнул своим мыслям и молча побрел по берегу в надежде обнаружить что-то более ценное, чем здоровенный китайский солдат. Пляж оказался весьма коротким, в длину не более 500 метров, и заканчивался серией массивных скал и валунов. За ними можно было увидеть кроны деревьев и доносившееся от туда звуки говорили, что здесь помимо птиц обитают и животные, следовательно пищу и пресную воду можно будет добыть. Успокоившись немного от таких оптимистичных мыслей, он присмотрел место в тени отбрасываемой от одной из наиболее высоких скал. Сняв уже высохшую куртку, Чжоу кинул ее на траву и улегся, свернувшись калачиком. Ребра нещадно ныли, он был настолько уставшим и разбитым, что долго не мог успокоить свой воспаленный разум, прокручивая последние события снова и снова. Главное он остался жив, а что стало с командой, что будет теперь, эти вопросы оставались без ответа и единственный вариант развития событий виделся лишь в том, чтобы просто плыть по течению и постараться выжить. Быть может, когда-нибудь, он, сидя в уютном кресле, соберет вокруг себя внуков и будет рассказывать им, как во время военного конфликта, он оказался на острове с врагом и захомутал его... Нет, овладел им... Нет, не так… Он перебирал в голове варианты этой истории в поисках нужного слова и в этих мыслях погрузился в глубокий тревожный сон. *** Юй лежал, не открывая глаз, некоторое время перед тем как посмотреть на унылый пейзаж своего одиночества. Вспомнив, что он оказался здесь не совсем один, а есть еще кое-кто с бледным лицом и яркими губами… Нда, в данной ситуации эти мысли были совершенно не уместны, однако, не смотря на то, что Юй их прогонял, они возвращались и захватывали его с новой силой. Это сумасшествие, я должен думать о воде, о пропитании, о выживании. А закрыв глаза, вижу алые губы, которые, к слову, даже не принадлежат женщине. Тьфу. Он уселся на задницу, водрузив локти на колени, и уперся взглядом в спокойный теперь горизонт. Посмотрел вправо, влево, высокой и статной фигуры нового знакомого нигде не было видно. Юй встал, и повернувшись к пляжу спиной, пошел напролом сквозь заросли кустарника вглубь острова. Необходимо было как можно быстрее найти пресную воду, ручей. Пробравшись через плотную завесу деревьев и травы, высотой с его собственный рост, он попал на открытое пространство. Тут были пальмы, увешанные плодами, судя по истоптанной земле, стало очевидно, что животные здесь есть. Он начал судорожно вспоминать все, что они изучали на военной подготовке, связанное с выживанием в незнакомой местности. Осторожно двинувшись вглубь острова, Юй вдруг услышал какой-то малопонятный звук. Он был достаточно приятным и мелодичным, Юй свернул с выбранного пути и направился в сторону источника заинтересовавшего его звука. Пройдя достаточно долгое расстояние, мужчина изумленно замер. Перед ним возвышалась огромная скала, на наивысшей точке которой брал свое начало водопад. Кристально чистая вода летела к основанию скалы, образуя достаточно большое озеро, у противоположного берега которого на корточках сидел кореец и что-то увлеченно мастерил. Юй свистнул, привлекая к себе внимание, Чжоу поднял голову коротко кивнул. — Она пресная! Можно пить! Чжоу и сам не мог понять с чего это он стал вдруг таким участливым. Вероятно сказывалась то, что на этом острове остались только они вдвоем, а еще то, в чем Чжоу и сейчас бы себе не признался… Яблоко его устоев начинало подгнивать и он, будучи еще на корабле, начинал думать о том, оправдана ли эта война, за что он воюет, что и кому он пытается доказать. Деньги. Да, скорее всего, это не война с китайским народом, это не война за спорные территории, это скорее его личная война с финансовыми проблемами его семьи. В целом, он не признавал насилие как способ решения каких-то проблем. Насилие, как базис к построению жизни, было исторически оправданно, но эта была не та сверх крепкая и устойчивая основа, на которой можно выстроить жизни многих десятков семей и народа в целом. Но кому интересны его мысли. Его дело за малым. Исполнять приказы, принимать решения по существу, только касаемых бытовых и срочных задач. Пока Чжоу размышлял, продолжая стягивать нарубленные ветви размоченной и связанной корой, срезанной с лиан, к нему приблизился Юй и, опершись кулаками в бока, начал наблюдать за разворачиваемой деятельностью. — Что ты делаешь? — Ты видел небо? Скоро снова будет гроза! Надо смастерить укрытие! — Хахахах, ты хочешь смастерить укрытие из ветвей против штормового ветра, разрушившего твой стальной корабль! Хахах! Ты действительно военный? — По крайней мере я не сплю сутками, как некоторые блистательные солдаты. А предпринимаю что-то. — Ха, одно, если ты просто делаешь что-то, а другое, если ты делаешь что-то действительно стоящее. — Хорошо, — потеряв терпение, Чжоу откинул сооруженную стену, — Твои предложения? — Думаю, если нам повезет, мы найдем пещеру или ее подобие. В любом случае здесь оставаться нельзя, эту лагуну затопит в первую очередь. Нам нужно подняться выше. Запасемся водой и фруктами. После этих слов он, повернувшись к Чжоу спиной, пошел в сторону пляжа. Второй раз, пересекая заросли кустарника, Юй не мог не материться, все его руки были в царапинах и ссадинах. Пройдя по пляжу, он не нашел особо полезных вещей, однако, подойдя к его концу, увидел множество самых разнообразных вещей аккуратно сложенных кучкой, там были емкости для воды, различные обрывки ткани, ремней и веревок, его аккуратно сложенный парашют. Невероятно, но даже контейнер с набором первой помощи и целая коробка сухого пайка, уже растрепанная, явно впопыхах. Какой-то хомяк, видимо, не выдержав голода, опустошил парочку боксов. Юй, связав весь ворох вещей, надел их на спину как огромный рюкзак, из которого с разных сторон свисали кое-как привязанные вещи. Он направился к своему новому знакомому, суетливому и деятельному, очевидно, что он был не ленив, но плохо продумывал свои действия, а хватался за первую же мысль, пришедшую в голову и кидался ее реализовывать. Когда Юй вернулся к водопаду, Чжоу по-прежнему стоял на месте и лишь крутил головой, оглядывая вершины скал и их отвесные стены. — Я думаю можно пойти там, посмотри, там есть выступы! Он указал рукой направление и тут же двинулся, даже не поинтересовавшись, нужна ли товарищу по несчастью помощь. Юй решил предоставить суетливому корейцу возможность проявить себя и молча побрел следом. Вскарабкавшись на пятиметровую высоту, мужчины начали оглядываться и заметили углубление, похожее на пещеру, образованное между двух скал. Пройдя внутрь, они приняли решение оставаться тут. Здесь было довольно безопасно. Юй снял с себя свой груз и, выбрав несколько емкостей для воды, отправился снова в низ, чтобы наполнить их. Когда он вернулся с водой и сухими толстыми ветвями, Чжоу натягивал парашют, воссоздавая что-то похожее на потолок, получилось весьма не дурно. Он привязал середину «потолка» к корню, торчащему из горы, соорудил канал по которому, предполагалось, что будет стекать дождевая вода и поставил под слив одну из фляг, которую принес Юй, но не успел наполнить. Оставив воду и ветви, Цзин Юй вновь спустился вниз на землю и активно начал рубить пальмовые ветви, забравшись высоко на ствол. Чжоу, наблюдал за тем, как огромный неповоротливый китаец ползет по горе вверх, заваленный пышными пальмовыми ветвями, словно огромный стог сена, и это зрелище вызвало у него искреннюю улыбку. Обосновавшись на месте они разожгли костёр и расселись около него, принимаясь есть сухой паек, так удачно