Цвет глубинного моря

Она помнила большие теплые руки, гулкое биение сильного сердца под щекой и хриплый голос, шептавший что-то ласковое. Единственное воспоминание из раннего детства. — София, не спи! — дядя Марк несколько раз постучал пальцем по столу. Девушка вздрогнула и вынырнула из мыслей. — Так о чем это я?.. Ах, да, так вот, исторически сложились несколько… В принципе дядя Марк был неплохим, хотя со стороны он выглядел несколько нелепо: невысокий рост и большой круглый живот придавали ему сходство с мячиком или колобком. Прозрачные серые глаза были не по годам яркими и лучились цепким умом, а еще у него были смешные длинные усы, которые свисали по обеим сторонам рта. Он всегда заботился о ней, пусть и по-своему, интересовался ее успехами, помогал добиваться чего-либо, пытался вбить хоть чуточку амбиций…, но счастья она от этого не чувствовала, хотя прожила с ним уже двенадцать лет. Если вы увидели улыбку на ее лице, то смело можете этот день обозначать красным в календаре. София всегда была замкнутой девочкой, погруженной в свой внутренний мир: мир цифр и логических выводов, в который никак не укладывался ее телекинез и странные сны, которых почему-то так сильно боялся дядюшка Марк, в противовес телекинезу, который он будто вообще не замечал. Он утверждал, что они о прошлом девушки. Дядя взял ее к себе, когда ей было всего пять лет, он говорил, что является старым знакомым ее родителей, и причин не верить ему София не видела. До этого она жила в детском доме. Она не помнила, как там оказалась, и с кем она жила раньше. Весь ее мир строился сначала на приюте, а после на дяде Марке. Дядя раскрыл ей большой огромный мир, полный чудес и неизведанного … — София! Нет, это невозможно, кому я это все рассказываю по-твоему?! — дядя сердито насупился, став похожим на огромного усатого бурундука. — Повтори, что я только что сказал. — - Исторически сложились несколько языковых семей, которые позже распались на несколько групп, — послушно проговорила девушка. Марк недовольно поджал губы, но продолжил объяснять тему. — Основное отличие этих групп друг от друга… Софии нравилось витать в облаках и вспоминать свои сны, хотя дядя Марк считал, что это плохо и с десяти лет она еженедельно посещала психиатра, одного из его друзей, но через два года посещения прекратились, девушка начала утаивать то, что видела. Марк очень переживал из-за них, и девушка не хотела его расстраивать. Это немного грело маленькую душу Софии, ведь никто о ней никогда так не заботился. Няни в приюте были какими-то черствыми и равнодушными к чужому горю, хотя и пытались скрыть это за лицемерными масками. С некоторых пор ей стал сниться мужчина. Вспомнить, что он делал или говорил, она никак не могла, что ужасно выводило ее из себя. Удавалось помнить хоть что-то только первый час после сна, а после — как будто пелена тумана перед глазами и жуткая мигрень, если пытаешься продраться сквозь нее. Она помнила только, что у него были удивительные глаза цвета глубинного моря. Именно такой темный, сине-зеленый оттенок она видела, когда летала летом на море с дядюшкой. — София… — усталый вздох. — Дослушай лекцию до конца и можешь идти в свой подвал… договорились? Девушка выпрямилась на стуле и быстро-быстро закивала головой, вызывая опасение, что сейчас у нее отвалится голова. — Ветвь романских языков имеет специфические… Телекинетические способности у нее стали проявляться вскоре после того, как ее взял к себе Марк. Сначала они были незначительны и практически не проявлялись, но с каждым месяцем сила все росла и росла, вызывая все больше и больше разрушений… но, «приступы полтергейста», скажем так, у Софии случались лишь тогда, когда она выходила из себя, что, как вы понимаете, случалось очень редко. Что самое интересное, полтергейст Марка не пугал вовсе, чего нельзя сказать о снах. От них он пытался избавить девочку всеми возможными способами, но, увы, безуспешно. А после того, как она рассказала о мужчине, резко побледнел, да так, что девушка испугалась, что придется звать соседей