Последние капли

Запись от 23 марта 2038 года, 15:46.       Никто уже точно не скажет, как все это началось. Множество самых невероятных версий, которые противоречат друг другу. Я и сама не помню, хотя застала период расцвета этого гребанного апокалипсиса.       Раньше люди придумывали сотни разных версий, как наш мир погибнет. Придумывали вирусы, зомби, отслеживали траектории полета астероидов и молились, чтобы они не врезались в нашу планету. Фантазия была безграничной, но все вышло куда более прозаичнее. Мы сами оказались во всем виноваты. Численность населения все росла и росла, ресурсы Земли стремительно истощались. Наш мир стал превращаться в пустыню. Огромную, жаркую, в которой выжить очень сложно. Пресной воды почти не осталось, как и еды, большая часть почвы стала не пригодной для посадки. Начались бойни за «место под солнцем», за возможность выжить. Правительством был сделан первый шаг на пути к истреблению. Они решили не вмешиваться, так сказать, не пачкая свои руки в крови, сократить количество голодных ртов. В сообщении, переданном по всем радиостанциям, было сказано, что это, мать его, естественный отбор, выживут — сильнейшие. Власть пустила все на самотек, а сама спряталась в бункерах под землей. Но они не догадывались, чем все это обернется.       Большие города стали огромными концлагерями, люди дичали, поедали друг друга. На окраинах было попроще, фермы кое-как, но сводили концы с концами, не прибегая к насилию, но и это длилось недолго, когда все животные были съедены или, же погибли от жажды, каннибализм стал процветать повсюду. Все приходило в упадок… Сейчас на территории бывшей Англии располагается большой лагерь выживших, здесь не так жарко как в южных районах, поэтому удалось возделать пару гектаров земли под посадку, и выкормить чудом уцелевших коров и свиней. Здесь относительно мирно, однако так было не всегда. Люди, пережившие голод, зачистку и акклиматизацию сильно одичали, поэтому командиру лагеря не раз приходилось разнимать буйствующих и недовольных жителей. Колония росла, несмотря на хорошо защищенные подходы к городу, нападения мародеров учащались. Пришлось в срочном порядке учить новоприбывших дисциплине, иногда прибегая к жестоким мерам. Со временем вымуштрованные парни стали эффективно справляться с атаками. Площадь расселения народа стала расти, мы потихоньку восстанавливаем цивилизацию на обломках старой. Сейчас в жизни все гораздо сложнее нежели в далеком 2020, когда все только начиналось…

***       Высокие деревья укрывали нас от жгучего солнца, это лето выдалось очень сухим и жарким, поэтому мы с раннего утра уходили гулять в лес. Как-то раз Джоз наткнулась на маленький ручеек, который был затянут травой и вот-вот должен был пересохнуть. Стащив из дома лопаты, мы вернулись и расчистили большую часть вокруг него, выкопали небольшую лужу, на дно которой набросали мелких камней, притащенных с пыльной гравийной дороги. Вокруг обложили бревнами. С тех пор ручеек оживился, потек резвее. Когда дома не хватало воды, мы с флягами бежали к нему, чтобы помочь родителям. Вода в наше время была на вес золота, поэтому мы дали клятву, что никому не разболтаем о нашей золотой жиле. Я, Джоз и Френси прокололи указательные пальцы старой маминой иголкой с поржавевшим от старости ушком и, капнув по капле в ручей, произнесли обещание. После этого мы долго валялись у прохладного озерка и рассказывали друг другу истории из далекого прошлого, такого далекого, что на свете еще не было ни наших родителей, ни людей вообще. Воображение рисовало картинки пышных зарослей по которым отважно брел путник, огромные горы которые никто никогда не покорял, и снег. Снег мы любили больше всего, несмотря на то, что никогда его не видели. О нем нам рассказала мама Фрэнсиса, мы были так заворожены описанием, что после того как она закончила, долго сидели и смотрели на ночное небо в надежде, что вот-вот полетят белые пушинки, которые малейший ветерок заставит закружиться в танце, которые упав на ладошку станут прозрачной капелькой спасительной влаги. Но снег естественно не пошел, поэтому мы просто продолжали надеяться даже спустя месяцы.       