Пушистые чувства

      Утро. За окном запели птицы, радуясь солнечному дню. Инка сегодня измучил достаточно тревожный сон, поэтому проснулся он достаточно рано. Он конечно любит этих созданий, но сейчас был готов навсегда заставить их замолчать.       После своего минутного ворчания на тему «Почему птицы вообще так громко поют», скелет наконец осознал, что находится не совсем в привычной для себя обстановке. В этот раз память снова его подвела. Он оглядывался и пытался понять, где он вообще и как тут оказался. Когда же его взор пал на спящего Эррора, Чернильница сначала не мог понять, почему спит с ним вместе. Когда же до него дошло осознание, что он не наблюдает на своем возлюбленном футболки, события прошлой ночи вспыхнули в его сознании также ярко, как и полярная звезда по ночам.       Смущение взяло над ним верх, и он начал чуть ли не кататься по полу. Щеки вспыхнули как никогда сильно, а в голову пришла мысль, что возможно прошлая ночь была одной большой ошибкой, но он быстро отбросил ее. Встав с кровати, Инк понял, что вся его одежда раскидана по всей комнате, что ожидаемо подлило масла в огонь. Художник быстро оделся и сел рядом с Эррором. Как бы сильно Инк не пытался сдержать свои слезы, их было невозможно контролировать. Он плакал скорее от неготовности к принятию этого факта, чем от сожаления.       Конечно же художник создавал слишком много шума своими действиями, поэтому случайно разбудил своего любимого. — Инк? — Сонным голосом произнес Эррор.       Вздрогнув от неожиданности, Чернильница покраснел еще сильнее, а слезы полились пуще прежнего. — Что-то случилось? Что-то болит? Произошло что-то плохое? — После того, как Инк не ответил ни на один вопрос, темный скелет действительно заволновался и схватил его за плечи — Ну же, не молчи! Я же беспокоюсь — Я… Я пр-росто… Поверить н-не могу, что мы сдел-лали что-то такое. — Тебе было неприятно?       Инк даже плакать перестал и взглянул на Эррора немного обвинительно, будто он специально издевается над бедным художником. Несмотря на грустную атмосферу, разрушителю пришлось приложить много усилий, чтобы не выдать, что он готов заржать. — Да т-ты сама мисс Тактичнос-ть. — Но ведь понравилось же, верно? — Скелет уже в открытую ухмылялся. Ему нравилось наблюдать за реакцией творца.       В ответ ему послышалось лишь тихое «угу». — Так почему же ты плачешь? — Н-ну… Это кажется ч-чем-то неправильным.       Лицо монстра в тот момент сложно передать. Он пытался не засмеяться, но у него не получалось. Лицо перекосило от эмоций, плечи задрожали. Через пару секунд тщетной попытки успокоиться, он засмеялся во весь голос в двое раз сильнее, чем пытался сдержать. — Что? Ч-то смешного? П-по-моему это не та ситуация, где надо смеяться — Несмотря на свои слова, Инк уже почти не плакал, ведь отвлекся на реакцию Эррора — Прости — Скелет продолжал попытки успокоиться, и у него это почти получилось — И все-таки, разве это действительно та причина, по которой нужно лить слезы? Инк, никто не умер, нам обоим «это» — Он избегал слов, которые могли бы смутить Чернильницу — принесло удовольствие. Все хорошо. Или ты действительно сожалеешь об этом?  — Нет, но… — Ну вот и славненько, — Бессовестно перебил его скелет — Пойдем лучше завтрак приготовим       Он попытался встать и пойти на кухню, но щеки Инка снова вспыхнули, и он с силой прижал его обратно к полу. Эррор лишь усмехнулся. — А ночью ты так не смущался. — Прекрати! — Художник кинул вещи скелету, а сам отвернулся, чуть ли не пища от этой ситуации.       Когда Эррор наконец оделся, он тихонько подошел к Инку со спины и обнял его. У того чуть сердце не сделало тройное сальто от неожиданности. — Т-ты чего это? — Тебя успокоить пытаюсь, пустоголовый       Все же через какое-то время Инк перестал дрожать, лицо его наконец обрело естественный оттенок и перестало напоминать радугу, а сам он в кой-то веке смог спокойно взглянуть в лицо Эррору. Тот без капли сожаления смотрел на творца своими наглыми глазами. Они раздражали художника, но в глубине души он все же понимал, что его успокаивает то, что его любимый совсем не стесняется его. И наконец, они пошли готовить себе завтрак. Вместе.       