Борода

— Ты что, на Стинга насмотрелся? — спросил Марк Уильямс и ткнул пальцем в новое украшение физиономии приятеля. Стивен Хендри почесал отросшую бороду и непонимающе взглянул на валлийца. — Он себе бородищу отрастил — даже мне страшно стало. И у тебя скоро такая же будет. — Борода — гордость мужчины! Можно сказать, мужское достоинство! — Хендри с вызовом посмотрел на Уильямса. — Между прочим, древние греки считали бороду символом мужества. Они беседовали в студии Би-Би-Си, куда знаменитого игрока из Уэльса пригласили для интервью. За окном ярко светило апрельское солнце, в Шеффилде собиралась вся снукерная публика, операторы расчехляли свои камеры, а Великий Стив Дэвис о чем-то болтал с Джоном Пэрротом в коридоре. Брать интервью у Марка Уильямса предстояло им, а не Стивену Хендри, заглянувшему в студию поздороваться с коллегами по команде телевизионных экспертов-комментаторов и наткнувшемуся там же на валлийца. Уильямс поднял брови и повернулся к третьему участнику сцены. — Это ты ему про греков рассказывал? — с подозрением в голосе осведомился он. Кен Догерти, прятавшийся за айфоном в надежде, что его не заметят, лишь тяжко вздохнул. — Я вообще не с ним! И с чего ты взял? — Так ты же любитель всякой древности и прочего искусства, — пожал плечами Уильямс. — А так, я всегда говорил, от греков одни неприятности. — Бога ради, это же Би-Би-Си-Спорт, давай хоть здесь обойдемся без разговоров о политике! — взмолился Хендри. — Считай, что я решил внести в свой привычный имидж некоторые перемены. Со стороны донеслось тихое, но отчетливое и весьма ехидное хмыканье. Уильямс обратил взор в сторону Кена, но тот так и сидел, уткнувшись носом в экран, и виду не подавал, что следит за беседой. Наверно, вычитал что-то забавное на порталах об искусстве, воспользовавшись бесплатным студийным вай-фаем. Уильямс как-то перешел на один такой портал по ссылке с «Дейли Мейл», почитал немного и решил, что чувство юмора у этой художественно одаренной публики всё-таки есть, хоть и своеобразное. — Ладно, насчёт смены имиджа — я всегда на твоей стороне! — валлиец торжественно вскинул кулак. — Мир тапкам, война штиблетам. Просто это вот, — он покрутил рукой возле своего подбородка, — не радикально ли для тебя? — К счастью, у него пока нет эфиров перед камерами, — пробормотал Догерти. — Жене нравится, — последний козырь Хендри выложил с бесстрастностью опытного игрока в покер. К сожалению, все присутствующие тоже играли в покер, а кое-кто — даже значительно лучше него. — Да на себя посмотри, кинозвезда! Марк Уильямс фыркнул. На интервью он явился в максимально приличном для себя виде, которым мог похвастаться лишь в начале турнира. По мере продвижения к финалу наружность знаменитого валлийца изменялась: рубашки сминались, жилетки обвисали, а гладко выбритые щеки постепенно покрывались щетиной. С началом матчей Уильямс бриться переставал (одни считали, что на удачу, другие — что из-за лени, третьи полагали это своего рода вызовом устоям, четвертые открывали фото с «оскаровских» красных дорожек и уверенно говорили: какой там вызов, это уже самый что ни на есть мейнстрим). На этапах РТС и обычных турнирах продолжительностью не больше недели итоговый результат на светлом лике двукратного чемпиона мира не слишком шокировал, органично сочетаясь с прочими атрибутами снукерной иконы антигламура. Но иконический статус нуждался в постоянном подкреплении, поэтому, не стоило удивляться тому, что покушение на свой отточенный стиль презрения к моде, да ещё и со стороны лучшего друга, Уильямс воспринял довольно болезненно. А маленькой ролью в фильме