***
Дворники автомобиля работали не переставая, пока Чимин яростно вжимал педаль газа в пол; руками он душил кожаный руль, представляя на его месте шею этого урода. К сожалению, дворников для глаз у парня не было, поэтому ему постоянно приходилось промакивать слёзы рукавом своей кожаной куртки. Помогала она в этом деле, кстати, плохо: противно запиналась о нежную кожу на щеках и шумно скрипела от влаги. На пассажирском сидении лежащий мобильный телефон разрывался от входящих звонков. Вибрация давила на уши. Экран озарялся светом, значок «трубки» трясся, призывая принять или сбросить вызов. Минута, и всё прекращалось, но только на пару секунд. Снова звонок, и вновь игнор со стороны Чимина. Он не хотел разговаривать с Чонгуком. «Абонент теперь недоступен навсегда». Нутро тогда подсказывало: «Не стоит связываться с этим парнем», но разве Чимин его слушал? Ему при их первой встрече хватило того, что Чонгук красив. На второй, что богат. На третьей, что трахается отменно. На четвёртый месяц отношений, его устроило и то, что он влюбился. Сильно так втюрился, до мурашек от одного только упоминания имени и до потери сознания от простого взгляда. Тот вроде бы тоже проявлял признаки влюблённости, но в своей манере. Год всё было отлично, до того момента, как этот красивый богатый придурок не стал ходить «налево». Причём, Чимин узнал об этом от него же. К тому же, во время их секса. А Чимин, как был дураком с кашей вместо мозгов, так и оставался им до сих пор. Узнав об измене, он побесился, выплакал все глаза, но после разговора принял придурка обратно. Поначалу, тот вёл себя тише воды ниже травы. Задаривал подарками, обсыпал извинениями и комплиментами, но длилось это недолго. Жизнь парня превратилась в заезженную пластинку, которая завывала одну и ту же песню, что любому нормальному человеку надоела бы практически сразу. Но он любил эту мелодию и готов был слушать её до дыр, даже если при этом уши уже в трубочки сворачивались, а голова гудела от царапания затупленной иглы об обшарпанный винил. Может быть, Чимину просто надоело, что его смешивают с грязью. Возможно, что инстинкт самосохранения, наконец-таки, понял, для чего нужен. Он, собрав чемоданы и схватив Чимина за ручку, поволок его подальше от дебила, который вдребезги разбил парню сердце. Поклажа, кстати, валялась на задних сидениях кроваво-красного Cadillac Eldorado 1959 года, что без угрызений совести Чимин забрал у своего теперь уже экс-бойфренда. Скорее всего, он и звонил, чтобы узнать, где его малыш, и речь не о парне вовсе. К хорошему быстро привыкаешь. Так же быстро Чимин привык носить дорогие шмотки, ужинать в самых лучших ресторанах и покупать вещи, не глядя на их цену. Он быстро смирился с шикарной квартирой и с не менее шикарным видом из окна. Мобильный менялся каждый раз, когда выходила новая модель, а все авто Чонгука были также в распоряжении юноши. Забавно, что больше всего полюбился Чимину именно этот красный кадиллак: первый поцелуй и предложение встречаться произошли именно в этом салоне; секс, в котором его экс проболтался об измене, был так же здесь. И пускай этот автомобиль был одним сплошным напоминанием о Чонгуке, Чимину доставляло моральное и физическое удовольствие осознавать, что он забрал у бывшего чуть ли не самое важное и ценное. Несмотря на то, что со стороны Чимин казался просто «сучкой, падкой на богатеньких», парень таким не был. Рос в семье со средним достатком, окончил простой универ и после скитался в поисках работы. Столкнулись они случайно: в кафе, куда Чимин хотел устроиться на подработку, а Чонгук забежал за очередной порцией американо. После того дня всё круто изменилось. Шикарная жизнь для Чимина была чем-то вроде бонуса, идущего в комплекте с парнем мечты. Поначалу он был безмерно счастлив позволять себе то, в чём долгое время отказывал, но со временем подарки — точнее сказать подачки — со стороны Чонгука стали оскорблением. Великолепный вид из окна уже не радовал: Чимин скучал по соседским обшарпанным крышам, что виднелись из окошка его крохотной квартирки в спальном районе Сеула; от брендовых шмоток кожа зудела, и он еле откопал свои старые свитера и джинсы. Лапша из забегаловки казалась в сотни раз вкуснее мраморной говядины из ресторана со звёздами Мишлен. Всё в миг опротивело парню, и Чонгук в том числе. И Чимин не выдержал. Взял то, что посчитал по праву своим, сел в машину и уехал. По правде говоря, ему не нужен был ни этот мобильный, ни этот кадиллак: он оставит их где-нибудь на стоянке, всё равно Чонгук скоро найдет своего любимого малыша. А Чимина уже не будет. Он сядет в какой-нибудь маршрутный автобус и исчезнет. Куда? А разве это сейчас важно? Настроение — уехать в никуда, чтобы там тебя не нашли. Дождь всё усиливался, бензин заканчивался, а дорога и вовсе стала неузнаваемой. Чимин всматривался в темноту, чуть наклоняясь к рулю, и пытался найти хотя бы один указатель. Дворники отчаянно пытались осушить стекло, а глаза парня уже высохли сами собой. Обида не ушла. Жалость к себе заменила ненависть к Чонгуку. Она с новой волной накатила на водителя, и тот, зло проскрипев рулём, вдавил педаль газа в пол. Мотор взревел, и автомобиль пулей метнулся в ночь. Капли колотили по крыше и нервам; мобильный не переставал уведомлять о входящих звонках и сообщениях. — Да оставь ты меня уже в покое! — взревел Чимин и потянулся рукой к телефону, чтобы отключить его раз и навсегда, и не сразу заметил фигуру, стоящую прямо посреди дороги. Всё произошло очень быстро. Опустив лоб на руки, что крепко сжимали руль, Чимин тяжело дышал, пытаясь осознать, что сейчас случилось. Мотор мурчал, а дворники продолжали облизывать лобовое стекло. Автомобиль замер на обочине. Свет фар впивался в ограждение, что было в метре от решётки радиатора. Парень боялся посмотреть в зеркало заднего вида. Кажется, это был человек. По крайней мере, ростом около двух метров, но всё же был ли это человек? Чимин точно видел руки и ноги, но его лицо… Точнее, то была морда