Непонятное чувство ударило художнику в голову. На лице появилась глупая улыбка, настроение пошло в гору. Чувство это было ему прекрасно известно. Спустя столько лет, он наконец ощутил себя по-настоящему счастливым, ведь рядом с ним снова был монстр, которому он мог довериться. Лишь одному монстру он доверял каждую мелочь, что случалась с ним, и после его смерти Чернильница никак не мог найти покоя. Пусть его разум забыл об этом, сердце тосковало о тех беззаботных деньках, проведенных с братом. Только сейчас он смог понять, как же сильно скучал по этому чувству безопасности, и на его лице отразилась некоторая печаль. Эррор заметил это и лишь мило улыбнулся. Он прекрасно понимал, что произошло, но не подал виду. — Инк, чего бы ты хотел на завтрак? — Спросил скелет, выводя творца из своих мыслей. — На завтрак? — Художник немного испугался такому резкому выходу из потока размышлений, но кажется быстро пришел в себя. Появилась у него одна идея, пусть слегка и наивная — Можем ли мы просто перекусить? Есть одно местечко, в которое я хочу сводить тебя сегодня. Оно далеко отсюда, так что у нас с тобой мало времени. — Хм? Местечко, значит? Ну что ж, я понял, значит по-быстрому сделаем яичницу и поедем.       Все приготовления заняли у них около тридцати минут. Лицо Инка выражало небольшую обеспокоенность, будто он не был уверен в своем выборе. Это место было очень важно для творца, и прежде он никого туда не приводил: даже его друзья не знают о нем. Забавно. Они с Эррором не так уж и долго знакомы, по сравнению с Блу или Дримом, но творец готов посвятить своего возлюбленного в самое ценное, что у него есть. Это так странно, и сам он не мог понять, почему же так. — Инк? Мы идем, или ты так и будешь стоять в дверях? — Да-да! Идем. Нам еще нужно зайти в цветочный магазин.       Выйдя на улицу, они сели на первый же автобус. Дорога предстояла неблизкая.

***

      Автобус остановился около белого здания. Оно было оформлено достаточно скромно: имело оно два этажа, второй был немного меньше первого. На втором этаже имелся небольшой балкон с большим количеством горшков с цветами разных оттенков. Основным элементом являлись белые колонны. От постройки шел забор внушительных размеров, которому не было видно конца.       Здание окружало огромное цветочное поле. В нем можно было рассмотреть лилии, маки, хризантемы, фиалки и другие потрясающие цветы¹. К зданию было проложено много маленьких каменных тропинок — помимо них было невозможно пройти через поле, не истоптав цветы. — Эх, давненько я сюда не заглядывал. Красивое место, жаль, что нет здесь месту для радости. — Ты здесь был? — Казалось, Инк был немного удивлен. — Конечно. Все монстры рано или поздно умирают. Надо постараться, чтобы не знать, как выглядит кладбище.       Творец на секунду помедлил, задумавшись, а затем беспечно ответил: — Да, ты прав. Здесь нечему удивляться.       Они прошли мимо цветов и наконец зашли в здание, где их встретил пожилой монстр. Он тоже оказался скелетом и выглядел не очень хорошо: череп был покрыт трещинами, правая рука практически полностью раздроблена, в улыбке недоставало пару передних зубов. И несмотря на все это, мужчина был жизнерадостным монстром. Смерть еще не скоро коснется его.       Других личностей здесь было мало. Лишь пару молодых парней, да пожилая дама. Скорее всего, она была супругой мужчины, сидящего за стойкой регистрации. — Добрый день, ребята! — Поприветствовал их скелет с трещинами в черепе — Пришли проведать кого-то? Или может родственник умер?       Эррор ничего не ответил, лишь печально взглянул на женщину, что сидела рядом. Она была настолько увлечена книгой, что совсем не обратила внимания на «гостей». — Здравствуй, Пилоре². Я пришел к своему брату. — Ах, так вот оно что! Назови, пожалуйста, номер участка. Мне нужно отметить твое посещение. — Двести девяноста четвертый.       