на помощь. После долгих уговоров дядюшка ей рассказал об этом мужчине. Это он убил ее родителей и хотел убить ее, Софию, но она чудом спаслась… София кивала головой, соглашаясь…, но в душе не верила. Что-то противоречило этому, какой-то факт, который она не могла осознать. Все в душе восставало против этого. Что такого могли раскопать ее родители, что их надо было убить? Да и она почему-то искренне верила, что этот человек ее не тронет, вот не желает он ей зла и все тут! Разве человек с такими глазами способен лгать? Во сне он не пытался ее убить, это она помнила точно. Он ей что-то говорил…, но что? Девушка сморщилась от головной боли. Ну вот, снова разбудила это великое зло в своей голове, будто кто-то очень злой внутри головы предупреждал о необдуманности этого поступка. Сны сами всплывали в голове, зачастую очень не вовремя. София и так очень легко погружалась в себя — отвлекалась от окружающего и забивалась в свой уютный мирок интегралов, дифференциалов, факториалов и других страшных и непонятных для простых смертных слов, при малейшем дискомфорте, а эти сны буквально вводили ее в ступор на несколько десятков минут, полностью отключая от окружающего мира. Как вы уже поняли, София была гением. Решить задачи, над которыми бились умы лучших академиков, для нее не составляло никакого труда. Сны же ставили саму девушку в тупик. В них все законы физики представлялись совершенно под другим углом. Благодаря этому София переделала уже несколько законов, но проверить их не представлялось возможным, потому как создать такие условия технологии были пока не в силах, да и рассказывать об этом кому-то она никогда не планировала разумно полагая, что в таком случае ее точно не оставят в покое. Над головой девушки раздался усталый вздох. От неожиданности девушка подскочила и виновато опустила голову: — Прости, дядя Марк, я… — Да понял я, понял, что тебе не до меня сейчас. Ладно, иди уж. — дядя Марк, тяжело переваливаясь, направился к своему столу, ворча себе что-то под нос. Девушка не глядя скинула все, что было на столе в сумку, и помчалась в подвал. Там она могла спокойно думать обо всем на свете. Мячиком скатившись по лестнице, девушка оказалась в просторном помещении. На стене напротив висел старенький допотопный телевизор, который показывал лишь два канала, да и те София не смотрела. Возле другой стены стоял большой письменный стол с несколькими ящиками, впрочем, тоже довольно потрепанный. А возле него висела зеленая школьная доска, практически полностью исписанная понятными зачастую только самой Софии, и, возможно, паре-тройке профессоров мира сего, формулами. Напротив телевизора стоял старый и скрипучий диван, на котором София частенько засыпала, засидевшись допоздна. Стены подвала были обклеены старыми выцветшими обоями. Местами исписанные рисунками неповторимых сказочных животных, нарисованных нетвердой детской ручонкой, они напоминали ей о разных моментах жизни. Бросив сумку под стол, девушка упала на диван и закрыла глаза, вспоминая мужчину. Кто он такой все-таки? Почему он убил родителей и убивал ли он их вообще? Мысли роились в голове растревоженным ульем. Марк не лгал, он верил в то, что говорил. Может и правда этот мужчина монстр? Может, люди врут, когда говорят, что глаза — это зеркало души? Может он и правда хотел их всех убить? Но зачем? Где причина столь неоправданной жестокости? Девушка застонала от несколько усилившейся боли. Нет, переливанием из пустого в порожнее ничего не добьешься, еще и лишнего напридумываешь. Может прав дядя Марк и нужно просто игнорировать эти сны? Дядюшка ведь никогда прежде не желал ей ничего плохого… Да, так будет лучше, по крайней мере, сейчас. Успокоив себя таким образом, девушка медленно встала с дивана и подошла к столу, на котором были кучей свалены бумаги, полностью исписанные вездесущими формулами. Взяв в руки один из них, девушка рассеяно посмотрела на неровные строчки каких-то выводов. С тяжелым вздохом София взяла в руку изгрызенный карандаш и принялась дописывать что-то сбоку на листке.