***
— Райан, она мне не нравится, если хочешь, мы можем сыграть какую-нибудь дру… — Это потрясающая песня, чувак, да и фанаты-ы-ы давно просят. Он обреченно вздыхает. — Ладно, хорошо, но тогда мы не будем сливать From The Gallows. — Без проблем, — парень довольно улыбается, и Даллон кивает в ответ, пытаясь убедить себя в том, что согласился не только из-за этой улыбки. Получается плохо. Даллону не жаль. Несмотря на его переживания, фанаты вспоминают песню и некоторые даже подпевают, и в целом она заходит неплохо; Уикс обводит толпу счастливым взглядом, улыбаясь и рассказывая что-то об этой песне, когда милашка за барабанами выдает в микрофон нечто, заставившее его сердце окончательно долбануться в пятки. — Может, тогда наденешь платье? Тебе пойдет, серьезно. Эта строчка резко перестает нравиться Даллону, зато неожиданно нравится фанатам. О черт. Черт. Черт. — Райан, ты уволен! — фыркает он, надеясь отшутиться, и, судя по улыбке Симана, ему это удалось. Радость была преждевременной. — Даллон, зайди в Твиттер, — они сидят в номере, отдыхая, и Уикс как раз собирался пойти спать, но что-то в голосе Райана заставляет его послушаться, а навязчивую мысль о том, что ничего хорошего его не ждет, родиться в голове. Он не ошибся. — Они… сняли это? — брови поднимаются. — И хотят, чтобы я надел платье? — Даллон падает на кровать, проводя ладонью по лицу. — Райан, ты ужасный человек. — Ты всегда можешь их проигнорировать, знаешь, но… — он коварно улыбается. — Но я уже сказал, что ты сделаешь это завтра. — Ты сделал что?! — Не бей, не бей! Это будет забавно, чувак, ты что-то имеешь против платьев? Купим что-нибудь в цветочек. — Боже, я дружу с идиотом, — Даллон обреченно стонет, ударяя ладонью по лбу. — Я не буду этого делать. — Чува-а-ак, я уже пообещал. — Нет. — Я куплю тебе новую педаль. Или две. Какие захочешь. — Мне хватает моих. — Укулеле-баритон, чтобы ты сыграл Love At First Sight. Ты же любишь эту песню? Все любят эту песню. — Райан, нет. Я не надену платье в люди. — Не в люди, а всего лишь на концерт. Там же темно. И не так много времени займет. — Райан, нет. — Ты будешь выглядеть потрясающе, я серьезно. Ты же королева красоты среди подростков*. — Ты только что… — Даллон отворачивается, надеясь, что друг не заметит его смущения и ярко-красных щек. — Черт, ладно. Я надену платье на концерт. Ты купишь мне укулеле. — Куплю что угодно, — Райан смеется. — Тогда завтра придется пройтись по магазинам. — О боже. Даллон обречен.***
— Что думаешь? Райан показывает ему черное платье с цветочным узором, очень похожим на дизайн его рубашки, и длинными рукавами, и оно наверняка смотрелось бы мило на Бризи, но… нет. — Лучшее из худшего, — Даллон пожимает плечами, вздыхая, потому что на них опять смотрят очень странно. — Ладно, возьмем его. — Класс! — Райан сияет и бежит на кассу, Даллон наблюдает с таким видом, будто тот собирается его убить. По крайней мере, у него будет новая укулеле.***
К вечеру Даллон успевает начитаться множество постов о нем и платьях и смириться с ужаснейшим позором. Райан в своей рубашке с цветами, «чтобы соответствовать», вышел из гримерки, «чтобы не смущать», и теперь он остался один на один с идиотским платьем, но… время уже поджимает, и похоже, что выбора у него нет. — Выглядишь великолепно, — усмехается Симан, когда басист выходит. — Я серьезно. Все оценят. — Я тебя ненавижу, — сообщает Даллон, будто не его сердце пропустило удар от комплимента (совершенно неуместного, но… это же Райан, так что это имеет значение, потому что в душе Уикса все живет только благодаря ему), и, глубоко вздохнув, идет на сцену. Ладно, это можно как-нибудь пережить. Толпа взрывается, когда вместо того, что они могут полюбить группу на разогреве, слышит, что они могут возненавидеть лучшего друга, да-да, вот его, за барабанами, только посмотрите на этого бессовестного человека. — Ты выглядишь прекрасно благодаря мне! — невинно отзывается Райан. — Мог бы спасибо сказать! — Дамы и