unbalance

★★★       Брок не мог сказать, что грезил об этом с самого первого дня, как увидел Агента.       Беспомощный после разморозки и по поведению мало похожий на человека, затем в режиме беспощадного ассасина на миссии, Солдат представлял из себя не самое сексуально-привлекательное существо. Если же не перечислять все поведенческие отклонения и взять во внимание только внешность, то патлатые качки с металлическими конечностями мало его возбуждали. И даже с учётом покладистости и послушания, которые мог обеспечить код, Брок с трудом представлял, как можно захотеть Агента.       Но это всё было до того, как Рамлоу стал его куратором. Контакты участились, и чем больше он думал, каково это — трахнуть Зимнего Солдата, тем сильнее втягивался. Неопределённое желание хотя бы попробовать, постепенно возникающее на задворках сознания, не воспринималось всерьёз. Но, в какой-то момент (который Брок успешно проморгал), оно с космической скоростью возвелось в ранг навязчивой идеи, отделаться от которой было практически невозможно.       Он постоянно залипал на Агента, буквально каждую свободную от боевых заданий минуту, и просто надеялся, что никто вокруг не видит его плотоядных взглядов.       К счастью, иногда можно было себя немножко отпустить, например, сейчас, во время планового обследования после миссии. Людей вокруг немного — только психотехники и сопровождение в лице него самого и нескольких ребят.       Агент, раздетый по пояс, спокойно выполнял все распоряжения техников, сидя на специальном металлическом кресле с фиксаторами. Так как сегодня никакой серьёзной настройки не требовалось, конечности у него закреплены не были. Сами же тесты являлись простой диагностикой, и, насколько можно было судить, все показатели были стабильны, а сам Солдат был полностью функционален и готов к дальнейшей эксплуатации.       Взгляд Брока то и дело соскальзывал на его заострившиеся от прохладного воздуха соски. Его внезапно посетило странное желание подойти и облизать их, прикусив. Агент бы наверняка дёрнулся от неожиданности и втянул сквозь сжатые зубы воздух, пытаясь сдержать стон, а Брок мог бы схватить его за волосы и дёрнуть, заставляя запрокинуть голову ещё сильнее и не позволить смотреть, как он будет продолжать водить языком по солоноватой коже. Он бы мог вылизать торс Солдата, широко проходясь языком по кубикам пресса и рёбрам, мог бы спуститься ниже. Интересно, как Зимний отреагирует на минет? И не то чтобы Рамлоу любил отсасывать, но сейчас ходом его мыслей двигало чистое любопытство. Солдат ведь за много лет привык к боли, но сможет ли он вынести накрывающее с головой удовольствие? Он бы мог ему такое обеспечить. Только чтобы посмотреть, что из этого выйдет.       К тому моменту, как осмотр Солдата был закончен, Брок успел себе так много всего напредставлять, что удивился, почему рядом с ним не образовалась лужа накапавшей слюны, а стояк не пробил ширинку жестких форменных штанов. К чёткому, осознанному желанию трахнуть Агента прибавилось «сегодня».       Техники, задокументировав показатели, дали разрешение на участие Зимнего до обнуления ещё минимум в одной миссии и разошлись, своих же парней он отпустил.       Агент никак не отреагировал на то, что они остались одни. Он не смотрел на Брока, только чётко перед собой. Опасная высокотехнологичная машина вела себя словно ноутбук в режиме ожидания.       Рамлоу приказал ему подняться. Агент встал со своего места и вытянулся по стойке смирно — прямая спина и руки по швам. Брок встал напротив него, смотря в глаза. Солдат на взгляд не отвечал, смотря чуть ниже.       