обнаруженный Чжоу. Они молча наблюдали за языками пламени и, казалось, забыли кто они и почему оказались здесь. Наевшись, Чжоу навалился на один из валунов и посмотрел на начинающее хмурится небо. Солнце клонилось к горизонту и фигурные, массивные облака окутывали розово-оранжевый цвет. — Красиво, — вяло отметил он и посмотрел на Юя, продолжающего жадно есть. Этот высокий и крепкий мужчина сейчас показался ему особенно красивым. Его светлое лицо окрашивал закат, тонкие выразительные брови и крупные черные глаза, окаймленные прямыми, длинными и черными ресницами, разрез глаз, напоминающий крыло ангела, прямой выразительный нос и упрямая складка тонких, но ярких губ. Он ел, и время от времени можно было заметить мелькающие во рту белоснежные клыки, очевидно, более крупные, чем остальные зубы. С кем его можно было сравнить, так это с черной пантерой. Подумав так, Чжоу перенес свой ленивый сытый взгляд ниже и увидел крепкие мышцы рук и безумно выразительные кисти, с длинными и проворными пальцами. Теперь присмотревшись как мужчина ест, изящно держа пакет с едой, Чжоу не мог представить этого китайского солдата в бою. В голове Чжоу возникло масса вопросов, но он знал, что даже имя своего соседа не может выведать. Не то время, не та ситуация. Гроза началась стремительно, обрушив на мужчин и на их скромное жилье всю свою мощь. Они спрятали запасы с вещами в пещере и легли на постеленные пальмовые ветви. В полнейшей темноте, в которой невозможно было разобрать даже собственной руки, поднесенной к лицу. Они слушали тревожный гул ветра, удары дождя и раскаты грома, то и дело раздававшиеся совсем близко над их головами, а свет от вспышек молний время от времени освещал их лица. — Нам нужно лечь ближе друг к другу, иначе завтра мы проснемся с воспалением легких… Юй, сказав это, обратил свой взгляд в темноту, где находился Чжоу. Тот молчал, но было слышно, что того трясет от холода и, взяв инициативу в свои руки. Юй переместился вплотную к мужчине, просунув руку под его голову, притянул к себе его тело. Чжоу был шокирован таким отношением солдата вражеской армии, но понимал, что дело не в симпатии, а в том, что необходимо выжить и единственный вариант сохранить тепло, спать вот так, как с женой в супружеской пастели, крепко сплетаясь телами. На следующее утро Юй проснулся от росплесков воды и шума возле их укрытия. Он вылез и увидел обнаженного по пояс Чжоу, умывающегося принесенной снизу водой. Как и предполагалось лагуну затопило, на поверхности воды плавали сбитые штормом плоды. Юй присоединился к Чжоу, умывшись они отправились искать что-то более основательное, чем сухие пайки. Ловя рыбу, они молча, упрямо соревновались в своих умениях и каждый раз, когда кто-то ловил более-менее крупную добычу, он поднимал взгляд на соперника и торжествующе улыбался. — Ладно, я думаю, нам хватит этого надолго, — в конце концов, утомившись, произнес Юй. День сменяла ночь много раз, они жили в спартанских условиях, время от времени размышляя о том, какие меры им предпринять, чтобы их нашли, и что будет, если их все же найдут. Ответ был на поверхности. Тот, чья армия найдет их, пойдет под трибунал, а другой человек станет военнопленным. Отсрочивая решение этого вопроса, они прожили уже больше недели в диком и щедром раю. Каждую холодную и темную ночь они прижимались друг к другу, как самые близкие во всей вселенной люди, не удивительно, что в их сердцах, начало прорастать что-то необъяснимое. — Я буду называть тебя… Хай, — однажды выдал Чжоу, прибирая место их ночлега. — Почему? — Я не знаю, просто иногда, когда мне нужно позвать тебя или что-то сказать, мне приходит в голову это имя. — Хах, ну тогда я буду звать тебя… Инь? Иньцза. Пойдет? — Мне все равно, — Чжоу пытался неумело подавить улыбку.