***
За четыре года в Хогвартсе Гермиона привыкла к близнецам и их вечным приколам. Для нее, как наверное и для всех вокруг, они были неразрывным целым. Братец Фордж и братец Дред. Душа любой компании, балагуры и насмешники, вечные арлекины… Этакий яркий образ, за которым почти невозможно разглядеть живых людей. Если бы Гермиону спросили, нормально ли это, она бы, пожалуй, ответила, что нет. Но ее не спрашивали, и она не задумывалась.***
— Эй, Гермиона! Веселый голос за спиной вызывает лишь легкую досаду. Не до них сейчас. — Ну, что еще? — Ты ужин пропустила, будешь? И Фред протягивает ей кусок пирога, завернутый в салфетку, на который Гермиона смотрит с изрядной долей подозрения (и небезосновательно). — Ага, чтобы я потом неделю вся в прыщах ходила? В его глазах отчего-то мелькает растерянность. — Да нет… — Или чтобы у меня уши бантиком завязались? — Да я просто… — А, или борода выросла, как у Меридит на прошлой неделе? — Это просто пирог… — Ну да, как же, — она хмыкает, довольная тем, что не попалась на очередную уловку. — Знаешь что, ставьте свои эксперименты на ком-нибудь другом! А мне в библиотеку надо. И гордо удаляется, оставляя за спиной странно молчаливого близнеца. С какого момента Фред стал подходить к ней один?***
На вершине Астрономической башни бушуют ледяные порывы ветра. — Гермиона! Ну ты и забралась, еле нашел! В знакомом голосе извечные смешинки, и сейчас это особенно противно. — Что тебе надо? — грубо, но ей хочется, чтобы он ушел. В конце концов, она специально пришла сюда, чтобы побыть одной. Неужели непонятно? — Я это… — странной для острых на язык близнецов заминки она даже не замечает. — Спросить хотел… Пойдешь со мной на Святочный Бал? — Ха-ха, — раздражение накатывает душной волной. — Отстань, не до твоих шуточек… — Я серьезно. — Да неужели? — она резко оборачивается, из последних сил пытаясь сдержать предательские слезы. — А что, все остальные девушки Хогвартса тебя отшили? Такая резкость была для нее нетипична. Но Уизли, сам того не зная (или зная?), надавил на самое больное. Гермиона никогда не считала себя хоть сколько-нибудь привлекательной, прекрасно осознавая, что проигрывает другим и во внешности, и в раскованности, и в умении флиртовать… Единственным ее преимуществом всегда был острый ум и феноменальная усидчивость, позволявшая из года в год становиться лучшей на курсе. Вот только в отношениях с противоположным полом это никак не помогало, даже наоборот. А так хотелось… — Но я хотел пригласить именно тебя, — голос Фреда тонет в шуме ветра. — Так как, пойдешь? — и он привычно улыбается. Скотина. От обиды хочется реветь в голос. — Весело тебе, да? — ком в горле делает ее слова еще более резкими. — Что, поспорил с Джорджем, что сумеешь меня провести? — Да с чего ты… — Да с того! — перекричать ветер сложно, но у нее получается. — Надоели ваши вечные идиотские розыгрыши! Издевки по поводу и без! Вы вообще способны понять, что жизнь это не цирк?! Глаза щиплет от подступающих слез. Гермиона бросается к двери, но Фред неожиданно ловит ее за руку. — Ты не понимаешь, это не розыгрыш! Ты правда мне нравишься! Это становится почти невыносимо. — Да ну? — ей приходится приложить нечеловеческие усилия, чтобы голос звучал ехидно. — И чем же? У меня нет длинных ног, как у Анжелины, я не умею играть в квиддич, как Кэти, и даже огромных глаз и длинных ресниц, как у Алисии, у меня нет! — Да причем здесь ресницы? — Фред как-то потерянно моргает. — Ты мне нравишься такая, как есть… Гермиона смотрит прямо в его чуть покрасневшие от ветра, непривычно серьезные глаза… и не верит. Просто не может. — Отпусти меня! — она резко вырывает руку, и он от неожиданности отпускает. — И не подходи ко мне больше! — крик, доносящийся уже от двери, звучит почти отчаянно. — Никогда ко мне больше не подходи! Она бежит вниз по лестнице, ничего не видя сквозь пелену горячих слез.***
