Телепатия

       Прошло два дня, как я впервые заговорила со своим «вторым я» и…               — Боги, да замолчи ты уже! — не выдержала я, стоя в очереди за едой в столовой. Эта нахалка, то есть, я-нахалка, то есть… а-а-а! Короче говоря, она меня заколебала своей болтовнёй. Без передыху она болтает и болтает, что просто уже сил нет!               Само собой, на меня все присутствующие оглянулись. В их глазах читался испуг, а затем сочувствие. Здесь это было не в новинку, потому что в Реабилитационном Центре Причуд многое могло происходить, однако…        — Ты что, дура что ли, а?.. — раздражённо произнесла вторая я, скрестив руки на груди, — Такими темпами нас точно отсюда не выпустят, а если и выпустят, то вон, — показывает большим пальцем себе за спину, там виднелся проход в центральный коридор, — в соседнее крыло. Там нам самое место, не правда ли?!               Последнее она произнесла, само собой, с сарказмом. Соседним крылом была самая настоящая психушка.               Я злобно стиснула зубы, чтобы сдержаться и не отвечать ей. За два дня она почти всё время была со мной. Каждый грёбанный день и каждый грёбанный час она болтала! Боги, о, Боги! Было намного лучше, когда она приходила лишь иногда и пугала меня, как говорит Бакугоу, «до усрачки», чем-то, что происходит теперь.               Взяв свою порцию утреннего завтрака, я уселась за отдалённый от всех стол и принялась, собственно говоря, есть. Моя вторая я болтала без умолку, но я уже научилась большую часть её слов просто пропускать мимо ушей.               — Э-э-эм… — послышался мне дрожащий девчачий голос, что не был похож на голос моей второй меня. Я подняла взгляд и увидела перед собой девушку с завивающимися русыми волосами по плечи, держащую в руках поднос с завтраком, — привет! М-можно я присяду сюда?..               Я осмотрелась. Вроде как, было полно свободных столиков, но почему-то она подошла именно сюда. Так или иначе, при виде неё, эта дура наконец-то замолчала, так что риторический вопрос «Почему нет?» вырвался сам по себе.               Она присела, поставив поднос на стол. У неё было всё то же самое, что и у меня. Всякие салатики, фрукты и прочее. Нынешняя еда была не очень пригодна, как лично мне кажется, так что для меня иного выхода не было. Поблагодарив меня, она принялась завтракать, а я же, продолжая жевать очередную порцию травы и листьев, рассматривать её.               Она была не сильно выше меня, а тело у неё было очень, ну очень худым. Кожа была бледноватая и будто бы прозрачная, потому в некоторых местах у неё виднелись вены. На лицо миловидная: заострённый вздёрнутый носик, аккуратные черты лица, тоненькие губы и не менее тонкие брови, но, что бросалось сразу же, так это её большие серые, почти белые, глаза с блеском, будто она вот-вот заплачет.        — Меня зовут Сора Иноэ, а тебя? — произнесла она. Её голос был тоненьким и звонким, на что я обратила внимание только сейчас. Я, пережевав яблоко, неловко захлопала ресницами.        — Мотидзуки Мико.        — Рада знакомству! — она расплылась в улыбке, слегка наклонив голову набок. Я кивнула, продолжив есть.               Ещё некоторое время мы сидели молча. Иногда тишина перебивалась какими-то нелестными комментариями моей второй меня в сторону окружающих, вроде: «Ты только посмотри на этого криворукого! Он уже десятый раз роняет вилку на пол!» или «О, Боги-Боги-Боги! Ты посмотри, как эта страшила строит глазки тому ботанику! Даже в таком месте люди находят время для подобной бредятины вроде отношений!». Я с трудом держала язык за зубами, чтобы не заорать, только уже на всю больницу целиком, а не только на причудное крыло, чтобы она закрыла рот. Единственное, что мне оставалось, так это агрессивно жевать этот грёбанный салат.        — Тш-ш, тихо-тихо, — обратилась она ко мне, восседая на краешке нашего стола, — не искушай.               Намёк был на моё состояние. Я вновь теряла контроль.        — Ага, конечно… — злобно процедила я, сжав в руке вилку и, кажется, погнув её… Либо приборы не очень, либо я теперь могу дать отпор самому Катсуки, вха-ха-ха!        — Ты что-то сказала, Мико-тян? — обеспокоенно произнесла Сора.        — Нет, ничего, — я наигранно улыбнулась, на что моя вторая я рассмеялась и, видимо, до коликов в животике. Её рассмешили мои театральные навыки. Так и хотела бы ткнуть ей вилкой прям в межбровье, чтобы мало не показалось, но, увы, это всего лишь моё воображение, которое вырисовывает мне прообраз. Гх-х!..        — Слушай, Мико-тян, а какая у тебя причуда? — задала мне вопрос русоволосая, уставившись на меня наивным взглядом, как совсем у ребёнка.        — Иллюзия и Телепатия, — ответила я, сделав глоток апельсинового сока. На самом деле, я уже привыкла отвечать, что у меня две причуды. Раньше мне это казалось чем-то страшным, но с течением времени я совсем привыкла и мне больше не страшно. Иногда это вызывает гордость, ибо как бы то ни было, но людей с двумя причудами встретишь нечасто. Хотя, моя причуда была неактивна, она была. Она была и стала причиной возникновения… вот этой вот…              … и мой взгляд невольно падает на моё второе я, которое по-прежнему смеялось, только уже из-за чего-то, происходящего за соседним столом. Мда, уж…        — Ва-а-ау, здорово! — реакция не заставила себя ждать. Девушка воссияла, — Круто, что у тебя две причуды! У меня вот только одна…        — Пф, — фыркнула я. В последнее время меня начинают бесить подобные высказывания на счёт причуд, — ничего крутого в этом нет. Из-за них я и здесь.        — Ой, прости… — неловко извинилась она, слегка отстранившись.        — Ничего, — я отрицательно махнула головой, отгоняя нехорошие мысли прочь, — а какая у тебя причуда?        — Моя причуда? — я кивнула, — Полёт.        — Полёт? — переспросила я.        — Ага, — она утвердительно кивнула, не убирая с лица своей постоянной улыбки, — я могу летать, подобно птицам, но… — она опустила взгляд вниз, — в последнее время я стала терять этот дар. Сначала я просто начинала летать всё ниже и ниже, а спустя время и совсем утратила эту способность, — она вздохнула, видимо, расстроившись, — именно поэтому я здесь.        — Понятно, — я допила свой сок и поставила стеклянный стакан, разрушив тишину, — Не отчаивайся, Сора-тян, — обратилась я к ней, после чего она подняла на меня свои большие серые глаза, — Здесь тебе точно помогут и ты снова сможешь подняться ввысь к небесам, рассекая облака.               Её глаза засияли. Удивительно, как быстро у неё меняется настроение.        — Ага! — радостно ответила она. Я встала из-за стола, собирая всё, чтобы отдать к посудомоечному отделу, где всем заправлял мужчина, бытующий наполовину осьминогом. Как раз таки он и вымывал до блеска всю посуду и ему это, походу, нравилось, — Спасибо, Мико-тян. Тебе тоже помогут, я уверена!        — Мне не надо помогать, — коротко отрезала я, уходя прочь. Сора была слегка озадачена моим ответом и в её глазах читался вопрос: «Почему?», — Я оказалась здесь по ошибке.                      Договорив эту фразу, я ушла, чувствуя, как девчонка пилит меня взглядом прямо в спину. Однако, поставив посуду, я поспешила удалиться из столовой и вернуться к себе в палату.                      — Не надо помогать, говоришь? — усмехнулась вторая я, идя рядом со мной, — И оказалась по ошибке? Ну ты даёшь!        — Тебе что-то не нравится? — почти прошептала я. Пускай я и была в коридоре этого этажа одна, мне бы не хотелось, чтобы вдруг что меня кто-то услышал.        — Да нет, что ты! — начала отмахиваться вторая я, — Мы же с тобой такие здоровые. Вон, аж отделились друг от друга! Само олицетворение здоровья человеческого, ну право!        — Слышишь, ты… то есть, я… то есть… — голова бурлит, Боги, — Как же сложно.        — Пф, лучше зови меня, — она задумчиво потёрла подбородок, — Шизука!        — Шизука? — я засмеялась, — Тебе-то это имя точно не подходит! — оно означало «Тихая», что никак не соответствовало этой особе.        — Предпочтёшь меня называть Мико-два-ноль? — она приподняла одну бровь. От этой мысли мне стало более, чем стрёмно, что я показала всем своим видом.        — Давай тогда хотя бы Минэко? — предложила я. Мико и Минэко означали примерно одно и то же, а именно, «красивый ребёнок». Не то, что бы я считала себя писанной красавицей, но это было созвучно с моим именем и хотя бы не звучало, как будто я какая-то машина для убийств.        — Только хотела предложить Мико-три-тысячи! — а ещё я убедилась, что у нас мысли одинаковые. Естественно, она же — это я, — Ладно, Минэко тоже неплохо. Со-о-о-йдёт!        — Вот и отлично… — прошептала я.               Мне послышались быстрые шаги позади. Я обернулась и увидела Сору.        — Фух, догнала! — улыбнулась она, когда мы поравнялись. Она и впрямь была выше меня, но не настолько сильно, как мне казалось ранее.        — А зачем она бежала за нами? — задала логичный вопрос Минэко. Его же я и озвучила, только уже для Соры.        — А?.. — растерянно начала она, — У нас палаты по соседству!        — Чего-сь? — вырвалось у меня.        — А ты не знала? — удивилась Сора, — Я ещё позавчера тебя заметила, когда ты заселялась.        — Оу… — снова вырвалось у меня, — Ладно, идём.                      Я не знала, о чём с ней говорить дальше, но она что-то продолжила болтать на фоне. Рядом с нами незаметной шла Минэко. Она таращилась на меня некоторое время.               — Эй, Мико, — начала она, — у меня от неё мурашки по коже бегают.               Я повернула голову в её сторону и кивнула. Мысленно я поправила её: «У нас по коже…».                     

