Когда мы снова встретимся.

It feels like a tear in my heart Like a part of me missing And I just can't feel it I've tried and I've tried And I've tried оригинал NF feat. Britt Nicole песня «Can You Hold Me»

      Когда я уезжала пять лет назад из Ривердейла, я собиралась сжигать все мосты, которые связывали меня с тобой. Невыносимо больно уничтожать то, за что боролись столько времени. Ты помнишь, что я тебе тогда сказала? Ты помнишь, как я в очередной раз заставила тебя гореть, умирать от боли? Ты не должен прощать меня за это.       Амбиции. Мои амбиции убили во мне веру в нас с тобой. Я по глупости, наивности, нежелании слушать тебя, в неверии в нас с тобой решила, что без тебя мне удастся покорить Олимп. Дети эгоистичны, именно такой была я в тот момент. Оттолкнув тебя уже не в первый раз, мне было необходимо уехать как можно дальше. Нью-Йорк подходил лучше всего.       В таком большом городе можно было легко затеряться. Среди высоток, огромного числа людей, автомобилей я нашла утешение в цветах, растениях. Все пять лет я находила утешение сначала в учебе, потом в работе, и только иногда в романтических отношениях. Я была уверена, что с Джагом мы больше никогда не встретимся.       Но… случайность всегда появляется тогда, когда ты к ней не готов. Получив заказ от начальницы, я работала в бутике, готовя нежно-розовый букет на свадьбу, обычно не отвлекаясь на прохожих, в этот раз я подняла взгляд и увидела его. Через четыре с половиной года меня вновь окатили те чувства, что заставляли трепетать.       Он сильно возмужал с нашей последней встречи. Пацанский стиль одежды уступил место более классическому, футболка была заменена на рубашку, джинсы на безумно сексуальные темные брюки, он через плечо держал кожанку. На голове отсутствовала привычная шапка в виде короны. Возможно, это было связано с его спутницей — стройная блондинка в кожаной элегантной юбке, про таких особ можно сказать «дерзкие и милые».       Я запоздало поняла, что стала двигаться в сторону выхода, продолжая провожать эту пару взглядом. Передо мной шел человек, который долгие годы был всем: счастьем, горем, печалью, вдохновением… Разумная часть меня понимала, что я не имею права таким томным взглядом смотреть на Джагхеда. Но тогда меня это не интересовало.       Мне не стоило бы сожалеть, после Джага я состояла в стабильных и крепких отношениях, где меня купали в любви. Но это было не то. Глупо было обманывать себя, пытаясь довольствоваться каплями, когда когда-то могла обладать океаном. В тот день, когда я встретила их, когда меня вновь с новой силой снесли те самые чувства, я была влюблена лишь в работу.       За полгода мне удалось разузнать о Джонсе, где он работает, какой университет окончил, и кто же была та блондинка. Как на деле оказалось, Нью-Йорк был недостаточно большим городом для двух людей. Я с силой пыталась окунуться в работу, саморазвитие, одиночество, но… зная, что у меня есть шанс встретить его, я не смогла следовать привычному ритму жизни.       Сегодня было особенно тяжело. Мысли метались от одной до другой, словно ведомые лихорадкой. Работа не шла, и мне пришлось оправдываться перед начальницей, что я не особо хорошо себя чувствую. Она вошла в положение и дала отгул.       Бредя по городу, на который вот-вот обрушится гроза, я дошла до какой-то забегаловки недалеко от моей работы. Дизайн заведения был уютным и привлекательным, настраивающий на успокоение. За импровизированной барной стойкой бариста умело готовил кофе, я почувствовала, что мне необходим этот напиток.       Было безумно вкусно, но обжигающе. Вопреки моим ожиданиям я не успокоилась. Наоборот, чувство нарастающей тревоги и ощущение, что все, что я делала, неправильно, возрастали. За окном наигранно накрапывал дождик, словно погода обдумывала портиться ли ей окончательно.       