какого-то зверя, а ещё он увидел длинные уши, как у зайца или кролика, и серую промокшую шерсть. Огромные, чёрные, зияющие пустотой глаза смотрели прямо в душу Чимина, когда тот выворачивал руль, чтобы объехать откуда ни возьмись возникшее препятствие. Парень точно знал, что он это не задел, что проехал в нескольких сантиметрах, но легче от этого не становилось. Чимин боялся оторваться от руля, чтобы взглянуть назад. Сердце замерло, а голова гудела. Кровь пульсировала в висках, а дыхание было частым и оборванным. — Да мне просто показалось… — шептал он себе под нос и крутил головой, пытаясь отогнать дурные мысли подальше. Дорога пустая, даже фонарей нет, откуда же тут людям взяться, да еще и с кроличьими головами? — Это всё стресс. Я просто устал, — успокаивал он себя, откидываясь назад. Прикрывал глаза в надежде проснуться где-то далеко, в уютном месте, где его любят и ждут. Место без истерик, криков, скандалов. Там Чимин не будет чувствовать себя одиноким и брошенным, обманутым и ненужным. Такое место есть, и он его найдет, рано или поздно. И будет счастлив. Собравшись наконец с мыслями, юноша оторвал правую руку от руля, поправил зеркало заднего вида и увидел в отражении лишь пустой асфальт, пропитанный дождём. Парень покрутился на месте, скрипя курткой о кожаную обивку сидения, оглядел все стороны на всякий случай, чтобы убедиться полностью в том, что никого нет, что никого он не сбил и никто на него не нападёт. Слегка дрожащей рукой Чимин потянулся ко всё ещё звонящему телефону и отключил его. Из-за этого звонка он чуть не убился. Чонгук только беды в жизнь Чимина приносил. Хорошего, если подумать, было не так и много. Водитель коснулся рычага переключения передач, ещё раз убедился в том, что сзади никого нет, и тронулся с места. Отходил и ехал Чимин ещё минут десять, когда стрелка стала намекать на то, что бак пустой и ему нужна заправка. Парень бы и сам не отказался от перекуса: за весь день он съел лишь греческий салат. И, вот беда — вокруг ни одного намёка на автозаправку или закусочную. Как и мозг Чимина сегодня, радио барахлило всю дорогу, то и дело перескакивая со станции на станцию. Оно шипело и само выбирало плейлист. Он пару раз даже ударил несчастный механизм в надежде, что это хоть как-то исправит ситуацию. Голос по радио как раз пел о том, что нужно свернуть с пути, чтобы отдохнуть и собраться с силами, когда перед Чимином образовалась развилка с крутым поворотом. Почти успокоившийся юноша легонько пожал плечами и включил поворотник. Чонгук постоянно ходил налево, почему бы и ему разок не сделать так же? Шины шуршали по просёлочной дороге, и юноша уже успел пожалеть о том, что послушал певца на радио, как свет фар осветил небольшую замызганную временем вывеску на обочине. — Отель «Heartbreak», два километра, — скептически прочёл Чимин, сбавляя газ. — Отель? В такой-то глуши? Он посмеялся, мотнул головой, но скорость прибавил. Большое трехэтажное здание возвышалось посреди пустыря без каких-либо ограждений или намёка на частную собственность. На крыше располагалась огромная неоновая вывеска «HOTEL»; буквы «O» и «T» мигали и тем самым служили неким маяком для путника. Подъезжая, Чимин ещё раз посмеялся, потому что от усталости ему показалось, что он прочёл эту «морзянку»: буквы как будто нашёптывали слово «пристанище». Чуйка подсказывала повернуть обратно, но пустой бак и желудок просили о пище. Парня клонило в сон, и он мечтал зарыться под одеяло и опустить голову на мягкую подушку. Остановившись прямо перед входом, он разглядел название «Heartbreak» прямо над большой обшарпанной входной дверью. Под вывеской горело лишь одно слово «vacancy» без каких-либо отрицаний.* Из персонала на улице никого не было, что очень озадачило парня. Он уже успел привыкнуть к тому, что, заселяясь в отель где-нибудь, например, на Ибице, пожелания выполнялись ещё до того, как он о чём-либо попросит. Дождь закончился. Чимин, ещё раз посмотрев на здание из салона авто, взял сумку с пожитками и вышел на улицу. Тишину вокруг разбавлял только звук потрескивающего неона над головой и ветер, что завывал под ногами. Ни птиц, ни копошения мелких зверушек в кустах — ничего, только ветер, вывеска и шуршание подошвы о гравий нарушали этот покой. Чимин запер двери автомобиля и двинулся ко входу, перебрасывая небольшую дорожную сумку через плечо. Рядом со входной дверью Чимин увидел небольшую пристройку, походившую на будку для собак. Он замер, вглядываясь в пустоту отверстия, и услышал едва различимый рык изнутри. Проглотив ком в горле, сделал шаг вперёд и увидел шесть красных, горящих огнём точек во тьме и тут же попятился, отходя на безопасное расстояние. Чимин не сразу заметил вывеску на крыше будки «Осторожно, злой пёс», но бежать было поздно: пёс нагнал бы его в мгновение ока. — Хороший мальчик, — лепетал юноша, выставляя ладошки вперёд. — Я просто пройду мимо и всё, не ешь меня, пожалуйста… В ответ на мольбу, Чимин услышал звонкий, но добрый «Гав!» и в следующую секунду увидел выбегающего навстречу большого сенбернара. Тот активно вилял хвостом и тявкал, склоняя голову к передним лапам. — Хороший! — успокоился парень и потрепал пса по макушке. Он, в сопровождении собаки, двинулся вперёд. Лохматый поглядывал на Чимина с обожанием и восхищением и довольно вилял хвостом, семеня рядом. Подойдя ко входу, пёс ещё раз звонко тявкнул и, дождавшись, пока его погладят, убежал обратно в будку. К удивлению Чимина, дверь с легкостью поддалась и распахнулась, правда, в сопровождении скрежета и визга петель. Шагнув в просторный холл, первым, что заметил он, была уходившая на второй этаж невероятных размеров лестница из тёмного дуба с витиеватыми узорами. Вторым, что его удивило, был юноша в чёрном, который развалился на стуле за стойкой регистрации по левую руку от Чимина. Ноги этого парня были по-хозяйски закинуты прямо на стопку бумаг на столешнице, носок лакированного ботинка подрагивал в такт песне Элвиса, доносящейся из колонок под потолком. Шляпа-трилби