Брок мог предположить, что Агент не читал людей по выражению лица, а вместо этого следил за телом, движениями, позой, за дыханием и пульсом. Противнику было невозможно его обмануть, а хозяину — застать врасплох наказанием. Он наверняка мог предугадывать намерения людей. Возможно, знал и о Броке. Мог понять ещё во время осмотра, но даже если понял, то ничем не показывал сейчас.       Невозмутимый и безэмоциональный. Иначе бы техники не допустили его к следующей миссии. Мог ли он дурачить их всех? С каждым годом его стабильное состояние удавалось сохранять на всё более и более долгие периоды, и Рамлоу просто мог предположить, что это заслуга не новых технологий, а годами оттачиваемого актёрского мастерства как способа выжить.       Но это были только интуитивные предположения, ничего существенного.       То, что интуиция обычно его не подводила — другой разговор.       Вглядываясь в лицо Агента, он снова невольно залипал, теряя концентрацию, вернее, концентрируясь не на том, что нужно.       Из-за мутного зеленоватого освещения кожа Зимнего казалась оливковой, а льдистые серые глаза приобретали зелёный оттенок. Только губы по-прежнему были яркими, словно он их кусал и облизывал, хотя Брок за весь день не успел уличить его в этом.       Он хотел бы сам облизать и искусать их, тогда они были бы ещё ярче.       Задержавшись на незамеченной ранее ямочке на щетинистом подбородке, взгляд спускался ниже, на ключицы и плечи. Там, где металл соединялся с живой плотью, ровно по линии стыка шла красноватая цепочка шрамов. Живой организм даже сейчас сложно соединить с бионикой, что уж говорить о технологиях в те времена, когда рука была прилажена к Солдату. Между естественным отторжением чужеродного материала и неестественно быстрым заживлением постоянно шла борьба: как только заживали старые рубцы, появлялись новые.       Каждый рубец хотелось очертить языком.       В остальном же любые, даже самые тяжёлые ранения заживали на Агенте без следа, и кожа была без единого, даже самого застарелого шрама, что уж говорить о незначительных травмах вроде синяков и порезов, которые исчезали за пару часов.       Агента хотелось расцветить засосами, заклеймить, словно животное, написать большими буквами, что Брок был здесь.       В регламенте было чётко сказано свести все прикосновения к минимуму за исключением медицинского обследования или наказания. Иногда Рамлоу позволял себе поступать не по регламенту.       Он обхватил Агента за шею сзади одной рукой и легко коснулся его губ, тут же отстраняясь, желая увидеть, какой будет реакция.       Солдат не вздрогнул, только моргнул, внимательно уставившись на него и наконец-то смотря в глаза.       Уже лучше.       Брок положил ему руку под челюсть, чуть наклонив голову, чтобы было удобней, и снова прижался губами к его, поцеловал и верхнюю, и нижнюю, а затем начал лизать между, требуя пустить его. Зимний резко выдохнул через нос, не поддаваясь, но Рамлоу был настойчив. Когда Агент всё-таки будто нехотя разжал челюсти, Брок начал вылизывать его рот самым приятным, самым заводящим и дразнящим образом. Он неосознанно держал свой большой палец у Солдата на пульсе, и сразу почувствовал, когда тот перестал быть таким равнодушным. Брок отстранился, только чтобы услышать несдержанный вдох и уловить, как Зимний, наверное, сам не понимая, что делает, потянулся за ним, к его губам, но вовремя себя отдёрнул, выровнявшись. — Можешь отвечать мне, если так явно хочется, — усмехнулся он, глядя в глаза Агенту и ловя слабый отблеск досады и сомнения.       Он снова поцеловал, на этот раз втягивая его язык себе в рот, подначивая на инициативу. Зимний несмело двинул языком, и Брок поощрительно погладил его свободной рукой по животу. Агент подался вперёд за движением — видимо, тёплая рука на голой коже ощущалась весьма приятно. — Умница, — он сказал похвалу прямо ему в губы. — А теперь повернись и снимай штаны.       