о тяжкой жизни валлийских бездомных он, между прочим, гордился. — Ладно, — он хлопнул приятеля по плечу. — Все с чего-то начинали. Пусть будет борода. Главное — не вызови Старину Пита. — Эбдона, что ли? Зачем его вызывать, он и так здесь! Уильямс открыл рот, чтобы ответить, но тут их прервали: — Все по местам, эфир через пятнадцать секунд! Хендри успел только помахать рукой на прощание товарищу, которого утащили в кресло по соседству с Дэвисом и Пэрротом. * * * — Кто такой Старина Пит? — спросил Хендри немного позже своего напарника. Они с Кеном Догерти сидели в комментаторской будке, а внизу разворачивалась снукерная драма. Правда, в ней как раз наступил перерыв, позволяя и игрокам передохнуть, и зрителям перевести дух, и комментаторам отвлечься от анализа событий на столе и у стола. — То ли паб на северо-западе Шеффилда, то ли его хозяин, — пожал плечами ирландец. Хендри обдумал ответ и решил, что он не очень помог в данных обстоятельствах. — А как его можно вызвать, и какое отношение он имеет к моей бороде? — уточнил он. — Никакое, насколько я понимаю. — Странно, — задумчиво пробормотал шотландец. — Почему тогда Марк его упоминал? Мол, не вызови Старину Пита... — Стивен, — вздохнул Догерти, — я немного разбираюсь в фольклорных мотивах, присказках и даже суевериях, но этого не знаю. Возможно, он имел в виду что-то валлийское. Ты бы сам у него спросил, раз вы дружите. Хендри скривился. Конечно, дружат. Но при совместном времяпрепровождении темы их бесед обычно не касались национального фольклора. Да и кто вообще такое обсуждает, кроме замшелых профессоров какого-нибудь бесполезного факультета?! К счастью, перерыв закончился и снукеристы в компании рефери вернулись к столу, избавляя от необходимости размышлять о столь странных вещах. Но уже во время следующего перерыва Хендри достал смартфон и ввел в поисковую строку «фольклор Уэльса»… К окончанию матча он разобрался в видах фэйри и их привычках, а также прочел про валлийского дракона и кошку Палугу, но кто же такой этот Старина Пит, чем знаменит и чем опасен, узнать ему не удалось. Искоса глянув на Кена, Стивен решил, что обращаться за помощью к нему тоже воздержится — по одной из ссылок была подробная статья об ирландском фольклоре, и он успел пробежать её глазами. — До завтра, — попрощался Догерти, когда они, закончив работу, вышли из студии. — Или хочешь заглянуть к Старине Питу? — в ответ на ошарашенный взгляд коллеги, Кен только развел руками: — Я имею в виду паб, раз уж это название так внезапно всплыло. — Нет уж, — решительно мотнул головой Хендри. — Я к себе. Увидимся завтра утром, нам ещё интервьюировать остальных. * * * Гостиничный номер, выделенный Стивену Хендри как представителю команды БиБиСи, роскошью не отличался. «Уникальная возможность почувствовать себя в шкуре настоящего журналиста. Век бы не пробовал», — мрачно подумал он, вытягиваясь на кровати. Когда он приезжал в Шеффилд фаворитом чемпионата мира, менеджер заботился о комфорте, и игроку Стивену Хендри бронировали полноценный люкс. Теперь же Стивен Хендри — словно герой репортерских баек: кочуешь по турнирам, живешь в тесных номерах и экономишь на всем. Следовало бы позвонить домой, в свой новый дом, и в старый тоже, поболтать с сыновьями, если Мэнди не будет против. Или уже завтра. Почему-то он чувствовал себя совершенно опустошенным. Номер был одноместный, что с одной стороны было неплохо, поскольку давало возможность расслабиться и отдохнуть, но сейчас, пожалуй, расстраивало: с соседом можно было бы перекинуться в картишки или просто поболтать, а так оставалось только почистить зубы