Несколько секунд было слышно лишь тихое клацание по клавишам, после чего мужчина попросил даму, что сидела в десяти метрах от них, открыть дверь, и она тут же подошла к ним. — Проходи, Инки, — У Женщины была прекрасная память, и она легко запомнила скелета с пятнышком на щеке, что так часто приезжал сюда в течении трех месяцев. И пускай он не появлялся здесь месяцев 8, не считая недавнего его визита, дама помнила его. Это немного пугало Инка, но старался просто не обращать внимания.       Она собиралась открыть дверь и впустить «гостя», но заметила позади парня, во взгляде которого все еще читалась некоторая печаль. Он продолжал смотреть на свою давнюю знакомую. — Вот так встреча, Эррор! В последний раз видела тебя месяц назад. Хоть почаще бы забегал, — Дама наигранно обиделась, но очень быстро снова стала улыбчивой — Ты вместе за компанию решил проведать брата Инкуши? — Ага. Может и маму мою навестим. — Что ж, в таком случае не смею больше задерживать! Попросить моих подчиненных проводить вас?       Инк мило улыбнулся и поблагодарил женщину за предложение, но все же отказался. Какое-то время по кладбищу раздавались лишь неспешные шаги. Инк выглядел немного грустноватым — что характерно для подобного места — поэтому Эррор решил разбавить дорогу разговором, чтоб хоть как то развлечь его. — Ты же знаешь, что вход на кладбища обычно открытый? Тебя никогда не интересовало, почему здесь всё по-другому?       Чернильный взглянул на Оши так, будто тот ему Америку открыл. И ведь действительно, он никогда не задумывался об этом. Но теперь, когда Эррор упомянул это, ему ужасно хотелось узнать причину. Темный скелет понял всё без слов лишь по глазам, и начал рассказ. — На самом деле это очень интересная история. Те скелеты, что встретили нас, всем здесь управляют. Они были участниками войны, видели все ужасы смерти, как гаснет жизнь в глазах, как стираются чьи-то надежды. Все их родные здесь — Он указал на кладбище — И по сей день эта пара тоскует по своим родственникам и друзьям. В ночь, когда наша страна одержала победу, они поклялись найти абсолютно всех своих умерших близких и до конца своих дней оберегать их покой. И им удалось сдержать эту клятву. Давным-давно они собственноручно засадили поле цветами в дань уважения усопшим. Они сами рассказали мне об этом однажды.       Инк был восхищен этой историей. Чудесная история о преданности к своим родным. Даже поверить сложно, что они так много сделали лишь на одной любви к своим близким! Он еще пару минут оглядывал восхищенными глазами чистые и аккуратные тропинки. Наверняка они сами, вместе со своими подчиненными, следят за чистотой этого места. На некоторое время его настроение улучшилось, но совсем ненадолго. Они не заметили, как во время разговора подошли к нужной им могиле. На низком заборчике, едва превышающем тридцать сантиметров, можно было разглядеть табличку с номером «294».       Около погребального камня росло пару цветков хиганбаны³. Творец достал из сумки раскладной нож и аккуратно начал срезать цветы, стараясь не отравиться. Эррор начал было беспокоиться и хотел остановить его, но тот показал жестом, что все хорошо, и скелет помедлил со «спасением». Инк проделывал это уже большое количество раз, так что он вряд ли бы отравился. Монстр не любил эти цветы, ведь они напоминали о несчастье, что случилось с его братом, поэтому каждый раз убирал их. Сегодняшний день не стал исключением. Он быстрым движением руки откинул цветы как можно дальше и достал из рюкзака другие, более хорошие по его мнению цветы.       Он отдал половину Эррору. Инк возложил все 4 цветка, Ошибка же для чего-то поберег две гортензии. Творец заметил это действие, и его интересовало, для чего он это сделал, но сейчас было неподходящее время для расспросов. Как-никак, они пришли сюда не для этого. Он еще долго не мог собраться с мыслями. Слова никак не могли собраться в единое целое, воспоминания застлали его взор белой пеленой, он начинал паниковать. Художник все никак не мог вернуться в исходное положение, он дрожал всем телом. Лишь костяная рука, что легла ему на плечо, смогла вытянуть его из тяжелых дум. Он наконец смог встать прямо, но голова все еще была наклонена, будто он в чем-то провинился, и прямо сейчас его отчитывают