Выражение лица у Агента едва заметно переменилось, а взгляд стал из слегка поплывшего более сосредоточенным и… возмущённым?       Рамлоу понял — знает, что с ним собираются делать, и ему это не нравится. Но не впервые. Занятно, что поцелуй удивил больше. — Ну, давай, чего стоим, кого ждём? — он ласково погладил Зимнего, со странным иррациональным удовольствием наблюдая, как в том зарождается помимо сомнения что-то ещё, что-то, очень похожее на недовольство и протест.       Но Агент, конечно же, смолчал. И послушался.       Он повернулся спиной и расстегнул ремень, а затем дёрнул вниз штаны, спустив их до самых щиколоток к берцам.       У Брока ушло не меньше минуты на то, чтобы просто полюбоваться на упругую аппетитную задницу. Вдоволь наглядевшись, он надавил Солдату между лопаток, заставляя нагнуться вперёд и опереться руками о подлокотники.       Рамлоу провёл ладонями по его спине и бёдрам, отмечая, как красиво под ровной кожей, словно обкатанные морем валуны, проступают крепкие мышцы. Рельеф был прорисован не так хорошо, как у Брока — всё-таки голодом Солдата не морили, поэтому тот был отнюдь не подсушенным, а на массе, весь такой плавный и гладенький.       И, конечно же, не шлёпнуть Зимнего по обеим идеальным ягодицам было просто невозможно. Брок почти рассмеялся от взгляда, которым его одарил оглянувшийся Агент — неодобрительным и укоризненным.       Брок был уверен, что лучше всех правила обращения с Солдатом знает сам Солдат. И он точно знает, что с ним так обращаться не должны, как знает и то, что не вправе сопротивляться.       Смочив пальцы слюной, он размял Агента для собственного удобства. Тот был тугой и неподатливый, но после приказа расслабиться дело пошло чуть лучше. Зимний следил за всеми его действиями из-за плеча, будто мог хоть на что-то повлиять. После добавления третьего пальца в нём не осталось и следа спокойствия, он стал хмуриться и тихо недовольно фыркать себе под нос, сжимая в пальцах металлические подлокотники с фиксаторами, гнул спину, нервно закусывая губы.       Когда Рамлоу плавно вставил и толкнулся, Агент замер, даже дышать перестал, но всё ещё смотрел, неотрывно, пристально своими зелёно-серыми глазами, которые, знал Брок, на самом деле голубые, но сейчас было совсем не разобрать из-за дурацких тусклых ламп под потолком и того, что зрачки у Зимнего расширились как у кошки, заметившей добычу.       Он двигался в нём, выбрав неплохой ритм и наслаждаясь, как восхитительно мышцы сдавливают его в себе. Мешало лишь то, что сам Агент оставался совершенно неподвижным, справляясь даже с инерцией от толчков. Не то чтобы это прям мешало, скорее уж злило.       Несмотря на то, что Зимний слушался, делая то, что ему говорили, в нём не ощущалось покорности. Он весь был напряжён, как натянутая тетива лука, твёрдый, будто не созданный для того, чтобы гнуться, хотя его раз за разом так или иначе нагибали.       Брок крепче вцепился в бёдра Зимнего, одновременно насаживая на себя и толкаясь вперёд под тем самым идеальным углом. Агент не сдержался, распахнув рот, и вздрогнул всем телом от удовольствия. Рамлоу прижался к его спине и, уцепившись за волосы, повернул его лицо к себе и яростно сжал зубами губы.       Агент жест не оставил равнодушным и укусил в ответ, да ещё и больно так, зараза. Брок двигаться не прекратил, но в волосы вцепился сильнее.       Солдат не отпускал. Вместо этого он выгнулся, положив правую ладонь Броку на затылок и притянул к себе. Укусил ещё раз, теперь прицельно, до крови, и жёстко держа и не давая отстраниться, стал разлизывать укус, широкими движениями задевая не только губы, но и щёки с подбородком.       