господа, он ужасный человек. — Дамы и господа, этот человек променял свое воспитание на рисование слез подводкой! — Дамы и господа, следующая песня написана о нем! Начинает играть Choke. Райан выглядит крайне обиженно. — Мог бы сразу сказать, что платье не нравится! Кажется, Твиттер приобретает множество поводов для шуток только за эти пять минут. Даллон пытается вести себя как обычно, но, серьезно, это тяжело, потому что все смотрят слишком пристально, а Райан — особенно. «Какого хрена, просто играй», — потому что Даллону все еще не нравятся его ноги, потому что он в смущающем положении перед другом (который считает, что он выглядит прекрасно, пожалуйста, пусть Райан на самом деле считает его прекрасным) и множеством людей, потому что новая укулеле часто расстраивается и он плохо помнит интро. — Следующая песня называется Love At First Sight, — Даллон выдерживает паузу, улыбаясь радостной реакции фанатов. — Она об этом платье, Райан подтвердит. Симан, пытаясь не засмеяться, подтверждает. Даллон не говорит, что песня о нем, только кружится по сцене во время проигрышей, юбка поднимается от резких движений, и барабанщик видит чуть больше, чем следовало, но никто не возражает. Love At First Sight освобождает, дарит второе дыхание, и платье уже не кажется таким плохим. выключи свет, я влюблен в тебя Райан посылает ему быструю улыбку в этот момент, и сердце бьется быстрее. Во время A Letter он подходит к другу, гитара висит за спиной, и улыбается; тот улыбается в ответ. — Эта песня, — говорит Даллон двумя минутами позднее, — всегда была для Райана, но, знаете, Райан идет к черту. — Брось, она не для меня, а обо мне, ты не можешь так просто вычеркнуть меня! Это жестоко, — толпа бушует. Даллон усмехается, его щеки горят, его сердце бьется в, кажется, миллион раз быстрее. — Могу и вычеркиваю. Спокойной ночи, Райан. Сегодня они остаются пообщаться с фанатами сразу после концерта, так что Даллон не успевает переодеться, и десятки фотографий с ним в платье скоро разлетятся по интернету, но в конечном итоге, чувствуя пристальный взгляд Симана на себе, Даллон ни о чем не жалеет. — Почему бы и нет, ребята? Все могут носить платья, — заявляет он. — Платья выглядят бесподобно на ком угодно, вот и вся истина. — Райан заставил тебя это сказать? — Какой Райан? — люди смеются. — Я не знаю никакого Райана. — Лжец! — восклицает упомянутый, фыркая. Они заваливаются в гримерку, смеясь и цитируя бесконечные шутки фанатов, и Даллон уже почти простил его за эту чертовщину, потому что, ладно, это в самом деле было немного весело. Тем не менее, он говорит Райану, что он тот еще мудак и это было жестоко. Райан фыркает. — Почему же? — Сотни фото в интернете. Я обречен до конца своих дней, — правда, между прочим. — Да ладно, ты просто модный. — Иди нафиг. Симан усмехается, надевая куртку, и кивает. — Не дуйся, тебе не идет. Доберешься до отеля сам? Мне нужно кое-куда заехать, — Даллон кивает, стирая свои черные слезы. — Хорошо, тогда не буду смущать и пойду нафиг, — Райан подходит к басисту, тут же напрягшемуся, и мягко, осторожно, почти невесомо целует в щеку. — Но ты правда выглядишь прекрасно в платье. До встречи. Когда дверь за парнем закрывается, Даллон не шевелится еще минуту и смотрит в зеркало с глупой счастливой улыбкой. Через несколько мгновений, поняв, что Райан — да, серьезно? — унес его вещи, Даллон уже не улыбается. — Какого… — их буквально нигде нет. Совершенно. Ничего. — Черт! Черт, черт, черт… — он носится по гримерке, заглядывая под все поверхности и обреченно взвывая в итоге. — Твою мать! Ладно, можно же вызвать такси, да? Телефон разряжен. Даллон ударяет ладонью по лбу. До отеля минут двадцать пешком. Никакие автобусы сейчас уже не ходят. — Господи, я убью его.***
