VI - The Lovers

      Эри прикусывает его шею и проводит по ней языком, и Асра не выдерживает, вздрагивает, тихо давясь вдохом.       — Не шевелиться! — сурово приказывает она, придавливая его рукой. — Не мешай мне вершить мою месть.       — Эри… — Асра заглядывает в ее глаза, но сейчас брови Эри резко и непреклонно насуплены, и вид у нее угрожающий.       — Ты, — говорит она, снова наклоняясь и кусая его, теперь за ухо, — съел мое печенье. Последнее в доме! Мне теперь что — есть тебя?!       Лицо и голос у нее ужасно серьезные, но Асра не выдерживает и давится смешком, а потом — стоном, когда она сжимает губы на его шее, три сантиметра ниже правого уха, и запускает цепную реакцию, заставляя его вздрогнуть и покрыться мурашками. Эри чувствует это губами, и Асра знает — она улыбается.       И, потираясь носом о щеку, пальцем ведет по его губам — самым легким прикосновением, которое своей недосказанностью заставляет тянуться следом.       — Как ты мог, Асра? — печально спрашивает она. — Я верила тебе. Я поделилась бы с тобой последней крошкой хлеба!       — Но печеньем — никогда? — спрашивает он, заломив брови.       — Но печеньем — никогда, — соглашается Эри и целует его в уголок губ.       Она поднимается, упираясь кончиками пальцев в его грудь, и ладонью забирает лезущие в лицо волосы. Заплетать их Эри обычно ленится, проведет два раза гребешком и забудет, а сама — похожа на взъерошенного щенка, которого весь день вылизывали против шерсти.       Сегодня Эри собирается вылизать против шерсти его, вот только против — вряд ли получится. Ему все нравится и так: когда она тепло и глухо ворчит в шею и смешно, нарочито шумно возит носом у уха, когда запускает пальцы в волосы уже ему, проводит от лба до затылка короткими ногтями, — и Асра ежится от царапающего и острого тепла, рожденного этим касанием, — когда притягивает его поближе, чтобы поцеловать.       В уголок невольной улыбки — невесомо и сухо.       В центр — цепляясь за кожу обветренными губами.       Она словно нарочно подначивает его ответить, но Асра терпит — он за эти годы хорошо научился ждать.       И Эри прижимается ближе, другой рукой обнимая его лицо, и кусает его губами, чтобы тут же сменить укус на поцелуй, мягкий и тянущий, за которым он подается вперед, чтобы замереть в этом прикосновении, где они сливаются в одно целое и бесконечно продолжают друг друга; чтобы ответить на ее ласку собственной, вкладывая накопленную за долгие годы отчаянную нежность, которая, неразделенная, горчит где-то под языком, но, сплетаясь с трогательной теплотой Эри, распускается цветком на душе и на сердце.       Он, наконец-то, может это себе позволить — и хочет сохранить каждую проведенную вместе секунду.       Действительно — вместе, где никакой стены между ними.       Воспитательный момент потерян со всей безнадежностью, но Эри или не замечает, или наслаждается мгновением так же как Асра, а печенье — только предлог.       Но, надо признаться, предлог был довольно вкусным, и Асра ни о чем не жалеет.       И следующее печенье тоже съест — если в доме оно появится.