Пять раз, когда Анзор жалел, что не умеет флипать, и один, когда он всё-таки это сделал

      Анзор почти никогда не жалел, что не умеет флипать. Реально не парился — ну, не умеет и не умеет, и хуй с ним. Чейни вот панчит хуёво, Хариссон выдаёт один охуенный баттл на четыре посредственных, бухой Крипл полез бить морды за шутку про кошку, Чурдаль вообще выделялась только тем, что баба. Анзор был ничем не хуже. И хуй бы с ним, если бы пожалел об этом, стоя в кругу и выслушивая вердикт судей — но первый раз он не нашёл, что сказать, когда хотел, в тот день, когда баттлов не было. Была солнечная суббота, тёплая, безветренная, а это значило, что всем табором махнут в Таврик. Традиция — неожиданная, но очень крутая. Расстелить какие-то пледы, старые простыни и другие тряпки на сочном газоне, закупиться алкашкой и тусить до победного. Пьяный фристик, в тот момент казавшийся пиздатым, подколы, смех, косые взгляды прохожих и гуляющих мамаш-бабушек с детьми. Когда собирается больше трёх рэперов, рано или поздно начинают читать Мирона — Анзор в душе не ебал, чья фраза, но верно же! Славка как-то читал «Йети и дети» и, кажется, ещё пару треков времён Вагабунда, Абба бэчил, а сам выдал «Детектор лжи», Букер пробовал зачесть «Песенку гремлина», но сбился (и стебали его за это ещё недели две). Анзор поднялся с покрывала и почувствовал, что мешать пиво с водкой надо было аккуратнее — руки-ноги слушались плохо. Он медленно, плавно повертел головой в поисках кустиков повыше и погуще и, приметив такие на соседней лужайке, осторожно двинулся туда. Солнце било в глаза, Анзор сощурился и повернул голову. И увидел, как в десятке метров от него Слава, торопливо оглядевшись по сторонам, чмокает Дена в нос, а тот только морщится и, откинув голову, смеётся. Анзор хочет сказать что-то, как-то связать в одну ёмкую и едкую фразу все мысли по поводу носатых евреев, за которыми Гнойный бегает, но не находит слов. Он отвлекается на кустики, потом его ловит Стефан, они с Аббой о чём-то поспорили, и им срочно нужен кто-то третий, затем этих третьих оказывается целая толпа… И об увиденном Анзор забывает.       Второй раз, когда Анзор пожалел, что не умеет флипать, случился через пару месяцев. Это была вписка на чьей-то хате (все эти съёмные на одно лицо). Водка, минералка, колбаска, сыр, чипсоны, кола, водник — стандартный набор. Ничего необычного. Всегда — ничего необычного. Просто — то ли в руках себя держать научился, то ли норму свою выучил, то ли слишком мало бухла купили (а Юлька говорила, что мало, Юлька херни не скажет) — но как-то вдруг Анзор остался один на кухне — крохотная кухня хрущёвки, где, не поднимаясь со стула, можно и холодильник открыть, и ящик с приборами, и угловой с печеньками. Анзор заточил безешку — вообще-то, не его, но тут втемяшилось — и обнаружил, что все уже всё. Заснул, что ли? Он поднялся и вышел в узкий тёмный коридор — кажись, да. Вокруг был слышен только храп. — Тушка ты, Слав, — услышал он хриплый голос Дениса из той комнаты, что побольше и с теликом. На всякий пожарный скользя пальцами по стене, Анзор пошёл туда — и остановился в дверях. Сжав губы и нахмурившись, Ден, держа отрубившегося Славку под мышками, пытался затащить его на диван. Длинный и абсолютно инертный Гнойный (обдолбался, не иначе) умудрялся оказать достойное сопротивление, не напрягая буквально ни одной мышцы. — Дай… — голос не слушается, приходится прокашляться и начать сначала: — Дай помогу. Я за ноги. Вдвоём они буквально закидывают Славу на диван (с другой стороны стола на брошенном на пол матрасе сном младенца похрапывает Букер). Анзор садится на подлокотник — охуеть перетрудился, конечно, а всё же сил нет. Ден тем временем накрывает Гнойного пледом и притаскивает аспирин и воду. Обычно Чейни улетает первым, ему всего ничего надо, а тут вот за всеми присматривает. Анзор против воли хихикает, но не собирает это чувство в слова. Ден оборачивается, смотрит на него и чуть не за ручку отводит на кухню и помогает устроиться на стульях. Кажется, что на полу удобнее, но Анзор себя знает — лежал бы на полу, думал бы, что на стульях лучше. Засыпая, Анзор вспоминает, что спальные места кончились, а Денис так и не лёг.       