с маленьким пёрышком была спущена на лицо, а руки скрещены на груди. В этом отеле явно не ждали посетителей: регистратор даже не шелохнулся, когда Чимин вошёл, а двери ведь скрипели так, что аж зубы сводило. Путник уже подошёл вплотную к стойке и специально уронил сумку на пол, чтобы обратить на себя внимание. Он даже прокашлялся и носом пошмыгал, но результата ноль. В дело пошёл маленький звонок. Только после нескольких секунд нервного постукивания, Чимин полностью убедился, что парень — не декорация. Желваки на лице юноши нервно заходили, и Чимин был уверен, что под шляпой глаза закатились от недовольства. Регистратор расцепил руки и резко оттопырил указательный палец, немо приказывая прекратить звенеть. Затем, чуть приподнявшись, он начал слегка водить плечами под звуки электрогитары, пальцами перебирая воздух, словно он сам на ней играл. Чимин видел, как губы под шляпой едва приоткрывались, подпевая словам песни Пресли; колено подрагивало, движения рук и плеч были плавными, можно сказать — изящными. Длинные пальчики играли по невидимым клавишам, но, к очередному удивлению, сам Чимин глаз не мог оторвать от юноши. Нога непроизвольно начала отбивать ритм на полу, а голова качаться под завораживающий голос исполнителя. Когда наконец проиграла последняя нота, регистратор указательным пальцем приподнял шляпу с лица и посмотрел на нарушителя спокойствия. От этого пристального, зияющего пустотой чёрного взгляда, по спине Чимина пробежали мурашки, а волосы на загривке зашевелились. Эти хитро прищуренные глаза, казалось, глядели прямо в душу Чимина, выворачивали её наизнанку; копались в ней, выгребая все плохие воспоминания наружу. Чимину не хотелось смотреть. Он уже три раза пожалел о том, что потревожил спокойствие регистратора. От его взгляда ему становилось плохо и грустно, но он всё также продолжал таращиться в эти бездонные чёрные дыры и сдерживать поток подступающих слёз. Юноша в шляпе довольно улыбнулся, увидев реакцию Чимина, но затем его лица стремительно коснулась тень злости, озадаченности и, можно даже сказать, ненависти. Парень смотрел в глаза регистратору, но видел в них только собственную пережитую боль: он видел Чонгука, его измены; слышал постоянно просящий прощения голос. Юноша в шляпе глядел на Чимина, и выражение его лица менялось каждые несколько секунд. Сейчас, в этих тонких чертах не было ничего, кроме злости. Регистратор отвел взгляд, и Чимина как отпустило: он снова смог начать дышать, а слёзы сами собой отступили. Эти секунды показались вечностью, и он мысленно сделал пометку больше в глаза этому странному юноше не смотреть. — Свободные номера есть? — спросил он, чтобы прервать это давящее молчание. — А ты слепой, что ли? Вывески не видел? — прорычал регистратор, выпрямляясь на стуле. Чимин уставился на него как баран на новые ворота. Ничего себе персонал, то-то отбоя от клиентов нет. Встряхнув головой, он решил проигнорировать это хамское отношение. Чимин слишком устал, чтобы разбираться с менеджером. — Дайте мне одноместный. На одну ночь, пожалуйста. Парень в шляпе, жуя уголок губы, обеими руками облокотился на стойку и без зазрения совести пялился на новоиспечённого клиента; изучал его, наклоняя голову, как пёс. Чимин делал вид, что этого не замечал. Он с напускным интересом изучал какую-то картонку с объявлением, задумчиво сжимал губы и постукивал коленом о бортик стойки. Так прошла минута. От отчаяния опустив подбородок на грудь, Чимин помассировал свои виски и повернул лицо в сторону юноши. — Мне ещё долго ждать? — он смотрел поверх прищуренных глаз регистратора, куда-то в лоб или чёрную челку, а потом и вовсе взгляд отвёл на стену за ним, когда юноша игриво бровями передёрнул. Парень в шляпе звонко рассмеялся, запрокинув голову назад и придерживая трилби рукой, чтобы не свалилась. Смех его заглушил даже музыку в колонках: он эхом разнёсся по холлу и проник на все этажи здания. Чимину даже показалось, что пол затрясся, но он, наверное, просто сильно ударился коленом. — Да времени полно, куда торопиться-то? Чимин не мог не отметить красоту и глубину его низкого голоса и в любой другой ситуации даже поболтал бы с ним подольше, вслушиваясь в каждый звук. — Я очень устал, сегодня был тяжёлый день. Дайте мне номер, и я пойду. Любой, только побыстрее, будьте добры… Чимин облокотился на стойку и левой рукой потирал переносицу, устало прикрыв глаза. Он не увидел, как регистратор, подойдя к нему ближе, подпёр подбородок кулаком и натянул довольную улыбку. Разомкнув веки, Чимин чуть не навернулся от неожиданности: радостная моська юноши была совсем рядом с его лицом и была эта моська явно чем-то довольна. — Ну, раз ты так просишь, — не отрывая челюсти от кулака начал парень в шляпе, — так и быть, дам лучший номер! — завершил он, но так и не двинулся с места. Он продолжал таращиться на Чимина и улыбаться. С головой у него явно не всё в порядке: недавно он взглядом клиента убивал, а спустя пять минут глядел на него, как на восьмое чудо света. Чимин хотел уже приложить его этой милой мордашкой о стойку, как тут послышался топот: кто-то мчался по лестнице в ботинках с металлической подошвой, потому-то гул стоят такой, что хоть уши прикрывай, а не поможет. Парни переглянулись и уставились на дубовую лестницу, где вскоре показался сам источник шума. Парнишка явно запыхался: он держался за бок и дышал ртом, лепеча ругательства себе под нос. Быстро преодолев расстояние, он бессильно упал грудью на ресепшн, пытаясь обнять всю столешницу. — У-у-у, холодненькая, — блаженно промурчал парнишка, водя щекой по поверхности стойки. — Привет, — поздоровался он с Чимином, оттопырив ладошку. Чимин присвистнул бы, если бы умел. Денёк был веселым, а ночь обещала быть и того лучше. Казалось, что абсолютно весь персонал здесь не знаком не то, что с правильным общением с клиентами, так с простым этикетом в принципе. Чимин понял по униформе, что это коридорный. Только вот дурацкой шапочки на нём не было. С его квадратной улыбкой