POV Тодороки Шото

       Уже прошло два дня, как Мико находится в Реабилитационном Центре Причуд. Я не решаюсь прийти к ней, хотя меня столько раз звали одноклассники. Они навещали её совсем недавно. Как же меня мучает совесть…               Мидория даже сказал, что она спрашивала обо мне, беспокоилась.                      — Как же я, чёрт возьми, себя ненавижу! — накипевшее негодование выразилось моим ударом кулака в стену. Я находился в своей комнате, перебирая в голове тысячи фрагментов. Воспоминания.               Причиной, по которой я не решался зайти к Мико, была она. Моя мать.               Центр Причуд является одним из ответвлений психиатрической больницы, в которой и находится моя мать уже… уже так долго. Я не знаю, как мне быть.               Иногда, когда я мог проехать мимо этой больницы, внутри всё сжималось. Она ведь там… из-за меня?                      «А Шото… Левая сторона этого ребёнка… — её дрожащий голос по-прежнему был у меня в голове. Эти слова… — Иногда… Меня тошнит от одного её вида!».        Мама, прости меня…        Скатываюсь вниз по стене, опустив голову вниз. Это я во всём виноват. Я — ошибка.        Закрываю глаза.                             «…но так или иначе… я горжусь тобой, Шото!»               Мико…               «Прости, что всё это время вела себя, как чёртова эгоистка. Никогда не интересовалась твоей жизнью и только и делала, что ныла. Мне жаль, Шото, что я такой поганый человек!»               Открываю глаза и смотрю на свои руки. Я прокручивал тот момент по сто раз на дню. Нет, по тысяче. Её глаза тогда… она смотрела на меня с таким блеском в глазах. Она смотрела на меня так, что весь окружающий мир для меня будто перестал существовать.               Я помню, как тогда не сдержался и прижал её к себе. Мне было страшно. Страшно, что она оттолкнёт меня. Я не понимал, зачем я это делаю и почему эта девчонка вызывает во мне так много непонятных мне ощущений, но… я так хотел почувствовать её тепло.               Это чувство, когда она обняла меня в ответ, прижавшись сильнее. Такая маленькая и хрупкая. Она была в моих объятьях и мне было так хорошо. Так тепло, как когда-то давно с… с мамой.               Я не могу понять, что же со мной происходит. Я чувствую, будто все мои действия неправильные. Всё это… моя слабость. Я не могу сдержать себя, чтобы не прикоснуться к ней, а в последнее время мои губы что-то обжигает. При виде Мотидзуки мне хочется дотронуться до неё и с каждым разом сдерживать себя становится всё труднее и труднее.                      — Как же это всё, — прошептал я сам себе, слегка улыбнувшись, — глупо.                      Да, это глупо. Глупо привязываться к людям, тем более так. Я рос в тех условиях, когда от меня требовалось лишь исполнение чётких указаний, чтобы стать героем, но ради чего? Я всегда задавался этим вопросом. Я хотел стать героем, но не как Отец. Герой в обществе, но тиран в семье…               Однако после всего, что произошло с Мотидзуки, я начал думать немного иначе. Зачем вообще существуют герои? Чтобы… защищать, верно?               Раньше я не знал, кого мне защищать. Просто хотел доказать ему… Нет, самому себе, что я могу стать лучше него. Однако, теперь я знаю, ради чего я хочу стать героем. Ради кого.               Я стану именно таким героем, каким меня хочет видеть она.               Спустя несколько секунд я понимаю, что улыбаюсь.                     

***

— Лечебница?.. — удивлённо переспросила Фуюми, старшая сестра Шото, которая стояла в дверях, наблюдая за своим братом, что спешно собирался в названное место, — С чего это вдруг? Уверен, что не хочешь предупредить об этом отца, Шото?        — Да, — отстранённо ответил тот, обувшись.        — Почему ты решил навестить маму сейчас, когда прошло так много времени?! — кричала Фуюми с порога, когда Шото уже ушёл прочь.                      «Само моё существование помутнило ей рассудок… — думал про себя Шото, заходя в лечебницу, — поэтому я боялся увидеться с ней. Мама наверняка ещё заперта здесь из-за меня… Из-за отца. Поэтому, чтобы использовать это тело и стараться изо всех сил встать снова на путь героя мне надо увидеться с ней и поговорить о многом… Вот, о чём я думал…»               Беловолосая женщина обернулась, когда парень с гетерохромией открыл дверь. Это была она. Его мама. Это было нетрудно понять, ибо они были очень похожи, словно две капли воды. Она растерянно смотрела на своего сына, которого не видела так долго. Огромное количество эмоций и чувств было внутри Шото, но он уверенно закрыл дверь, зайдя в палату. Он должен поговорить с ней. Обязан.               А затем, ему нужно навестить ту, что повлияла…              … на всё.