Пламя небес

Час назад скорбная процессия спустилась с холмов. Впереди шли демоны и духи, эльфы и феи с самыми разномастными музыкальными инструментами в руках: арфы и лютни, цитры и крары, флейты и кларнеты, валторны и трубы, тромбоны и гобои, сямисены и гитары, скрипки и альты, литавры и коцузуми. Два величавых лиса в кимоно, возглавлявших процессию, били в гонги. Гул, который издавала вся эта свора, был похож на музыку не больше, чем ненависть — на любовь, но рёв и стенания толпы, идущей следом, и топот, что она производила, были ещё ужасней. За музыкантами шагали великаны и циклопы, разодетые в серебро и бархат; они несли на своих могучих плечах изукрашенные узорами и драгоценными камнями саркофаги из чистого золота. Позади тянулась бесконечная вереница богов и богинь. Кто-то рыдал, кто-то страдальчески бил себя в грудь, большинство женщин лили слёзы и громко причитали, воздевая руки к небесам, мужчины кричали от гнева или были мрачны как грозовые тучи. Но находились и такие, кто сохранял спокойствие, а иные даже позволяли себе едва заметную улыбку. Среди них была и женщина с головой львицы и кожей цвета бронзы, шагавшая по жухлой траве меж великаном Хюмиром и хранителем кишечников умерших Кебехсенуфом. Теперь же, когда саркофаги выложили в ряд посредине поля и те же молодцы, что несли их, взялись за лопаты, эта женщина стояла в одиночестве у покосившегося дуба и нервно курила. Это была уже третья сигарета кряду. Какой-то мелкий божок, то ли не узнав её, то ли, наоборот, узнав, на свою беду предложил ей пиво. Она врезала ему коленом в пах, а пиво вылила на голову. Как же её достала эта пивная тема! Сколько ещё веков ей будут напоминать о том позоре, что она когда-то пережила? Виновник этого позора теперь лежал, завёрнутый в саван, в одном из золотых саркофагов, вместе со своими регалиями. Разумеется, теми, что можно было впихнуть в гроб. Волшебную барку, на которой этот сукин сын каждый вечер совершал своё нехитрое путешествие по двенадцати провинциям Египта, ещё вчера затопили в Москве-реке. Туда ей и дорога, на дно! Жаль только, что и хозяина не бросили следом. Его будут хоронить как великое божество, а он — старая развалина, последние две тысячи лет пускавшая слюни и ходившая под себя. Интересно, что бы он сказал ей сейчас? «Ты сама во всём виновата. Ты вышла из-под контроля, я должен был тебя усмирить». «Ты ведь — моё творение. Часть меня!» Причём в буквальном смысле. Боги солнца мертвы. Все до единого. Огненное светило больше никогда не озарит землю, завтра утром люди так и не дождутся рассвета. Наступит вечная тьма, и в этой тьме не будет места прежним законам, они умрут также, как и сияние небесного огня, и как всё, что носило в себе его свет. Настало время перестать быть лишь тенью в мире теней и показать своё истинное лицо. Сехмет бросила окурок в песок, собираясь потушить по привычке носком ботинка, но невольно залюбовалась слабым красным огоньком. Вот последнее пламя, что доступно этому миру. Иного уже не будет. Как же это грело ей душу! Оторвав взгляд от тлеющего окурка, она заметила идущего к ней Денницу. Он тоже не сошёлся во мнениях со своим создателем, но тот хотя бы не стал его унижать. Он сражался с ним, а не спаивал до поросячьего визга. Хуже всего, когда твой отец даже не воспринимает тебя всерьёз! Женщина презрительно фыркнула. — Ты готова? — спросил Сатана, подойдя к ней. Сехмет молча расстегнула молнию на кофте, демонстрируя скрытый под той бронежилет. (В отличие от многих вокруг она предпочла одеждам своего времени удобный и практичный современный наряд). Более чем однозначный ответ. — Тогда за мной. Они направились обратно на холм, с которого спускались боги. По пути к ним присоединился Цукиюми. Сехмет нравился этот бог. По сравнению с его судьбой, её собственная казалась не такой уж хреновой. Жена одержала над ним вверх, когда он попытался отнять у неё власть над небом, и после этого тысячи лет ему приходилось прятаться от неё за покровом ночи. Что может быть хуже для мужчины? На вершине холма их ждали остальные заговорщики. Сехмет ещё никогда не чувствовала себя настолько своей в компании. Здесь был Локи, держащий на поводке