это смотрелось бы весьма забавно. Придя в себя, парень выпрямился, поправил пиджак и встал в позу «руки в боки». — Это чего сейчас такое было? — поинтересовался он у регистратора. — Где? — с неподдельным интересом ответил тот и непонимающе вскинул бровь. Одними губами коридорный выпалил соответствующий грубый ответ и сдул чёлку со своего лба и продолжил вслух: — Я про шум, это ты? — Это не шум, вообще-то, а смех мой… Глаза коридорного распахнулись. — А зачем ты смеялся? Даже опешившему Чимину этот вопрос показался весьма странным, но он продолжал стоять молча, изображая колонну или фикус. Парень в шляпе насупил брови и поднял глаза к потолку, пытаясь найти ответ. Спустя некоторое время, он только пожал плечами и вновь обратил всё свое внимание к притихшему клиенту. — Ты его уже на регистрацию отправил? — поинтересовался коридорный, запрыгивая на стойку. Он приподнял левую ягодицу, вынул из-под нее бумаги и впился пальцами в край столешницы. Пятками он поколачивал бортик и так же в открытую наблюдал за клиентом. — Не-а, — отрезал тот и цокнул языком. — Блять, ну, Юнги! Время — деньги, сам же учил! — взревел парнишка и ударил себя по лицу. — Тебя и на минуту нельзя одного оставить! — он наигранно закатил глаза. — Хватит, блять, материться при клиентах! — парировал Юн и спихнул коридорного со стойки. — И вообще, он только пришёл. — Вообще-то, я стою здесь уже десять минут… — подал голос Чимин и вальяжно пристроил локоть на ресепшн. Вся самоуверенность канула в лету, когда регистратор медленно повернул к нему голову и посмотрел глазами, полными ярости. Показалось или там блеснули искры? Чимин сразу же переключил всё своё внимание на большую люстру, а коридорный рассмеялся, но не так звонко, как Юнги. — А, так вот оно что, — кивнул парнишка и поинтересовался у Юнги: — Можно? Не успел регистратор даже рот раскрыть, как коридорный уже подошёл к Чимину вплотную и заглянул ему в глаза. Волна боли вновь накрыла Чимина с головой, воздух в лёгких от обиды спёрся. Он хотел отвести взгляд, но не получалось: его мотыльком тянуло к свету в глазах стоящего напротив парнишки. — Я тебе разрешения не давал. Свали, Тэхён. Я сам разберусь с ним. Чимина резко отпустило, и сквозь пелену нахлынувших слёз он увидел затылок Юнги. Тот стоял прямо перед ним и загораживал собой от коридорного. Своё тело Чимин ощущал одним большим куском мяса без костей: ноги подкашивались, лёгкие и сердце горели, словно в агонии. — Подумаешь, ничего особенного, — огрызнулся Тэхён и отмахнулся от воображаемой мухи. — Разбирайся с ним сам. — Ты бы не забывался, Тэхён. Здесь ты благодаря мне, так чего же мне стоит избавиться от тебя? Может, тебя на регистрацию отправить? Знаешь же, что могу, — прошептал Юнги, отчего даже Чимину стало не по себе. От этой фразы так и веяло холодом; от его голоса так и бросало в жар. Тэхён заметно замялся, насупился и нервно передёрнул плечами. — Ой, ну не надо. Я же шучу, чего ты… — коридорный почесал затылок. — Я, наверное, пойду. Зови, если что, — добавил он и, чуть наклоняясь вбок, чтобы увидеть Чимина, пролепетал: — Бывай! Тот дождался, пока металлическое клацанье ботинок коридорного стихло, и только тогда посмел приоткрыть глаза. Кажется, ещё одной такой волны сознание Чимина не выдержит, и он точно сойдет с ума. — Ты как? Чимина из транса вывел спокойный голос Юнги и рука, пристроившаяся на плече. Почему-то стало легче от этого касания и от этого вопроса, но совсем чуть-чуть. — Прошу, просто дай мне номер, и я спокойно лягу спать… Голос был тихим, и Юнги едва его расслышал. Регистратор в глазах Чимина увидел непреодолимое желание забыть всё, что с ним произошло за это время, или просто… Забыться. — Хорошо, — нервно сглатывая, ответил Юнги и потянул клиента за собой. — Подожди меня здесь, я мигом. Он оставил плохо понимающего происходящее Чимина возле входа за стойкой регистрации, а сам пошёл к огромному настенному шкафу, где хранились ключи от комнат отеля. Шкафчик показался Чимину бездонным: так глубоко Юнги забрался, что скрылся в нём по пояс. Чимину понравилась эта стойка только потому, что только благодаря ей он всё ещё не лежал на полу безвольным мешком с дырой вместо груди. Слишком много всего плохого сегодня произошло. Нужно просто отдохнуть, а завтра всё наладится. — Эй, Чимин, — отозвался Юнги, подходя к парню вплотную, — посмотри на меня. Но тот не хотел смотреть, потому что догадывался, что за этим последует. Он отрицательно мотал головой, сжимал пухлые губы и зажмуривал глаза что есть мочи. — Не бойся, больно не будет. Я обещаю. Чимин, посмотри на меня. Инстинкты самосохранения, кажется, вновь сделали «Пока» ручкой, потому что Чимин решил довериться, наступить на те же грабли. Подумал, что, может быть, на этот раз и правда всё будет по-другому? Он, не поднимая головы, распахнул веки и увидел лакированные туфли регистратора и его руки, легонько сжимающие чужие предплечья. Глубоко вздохнув и собрав всю свою храбрость, он резко вздернул подбородок вверх и чуть не втащил по носу Юнги, но тот успел уклониться и едва слышно рассмеялся. — И в кого ты такой доверчивый? — поинтересовался регистратор, заглядывая в уставшие глаза клиента. Уст парня в шляпе коснулась едва заметная и такая тёплая улыбка, что Чимину стало легче дышать. Боли и правда не было. На него накатила волна умиротворения и истомы. На душе стало спокойно от взгляда этих глаз-полумесяцев и от хитрой, но такой ласковой улыбки. — В маму, — отозвался тот и на очередное удивление своё усмехнулся, увидев, как забавно дёрнулся нос регистратора. — Взял ключ? От этого вопроса лицо Юнги переменилось, стало серым и… грустным? Он коротко кивнул и побрёл к дубовой лестнице, опустив подбородок на грудь. Такой быстрой смене настроения Чимин очень удивился, но следом пошёл, напрочь забыв о сумке с вещами, которой-то уже в холле отеля давным-давно не было. От стойки до лестницы метров пять, но с каждым шагом почему-то она только отдалялась. У юноши складывалось впечатление, что он