да завалиться спать до утра. Идти в бар искать компанию тоже не хотелось. Отражение в зеркале ванной комнаты смотрело хмуро. «Нечего строить из себя страдальца, — бросил Хендри самому себе, выдавливая пасту из тюбика на зубную щетку. — Для сорока шести ты ещё неплохо смотришься». В бороде, правда, хватало седины, но это можно пережить и без принесения обильных жертв богам гламура, за что заклеймит не только Уильямс. Вспомнив приятеля, Хендри снова мысленно вернулся к их дневной беседе, а потом к своим изысканиям в Интернете. Чёрт бы побрал языкатого валлийца, он что-то брякнул, а ты теперь мучаешься. — Старина Пит, говоришь... — Хендри скорчил гримасу. — Ну и где тебя носит? Заходи, что ли, поболтаем, всё веселее. На секунду ему послышался звук, сначала словно порыв ветра, затем нечто вроде цоканья копыт по мостовой, но он сразу же понял, что это всего лишь игра воображения. Запищал телефон, и Стивен с облегчением потянулся к нему. — Ну что, скучаешь? — прозвучал на том конце голос Марка Уильямса. Он, похоже, как раз не скучал, и вообще, был в отличном настроении. — Тебя поселили хоть в приличный номер? — Я бы сам его не выбрал, но переночевать сгодится, — оценил Стивен, выходя из ванной. — Интересно, Дэвис в таком же? — Ему, небось, люкс выделили. Связи, сам понимаешь. — Валлиец хохотнул. — А соседи у тебя есть? — Нет, — Хендри зевнул. — Никого из знакомых даже на этом этаже. Тоска. Разве что, Старина Пит заглянет. Я его жду-жду уже... На том конце воцарилась тишина. — Ждешь? — спросил, наконец, Уильямс. — Ага, решил его позвать. — Ты ЧТО сделал? — взорвалась трубка. — Скажи, что эта дурацкая мысль только что пришла в твою голову, и ты ничего подобного не успел натворить! — О боже, Марк, ты что, веришь в детские страшилки? — Давно ты его позвал? — прозвучал помертвевший голос Уильямса. — Сбежать уже не успеешь, да и он все равно догонит…вот чёрт. Слушай меня внимательно. Ты должен побриться. Если успеешь, он тебя не тронет. Сразу хватай бритву и... Голос в трубке оборвался и сменился жуткой тишиной. Пару секунд Стивен смотрел на свой смартфон, а потом аккуратно положил его на стол. Что бы там ни пил Марк, пробовать это явно не стоило. С другой стороны, кто бы мог подумать, что он суеверен? В настоящей дружбе всегда есть место открытиям. Выдох вырвался изо рта и застыл морозным облачком. В номере вдруг стало резко холоднее, и Стивен покрутил головой, пытаясь понять, что случилось: то ли окно открылось, то ли включился кондиционер? Именно тогда он ощутил, что не один в комнате, ещё до того, как увидел в зеркале отражение высокой тёмной фигуры, застывшей за его спиной. Рука, которая легла ему на плечо, была очень тяжёлой. Словно медной. Затем рядом с его лицом блеснуло лезвие, и крик ужаса замер на губах. * * * Хендри провёл бритвой по подбородку, убирая последние волоски. Принципы принципами, но выйти на улицу с клочковатым нечто разной длины на лице он не мог. Долбаный призрак, или чем бы он там ни был! Обкорнав ему бороду (спасибо, что не топором), он что-то рявкнул на незнакомом языке и растаял в воздухе. Зато на стене в ванной комнате появилась надпись красными чернилами, и шотландец уже предчувствовал скандал с администратором, который наверняка руками, ногами и зубами ухватится за возможность содрать с постояльца дополнительную сумму за нанесенный номеру ущерб. Прочесть незнакомые слова он не мог, но, порывшись в Интернете, нашел подходящее приложение для смартфона, которое послушно вывело ему на экран перевод: «Ежели кто учнет бороды носить, за такое их преступление учинено им будет жестокое наказание»