Оставив хорошие чаевые, не обращая внимания на предупреждающие возгласы бариста, я выскочила на улицу. Под туфлями уже начали бежать ручейки, но мне не было необходимости ускорять шаг. По оголенным плечам били холодные капли, падающие из темного неба. Одежда грозилась полностью промокнуть.       -Эй… си, — до меня эхом донеслись эти звуки.        В любой другой день, в любом другом состоянии, я бы даже не обратила внимания на какие-то шумы. Но сейчас… внутри что-то взорвалось, даже если бы я попыталась не обращать внимания на этот оклик, то не смогла бы. Оглянувшись, я стала рыскать по лицам пробегающих мимо прохожих. Во мне не было сомнений, что, возможно, мне послышалась.       Он шел ко мне со странным, напряженным выражением лица, словно не веря своим глазам. Капли вдребезги разбивались об его светлую кожу на скулах, лбу, носу, они попадали в темные густые волосы, где пять лет назад жаждуще путались мои пальцы. Мне не удавалось двигаться, я снова ощутила, что мое собственное тело не принадлежит мне. Даже дышать толком не получалось, ноги стали ватными. Передо мной стояло мое прошлое, моя любовь. Пожалуй, единственная.       -Кесси, — он стоял в метре от меня, держал дистанцию, — что ты тут делаешь?       -Гу-гуляю, — я почувствовала, как у меня ком встал в горле.       -Ты так изменилась, я сначала думал, что обознался, -его тонкие губы вытянулись в неискреннюю улыбку.       -А ты давно переехал?       -Полтора года как.       Мы, не отрываясь, смотрели друг на друга, словно впервые. Хотя, возможно, это так и было. По нам барабанил неустанно дождь, который уж и на дождь не был похож, а скорее на душ. Его рубашка настолько уже промокла, что прилипла к телу, показывая весь рельеф мышц. Я сама выглядела не лучше: судя по тому, что с коротких темных моих волос вода стекала без остановки. Он первый вышел из оцепенения. Почти тогда, когда наигранная улыбка ушла с его лица, когда я почти увидела его искренние эмоции, Джагхед сделал шаг в сторону от меня и сказал:       -Ты уже промокла до нитки, так что… до встречи.       Я смотрела ему вслед, четко осознавая, что никакой «встречи» больше не будет. Почему-то ощущение, что я ошиблась возрастало с каждой секундой. Как будто жизнь повернула не в ту сторону. «По пизде пошла».       Воспоминания о том, как я вернулась домой, в голове не сохранились. Интуитивно мне удалось ввалиться в свою квартирку. На мне не было сухого места. Я не заметила, но по мокрому от ливня лицу почему-то текли слезы. Даже когда я бросала Джага, мне не было так тяжело.       Дальнейшее время я проводила бесполезно. Растягивала кофе и бокал вина на несколько часов, рисовала эскизы будущих проектов, старалась забыться и абстрагироваться от тех чувств, что разрывали изнутри. Мне удалось получить отгулы до конца недели, так что фактически работа меня не особо спасала.       Глубокой ночью, часа в три, мой телефон, погребенный под грудой эскизов, зазвучал, оповещая о принятом сообщении. Я не знала, как мне удалось услышать этот писк, ведь другие вызовы и смс просто проскальзывали мимо моих ушей. На экране телефона высветился неизвестный номер.       «Выходи»       Я долго вглядывалась в номер телефона, пытаясь понять, кто прислал сообщение. Обычно в моем телефоне все было разложено по полочкам. Если я не записывала тот или иной номер, то значит была уверена, что с этим человеком мы больше не встретимся.       