просто шагает на месте, словно на беговой дорожке. Вот же, руку протяни, и нащупаешь толстые перила. А Юнги брёл вперёд, погружённый в свои думы, и не замечал озадаченности Чимина, не слышал его летящие в спину вопросы и оклики. Он шёл, оттягивая время, размышляя о своём. Решать нужно было сейчас, иначе потом будет поздно. Юнги резко остановился, и Чимин врезался ему в спину, явно ошарашенный тем, что всё-таки до лестницы они дошли спустя… четыре минуты?! Пока клиент озадаченно крутился вокруг себя в попытках понять и рассчитать в уме расстояние и скорость движения, Юнги вглядывался в парня и жевал нижнюю губу; нервно теребил ключ от номера в руке и притопывал ногой. — Номер на каком этаже? Лифт есть? — в надежде на положительный ответ поинтересовался Чимин, потому что не хотел брести пару-тройку пролётов всю оставшуюся ночь. — Этаж последний, третий. И… Вот… — ответил Юн и протянул ключ, от номера которого Чимин снова бы присвистнул, если бы умел. — А что, числа побольше не было? Один миллион… Не, один миллиард пятьсот… Блин, и как я его найду? — парень всматривался в красный пластик с выгравированными на нём цифрами и откровенно говоря офигевал от происходящего. — Найдешь, — печально выдохнул регистратор и поправил шляпу, — там только одна дверь. — Одна? Что? В смысле? — непонимающе чесал висок Чимин и изучал лицо стоящего напротив парня. Юнги замялся и собирался было ответить что-то несвязное, как Чимин поднял ладонь вверх, призывая ничего не говорить. — Ну, допустим. Найду. А что там с регистрацией? Паспорт мой не нужен или…? — Нет, просто положишь номерок в ящичек возле входной двери, а ключом комнату изнутри запрёшь. И… всё. — И я зарегистрирован? — Ага. И после этого «Ага», Чимину внезапно стало спокойно, словно всё так и должно быть. Теперь мозг подсказывал, что нужно просто подняться по этой дубовой лестнице на третий этаж, зайти в комнату с десятизначным номером и лечь спать. Теперь нутро шептало, что, если он поднимется в номер, Юнги он больше никогда не увидит. Завтра Чимин уедет, куда глаза глядят, а странного парня в шляпе уже здесь не будет. Может быть, смена закончится, а может — просто не пересекутся. В любом случае, если он пройдёт по этой дубовой лестнице наверх — это их последняя с Юнги встреча. Но слушать внутренний голос не в стиле Чимина. — Ну что же, спокойной ночи. Спасибо за прекрасный сервис, — пролепетал Чимин и сдержанно кивнул регистратору. Тот, почёсывая предплечье, стоял и кивал в ответ, плотно сжав губы. — Ну, я пошёл, — продолжил он и положил ладонь на перила. Они были гладкие и приятные на ощупь. Подушечки пальцев чуть покалывало, словно по дереву пускали слабый разряд тока, но достаточный, чтобы сцепить руку с перилами и не позволить её оторвать. Чимин уже встал на первую ступеньку, когда его дёрнул за рукав Юнги и резко, но легонько оттолкнул от лестницы. Глаза его хаотично бегали по лицу недоумевающего Чимина, словно хотели что-то сказать, но сдерживались из последних сил. Парень это видел и терпеливо ждал, пока регистратор созреет. Если честно, Чимин бы прождал так целую ночь, только вот в этом он никогда себе не признается. Чимин вообще влюбчивым никогда не был. Чтобы понять, что он что-то чувствовал к человеку, могли пройти недели и даже месяцы. Привязывался он да, легко, но, чтобы полюбить настолько, что отпускать не хотелось, с ним было так всего пару раз. Юнги внушал страх, но несмотря на это, он внушал и доверие. В его глазах можно было увидеть мудрость, хитрость и сочувствие. В них можно было прочесть угрозу, ненависть и заботу. В тощем силуэте скрывалась безграничная сила и мощь. Длинные руки были созданы для объятий; тонкие пальцы с лёгкостью могли проникнуть в грудную клетку и вырвать сердце с корнем. Ярость и спокойствие, безразличие и озабоченность — всем этим был Юнги, в его этой трилби с пёрышком и дурацкими белыми подтяжками на штанах. — Подожди, — прошептал Юнги, впиваясь глазами в Чимина. Тот даже не думал шевелиться и покорно стоял в ожидании. — Хочешь… — регистратор прокручивал в голове варианты того, что может хотеть клиент, и раздувал ноздри. — Экскурсию? — помог ему тот, отчаянно пытаясь сдержать улыбку. — Да, её. Хочешь? — активно закивал регистратор, сильнее сжимая рукав чужой куртки, словно боялся, что парень вырвется и убежит. А Чимину захотелось поломаться, показать неприступность. Он склонил голову в бок, якобы размышляя, пойти поспать или побродить по отелю. Юнги нахмурил брови и ловил каждое движение. — Ладно, — промямлил в ответ, выпрямляясь по струнке. По лицу Юнги после этой фразы стало понятно, что у того как от сердца отлегло. Он наконец-таки вздохнул облегчённо и с какой-то ненавистью взглянул на лестницу, потянул Чимина подальше от неё, словно та могла парнишку сожрать. — Начнём с бара? — больше констатировал, чем спрашивал Юнги, и кивнул в сторону большой двери справа от лестницы. Чимину понравился ход его мыслей. Напиться и забыться — почему бы и да?***
За длинной барной стойкой, протирая стакан и улыбаясь пустоте, стоял темноволосый юноша с полотенцем через плечо. Заприметив вошедших ребят, он помахал рукой, призывая подойти. Чимин заметил, что в помещении было пусто, но парня не покидало ощущение, что со всех сторон на него пристально смотрели. Десятки пар глаз изучали и его, и Юнги, что, расплывшись в хитрой улыбке, подплыл к стойке и пожал руку бармену, словно они не виделись долгое время. Чимин семенил следом, постоянно озираясь по сторонам и стряхивал с себя взгляды, липшие из пустоты. Он поспешил присесть на стул подле регистратора, так как с ним ощущал себя в безопасности. — Рад видеть вас в моём скромном уголке забытья! — в реверансе произнёс юноша за стойкой и после протянул руку Чимину. — Я — Хосок, и я знаю, что Вам нужно! «Ну хотя бы один адекватный человек в этом дурдоме», — подумал Чимин, облегчённо вздыхая. Он пожал руку бармену и снял куртку. Голую кожу, выглядывающую из-под рукавов футболки, обдул лёгкий сквозняк, но мурашек отчего-то