Только сейчас в полной мере можно было осознать, насколько Агент был похож на дикое животное, которое выдрессировали, научили выполнять определённые команды, но так и не смогли приручить. Тут можно было не снимать ошейник — чуть-чуть цепь ослабь, и он тебя задерёт, загрызёт, разорвёт на кровавые ошмётки.       Рамлоу это заводило. Так невероятно заводило. Это было именно тем градусом подчинения и грубости, который ему был так нужен. — Какой же ты охрененно жаркий и узкий, — наконец высвободившись, выговорил он, ни на секунду не замедляя размашистые движения.       Солдат под ним по-животному заворчал, выражая недовольство. Звук вскоре перешёл в глухое рычание, и Рамлоу зажал ему рот рукой. Агент возмущённо дёрнулся, пытаясь скинуть её с лица, но пальцы сдавили подбородок. Тогда он открыл рот и укусил ладонь — крепко впился своими зубами, и было больно, но ощущение так чертовски хорошо вписывалось в накатывающее удовольствие, отрезвляя и позволяя чувствовать всё так остро, что Брок был готов кончить уже сейчас.       Едва Агент разжал зубы, Рамлоу, словно напрашиваясь ещё, мазнул пальцами по губам, а потом дёрнул рукой вниз, вцепился ногтями в кожу и с нажимом провёл по груди, оставляя длинные красные отметины. Найдя сосок, он сжал его, кусая Зимнего за ухо, и тот так выгнулся и сжал его в себе, что Брок даже не успел подумать, что стоило продержаться подольше или хотя бы кончать не в Солдата. Всё было так невыносимо горячо, приятно и идеально, что он просто толкнулся глубоко внутрь ещё пару раз, выплёскиваясь до конца и не думая ни о чём.       Пережив несколько восхитительных минут после оргазма, Брок оценил ситуацию — Агент под ним был горячим и глубоко дышащим, но ещё ни разу не застонавшим.       Упершись ему лбом между лопаток, Рамлоу аккуратно вышел, после чего погладил по бедру и приказал сесть в кресло. Солдат на мгновение выпрямился, а потом опустился туда, причём не так плавно, как обычно.       Брок присвистнул — у Зимнего стояло. Внушительно стояло. И этот сукин сын ещё возмущался. — Понравилось, да? — Брок не слишком ласково потрепал его по щеке, в то время как Солдат всё ещё смел хмурить брови несмотря на очевидное возбуждение. — Понравилось, как я тебя драл? Хотелось бы ещё? Ну так не сегодня, пупсик. Но можем разобраться по-другому. Раздвинь ноги шире.       Агент послушно развёл ноги в разные стороны. Его налитый член соблазнительно качнулся. Рамлоу опустился перед ним на колени.       Он сжал член у основания и лизнул, не отрывая глаз от лица Зимнего. Тот вздрогнул и сжал челюсть так, что ещё немного и зубы себе раскрошит. Брок со всё ещё кровоточащей губой злорадно улыбнулся и направил член в свой рот.       Но, несмотря на все ласки, Агент, тварь такая, держался хорошо и пока молчал. Брок злился. Хотелось укусить, чтобы услышать хотя бы стон боли, но боль была Солдату привычна. Тут удивлять нечем, а потому он нашёл в себе ещё немного терпения и упорно продолжил работать языком.       Выдержка у Зимнего действительно была неплохой, но совершенно не реагировать не выходило: он стал зажмуриваться, откидывать голову, открывать и закрывать рот, причём даже не как в беззвучном стоне — крике. Чем усерднее Брок сосал, помогая себе рукой, тем больше выходил из равновесия непрошибаемый Агент, начиная громко дышать и издавать непроизвольные звуки. Их навряд ли можно было назвать возбуждающими, но Рамлоу они нравились. Они означали, что ещё немного, и Солдат сдастся.       