Третий раз Анзор слишком много думает и слишком мало говорит, когда перепил в Альфа-баре (полуфинал, хуле, а ещё вчера искали оргов первого сезона, решали, кто Хайду — самому Хайду, вы чего? — напишет). Анзор ловит взгляд Дениса и чувствует — они думают об одном и том же. Самим не верится, что это произошло, происходит, произойдёт. Судить финал? Судить финал?! Да ебануться, он сам в финал не прошёл, а теперь судить будет. Сюр. Пиздец. Рома Тиллс хватает Чейни за рукав, что-то говорит — в баре слишком шумно, чтобы услышать — а в ответ Ден рявкает на половину помещения: — Да бля, седьмой час ебашу, отъебись! Он зол, как когда с Харрисоном срались. Рядом Берсерк привстаёт с барного стула, глядит напряжённо, настороженно, исподлобья. Но Денис отдёргивает руку и, развернувшись на пятках, просачивается мимо посетителей так быстро, словно растворяется в воздухе. Через бутылку Анзор идёт в туалет, по пути сравнивая, как дешевле — Яндекс.такси или Убер? — когда на него вываливаются раскрасневшийся, счастливый Слава и расслабленный, спокойный (когда только остыть успел, обычно неделю бурчать может!) Ден. Анзор опять хочет что-то сказать, но не может — или не успевает, потому что когда он, прощаясь со знакомыми, заказывает Убер, Дена со Славой и след простыл.       Четвёртый раз не просто перекрывает первые три вместе взятыми — Анзор жалеет не о том, что не умеет флипануть, а о том, что ни сейчас, ни потом не поймёт, что сказать. Шашлыки у озера — такой Таврик на выезде, те же лица, та же водка, только впридачу к чипсам маринованое мясо из магаза, Анзор устал отвечать на подколки, бля, пойдите Славку Гнойного про икру позаёбывайте, он вам быстро отлуп выдаст. Анзор отходит вглубь леса и замечает впереди справа какое-то движение. Он даже успевает испугаться — мало ли что повстречать можно? — когда понимает, что происходит. Слава прижимает Дениса к стволу дерева и, наклонившись, целует. Анзор опускает взгляд на валяющиеся на земле ветки, ощущая себя так, словно застал в постели родителей. Он вырос в Нальчике, и ему как бы немного мерзко — да как так, фу, нельзя, одно дело читать про это, но заниматься такими вещами! — и тепло. Он ещё раз поднимает взгляд — даже издалека и мельком оба выглядят до одури счастливыми. Анзор сливается и всю дорогу до Питера в электричке под стук колёс думает, даже наушники не достаёт. Даже когда он доезжает домой, мыслей всё ещё нет.       На пятый раз Анзор понятия не имеет: то ли он снова не сможет ничего сказать — насколько к таким вещам вообще можно быть готовым — то ли его уже ничем не удивить. Они снимают гимн. Ну, как снимают — сценария нет, ничего нет, Ден только додумался с «Модом» договориться. Славка топит за «То густо, то пусто», Чейни хочет просто отчитать в камеру, подчеркнув быстрый парт, Стефан думает, что надо баттла добавить, Берсерк за то, чтобы найти натуру пофактурнее, а то что, окраины как окраины, какой нахуй Питер, при чём тут Спб вообще? От этого бесконечного срача начинает звенеть в ушах. Анзор переводит взгляд с Дена на Славку и обратно — ожесточённо доказывают друг другу, кто тут дебилоид и тупой хуесос — и пытается понять, что же блять происходит. Они вместе? Они поругались? Они стебутся, что ли? К вечеру, когда все охрипли и заебались, у клипа даже появляется что-то типа сценария — калька с «То густо, то пусто», Слава всё же переспорил Дена, и теперь сидит довольный. Кажется, на клип ему уже посрать, главное — Чейни с ним в конце концов согласился. Обдолбайся обратно и съебись, едва слышно ворчит Денис, открыв на ноуте гугл карты и прикидывая маршрут для съёмок. А когда наконец Умнов с командой начинают снимать — Слава беспрестанно заваливается на Дена, гладит, пихает, разве что за косички не дёргает, и то только потому, что косичек у Дениса нет… Да снимите блять комнату, рвётся с языка, но едва ли это хороший флип. Анзор пытается обменяться понимающим взглядом с Димами — Умновым или Берсерком — но они смотрят удивлённо — Анзор, ты чего? Чего-чего. Мозг у меня взорван нахуй, вот чего.       Трижды прокляв себя за то, что затупил — брать проходку надо было, а не выжидать, возьмёт его сестра билеты или не возьмёт — Анзор нашёл в телефонной книге Чейни. За три дня до мероприятия личка Дена была забита так, что писать было бессмысленно, хочешь быть услышанным — только звонить. Гудки идут так долго, что Анзор было радуется — пусть спит, Денису только полезно, и так бледный и вес сбросил (какая бабуля его покусала?) Пиканье прерывается, заставляя Анзора вздрогнуть — из трубки слышится грохот, а затем стоны и мычание… Ну, хуле, позвонил. Анзор просто в ступор впадает, он слушает, смотрит в пустоту и охуевает, пока на том конце не становится тихо, только тяжёлое дыхание выдаёт, что рядом с телефоном кто-то есть. — Да понял я, что великая книга — это Камасутра. Можно уже проходку? Анзор бросает трубку и смотрит на мобильник, как баран на новые ворота, и когда Ден перезванивает, не берёт трубку, а кидает сообщение в вк.