не побежало. Чимин взлохматил свою каштановую гриву и сложил руки на столешнице, ожидая заказ. — Ко́ра? — внезапно и ошарашенно произнёс Хосок, дотрагиваясь пальцем до предплечья Чимина. — Что? А, да. Тату, — тот опустил глаза на маленькую надпись возле сгиба локтя. — Когда я ещё учился, была пьянка, — он ухмыльнулся. — Был какой-то разговор о том, что делать тату с именами любимых людей — дело гиблое, потому что… Ну, глупо ведь, да? — он закатил глаза. — Потом мы поспорили о чём-то, и я продул. Наказанием было сделать тату с каким-нибудь именем. Я — человек слова, обещания выполняю. — А почему именно Ко́ра? — не унимался Хосок, внимательно слушая историю. — Мне и самому интересно, почему именно оно, — он пожал плечами и убрал чёлку со лба. — Еле откопали салон: пошли искать прямо посреди ночи, пока запал не пропал. Мастеру объяснили, что да как, ну, он и предложил, а я согласился. Имя-то красивое, не правда ли? Когда Чимин поднял глаза со своего тату на бармена, тот уже во всю таращился на Юнги. Регистратор, ломая, кажется, двадцатую по счёту зубочистку, не отрывал глаз от столешницы. Он словно прокручивал чиминовский монолог в голове раз за разом, анализируя и делая какие-то свои выводы. — Ахуеть, — отрезал Хосок и разом опрокинул в себя шот, который предназначался для Чимина. «Забираю слова об адекватности в этом отеле назад». Морщась и ёжась, бармен пытался сказать что-то связное, но не получалось: он хлопал ртом, подливая выпивку в стопку тут же её осушая. — И, что всё это означает? — не выдержал и спросил Чимин. Странности уже начинали раздражать. Вся эта ситуация походила на дешёвый фильм ужасов, с плохим кастом и ломаным сюжетом. — Как я понял, фирменный не понадобится? — игнорируя вопрос Чимина, спросил бармен у притихшего Юнги. Чимин сжал челюсти и сверлил взглядом обоих. Они, не размыкая губ, словно разговаривали глазами, пытаясь прийти к единому мнению. Чимин привстал и перевалился через стойку, рукой нащупывая любую бутыль с алкоголем. Раз никто не захотел его обслуживать, он сделает это сам. Рука — не дура, схватила неплохой, судя по году розлива, виски… Кажется. Стакан, что с таким усердием натирал бармен, когда ребята только вошли, мигом заполнился крепкой тёмной жидкостью. Вставать и искать лёд Чимину стало лень, поэтому, недолго думая, он залпом выпил всё его содержимое и чуть не навернулся со стула. Парню показалось, что он испил лавы прямо из жерла вулкана, а затем закусил перцем халапеньо. Пищевод и лёгкие вмиг обуглились и сжались до размеров изюма. Чимин зашёлся в диком кашле, вскакивая на ноги и утирая выступившие слёзы. — Ты сколько его выпил?! — взревел Юнги, подскакивая к Чимину и хлопая его по спине. Уперев ладони в колени, тот пытался прийти в себя. Каждый вдох жгущей болью растекался по лёгким, внутренности жгло, а из глаз вытекали кипящие слёзы. — Кажись, что целый стакан, — констатировал Хосок, разглядывая посудину. — Ахуеть у тебя стальные яйца, парень. — Ваше виски, кажется, испортилось, — прохрипел Чимин, выпрямляясь. Неприятные ощущения потихоньку стали сходить на нет, и нутро начало вставать на место. Юнги, придерживающий Чима за талию, с каким-то восхищением смотрел на него и улыбался широкой и искренней улыбкой. — Ты чего лыбишься? — посмеялся Чимин, глядя ему в лицо. — Я серьёзно! Вы его сами давно пробовали? И куда только начальство смотрит? Регистратор вновь разразился звонким смехом, заполнившим всё помещение. Хосок стоял и вертел в руках бутылку с тёмной жидкостью и улыбался, глядя то на одного парня, то на другого. Отставив её в сторону, почесал бровь и ухмыльнулся. — Теперь всё встало на свои места, — продолжил бармен и одобрительно кивнул в пустоту. — Ну что ж, поздравляю вас. Он протянул непонимающему Чимину взятую из морозильной камеры бутылку шампанского и тепло улыбнулся. Тот не рвался брать её и скептически смотрел на Хосока. — Оно нормальное, — уверил бармен и метнул короткий взгляд на всё ещё смеющегося Юнги. — Ты уж за ним присмотри, ладно? Чимин взял бутылку и хотел было переспросить, что означала его эта последняя фраза, но Юнги отвлёк его, говоря: — Продолжим экскурсию. Забрав шампанское из рук Чимина, он пристроил бутылку под левой подмышкой. Протянув правую руку, он стоял в ожидании, пока его спутник сообразит. Ладонь оказалась тёплой, мягкой и такой… Родной? — Продолжим, — подтвердил Чимин и двинулся следом за тянущим его к выходу из бара Юнги.***
Это казалось правильным. Вот так следовать за странным регистратором, что каждые несколько секунд оборачивался через плечо ярко улыбаясь и, как бы проверяя, семенит ли за ним Чимин. Тот шёл семимильными шагами, еле поспевая, но у него даже и мысли не возникало остановиться. Это казалось правильным. То, что Чимин, посреди ночи, вилял в полутьме по незнакомым коридорам странного отеля, вцепившись в руку незнакомца, как в спасательный круг. Это казалось таким правильным. Не замечать бесконечно длинные стены, сотни дверей и лестниц; глядеть до головокружения на потолки, усеянные звёздами; терять себя и счёт времени, проскальзывая меж арок, пики которых скрывались во тьме ночи. С самого приезда сюда Чимина не покидало ощущение, что всё так и должно было быть. Вся эта дорога до отеля, эти странные знаки, эти необычные люди, работающие здесь: словно вся жизнь Чимина была промежуточной остановкой, и теперь он достиг места, куда его душа всё это время стремилась. Внутри Чимина было что-то странное, но это больше походило на теплоту от камина морозным зимним вечером или на объятия близкого человека после долгой разлуки. Внутри него алкоголь, что он испил, казалось, растекался по всему его телу, впивался в каждую клеточку, обволакивал каждый нерв, придавал сил и отнимал последние. На Чимина, то и дело, накатывала волна возбуждения или адреналина. Мышцы его каменели и в ту же секунду расслаблялись, пуская истому до самых кончиков пальцев. Кожа горела изнутри и тут же покрывалась тонкой корочкой льда; дыхание сбивалось, учащалось