Возвращаясь уже поздно вечером, мы встретили маленькую змейку, которая свернувшись в колечко, совсем не двигалась, нам стало ужасно ее жалко и мы подумали, что возможно она хочет пить, поэтому решили поделиться с ней водой. Джоз, открутив крышку у фляги, подошла к бедняжке и налила немного жидкости на землю, но вся влага быстро впиталась, поэтому подруга решила, что змейка сможет попить прямо из горлышка, поэтому протянула руку ближе. Громко зашипев и плотнее свернувшись в клубок, змея подняла голову. Улыбка на лице Джо была такая радостная, она думала, что ее благодарят, но через секунду она вскрикнула, острые зубы вонзились в ее кисть. Схватив валявшуюся палку я сильно стукнула по гадине, которая продолжала висеть на руке у подруги. Змея уползла, а мы побежали домой, ранка была почти незаметной, но все же слегка кровила. После того как испуг прошел мы немного похохотали и разошлись. После этого Джо я больше никогда не видела. Фрэнсис пришел ко мне на следующий день и, крепко обняв, сказал, что Джо больше нет. Я решила, что он просто пошутил, рассмеялась и, стукнув его кулаком по плечу, побежала вверх по улице к грязно-желтому домику, где бывала частой гостьей. Я громко кричала и звала Джо, вбегая по лестнице, я еще не знала, что вот-вот в душе оборвется тонкая ниточка и глаза наполнятся слезами. Рейчел, сидела на кухне и допивала бутылку чего-то коричневого и дурно пахнущего. Она подняла на меня свои мутные глаза и громко всхлипнула. Почувствовав что-то неладное, я кинулась в комнату подруги, белая простыня скрывала все тело. Я шумно выдохнула и попыталась успокоиться, мне совсем не верилось, что ее нет, это всего лишь розыгрыш, они все решили так надомной пошутить. Я топнула ногой и громко позвала Джо один раз, потом снова и снова, я кричала, просила, чтобы она встала и не издевалась надо мной, что это совсем не смешно, я просила ответить мне. Но в простынь не пошевелилась, Джо не пошевелилась, не вытянула руки, притворившись приведением, не засмеялась громко своим визгливым хохотом. Лишь тишина. Я попыталась сдернуть белое покрывало, чтобы взглянуть на нее, но мои руки перехватил Фрэнси, крепко обняв меня, вывел из комнаты, а после из дома. В тот день я узнала, что такое смерть, почувствовала первый раз боль, которая бывает только тогда, когда теряешь кого-то по-настоящему близкого. Фрэнси был старше меня на 4 года, он уже прошел через это, и помогал мне справиться с утратой. Мы больше не ходили к ручью, без Джо не было смысла сдерживать клятву, поэтому мы рассказали родителям о нашем кладе. Жизнь потекла серой грязной речушкой. Я часто плакала, вспоминая вечера, проведенные в компании подруги, наши любимые сказки, то, как мы прятались в ветвях дуба и долго смотрели на звезды, представляя, что сейчас одна из них упадет совсем рядом, и мы сможем загадать желание, чтобы все-все были счастливы.       Приходить на могилу было слишком больно, но я все же брала собранные на лугу цветы и каждый день ходила к ней. Сидела у сбитого из палок креста и плакала. Компанию мне составлял старый кот, которого, давным-давно Джо вытащила из-под развалин сгоревшего дома.       Через полгода наведавшись к ручью, я увидела лишь грязную истощенную лужу, в которой плавали головастики. Ручей умер, а вместе с ним и частичка моей души.       