Она слишком часто попадалась на уловки близнецов, чтобы хоть на секунду поверить в искренность любого из них. Тем более она не могла поверить в то, что нравится такая, как есть… Фреду. Краму почему-то поверила…***
— Эй, вы чего такие кислые? — задыхающаяся и раскрасневшаяся после быстрого танца, Гермиона плюхается на скамью рядом с Фредом. Окрыленная вниманием Виктора и собственным волшебным преображением, она уже не помнит о дурацком инциденте на башне. — Кто "вы"? — со странным выражением спрашивает Фред, пытаясь улыбнуться, но выходит как-то криво. — Ты видишь здесь кого-то еще? — Что? — Гермиона рассеянно оборачивается и замечает, что на скамье они одни. Джордж в это время лихо отплясывал в толпе с какой-то девушкой. — А… ну, я просто привыкла, что вы всегда вдвоем… — Не всегда. Он необычно сдержан, даже где-то холоден, и это заставляет Гермиону почувствовать себя неловко. — Слушай, — она дотрагивается до его плеча, — ты прости меня, что я тогда наговорила… Я расстроена была… — Я понимаю, — в его голосе нет упрека, только какая-то непонятная… грусть? От этого ей становится еще более не по себе. — Ну ты тоже сам виноват, видел же, что я не в себе… — Проехали, — он моргает, и его взгляд снова становится знакомым и привычным. — Потанцуем? Она смотрит на него с сомнением. — Это просто танец! — он шутливо поднимает руки, словно демонстрируя чистоту намерений. — Клянусь, я не подложу тебе в карман навозную бомбу! — Ладно, — она весело смеется, — так и быть, поверю…***
А она и не знала, что Фред умеет танцевать медленные танцы. Ей казалось, они с Джорджем только и способны, что дурачиться, да беситься. — Скажи, а почему Крам? — тихий голос над ухом раздается неожиданно. Она чуть отстраняется и неуверенно пожимает плечами. — Он меня пригласил… — Я тоже приглашал. Ее взгляд становится укоризненным. — Ты опять? А я только подумала, что ты можешь быть серьезным! Он внезапно останавливается, хотя музыка продолжает звучать. — Почему ты думаешь, что тогда я говорил не серьезно? Она только притворно закатывает глаза. — Ты еще скажи, что мой отказ разбил тебе сердце! Что тебе было больно и ты страдал! — Мне сложно сделать больно, — он вдруг тепло улыбается, и ей сразу становится легче. Все-таки не всерьез. — Мне просто интересно, почему ты поверила ему, а не мне? Она растерянно моргает. — Ты снова шутишь? — почему-то в этот момент ей так не кажется. — Но ты же… Ты же не способен на что-то серьезное… — слова вылетают почти помимо воли. Она понимала, как это звучит со стороны, но она действительно сказала то, что думала. Все так думали. Только почему Фред так странно замер, словно под обездвиживающим? И выражение лица у него какое-то застывшее, а оттого легкая полуулыбка кажется слегка жутковатой. И взгляд… человека, который прислушался к себе и чему-то удивился. — Вот теперь больно… Его слова прозвучали чуть слышно, но Гермиону словно током обдало. От того, как безжизненно они прозвучали. От того, каким потерянным вдруг стал его взгляд. И от нахлынувшего вдруг осознания того, что все это не шутка. — Фред… — Я понял, — он по-прежнему улыбается, но теперь одними лишь губами, — спасибо за танец. — Я не хотела… — Я знаю. — Постой! — она ищет его глазами, но он словно растворился в шумной, пестрой толпе. — Я не хотела…***
А на следующий день все вернулось на круги своя. Гермионе даже казалось, что разговор на Святочном балу, да и ссора на вершине башни ей приснились. Фред был абсолютно таким же, как и всегда. Веселым, шебутным, с негаснущими смешинками в глазах и насмешливо-трагическими интонациями в голосе. И все же… — Фред… Близнецы, шепчущиеся о чем-то в углу гостиной, синхронно обернулись. — Да, Гермиона? — Можно… с тобой поговорить? — Оу! — на веснушчатых лицах возникли одинаковые усмешки. — Ты слышал, братец, со мной хотят поговорить! — А почему только с ним? — тут же включился в игру Джордж. — Я, может, тоже не против? — Это потому, что я невозможный красавчик! Правда, Гермиона? — и он ехидно ухмыльнулся. — Да ну вас! Она резко отвернулась и вылетела из гостиной. Это же надо быть такой дурой! Ведь чуть не поверила! Шут гороховый!***