и замедлялось; глаза не видели ничего и опять же видели каждую пылинку. Заприметив, что Чимина повело, Юнги плавно остановился и положил руки ему на плечи. — Сейчас отпустит, подожди немного, — успокаивал он, обхватывая ладонями чужое лицо. — Посмотри на меня и дыши, как я, хорошо? Чимин рассеянно кивнул и попытался сосредоточиться на бледном лице напротив; на успокаивающей улыбке и тёмных глазах, заглядывающих прямо в душу. Отзеркаливая движения регистратора, он дышал, и его правда начало отпускать. Постепенно сознание приходило в норму, сила возвращалась к ногам, и парень уже мог стоять, не качаясь из стороны в сторону. — Удивлён, что ты прямо в баре не упал. Мне от одной стопки дурно, а ты стакан навернул! — Это ещё что, — отмахнулся Чимин, сжимая-разжимая веки и пытаясь вернуть глазам фокус. — Мой друг Сокджин такие коктейли делает, что по сравнению с ними, эта выпивка — нектар богов! Юнги как-то нервно посмеялся и покачал головой, глядя на Чимина из-под чёлки. — Страшно представить, что он там намешивает. Ну, как, пришёл в норму? Обхватив чужие кисти на щеках своими ладонями, Чимин плавно отстранился и опустил их. Уверенно кивнув, он произнёс: — Я готов продолжить. Ну, теперь куда? — Идём. Тебе понравится. Юнги хищно улыбнулся и попятился назад, утаскивая за собой Чимина. Смущенно ухмыльнувшись в ответ, тот вскинул бровь и двинулся следом, крепче сжимая чужие пальцы. Юнги шагал спиной вперёд и не отрываясь смотрел прямо на Чимина, пытаясь не упустить из виду ни единой чёрточки его лица. Чимин от такого пристального взгляда покраснел до кончиков ушей и вдруг заметил, что бутылка пропала. — А где шампанское? — поинтересовался он, оглядывая Юнги с ног до головы. Тот не ответил, а только загадочно поиграл бровями. Прикусив нижнюю губу, он легонько пожал плечами. От этого жеста Чимин продолжил краснеть дальше и позволить себе не смог отвести глаз от лица напротив. — Готов? — неожиданно произнёс регистратор, упираясь в стену спиной и притягивая к себе Чимина практически вплотную. Горячее дыхание мазнуло по подбородку, и сердца обоих пропустили пару ударов. Он рассеянно кивнул, облизнул губы и шумно проглотил ком в горле. Юнги демонстративно закатил глаза и посмеялся, качая головой. Он отпустил руки Чимина и завёл свои себе за спину. Что-то щёлкнуло, и массивные двери, которых — Чимин мог поклясться — пару секунд назад не было, распахнулись внутрь, впуская парней на площадку с бассейном по середине. Задний двор был небольшим. Там находилась всего пара лежаков с потрёпанными зонтиками, старенький ржавый велосипед и ещё много разного мелкого мусора. Сюда явно нечасто приходили. Жёлтые листья подгонял ветер, сбрасывая их в чёрную воду. — Атмосферненько, — заявил Чимин, оглядываясь по сторонам. — Ты не спеши, — крикнул Юнги, подходя к щитку. Он что-то там крутил, переставлял и ругался, когда летели искры. Наконец, нажав на какую-то заветную кнопочку или потянув за нужный рычаг, коробка с проводами затрещала, и фонари, что были понатыканы по всему периметру бассейна, одновременно зажглись, озаряя тусклым светом всю округу. Вода, что Чимину в полутьме показалась большим пятном нефти, на деле оказалась прозрачной и чистой, как слеза младенца. Подсветка бассейна переливалась, роняя цветные тени на стены отеля и кусты неподалёку. — Ну, как теперь? — промурчал парень, подходя к Чимину и отряхивая руки. — Симпатично, да? — Очень симпатично, — пролепетал тот в ответ, глядя на Юнги, и тут же отвёл глаза, прочищая горло. — Искупаться не желаешь? Юнги всхохотнул от опешившего вида Чимина, но всё равно двинулся к бортику. Сняв обувь, носки и закатав штанины до колен, он присел, опуская ноги в воду и опираясь руками в обшарпанную плитку за спиной. Прошёл дождь, была поздняя осень и купаться не хотелось вообще, но от блаженного вида регистратора, который плескался неподалёку, в Чимине проснулось желание плюнуть на всё и просто расслабиться. Он подошёл, разулся, и присел рядом. Закинув ноги в бассейн, как удочку, Чимин упал навзничь и стал барабанить ступнями по воде. Джинса на икрах промокла моментально — закатать узкие штанины не представлялось возможным. Несмотря на холодную погоду, вода в бассейне оказалась на удивление тёплой. Чимин, пристроив руки за головой, вглядывался в тёмное небо, пытаясь разглядеть хотя бы одну звёздочку, но тщетно: все они остались в отеле, на потолке, где парни проходили несколько минут назад. Холодный осенний ветер ласкал обнажённую кожу на руках и животе Чимина, но тому не было зябко: внутри грел алкоголь, а снаружи — пристальный взгляд Юнги. — Шампанское сейчас зашло бы на ура, — обиженно промямлил Чимин, поворачивая голову к юноше. Тот же, демонстративно оттопырив указательный палец, снял трилби с головы и, как по волшебству, вытянул оттуда с характерным «оп-ля!» ту самую бутылку. — А бокалы откуда достанешь? — съязвил Чимин и тут же рванулся останавливать регистратора, что вальяжно начал расстёгивать пуговицу на штанах. — Я шучу, из горла нормально пойдёт! — Как хочешь. Можешь попросить в любой момент, — фыркнул Юнги и уставился в пустоту. Он долго молчал, изучая ночь и росу на жухлой траве, как вдруг вновь подал голос: — А почему ты не задаёшь вопросов? Теперь медлил Чимин. Он прокручивал в голове варианты ответа, убирал лишнее и приписывал несуществующее. Чимин сверлил глазами чужой висок; наблюдал, как в иссиня-чёрных волосах Юнги путались радужные блики подсветки. На гладком фарфоровом лице замерло нечитаемое выражение, а длинные пальцы душили край бассейна. Ветер трепал рукава его чёрной рубашки, очерчивая тонкие руки; ноги парня подрагивали, пуская рябь по воде. — Да я всё, кажется, понял, — наконец-таки начал Чимин, приподнимаясь на локтях. — Не вижу причин спрашивать очевидное. У меня не настолько богатое воображение, чтобы всё это оказалось сном. Юнги нервно хихикнул и резко опустил голову, что шляпа чуть не упала в воду. Он перевёл виноватый взгляд на Чимина и сжал губы. Он молча извинялся, но тот в