волка Фенрира, Балор и его фоморы, Сет и Нефтида, Ирра и змей Апоп с выцарапанными глазами, Атлант и Кронос, Паллант и Прометей, и многие другие. К удивлению Сехмет, среди заговорщиков затесался и Амацухико, полное имя которого звучало как Небесный Юноша Доблестный Бог Баклановой Крыши, Не До Конца Настеленной На Морском Берегу. «Наверное, обижен, что крышу так и не дали достелить», — подумала она с насмешкой. Присутствующий тут же Бог Сусаноо оглушительно высморкался в потрёпанную лошадиную шкуру, которой он когда-то пугал свою солнцеликую сестрицу. По периодическому пошатыванию и заметной окоселости глаз, было видно, что он уже вусмерть пьян. Его мать Идзанами и стоящие рядом с ней Восемь Уродливых Женщин Страны Ёми поглядывали на него с осуждением. «От этого вряд ли будет много пользы, — огорчилась Сехмет, — только разве что, если он попытается насмерть закидать противников фекалиями». Также здесь были Эрешкигаль, её муж Нергал и сине-чёрная Хель. Как поняла Сехмет, первая пришла сюда из ненависти к своей сестре Иштар, второй — чтобы поддержать жену, а третья — отца. Паллант явно пытался подкатить к Хель, но делал это с некоторой опаской. За тысячи лет он успел восстановить кожный покров, но следы вырванных крыльев всё ещё напоминали о пережитых страданиях. Прометей по привычке держался за печень и искал глазами, что можно было бы поджечь. О да, сегодня ночью они зажгут, не стоит сомневаться! Обиженные боги, разгневанные боги. Все они были тиграми, которым не докладывали мяса. Но сегодня они укусят! Окинув присутствующих торжествующим взором, Денница произнёс небольшую речь и велел Локи раздавать боеприпасы. Локи выдал Сехмет связку гранат, две «узишки» и запасные обоймы. — Будешь стрелять по-македонски, — сказал он с ухмылкой. В ответ Сехмет дружелюбно оскалилась. Она вспомнила, как тот однажды, изрядно напившись, хлопал её по колену и обнимал, увещевая, что все её пивные страдания — беспочвенные комплексы, что вот он, например, и вовсе трахался с конём и даже родил от него жеребёнка, но никакого стыда по этому поводу не испытывает. Она тогда согласилась с ним, что да, траханье с конём — это гораздо более серьёзный повод для стыда, не чета её, но так и не смогла изжить из себя обиду. Они только-только распределили оружие, когда внизу внезапно раздались крики и выстрелы, и разъярённая толпа «добрых» богов и духов бросилась к холму, окружая заговорщиков плотным кольцом. — Суки, — взревел Денница, рухнул на землю и принялся палить по толпе из пулемёта. Всё ясно. Добро как всегда показало себя не менее подлым, чем зло, и затеяло примерно то же мероприятие. Однако у сил зла оказалось тактическое преимущество. Этого противники не предусмотрели. Да, «злых» намного меньше, но на каждого убитого соратника Сехмет будет приходиться как минимум десяток врагов. И её, Сехмет, жизнь они тоже так просто не получат. Если ей и суждено умереть, она заберёт с собой как минимум сотню этих ублюдков. Когда закончатся патроны и гранаты, она будет рвать их руками, как делала когда-то с людьми Египта, когда отец вырвал её из собственной глазницы. Что-то огромное, оставляя за собой огненный след, внезапно оглушительно просвистело у неё над головой и врезалось в массу нападавших с противоположной стороны холма. Сехмет восторженно разинула львиную пасть, собираясь торжествующе завопить, решив, что это — деяние кого-то из «своих». Но в следующий момент свет, столь яркий, что его невозможно было переносить, выжег её глаза, а чудовищный жар расплавил зубы. Ударная волна невиданной силы прокатилась по округе, выкорчевав деревья и снеся золотые саркофаги, каждый из которых весил больше тонны. А пришедшее вместе с ней пламя обратило богов, демонов и духов и всё вокруг в пепел и золото саркофагов — в лужи расплавленного металла. Над лесом и поляной поднялся гигантский ядерный гриб. * * * «Сегодня, двенадцатого июля, в 3.45 утра США произвели выстрел двумя ядерными боеголовками мощностью 475 килотонн по Санкт-Петербургу и Москве… …По счастливому стечению обстоятельств, до Москвы ядерная боеголовка не долетела и взорвалась в лесу в восьми километрах от столицы». Газета «Правда» 12 июля 2016 год