Я нашел тебя

      Хон несколько минут повертел телефон в руках, потом написал краткий ответ:       «Ты сейчас дома?»       Через несколько секунд пришел ответ:       «Да, дома. А что такое?»       Больше Ли Хонки ничего не писал. Только попросил водителя такси ехать по другому адресу. Тот только кивнул в ответ и ввёл в навигатор новый маршрут. Уже через двадцать минут, после ответа Хуна, Хон стоял у горки, которая вела к квартире друга. Хон сомневался стоит ли идти туда, ведь всё напоминало о прошлом, а ещё и выпитый алкоголь давал о себе знать. Но всё же желание и интерес перебороли всю неуверенность. И вот ещё пятнадцать минут, и он уже нажимает на звонок. Несколько длинных секунд никто не спешил отвечать. Хонки уже хотел звонить по телефону, но вдруг Хун всё же ответил. Краткое — открывай и писк, который впустил вокалиста.       Хун открыл входную дверь, пропуская друга вперед. Он немного был в шоке, что Хон приехал сразу после отправленных сообщений. Он, не скрывая, так и спросил, на что получил недовольный ответ, что ему нельзя близких контактов, поэтому он здесь.       — Джонхун, о чём ты хотел поговорить? Что случилось? — Хонки не любил такие неожиданные встречи, тем более, что не так давно, он практически ушёл из группы. — Твой пристальный взгляд на репетиции, меня немного напряг. Пора нам уже в спокойном ключе разрешить все проблемы и остаться при этом друзьями и коллегами.       — Да, я с тобой согласен. Нам необходимо всё обсудить. — он показал, куда стоит пройти, и они оба уселись на стулья, за кухонным столом. — Я хочу понять, что со мной происходит и узнать, как ты ко мне относишься, потому что хочу всё забыть и убедиться, что всё это бред.       — Ну, ок. Давай начинай. Я тебя выслушаю и потом скажу, что будет и как. — Хон расположился, как можно удобнее, откинувшись на спинку стула.       — Я не знаю с чего начать. Но после нашего разговора на повышенных тонах, я вдруг осознал, что моё сердце относится к тебе больше, чем просто к другу, наверное. Поэтому, я очень тебя прошу, сейчас ничего не говори и не бесись. Я хочу кое-что сделать, а потом попробуем всё это обсудить, ну, или ты меня убьёшь. — Он неуверенно посмотрел на собеседника в то время, как сердце грозило вырваться из груди. Хуну хотелось вырвать его, заглушить. Увидев вопрос в глазах друга, резко двинулся на него. Через секунду он максимально приблизился к лицу Хона и впился в его губы. Дыхание замерло, сердце остановилось и, в довершение всего, мозг попрощался, на всякий случай. Хун не спешил, первые несколько секунд он просто касался своими губами губ Хона. Но, не получив отпора или ещё чего-то, начал углублять поцелуй. Первую минуту это было что-то вроде познания и нового урока. Но он уверенно мог заявить, что ему не противно, хоть и не скажешь, что очень приятно. Хун не понимал, почему не может оторваться от этих губ, но ещё больше смущал факт, что его не оттолкнули. Он сам отошёл только тогда, когда закончился воздух. Не тормозя, резко сел на свой стул и уставился на друга.       Между ними повисла жуткая неловкость. Они не знали, что говорить и как себя вести. Но Хон всё же решил начать первым.       — Я стесняюсь спросить, а что это было сейчас?       — Не знаю… Я в шоке сам… Очень хотелось понять, что со мной происходит в последнее время. — Джонхун старался избегать зрительного контакта, но похоже, что Хонки видел его насквозь. — Не так давно я стал замечать, что моё сердце очень странно реагирует на тебя, а когда мы с тобой разругались в прах, и ты попал в больницу… Я себе вообще не мог найти места. Это дико для меня. Хочу всё выбросить из головы и забыть. — Джонхун тяжело вздохнул и запустил пятерню в волосы. — Прости за этот поступок. Я не собираюсь истерить, признаваться в чувствах или ещё что-либо делать.       — Знаешь, что, друг дорогой! Я бы мог тебе съездить по фейсу, чтобы не возникало таких мыслей. — Хон встал со стула и подошёл к окну. Он повернулся спиной к другу и, смотря вдаль, продолжил речь. — Скажу честно, если бы ты сделал это хотя бы четыре с половиной года назад. Я бы не раздумывая принял этот поцелуй и добивался твоего расположения. — Он повернулся лицом к Джонхуну, — Но сейчас я люблю Мина, поэтому между нами ничего не может быть. Прости… Знаешь, я, пожалуй, пойду. Потому что ты об этом пожалеешь, а я не хочу ворошить прошлое. И Минхван не достоин того, чтобы его предали.       Хонки двинулся к выходу, но его тормознул Хун. Он ничего не делал, просто держал его руку и смотрел в сторону окна.       — Хон, я не собираюсь претендовать на тебя или кричать, что люблю и не могу жить без тебя. Я лишь прошу об одном, будь и дальше моим лучшим другом. Больше мне ничего не надо. Я остыну и вернусь к нормальному состоянию. Дружбу я не хочу терять. — парень с надеждой посмотрел на собеседника.       — Успокойся, солнышко, наша дружба превыше всего. Так что давай, утихомирь свои нервы и возвращайся к нормальному состоянию. — Хон похлопал друга по руке и, подмигнув, всё же смылся из квартиры.       Когда дом лидера был на безопасном расстоянии, Хон остановился для отдышки. Можно смело заявить, что так быстро и далеко он бегал в средней школе, когда невозможно было отлынить. А тут сразу кросс, причём от квартиры и на три района вперед. Парень не мог понять, почему его сердце предательски остановило ход, а губы поддались поцелую. И если уже признаться, то ему очень понравилось, ведь раньше это был запретный плод. В голове крутилась лишь одна мысль, говорить ли об этом Мину или промолчать. Ведь он его любит, а это был странный порыв и даже не его.       «Ли Хонки, возьми себя в руки и верни мысли в адекватное состояние. Даже если что-то и осталось к этому человеку, это должно кануть в неизвестность. Минхван не достоин предательства и измен. Всё завтра забудется, а Джонхун просто хотел узнать, каково это целовать себе подобного. Всё нормально. Это не любовь, просто интерес. — парень потряс головой, чтобы прогнать все мысли и этот случай. — Минхвану ничего не буду говорить, это только боль принесёт и проблемы. Как раз вторых у нас хоть отбавляй!»       На этом Хонки запретил себе думать о том, что было и о тех чувствах, которые в нём ещё жили в глубине души.       Но в эту ночь, не мог себя понять и виновник произошедшего. Уже битый час Джонхун пытался привести себя в порядок. Он сидел на своей кухне и смотрел в одну точку. Парень не мог поверить, что совершил то, чего хотел и не желал одновременно.       одновременно. Но даже не действие его будоражило, а эффект.       «Почему я такой счастливый? Мне не могло это понравится! Я же сторонник привычных отношений. Тогда почему я поцеловал его? Зачем я это сделал? — Хун был в глубоком трансе и не мог поверить, что ему понравилось ощущать мягкие и тёплые губы друга на своих. Но выбивало окончательно, желание продолжения этих ласк.»       Размышляя над всем, он решил, что попробует как-нибудь поцеловать другого парня для сравнения или осознания, что ему это не надо. Только вот на трезвую голову он этого не сделает, чтобы было, на что спихнуть потом.       Следующие несколько дней, всё, вроде, шло своим чередом. Парни усердно репетировали, только Хун был счастлив, что Хонки ещё на больничном, поэтому нет причин избегать его. Однако всё хорошее заканчивается, вот и Хонки вернулся в коллектив к концу недели.       Парни забросали его вопросами, звали на попойки, в караоке, но потом отступали назад, замечая молчаливый взгляд барабанщика. Минхван ничего не говорил, но его жесты открыто сообщали, что он хочет уединения, а тут всякие навязываются.       