Брок изощрялся, делая с ним все те вещи, какие самому нравились — дул на мокрую головку, щекотал кончиком языка щель, облизывал яйца, на что Агент уже совсем страдальчески заламывал брови, закусывал губы и вертел головой из стороны в сторону, будто бы старался сфокусироваться на чём-нибудь другом в комнате, но неизменно возвращался к облизывающему его Рамлоу и смотрел взглядом, в котором не осталось и доли отстранённости или сопротивления.       Брок удовлетворился своей ментальной доминантностью и остановился на двойной стимуляции, продолжая сосать и мять яйца левой рукой, а пальцами правой ввинчиваясь в растраханную задницу и поглаживая самыми кончиками простату. Агента уже трясло — по всему телу проходилась неуёмная дрожь, бёдра толкали член глубже в чужой рот, а из горла наконец-то рвались стоны. Тихие, хриплые, они были для ушей музыкой.       Он надавил на бугорок нервов особенно сильно и втянул щёки, и от этого Солдат выгнулся почти мостиком, а его член во рту запульсировал, начиная выплёскивать семя. Брок не успел вовремя отстраниться, и несколько капель попало в рот и на лицо. Переждав, когда Агент кончит, он сплюнул, вытер щёку тыльной стороной ладони и посмотрел на раскинувшегося в кресле Зимнего.       Агент всё ещё дышал тяжело, стараясь выровнять дыхание. Как отметил Брок, он выглядел неприлично расслабленным — ни единой морщинки на лице с румянцем и налившимися цветом губами. Так он выглядел смазливей и моложе, не помогала даже щетина и никуда не девшиеся круги под глазами.       Рамлоу встал, застегнул ширинку и затянул ремень в прежнее положение. Поправляя одежду и не особо результативно пытаясь оттереть брызги спермы с ворота футболки, он приказал Солдату привести себя в порядок. Тот тоже встал и натянул штаны. Лицо его было бесстрастным, но движения приобрели непередаваемую плавность и гибкость, совсем отличную от смертоносной пластики на заданиях. Брок как никто знал эту сытую удовлетворённость, которая появлялась всегда, вне зависимости от того, как, где и с кем ты трахался — ты кончил, и телу было хорошо.       Подвергать свою жизнь и карьеру опасности ради перепиха, пусть тот по праву теперь являлся его самым необычным сексуальным опытом, было отнюдь не разумно. Зачем ему было так рисковать?       Возможно, дело было в том, что Рамлоу привык считать себя непрошибаемым хладнокровным ублюдком, которому всё было до лампочки. Он давным-давно достиг какого-то внутреннего дзена, мог с лёгкостью переключиться с одного на другое или вовсе от всего отказаться, усмирить свои желания до времён, когда их можно с лихвой удовлетворить с комфортом и максимальной выгодой. Но Агент, этот свежеразмороженный советский убийца, лишил его душевного равновесия, и Броку в отместку хотелось сделать то же самое с ним. Чтобы и его ледяное спокойствие развинтилось, как плохо закрученный болт, заставляя потерять привычное равновесие.       Агент неожиданно зевнул, непривычно широко открывая рот и демонстрируя белоснежные зубки и длинный розовый язык, потянулся всем телом, а потом прижался к бедру опиравшегося на кресло Рамлоу. Брок покосился на него, молчаливо интересуясь, откуда в том столько наглости, но Солдат настойчиво игнорировал его взгляд. — Что, теперь не такой холодный и недовольный, да? — поинтересовался Брок, почёсывая того под челюстью. Солдат вместо ответа чуть наклонил голову и прикрыл глаза, подставляясь под ласку, задумывающуюся скорее как издевательство.       Брок как-то вымученно вздохнул. Стоило свои мысли в кучу собрать и остудить голову, а заодно и то, что пониже, а не расшатывать стабильное состояние другого. Легко теперь точно не будет.       Солдат наклонил голову и прикусил пальцы, несильно сжав, а потом облизал их мягким языком.       Ох.       Будет совсем нелегко. ★★★