Нацепив толстовку поверх любимой футболки, я чуть не забыла запереть квартиру. Ночной Нью-Йорк был холодно прекрасен. Вокруг было пустынно и тихо. Под широколистным кленом виднелась темная фигура. Он стоял, прислонившись к стволу дерева, сложа руки на груди. На плечах висела старомодная светло-голубая джинсовка, темные волосы торчали из-под черной шапки, в этот раз обычной.       -Привет, — темноволосый мужчина улыбался стандартной улыбкой.- Я уже думал, что ты спишь.       -Нет, — небольшая пауза, — я… работала.       -Пройдемся?       Мы молча шли по освещенному желтыми фонарями проспекту в сторону парка. Со стороны Джага подул ветер, и я почувствовала еле заметный, почти выветрившийся за день одеколон.Мужчина был спокоен, размерен и тих, как эта ночь. Я же чувствовала, как все нервы оголились, чувства обострились, как от близости с этим человеком у меня стали подкашиваться колени.       -Я собирался многое тебе сказать, — его глубокий голос обволакивал мое сознание.       -А я не планировала тебя видеть, — это была чистая правда, поэтому мне и удалось выдержать его долгий, внимательный взгляд песчаных глаз.       -Я знаю, — брюнет не улыбался, я бы даже сказала, он помрачнел на глазах, — ты всегда умела сбегать. А мне всегда казалось, что, где бы ты ни захотела оказаться, то я смогу быть частью твоей жизни. В итоге, одно из этих утверждений все-таки правда.       Мне не хотелось его перебивать, хоть и воцарившаяся пауза и намекала, что Джонс ждет какой-то ответ. Но я не понимала, какие же слова подходят. Поэтому Джагхед, глубоко вздохнув, продолжил:       -Когда ты уехала в Нью-Йорк, я знал, что мы встретимся. Думал, что и ты об этом подозревала, — он снова глубоко вздохнул, и было в этом действии столько печали.- Откровенно говоря, я понадеялся на то, что знаю тебя, Кесс. Мне казалось, что смогу просто появиться перед тобой, и мы снова сойдемся. Ведь ты моя, а я твой. Но… я был неправ. У тебя уже был молодой человек, когда мне удалось выбраться сюда. Почему-то мне казалось, что ты будешь ждать меня. Не знаю, наверно, я сам себя в этом убедил. Тогда ты уже делала свои чудесные букеты в том магазинчике. Я помню, как зашел туда, надеясь, застать тебя за работой, но прогадал. Тогда мне пришлось довольствоваться букетом, довольно-таки странным. Он был ярко синим, и можно сказать, отталкивал взгляд. Но я знал, что сделала его ты, поэтому купил.       У меня перехватило дыхание, я вспомнила те цветы. Крашенные розы. Слишком яркий. Клиентка осталась недовольной, поэтому и начальница в тот день выгнала меня домой. Я была расстроена, что мою идею не поддержали, так что после этого пришлось придерживаться мнения, что клиент всегда прав. На следующий день мне сообщили, что букет был продан какому-то странному молодому человеку.       -Тогда Нью-Йорк оставил меня без цели, но было бы глупо возвращаться обратно, так что… могу сказать, что теперь я вроде как вполне востребованный журналист. Вот так мы оба выбрали карьеру.       Его последнее предложение прозвучало как приговор. Это было как звонкое и безоговорочное завершение разговора, который, по идее, вообще не должен был состояться. Но… мы до сих пор друг с другом не попрощались, словно Джагхед хотел что-то сказать. Что-то настолько важное, что нельзя было откладывать на неопределенный срок.       -Но, — начала было я, но вновь закрыла рот. Хотя нет, мне было, что сказать: — Ты же не мог заниматься только журналистикой. В смысле… я в это не поверю.       Этот знакомый незнакомец остановился, чем удивил меня. Я развернулась и посмотрела на него снизу вверх. В его округлившихся от удивления песчаных с изумрудными искорками глазах я заметила что-то такое… Боже мой, он так смотрел только на тех, кто вызывал интерес. Я это еще подметила в те счастливые года. И до этой минуты он так на меня не смотрел.       -И… скажи прямо.       -Это ты мне скажи, — я почему-то чувствовала, как закипает внутри злость, — за полтора года, что ты здесь, неужели никакая привлекательная девушка не заинтересовала тебя, Джагхед Джонс?       Его губы чуть заметно дрогнули. Видимо, брюнет собирался улыбнуться, но мой серьезный взгляд не дал ему сделать это.       -Да, у меня была девушка, — я не удержалась и саркастически хмыкнула.       -Вот видишь.       -У нас с ней на данный момент перерыв, — он немного замялся.- В этом перерыве виноват я, потому что запутался.       Убрав с лица выбившуюся темную прядь волос, я смотрела прямо на него. Человека, к которому все чувства должны были испариться, исчезнуть, но… Быть лгуньей, на самом деле легко, когда объект твоего обмана далеко. А сейчас, когда мужчина, под чьими взглядами, касаниями мне сносило самообладание, стоял передо мной, сказать в очередной себе раз, что я не люблю его, было невозможно.       Он замолчал. У моего Джага не было слов, чтобы выразить свои чувства. Вот такое было действительно впервые. Ему нужна была помощь. Это было как с розами, с букетами, как с теми клиентами, которые хотят сделать своим половинкам подарок. Им всем нужна помощь выразить свои чувства.       -Все дело во мне? — темноволосый мужчина поднял на меня свой взгляд.- Ты чувствуешь что-то ко мне?       -Я… по правде, я думаю, что люблю тебя. Любил. Люблю. Не могу определиться со временем.       Он был в смятении, я это видела это. Темноволосый мужчина обернулся в поисках чего-то, но так и не найдя этого, уселся на бордюр, не боясь испачкать брюки.Положив шапку на колени, длинными пальцами Джонс закопался в темной шевелюре и взъерошил их, пытаясь собраться. Наконец он взглянул на меня снизу вверх, словно хотел вложить в этот взгляд все свои мысли.       -Бетти, — это был скорее выдох, чем слово, но все же мне удалось его разобрать, — ее зовут Бетти. И она лучшее, что со мной случалось, — Джагхед не стал ничего добавлять, и это больно кольнуло меня.- И разум мне говорит, что я обязан любить ее всем сердцем.       -Но, — мне было почему смешно, я сдерживала улыбку, возможно, за те пять лет, что я живу в Нью-Йорке, мои чувства стали более черствыми, — всегда есть какое-то «но».       Я подошла и уселась рядом с ним, сохраняя вежливое расстояние. С момента начала нашего разговора мне удалось совладать с собой, и практически не обращать на те чувства, что были похожи на фейерверк.       -Да, есть всегда «но», — Джагхед искоса посмотрел на меня, чуть приподняв брови.- У меня словно раздвоение личности: то, что хочет одна часть меня, противоречит практической пользы другой. Я не знаю, как донести до тебя то, что движет мной сейчас.       Я не удержалась и чуть приглушенно хмыкнула. Джагхед был удивлен, и в мягком свете ночного фонаря его мимика стала немного жестче. Мне было видно, что этот молодой симпатичный человек был задет такой редакцией, поэтому я нарушила внутренний договор о дистанции, осторожно взяла его ладонь в свои и чуть заметно сжала.       Мне не хотелось говорить, что мне его чувства понятны. Это словно ты в вихре сомнений: взвешиваешь все «за» и «против», и пунктов в поддержку всегда оказывается больше, но тебя это не устраивает. И все повторяется снова, пока однажды ты понимаешь, что ответ «нет» — единственное правильное решение. Поэтому я разорвала помолвку, поэтому сейчас, сидя с брюнетом, я понимаю, какая же судьба — сучка, заставляющая нас с ним проходить через одно и то же.       -Ты знаешь? — непонимающе спросил парень, чья рука так правильно сжимала мою.       -Да.       Тяжелый выдох, обозначавший начало длинной истории. Брюнет незаметно выхватил инициативу, и теперь именно он осторожно сжимал мои пальцы. Мне пришлось задуматься о дыхании, чтобы не показывать, насколько я взволнованна.       -Мне бы не пришлось быть здесь, если бы не одно событие, — его глаза приобрели странный янтарный глубокий оттенок, Джаг снова завладел всем моим вниманием.- Мне дали задание взять интервью у одной пожилой дамы. Ее муж скончался недавно, но так как он часто участвовал в благотворительности, многие захотели увидеть что-то вроде почтительного акта. Миссис Тиссон, так зовут вдову, восемьдесят три года, из них шестьдесят восемь, она любила того мужчину, — было зябко, так что Джонс решил ускориться, — Но дело не в этом, даже не в интервью, а в том, что она сказала мне в конце нашего разговора. Это не вошло в статью, так как не касалось жизни мистера Тиссона.       Мне показалось, что Джагхед оттягивает момент, словно подыскивает наиболее правильные слова. Словно обдумывал, стоит ли вообще говорить.       -Эта женщина, с кем я общался от силы пару часов, сказала, что у меня ищущий взгляд, — я непонимающе нахмурилась.- Да-да, я тоже так на нее посмотрел. Она постаралась все объяснить, но понял это, откровенно говоря, не сразу. По ее словам, люди по натуре всегда что-то ищут: воду, пищу, общение, но, чаще всего, любовь. После настоящих чувств мы можем обманывать себя, говорить, что впереди нас ждет еще более крепкий и более правдивый роман, но… возможно, это может и не случиться. И тогда люди вынуждены довольствоваться тем, что есть. Половиной, той половиной любви, что дает нам наш партнер. А ты представляешь, каково это довольствоваться малым, когда мог взять все эмоции? Это как жить впроголодь, несмотря на то, что мог насытиться самыми вкусными яствами. Ты никогда не наешься, нет, на время чувство голода притупляется, обычно после приема пищи, но ты вскоре снова голодный. И тогда ты начинаешь сжирать себя. Корить себя, что мог бы любить по полной. Но момент-то уже прошел.       Мы молчали. Я опустила взгляд на наши сплетенные руки. Мы так крепко держались друг друга, словно никогда не собирались друг друга отпускать. Каждый был погружен в свои мысли, но при этом оба чувствовали, что думали о похожем.       -И, — в тот момент мне казалось, что я иду по минному полю, надо было стараться не допустить ошибку, — что ты хочешь?       Джаг поднял на меня взгляд, в этих таких родных миндалевидных глазах было столько вопросов и столько просьб понять его, что у меня болезненно екнуло сердце. Мне хотелось бы его поддержать, но была вероятность, что я навяжу ему свое мнение, поэтому и молчала.       -Не хочу жить на половину, и сейчас я не знаю, как сделать правильно.       -Ох, — я чуть улыбнулась, — Джаг, мы с тобой впервые поменялись ролями. Я сделаю, одну единственную вещь, говорят, она работает. Просто как следует прислушайся сам к себе, ладно? И прости.       За долю секунды до того, как сделать то, что было необходимо, я заметила, как брюнет засомневался. Если бы не моя невиданная решимость, то наверное ничего бы не получилось. Просто тогда мой мозг послал все на три буквы.       Чуть наклонившись, я притянула Джонса к себе, обвив его шею руками. Мужчина был напряжен, не доверял моим действиям, но все же не отстранился. Это было похоже на первый раз. Так же непонятно, и так же робко. Но с каждой мигом мы погружались друг в друга. Я чувствовала, как он перехватывает инициативу. Да и мне она особо не нужна была. Его губы то нежно касались моих, то становились грубыми и напористыми. Да, так мог делать только Джаг, и только со мной.       Я отстранилась, в очередной раз утонула в его глазах, встала и прежде, чем уйти, произнесла:       -Решай. Если ты думаешь, что мы не должны быть вдвоем, тогда просто больше не появляйся в моей жизни. Очередного разрыва я не перенесу.