Нехватка внимания

После рождения ребёнка Канеки будто встал для неё на второй план. Все меньше и меньше внимания стало уделяться мужской половине семейства. День за днём Тоука находилась рядом с их маленькой и очаровательной дочуркой, изредка обращаясь к своему мужу, и то это были просьбы, мол, принеси то, постирай то, поддержи ребёнка и т.д. Не подумайте, сам Кен сильно любил своё чадо и с радостью вносил свой вклад в её воспитание. Но ему все же не хватало её ласк, её нежной кожи и сладких губ. Жутко не хватало. Лишь по ночам им удавалось побыть с друг другом, но не часто, ведь ребёнок отнимал слишком много сил, и даже такая сильная девушка, как Тоука, уставала от такого напора. Она не понимала, как их отец, Арата Киришима, воспитывал её с братом в одиночку. Сейчас он был для неё кумиром. — Давай не сейчас, Канеки, я сильно устала... Отнекивалась девушка, отворачиваясь от своего любимого. Её веки сами закрывались, и вскоре она крепко заснула, оставляя мужа снова без внимания. И так день за днём. Это ещё цветочки, вот начнут резаться у неё зубки, так и ночью нам не будет покоя, подумал Канеки, убаюкивая младенца на своих руках. Хотя ребёнок проводил большинство времени с матерью, но засыпать она могла только на руках отца, ни на руках матери, ни на руках дяди Аято или тети Хинами. Только на его. И ему это так сильно льстило, что, когда девочка начинала только-только зевать, папаша мигом оказывался рядом, приготовившись отправить дочь в мир грёз. *** — Надо почаще отправлять вас погулять. Она так сильно устала, что точно проспит до завтрашнего утра. Вернувшись с вечерней прогулки, организованная Хинами, где они со всем персоналом кафе “re:” катались на разных аттракционах, ели кофейную сахарную вату, в состав которой добавили кусочки человеческой плоти, их дочь сразу же завалилась спать. Канеки только что закончил её убаюкивать, аккуратно кладя ту в её постель. Девочка периодически сосала пустышку и сжимала свои малюсенькие кулачки. Будь бы его мать сейчас жива, она бы точно сказала, что он сам в детстве был таким же, но вместо седых волос на макушке расплескались чёрные локоны. Он завис над ней, пытаясь выяснить, кого же в их ребёнке больше: Канеки или Тоуки. Волосы точно принадлежали отцу, можно даже не сомневаться. Но вот глаза и улыбка были ближе всего к матери, ведь так ангельски улыбаться можешь лишь одна девушка на всём белом свете – Тоука. Носик был отцовский, а вот ушки, скорее всего, матери. — А ты сам не устал сегодня, Канеки? Ты сегодня много играл с ней. Спросила любимая жена, подойдя к мужу сзади и обняв его за туловище. Она мимолётно поцеловала его в щеку и уставилась на колыбель, тихо касающиеся по сторонам. — Я устал, но такой удачный момент не хочу упускать, – с этими словами парень разворачивается и поднимает девушку за талию, в ответ та лишь мягко улыбнулась и обвилась ногами за его торс, – мне, если честно, так сильно не хватает твоего внимания, Тоука. Не хватает твоих ласк, нежность твоих рук и сладких вкус твоих губ. Тоука понимала его. Она спиной чувствовала его жадный и завистливый взгляд все эти месяцы. Ей хотелось помочь, но не удавалось. Но не сегодня. Сегодня именно такой день, точнее, ночь, в которой она полностью будет отдана ему. Проведя ладонью по щеке парня, девушка нежно его целует и опускается вместе с ним на бархатную кровать. Канеки без слов и разрешений сразу же углубляет поцелуй, добавляя больше страсти и своей любви. Он так давно не вкушал их вкус, что кусал их до такой степени, что потекли маленькие капельки крови. Но ей это нравилось. Ребенок, в свою очередь, неосознанно переворачивался с бока на бок, выбирая удобное положение для сна. Он даже не подозревал, чем занимаются сейчас его молодые родители. В это время юноша уже расправлялся с бретельками её бюстгальтера. Как и год назад, ему удалось это не с первого раза, но с прошлого раз он много тренировался. Об этом он просил Цукияму, и даже не спрашивайте, как он смог на это согласиться. Высвободив её прелестные грудии наружу, Канеки припал губами к одной из них, а вторую начал сжимать рукой. Стоны невольно начали вылетать из её уст, руки начали предательски дрожать, пытаясь расстегнуть ремень на мужских брюках. — Потише, милая, потише. Ты можешь разбудить нашу дочь. Шепча на ухо разные слова, он продолжал играться с бусинками её грудей. Вслушиваясь в каждые стоны и вздохи, гуль с упоением наслаждался реакцией девушки на его действия. Воспоминания о самых счастливых моментах из жизни стали сами появляться в его голове, заставляя того широко улыбаться. Хотя во время прелюдии это может показаться немного странно. И вот, когда штаны были спущены вниз, впрочем, также, как и нижние бельё девушки, Канеки смог полностью воплотить свои ночные фантазии, мучившие его голову со дня рождения девочки. Вдавливая её в мягкое полотно мебели, Кен то и дело вскрикивал, как сильно он их любит, прямо ей в губы. Шептал на ухо планы их счастливого будущего. Нет ничего прекраснее таких моментов. — Лишь она, ты и я. Навсегда. Волна наслаждения окутала парочку с головы до ног. Переводя дыхание, их тела расплескались по всей кровати. Волосы прилипли ко лбу, все тело горело, хотелось выйти на балкон и насладиться ночной прохладой. — Такого внимания ты хотел? Спрашивает Тоука, перевернувшись на бок и прижавшись к Канеки. Она тихо усмехнулась и провела коготком от пупка до вздымавшиеся груди. — Да, такого. Но я все равно надеюсь, что ты будешь больше уделять мне своё драгоценное внимание. Поцеловав в темно-синею макушку, парень прикрывает глаза и с глубочайшим облегчением испускает вздох. Но не успел он подумать о втором заходе, как послышались тихие улюлюканья. Проговаривая что-то на непонятном для всех языке, девочка начала медленно просыпаться. Бывшая Киришима, как истинная мать, не взирая на обнаженный вид, вскакивает с кровати и через секунду оказывается возле кроватки. И снова он ушёл на второй план...