Френсиса я стала видеть все реже, он пропадал с отцом на полях, они пытались вырастить хоть небольшое количество овощей, но все было тщетно. А потом Фрэнс и вовсе ушел куда-то далеко. Исчез, даже не попрощавшись, только записку оставил, сказал, что я сильная и справлюсь даже без него. Он сильно ошибся. Я осталась совсем одна, поэтому мне нечего было терять кроме собственной жизни. Собрав в кулек пару буханок хлеба, который удалось выпросить у пекаря, немного огурцов, украденных с поля и пару фляг с водой, я решила уйти далеко на север, где раньше был снег и лед. С мыслями о предстоящем путешествии я провалилась в сон. Проснувшись на утро, я услышала крики и громкие хлопки. Выстрелы, позже я поняла, что там стреляли. Затаившись в каморке, я сквозь щель в забитом окне видела людей в черной форме, которые собрали жителей на площади. Здесь были все. Босые, испуганные, непонимающие происходящего. Двери в дома были выломаны, все больше народа тащили на площадь. Их окружили плотным кольцом, у матерей выхватывали из рук детей и уводили в сторону, крики боли и мольбы не вразумляли военных. Здоровый мужчина махнул рукой и громко крикнул «Огонь».       Выстрелы гремели на всю округу, на моих глазах обрывались сотни жизней. Крепко зажмурив глаза, я затаилась, стараясь даже не дышать. Когда все стихло, пересилив себя, я выскочила в коридор и, схватив собранный рюкзачок, кинулась к двери, которая вела на задний двор, заросший густой высокой травой. Я слышала голоса людей в униформе, и не могла поверить в то, что они сделали. Убили всех, просто так. Ползком, добравшись до канавы, выглянула, чтобы убедиться, что меня никто не заметил. Все были заняты, они грузили детей в фургоны и увозили. В груди гулко ухало сердце, страх быть обнаруженной заставил вжаться в землю и затаиться, недалеко от моего укрытия послышался шорох. Он все приближался, и вот когда я уже хотела вскочить и кинуться к кромке леса я услышала тонкий скулеж. Повернув голову, увидела маленькую собачонку, она хромала на заднюю лапку и так жалостно смотрела, что я не смогла ее оставить. Схватив песика под мышку, я потрусила в ряду деревьев, за которым я была бы в безопасности.       Я бежала, спотыкаясь о корни деревьев, после перешла на шаг. Как-то раз мы с ребятами играли в войну, и Фрэнс как старший из нас был командиром, он рассказывал, что если хочешь выжить нужно идти. Тогда мы воображали себя партизанами, защищающими свою территорию от бандитов. А теперь я одна в лесу, и никто мне не поможет, если что-то случится.       Я еще долго шла, надеясь найти какое-нибудь место, где можно будет провести ночь. Хотела построить шалаш, но на это нужно было время и силы, которых у меня не было. Поэтому я нашла толстое дерево и улеглась в его корнях, когда наступили сумерки. Было страшно и холодно, потрепанные штаны и рубаха на два размера больше меня совсем не грели, только комочек, свернувшийся под боком, делился теплом, поэтому обняв собаку, я тихо лежала, надеясь, что завтра я проснусь, и все будет хорошо. Посреди ночи я вскочила от того что Рекс покусывал мою руку и поскуливал. Вытащив из рюкзака кусок хлеба и флягу, я пожевала немного сама и поделилась с псом. Все наладится, говорила я себе и сильно терла глаза, из которых ручьем текли слезы. Все будет хорошо я сильная, я справлюсь.       Через три дня скитаний по лесу я вышла на дорогу и пошла вдоль нее. Надежда тлела в груди, но я так никого и не встретила. Еда кончалась, а щенок все сильнее припадал на лапку, несмотря на то, что я промыла и перевязала ее рукавом своей рубашки. Сильно хотелось пить, и кружилась голова, но я все шла.

*** --Чего тебе оборванышь? — грузный мужик у ворот смотрел на меня с откровенным презрением — Мы в город всякую рвань не пускаем, катись отсюда и шавку свою забери.       Я стояла как вкопанная и не понимала, почему на меня кричат, что я такого сделала. Я попыталась объяснить, что со мной случилось, но этот человек и слушать не стал, отчаянно всхлипнув, я подняла на руки собаку и повернулась, чтобы уйти прочь. Я не заметила стоящего за моей спиной человека и врезалась в него, не удержав равновесие, упала. На глазах снова навернулись слезы. Высокий смуглый мужчина смотрел на меня тусклыми, словно выцветшими от времени глазами. Он помог мне подняться и, улыбнувшись, поздоровался, я и слова вымолвить не могла из-за сдавливающего горло комка горечи. Отчитав стражника, мужчина, взяв меня за руку, повел за ворота города.