И так Даллон оказывается здесь, и на улице дует ветер, и у него дергается глаз. Еще ему холодно, ноги совершенно замерзли, и все ужасно. Особенно ужасен Райан. Даллон сейчас взорвется к чертям от злобы. Но этого, к счастью, не происходит. Девушка на ресепшене смотрит странно, но ничего не говорит; он вежливо улыбается и идет на второй этаж, чувствуя адскую усталость, которая испаряется, когда он доходит до их номера. Райану конец. — Ты! — он хлопает дверью, заходит в гневе. Симан лежит на своей кровати, листая что-то в телефоне и хихикая, но тут же замолкает, когда видит друга… он имеет право все еще звать Уикса другом? — Ты ужасный человек, Райан, господи, какого черта, я шел ПО УЛИЦЕ в этом чертовом платье! — он снимает кроссовки, швыряя их куда-то вдаль, как хотел швырнуть барабанщика. Тот впечатлен. — Ты думаешь, это смешно?! Думаешь, это весело?! — Ну, да? — невинно отзывается тот. — Нихрена это не смешно, Райан, ты идиот! Ты хоть знаешь, какой там ветер?! А я знаю! — Чувак, не злись, — он встает, предостерегающе поднимая руки. — Не переживай так, ты уже здесь, все в норме, ну, прости, шутка не удалась. — Шутка не удалась у него! Да ты чертов кретин! — А ты выглядишь горячо, когда злишься. — Что? — эти слова выбивают воздух из легких, и Даллон застывает на пару секунд, растерянно моргая и совершенно точно не краснея. — Ты выглядишь горячо, когда злишься, говорю. — Тебя так мужчины в платьях заводят? Весь день комплименты отвешиваешь, — нелепая шутка, но Райан выглядит серьезным. Ой? — Только если ты. — Что? — сердце пропускает удар и начинает биться просто с нечеловеческой скоростью. — Теперь ты успокоился? — Уикс не отвечает. — Полагаю, да. Если серьезно, то ты правда думал, что я не замечу? — он улыбается светло и нежно, и Даллон хочет смотреть на эту улыбку вечно. — Не заметишь что? — Что ты в меня влюблен по уши. Даллон делает шаг назад, врезаясь в стену и сглатывая. Ой. — Ты специально это затеял. — Ага. — Чтобы… вывести меня сюда. — Как-то так. Повисает молчание, и Даллону кажется, что его бешеное сердцебиение слышно на всем этаже. Он не видел ничего красивее улыбки Райана Симана. — Ты мог просто спросить или тоже признаться, серьезно, это… — Это слишком просто. К тому же, — беспечно пожимает плечами, — мне хотелось новых фанатских мемов. И Даллон усмехается и делает шаг вперед. — Ты такой идиот. И Даллон целует его. Райан, надеявшийся на это, но не бывший готовым, на мгновение теряется, но отвечает, приоткрывает рот, его пальцы в чужих волосах, другой рукой обнимает за талию; мягко толкает Даллона на кровать и смотрит сверху вниз: Уикс лежит на спине, тяжело дышит и глядит пристально, юбка задралась (какая неожиданность) выше, чем следовало бы. Чистое золото, серьезно. Парень нависает сверху и целует его снова…***
Им очень повезло, что Райан предварительно поставил будильник, потому что так они бы просто не встали в шесть утра; Симан тянется, лениво выключает его и пихает спящего, как убитый, не только сейчас, но и всегда, Даллона, на что тот бурчит и медленно открывает глаза. — Райан? Райан. Привет. — Вставай, жираф, мы должны ехать. — Я не жи…, а куда? — Концерт давать, если не забыл. — А, — пауза. — Да. Это становится неловким. — Так ты встанешь или мне лезть через тебя? — Встаю, встаю… — он скатывается с кровати, сонно хлопая глазами. — О, да, чувак. — Что? — Тебе бы пошло платье. Тот молчит несколько секунд. — Я тоже люблю тебя, Даллон. Уикс хлопает глазами, улыбка появляется медленно на его лице. — Любишь? — Конечно. Ты разве не это пытался сказать? Потому что если нет, то у тебя большие проблемы. — Иди-ка ты к черту. Райан усмехается, подходя к нему, и целует в щеку. — Собирайся лучше, злюка. Даллон удивлен тому, что после вчерашних событий он еще может от чего-то покраснеть.***
Его рандомные выкрики в конце Modern Day Cain приходили в голову за несколько секунд до конца песни и именно поэтому всегда звучали великолепно, но сейчас идея появляется в голове Даллона почти сразу. Барабаны затихают, он обводит толпу взглядом и торжественно заявляет: — Я больше никогда в своей жизни не позволю Райану выбирать песни! Симан говорит себе, что разберется с ним позже.