Хон мягко всем отказывал, говоря, что пить ему нельзя, да и шуметь ещё рано. Но вот как-нибудь посидеть в отличной компании за вкусным жареным мясом, он только за. Но это точно будет не сегодня и ни на этой неделе. Все поняли суть и больше никаких вопросов не задавали. Один лидер сидел так тихо, что все переглянулись, потому что знали о давней дружбе Хона и Хуна. Но не рискнули даже спрашивать, не то что подкалывать. Хоть лидер всегда был сдержанным и казался холодным для окружающих, все сотрудники ФНС знали, если к нему обратиться за помощью, он не откажет. А если касалось дело Ли Хонки, то он вообще не пытался скрывать своих чувств. Эти странности давно появлялись, но сейчас какое-то обострение.       Однако время не ждёт и надо репетировать. Каждый занял свою позицию и из их зала начали разноситься звуки музыки. Они сменяли друг друга от мощного рок звучания, до спокойных мелодичных тактов. Ноты сливались в прекрасные песни, которым придавал яркий окрас и изюминку голос Хона. Безоговорочно все соскучились по этому хриплому и при этом звонкому голосу, который всегда умел передать настроение композиции.       Через несколько часов, когда все необходимые записи были отработаны по несколько раз, а парни порядком выбились из сил, лидер сказал, что репетиция закончена и можно заниматься своими делами. На этот раз Хун собрался быстрее всех и, распрощавшись, вышел из зала. За ним почти следом поплелись Дже и Сынхен. В зале остались только ХонМины.       — Хён, ты не знаешь, что с Джонхуном произошло? — в голосе Мина слышались нотки беспокойства. — Он сегодня очень странный. Всё время общался не поднимая глаз и смылся быстрее всех?       — Не знаю. Может о чём-то думал. Мы с ним давно не разговаривали. Сегодня первая встреча, после того, как я заходил в прошлый раз. — Хон старался казаться холодным, но боялся, что его раскроют по глазам.       — Это странно… Вы всегда тусили вместе и общение было ровным и открытым. А с того случая как-то всё изменилось. — Мин отвёл взгляд, боясь, что Хон заметит, что не вся правда сказана. Мину не хотелось говорить о том, что лидер в курсе чувств Хона. Ему было стыдно за это.       Вот так и остались парни при своих секретах, оба опасаясь быть раскрытыми. Пока эти двое страдали от недосказанности, Джонхун пошёл в самый дальний ночной клуб, причём не стандартный, а именно для ЛГБТ. Он решил не затягивать, потому что очень хотелось вернуть себе обыденность. Уже находясь внутри, парень нашёл свободную стойку и заказал какой-то убойный коктейль. Заказ принесли через несколько минут. Запах смеси дурманил, вкус отключал мышление, а музыка служила, пока ещё, способом отступления. За то время, которое он распивал коктейль, к нему успело подкатить несколько видных корейцев модельной внешности. Однако все были отшиты в грубой форме. В течении получаса лидер присматривался ко всем и выбирал жертву. Сам того не замечая, пытался отыскать кого-то хоть отдалённо похожего на лучшего друга. Увы, всё тщетно, таких, как он, видимо, больше нет, он единственный экземпляр, забаррикадированный Чхве МинХваном.       «– В этом явно нет смысла! Надо брать любого, а лучше парочку. — Хуна передернула сама мысль о том, что он собирается сделать. — Это эксперимент, необходимый для спокойствия.»       Всё обдумав, он ринулся на танцпол, в самое сердце безумия. Чего там только не пытались с ним сотворить: кто-то хотел облапать, кто-то облизать, но самый наглый полез целоваться.       В первые секунды Хун хотел как следует съездить по наглой роже, но вспомнил, что сам сюда припёрся и ту самую гадкую цель, поставленную неделю назад. Поэтому в следующую секунду он поддался и попытался ответить незваному гостю. Но ему хватило и двух секунд, чтобы осознать всё и оттолкнуть от себя наглеца. Ещё несколько минут и Хун уже идёт по улице, размышляя о том, что это ему всё померещилось и было глупо пробовать. Но с другой стороны, он понял, что он натурал, хотя почему-то в голове периодически всплывала картинка того злосчастного вечера. В итоге, откинув все смутные мысли и размышления, парень понял, что пора искать себе девушку, чтобы не кидаться на парней. С этой мыслью он спокойным шагом приближался к своему дому.