И вроде бы все пошло своим чередом. Учеба, Турнир, переживания за Гарри, снова учеба… Вот только отчего-то Гермиона никак не могла забыть тот разговор во время танца. Он то и дело всплывал в памяти, будто дразня ее, снился во сне… Даже не сам разговор, не слова… Его взгляд в тот момент, когда она ляпнула про неспособность к серьезным чувствам. Разочарованный… потерянный… словно она дала ему пощечину. Такое невозможно сыграть. А если и возможно… то зачем? А еще Гермионе почему-то было очень неприятно наблюдать, как Фред флиртует с другими девушками. Странно, раньше ее это совершенно не задевало, а тут… Даже ухаживания Крама больше не казались такими привлекательными. Наоборот. Она вдруг начала ловить себя на том, что подсознательно сравнивает их. Поведение, мимику, манеру говорить… И каждый раз с удивлением отмечала, что звезда квиддича проигрывает по всем статьям.***
А потом было лето перед пятым курсом, конец которого она провела на Гриммо вместе с Уизли. И была тихая июльская ночь, когда она вдруг проснулась и увидела в неясном свете луны Фреда, который стоял в дверях и смотрел на нее странным, каким-то печальным взглядом. Она тогда так и не показала вида, что проснулась. А он постоял еще несколько минут и тихо ушел.***
А потом был пятый курс. Отряд Дамблдора, где Фред будто нарочно избегал становиться с ней в пару. Отработки у Амбридж, после которых ей так хотелось накричать на него за то, что нарывается на неприятности. И фееричное расставание близнецов с Хогвартсом прямо во время С.О.В. Тогда, глядя на Фреда, закладывающего виражи на метле, она смеялась от счастья и удивительного чувства гордости за него. Странно… В тот миг ей казалось, что она имеет на это право. Хоть и странно гордиться тем, кто тебе не принадлежит. И наверное именно тогда она осознала наконец, что слепо и безнадежно влюбилась. Влюбилась во все то, что раньше ее так раздражало. В его неиссякаемый оптимизм. В ямочки на щеках. В искрящиеся смехом глаза…***
Правда, что делать ей с этой влюбленностью, Гермиона категорически не знала. Потому что от одной мысли, чтобы признаться в своих чувствах, ее бросало в дрожь. Даже при том, что Фред когда-то пытался сделать первый шаг. Или именно поэтому?***
И все же, когда летом девяносто седьмого Джорджа ранили при перелете в Нору, она не задумывалась ни на секунду, увидев бледного как смерть Фреда. Она просто подбежала к нему и обняла, от всей души желая успокоить и сказать, что все будет хорошо. Она шептала это сквозь слезы, гладя его по взъерошенным волосам, и чувствовала, как он обнимает ее в ответ, уткнувшись лицом в ее плечо. Его плечи едва заметно дрожали, а руки обнимали так крепко, что ей было тяжело дышать. Он хватался за нее, как за спасательный круг, а она впервые за долгое время чувствовала себя совершенно счастливой. А потом Джордж очнулся…***
Но после того случая Гермиона твердо решила, что должна что-то сделать. Просто не может оставить все как есть. И пусть даже он посмеется над ней (хотя почему-то ей казалось, что он этого не сделает), это будет лучше, чем не попытаться. В детстве мама часто говорила ей, что лучше жалеть о сделанном… Вот только подвернулся бы подходящий случай!***
