***
Руби падает. Так глубоко в себя, что совсем забывает, где находится. Оглядывается по сторонам и видит лишь сгорбившуюся фигуру Фитца. Её не покидает чувство, что здесь обязательно должен быть Дилан. Что он не умер. Что он всё ещё здесь. Что он её не бросил. Она поднимается на ноги, сжимая веки. Пытается не думать, очистить разум от всего лишнего и изолироваться, но никак не получается. Дилан мёртв. Дилан пожертвовал собой ради них и попрощался с ней слишком быстро. Всё произошло как-то внезапно и стремительно: вот она видит его, живого, а затем, спустя всего лишь несколько минут бежит в совсем другую сторону. И думает, что он бежит за ней. Но он не бежал. Он остался там, один, дал им с Фитцом возможность получить самый настоящий шанс на жизнь. Дилан, который не хотел умирать. Позитивный, глубокий человек. Намного лучше её самой, заставивший её поверить в людей. И захотеть жить. Руби падает на колени и закрывает лицо руками. Боль пронзает всё тело, в горле встаёт ком, а из глаз безостановочно текут слёзы. На губах она тут же ощущает солёный привкус. Ворот футболки намокает, всё лицо краснеет. Колени дрожат, сил что-либо сделать совсем нет. Она садится на землю, поджимая колени к груди и плача. Он мёртв. Дилан не вернётся более никогда, теперь остались только она и Фитц. Этот мир и так был пустым местом, а…а что теперь? Тоф оказался предателем, теперь они сами и могут в любой момент умереть. Одни. В мире, в котором жизнь толком не имеет смысла. Она глотает скопившуюся во рту жидкость, шмыгая носом. Опускает ладони чуть ниже, чтобы приоткрыть глаза и всё равно увидеть всё размытым из-за слёз. Руби знает, что такое выживать в полном одиночестве. И что такое выживать с кем-то, потому что тогда всё твоё внимание невольно переключается на себя, человека рядом и внешние угрозы. А что если Фитц тоже уйдёт? Если оставит её саму, как и остальные? Что она тогда будет делать? Она была готова умереть, а в таком случае уж точно просто броситься с крыши, не жалея. Девушка понимает, что уже сошла с ума. Получила слишком много душевных травм и сломалась под их натиском, понимая, что смысла нет. Подростки импульсивны и зачастую слишком сильно выражают свои эмоции. Чувствуют слишком много и порой именно так слетают с катушек. Но с другой стороны… Разве она хочет стать такой же поехавшей, как Тэдди? Когда она останется одна, у неё больше не будет никого, кто бы удержал её от принятия неправильного решения. И тогда весь мир полетит к чертям: того гляди, и она совсем запутается, чем отличается «добро» от «зла». Человеку нужен социум. Но после стольких потерь она больше не может привязываться к кому-либо физически. Мысли мгновенно выбрасываются из головы, потому что мозг и сердце в один голос упорно твердят, что всё так или иначе закончится слишком плохо и плачевно для неё самой. Это что-то вроде охранного механизма, который теперь срабатывает каждый раз и работает… …неправильно. Потому что она привязалась к Дилану. Сделала то, что не должна была. Руби впустила его в себя, позволила чувствам захватить контроль над её разумом и уцепиться за ещё одного человека, которого она вскоре потеряла и вновь почувствовала то, что случалось с ней ранее. Нельзя привязываться к людям. В этом мире слишком легко потерять абсолютно всё. Здесь ты — лишь один одинокий человек, у которого в любой момент можно забрать что угодно. Даже жизнь. Руби тяжело втягивает в себя воздух, сипя. Всхлипывает, ложась на землю и вновь закрывая лицо руками. Плачет, не останавливаясь. Переворачивается на бок, принимая позу эмбриона и не решаясь сделать что-либо другое. Потому что больно. Потому что невозможно. Потому что её больше нет.***
Фитц смотрит на неё с сожалением. Она сверлит пустым взглядом землю под ногами, ничего не говоря. Он понимает, что такое терять близкого человека. Все в этом мире понимают. Если быть честным, он сам не ожидал смерти Дилана. Она стала ужасающей неожиданностью, от которой он и сам вряд ли сможет в ближайшее время оправиться. Фитц не спрашивал у Руби ничего, потому что понимал, что получит в ответ либо истерику, либо что-то похуже. — Пойдём на север? — глядя на водопад, он не решался подойти к Руби ближе, потому что видел, насколько она напряжена. Звук падающей с высоты воды успокаивал, но никак не давал расслабиться. Дело шло к лету, но Фитц понимал, что здесь, как и там, будет прохладно. Она кивнула едва заметно. Просто качнула головой, но не шелохнулась и не издала ни звука. — Тогда давай отправляться. Скоро стемнеет, заночуем где-то в лесу, — он пошёл вдоль обрыва и обернулся, проверив, последовала ли она за ним. Фитц не дурак, он знает, что Руби может исполнить в любой момент что угодно. Лишь поэтому он не уходит и говорит с ней мало — большей частью следит, чтобы не сделала с собой ничего. Потому что теперь всё может случиться с ними. Остались только они вдвоём, одни. Теперь он сам отвечает за её жизнь. Фитц знает, что должен. И Фитц помнит, что пообещал это ему. И все знают, что обещания надо исполнять. Потому что в этом мире на них держатся жизни.