Холодная индейка.

Температура поднимается, бьет лихорадка Кончики пальцев предательски леденеют, а сил согреть их нет, даже оторвать раскинутые в разные стороны руки. Говорят, умирать не страшно, но я боюсь. По-настоящему. Собственное бессилие пригвоздило к стенке, пока ещё трепещущие, в попытке сделать полные удары, сердца. Раз, два, три, четыре. Ещё минута проходит. Вновь становится нестерпимо жарко, будто меня сжигают на костре, как ведьму, на Его любимой Земле. Я бы согласилась и на это, но только не умирать, считаясь предательницей. Не могу думать о будущем, не вижу неба. Взгляд ярко-голубых глаз упирается в искусственно небо. «Смешно. Было бы, не будь так чертовски обидно.» Вселенная чертовски несправедлива. Нет, не ко мне, к Доктору. Прямо сейчас он жертвуют собой ради спасения группки людишек. «Дурашка. Глупый. Идиот. Ты Идиот, Доктор, слышишь?!» В горле встает ком, на глазах наворачиваются слезы. Не удивительно, что снова плачу, стала слишком сентиментальной в этой регенерации. Последней регенерации. Мои ноги сильно отяжелели, как и голова. Дышать становится все тяжелее, а вот приподнять или повернуть голову — тем более. Ещё мгновение и жизнь стечёт с накрашенных ресниц мутновато серой каплей. От безысходности прикрываю глаза, позволяя слезе прочертить еле заметную дорожку и исчезнуть в темной траве. Капля со звоном разбивается о землю, вторя взрывам. Хотел бы я быть ребенком, хотел бы я умереть. Почему именно сейчас? Не тогда в Академии, не когда был учеником Смерти, а рядом с ним? Смерть — его вечный спутник, а сегодня твоя очередь, Кощей. Вот и все. До неимоверности просто. Ты болен самым страшным в мире заболеванием, болен Доктором, грозным Повелителем Времени, даже если он просто появляется где-то неподалеку. Вирус в действии, помни это. Холодная индейка загнала меня в угол. О, эта наивная человеческая зависимость, когда я успела заразиться? Может ещё когда всматривалась в отблески двух солнц в русой шевелюре Теты? Пожалуй. А думать все сложнее, каждая мысль будто запирается в чёрном ящике без кода или ключа. Вытягиваешь, ломая сознание, оскверняя самые потаенные уголки и тайны. Самые страшные кошмары и самые нелепые мечты. Твой персональный уголок ада, а ведь ты ещё жива. Или уже нет? Мое тело трясет, по коже бегут мурашки, Я помню эти ощущения, но тогда рядом был этот идиот с будкой. По затылку медленно, словно улитка, пробирается пепел иней, разрывая и без того тонкую кожу. Прорывается, не оставляя и шанса почувствовать что-то оледенелыми конечностями. Каждая клеточка взрывается, как звезда, но об этом знают только двое. Я и Смерть. Пальцы превращаются в хрупкие льдинки. Одно движение и они рассыпятся, впиваются в почву, стирая все упоминания обо мне. Не хочу никого видеть, оставьте меня. Говорят, так бывает. Это отчаяние бьётся о решётки ребер, поддаваясь одним из последних ударов. Закрыть бы глаза и утонуть в бездне темных вод, но и это не подвластно льду. Чувствую покалывание в ступнях — иней уже там. Единственное, что держится, так это грудная клетка с двумя ещё горячими сердцами. Но и они скоро остынут и, если повезёт, сгорят, а не станут кусочками льда. Глаза широко открыты, не могу уснуть, Искусственное небо. Искусственная я. Как цветок в пластиковой коробке или кулоне, а может, и вовсе нарисованный, а незадачливый художник просто меняет холст, сменяя батальную сцену обычным портретом. Может, просто набросок? Тонкий грифель выводит линии на побеленной материи. Брови, нос, чуть приоткрытые в безмолвном крике губы, разметавшиеся по траве и цветам волосы. Уверен только в одном: мне невероятно холодно. Когда мы наблюдали закаты, я куталась в одеяло, а ты — в мои объятья. Теперь меня некому согреть. Но я начинаю привыкать, Тета, терпеливо позволяю завоевывать новые сантиметры моего тела. Мне оно нравилось. Элегантное, беззащитное и такое дерзкое. Я упивалась чувством такта, отсутствием барабанов. Холодная индейка загнала меня в угол. В уголках сознания бьётся бабочкой надежда. Но ей не выбраться из банки. Она останется здесь, покореженная, изломанная, но так и не усыпленная заботливым коллекционером, и не насаженная на булавку. Заурядная. Она ничем не примечательна, таких миллионы, но я одна. В мире больше нет Мастера. Больше нет такого Повелителя Времени. Пора смириться, я навсегда останусь здесь. Холодная индейка загнала меня в угол. Может, сделаешь хоть чучело, господин Судья? Жаль такое красивое тело, не так ли? Тогда хотя бы прощальный взгляд… пожалуйста! Очередное глупое, навеянное Доктором, умение. Просить искренне, когда ты готов отдать все, что угодно, за мимолетное видение. Тридцать шесть часов боли, Больше или меньше не имеет разницы. Я горю в ледяных языках собственной жизни, отравляю свои мысли ядом лишь бы унять эту боль. Молчать. Никто не узнает. Если у меня будет шанс, я докажу, что и вправду изменилась. Но его не будет. Молю кого-то, чтобы он снова отпустил меня… Неужто не хватило Рассилона?! Он-то поди доживает свои годы, подаренные милосердным Доктором, а где моё прощение? Я хочу жить. Вы видите, что со мной происходит, а это все Вы нарочно разыграли. Хотели, чтобы я молила. О, я буду вести себя хорошо, только вылечите меня, Я обещаю. Я сделаю все, что угодно, только вытащите меня из этого ада. Молю. Пожалуйста. Я хочу встать рядом с ним. Холодная индейка загнала меня в угол.