Свадьба Билла и Флер была, пожалуй, тем самым случаем. Романтичная атмосфера свадебного шатра. Легкий хмель. Запах цветов, разливающийся в воздухе… — Потанцуем? — в этот раз она предложила сама. Два бокала шампанского придали ей решимости и отодвинули рамки. Он посмотрел на нее со странной смесью надежды и неуверенности, а затем молча подал руку. Заиграла музыка, и Гермиона ощутила легкое дежавю. — Послушай… — они произнесли это одновременно и от неожиданности остановились. Пауза. Смущенная улыбка. — Говори, — его взгляд был серьезным. Гермиона сделала глубокий вдох. Что ж, будет справедливо, если сейчас она сделает шаг. Вот только как начать? Она понимала, что обидела его тогда. Теперь понимала. Наверное, ей просто нужно было повзрослеть, чтобы научиться разделять настоящего Фреда и ту маску, за которой он прячется на людях. Но как объяснить это ему? — Я хотела извиниться… — За что? — Тогда, на четвертом курсе… — Гермиона… — Нет, правда, я была не права… — Забудь. — Не могу. Она посмотрела ему прямо в глаза, чувствуя, как щеки заливает краска. — Почему? — он вглядывался в ее лицо, словно искал что-то. — Потому что я… — у нее перехватило дыхание, — ты дорог мне… Боже, что она несет? Гермионе захотелось провалиться на месте. — Дорог? — он чуть наклонил голову. — Нет, — она замотала головой, но потом спохватилась. — То есть, да, но я не то хотела сказать… И в этот момент прямо рядом с ними возник патронус с вестью о перевороте в министерстве. — Мы обязательно закончим этот разговор, слышишь? — крикнул Фред, когда она рванула к Гарри и Рону. На его лице играла широкая улыбка. — Мы обязательно договорим! Позже!***
Позже… Позже оказалось Последней Битвой. Но Фред все же сдержал обещание.***
— Фред! Она увидела его случайно, сражавшегося бок о бок с Перси, и весь остальной мир словно отодвинулся на второй план. Он резко оборачивается и в его глазах она читает невероятное облегчение от того, что видит ее… живой. — А я все думал, куда вы подевались? — несмотря на ад, царящий вокруг, он улыбается своей неизменной заразительной улыбкой, и Гермиона невольно улыбается в ответ, а затем… — Осторожно! Фред оглядывается и успевает отразить очередной, летящий в него луч заклятия. Часть стены, куда срикошетил луч, взрывается мелкой крошкой. — А знаешь что, Гермиона? — все так же весело кричит он, уворачиваясь от каменных брызг. — Что? — она, кажется, перестает дышать, кожей чувствуя, что услышит что-то важное. — А выходи за меня замуж! — Нашел время шутить! — фыркает где-то рядом Рон, но Гермиона едва слышит его. Она неотрывно смотрит в родные голубые глаза и точно знает, что он говорит серьезно. — Выйду, — одними губами, но она уверена, он понял. А в следующий момент все вокруг вздрогнуло от оглушительного взрыва.***
— Нет! Нет! Фред! Нет! Страшный крик Перси. Бледное как мел лицо Рона. И застывшая на губах Фреда извечная улыбка. Не может быть. Из легких, казалось, исчез весь воздух. В глазах резко потемнело. Это какая-то шутка… Все не могло закончиться… вот так… Так просто не бывает… — Гермиона! Надо уходить! Она не слышала криков друзей рядом. Она не чувствовала, как Гарри трясет ее за плечо. Не видела, как в образовавшуюся от взрыва брешь лезут акромантулы. Она ничего не понимала. Это нельзя было понять…***
— Гермиона, — вымотанный голос Гарри доносится словно сквозь вату. — Тебе нужно в больничное крыло… Она не реагировала. Она сидела на полу в Большом зале рядом с Фредом и ничего не чувствовала. После того взрыва все эмоции будто отключились. Инстинкт самосохранения, наверное. — Гермиона… — Я не пойду. — Но тебе нужно обработать раны… — Я никуда не уйду, — собственный голос кажется чужим и совершенно безжизненным. — Я останусь здесь. С ним. — С ним… — в голосе Гарри легкое недоумение. — Гермиона… у вас с Фредом… у вас разве что-то было? Что-то... Она медленно поднимает на него взгляд и внезапно внутри словно прорывает плотину. Горячие, почти обжигающие слезы текут по щекам. Грудь словно сдавливает железным обручем. Больно так, что невозможно даже сделать вздох. — Не было… — шепчет она еле слышно, сжимая в ладонях ледяную руку Фреда. — Между нами ничего не было…