обиде не был. Чимин сел и, резво схватив шампанское, открыл его. Сделав первый нервный глоток, он поёжился от горечи и передал бутылку. — Это типа филиала, да? А ты ведь начальник, так? Много таких отелей по стране? А миру? — А вот и пошли вопросы, — хохотнул регистратор и взял бутыль. Шумно отпив, он вернул её обратно и ломано кивнул. — Это что-то вроде франшизы… Да, звучит забавно, знаю. В этот отель могут заселиться только те, чьё сердце было разбито. По миру я понатыкал много разных. В Америке есть такой, куда заселяются одни преступники, а Шотландии, например, подобный называется «Зелёная фея». Не люблю там появляться: атмосфера так себе, бухают постоянно. Мне здесь нравится. Здесь я могу помочь. И вообще, — он резко развернулся к Чимину, что тот аж подскочил, — с твоим умением пить, странно, что ты не в Шотландию загремел! — Во-первых, — начал Чимин, отпивая очередной раз из горла и тыча пальцем в парня, — не такой уж я и любитель. И не смотри на меня так, — он ткнул ему в нос. — Во-вторых, я за рулём не пью, хотя повод был… Он сделал еще пару больших глотков и подавился. Юнги пришёл парню на помощь, несколько раз похлопав по спине, причём довольно сильно, словно пытался выбить из него не только шампанское, но и дурь. Тут в кустах неподалёку что-то зашевелилось, и Чимин напрягся, а другой словно ничего не замечал. Он продолжал колотить Чимина по спине и что-то зло бубнить себе под нос. Копошение продолжилось с большей силой, и Чимин уже готов был взять руки в ноги, да и чего греха таить, Юнги на плечо закинуть и рвануть подальше, как выскочил серый маленький кролик и стал с любопытством обнюхивать всё вокруг. — Ой, смотри, какой он милый! — заверещал Чимин, пытаясь сосредоточить всё внимание Юнги на этом зверьке. Тот же, присосавшись к бутылке, зло глянул на кролика и кивнул пушистому, чтобы тот убирался восвояси, но мохнатый наоборот, маленькими и неуверенными прыжками приближался к парням, и Чимина аж коробило от воодушевления. Он протянул ладошку навстречу зверьку, цокая языком и шепча слова, типа «я тебя не обижу» или «у, какой хороший», и кролик и правда двигался к парню, дёргая маленьким носиком. Чимин замер, когда зверёк подошел вплотную и стал обнюхивать его пальцы. Парень расслабился и думал уже взять кролика на руки, как тот взял и укусил его, сильно, что Чимин аж взвизгнул. — Такой милый, а кусается, да? — язвил Юнги, глядя, как парень посасывал пострадавший палец и ошарашенно смотрел на зверька, который даже не двинулся с места. Зубастый хлопал своими глазками-бусинками и крутился на месте, мельком поглядывая на Чимина. Тот же здоровой рукой вновь потянулся навстречу мягкому клубку, и тот позволил на этот раз даже погладить его, но в следующую же секунду ловко вывернулся и вновь укусил. — Ай, блин! — взревел Чимин, разглядывая новую ранку и косясь на кролика, что как ни в чём не бывало крутился рядом. — А ну, кыш! Чимин стал махать руками и прогонять противное животное подальше от себя, но тот и не думал двигаться. Прикасаться к нему снова он побоялся. — А что же ты раньше ему «Кыш» не сказал? После первого раза, когда он тебя укусил? — Юнги взял ладошки парня в свои руки и с жалостью взглянул на кровоточащие подушечки пальцев. — Ну, так может… — Чимин не договорил, потому что понял, что речь не об этом мохнатом засранце. — Я не знаю… Мазохист, наверное. — Дурак просто. Доверчивый дурачок. Повелся на то, что он мягкий и пушистый, — грустно шептал Юнги, поглаживая чужие ладошки. — Да, повёлся, — согласился Чимин и посмотрел на поникшего Юнги. — А, знаешь, тот пёс возле входа, не такой и устрашающий, как показалось на первый взгляд. Ласковый оказался, хоть и рычал сперва. Он был мне рад. Вам бы табличку сменить. — Ага, и разрушить весь имидж? Не дождешься, — огрызнулся Юнги, но расплылся в довольной улыбке. Он оторвал взгляд от кистей Чимина, чтобы прыснуть ругательства в адрес кролика: велел ему убираться, пока его на котлеты не пустил. Второй раз повторять не пришлось, и серый попрыгал обратно в сторону кустов. — Опусти руки в воду, станет легче, — ласково приказал регистратор и улыбнулся, нежно обводя глазами обиженное лицо Чимина. Тот послушно кивнул и запустил руки в воду: кровь обагрила небольшое пространство вокруг и боль тут же ушла. Достав руки обратно, Чимин увидел лишь едва заметные полоски от зубов на коже. — Любые шрамы затягиваются, Чимин. Рано или поздно. Парень в шляпе перебирал чужие влажные пальцы и жевал нижнюю губу. — Рано. Поздно. Или — так, — грустно ответил парень и поднял глаза на Юнги. — А твои как? Что с твоими шрамами? Тот замялся и нахмурил брови, ища правильный ответ. — Кажется, — прошептал он, — я нашёл способ избавиться от них раз и навсегда. Ты поможешь мне в этом, Чимин? Останешься, да? В голосе регистратора звучала мольба и надежда; глаза умоляли и глядели с обожанием, и Чимин не смог сдержаться, чтобы не засмеяться. — Как будто у меня выбор есть? Юнги обиженно фыркнул и зло посмотрел на Чимина: — Есть, вообще-то. Это же ты стакан нектара навернул, придурок! — Ну и гадость же этот ваш нектар… — Не все лекарства сладкие. С чем-то приходится мириться, чтобы… жить… Так, что? — Юнги не унимался и заворожённо смотрел на Чимина. — Ну, — протянул он, — раз у меня есть выбор, то я, пожалуй, останусь. Вам определённо нужен человек, который сможет навести здесь порядок. У вас не обслуживание, а чёрте что! Так и всех клиентов распугать недолго… Юнги в третий раз за день и за многие сотни лет разразился заливистым смехом, который эхом разнёсся по округе, пугая птиц, только недавно уснувших на ветках.***
Разбитый почти вдребезги от лобового столкновения красный кадиллак Чонгука обнаружили спустя неделю на пустыре без ограждений и каких-либо намёков на частную собственность в паре километров от дороги. В салоне автомобиля лежала небольшая дорожная сумка с одеждой и отключённый мобильный телефон. Руль, приборная панель и кожаные сидения были залиты кровью. Тела Пак Чимина обнаружено не было.