родители. Ошибка крепко обнял своего возлюбленного, пытаясь успокоить. У него получилось сделать это только через 5 минут, после чего Чернильный все-таки начал свой рассказ. — Раньше у меня был брат, — Голос его был очень тихим и сильно дрожал. Казалось, он в любой момент был готов расплакаться — Его звали Пейнтом. Мы всегда были не разлей вода. Мой братец был прекрасным монстром, заботился обо мне, читал мне сказки, покупал еду, ведь родители о нас практически не думали. Мы… Нет, я. Я в какой-то момент перестал общаться с ним, и я никак не могу вспомнить причину. Мой брат стал тихим, перестал мне читать, практически перестал выходить из комнаты. Я чувствовал изменения, но не знал, почему они произошли. Через какое-то время все вернулось на круги своя. Также незаметно, как и пришли, изменения сошли на нет. Сначала я думал, «как же так?», но вскоре перестал задаваться этим вопросом, ведь все хорошо, зачем беспокоиться? Но хорошего ничего не было… Через несколько месяцев он сказал, что любит меня. Представляешь? Влюбился в своего младшего брата!.. Я убежал оттуда и стал избегать его, а через две недели он умер от передозировки н-наркотиками. Всего лишь год назад он был жив, — Глаза его наполнились слезами и уже немного намочили футболку Эррора, продолжавшего обнимать творца — Ес-сли бы я тогда не уш-шел… — Тшш… — Скелет одной рукой тихонько поглаживал череп Инка, а второй крепко держал творца, который, казалось, был готов упасть в любую минуту — Ты не виноват, не нужно себя винить. — Но… — Инк был бесцеремонно перебит. — Думаешь, твой брат хотел бы, чтобы ты винил себя?       В голове тут же всплыла фраза, что сверлила Инка уже некоторое время. «Ты… не вин-новат. Я люблю тебя, Ин-нки…». Последние его слова. — Я думаю, что он хочет, чтобы ты был счастлив. Чтобы наслаждался жизнью, а не нёс тяжелую ношу вины. Ты не смог остановить его смерть, но ты не должен винить себя. Как-никак, именно он решил уйти из этой жизни. Не получилось бы в первый раз, он мог попытаться во второй. Ты не должен нести ответственность за действия других. Все уже хорошо. Год прошел.       Инк наконец обнял его в ответ, пытаясь посильнее в него вжаться. — Наверное ты прав… Я… Прости, что привел тебя сюда. Просто я так дол-лго нес это на себе, не мог-г никому рассказать, а сегодня утром п-почувствовал, что могу тебе доверить этот секрет.       Эррор все продолжал гладить Инка по голове. — Знаешь, я тоже хочу рассказать себе секрет.       Инк наконец-то поднял свой взгляд и устремил его прямо в глазницы к скелету. У последнего аж сердце ёкнуло, стоило ему увидеть слезы на лице своего любимого, и он тут же стер их. Кажется, творец заинтересовался секретом Эррора. — Правда? Какой секрет?       Монстр выдержал небольшую паузу, и бросив тихое «пойдем», повел творца к другой могиле. на заборчике красовалось число «301». Рядом с этой могилой хиганбана не росла, чему Инк даже немного завидовал, но долго внимание на этом задерживать не стал. Эррор положил гортензии на холодную почву и немного задумался. Тем временем белый скелет жалел лишь о том, что не последовал примеру Оши и не оставил пару цветочков. Но теперь уже поздно — не забирать ведь цветы у брата. Тяжело вздохнув, темный скелет вновь обнял Инка и начал свой рассказ. — Моя мама была замечательной женщиной. Любила меня, учила играть на пианино. От нее мне достался небольшой садик с цветами. Но так сложилось, что она умерла, когда мне было 12. Ее сбил какой-то педо… сбила машина. Его так и не нашли. С тех пор я долгое время не мог прикасаться к пианино. И однажды, когда Роуз попросил меня сыграть ему, я сильно накричал на него, а потом мы долго не общались. Я до сих пор очень горюю по своей матери, но совсем недавно, кажется, я наконец смог отпустить ее. Утром ты смотрел на меня также, как я смотрел в потолок несколько дней и вспоминал тебя. Чувство, которые мы оба испытывали… Думаю, пустота в наших сердцах наконец затянулась, и мы снова можем быть счастливыми.       Инк смотрел на него изумленными глазами и не мог сказать ни слова. Слезы снова потекли из его глаз. — Эй, ты чего? Я ведь рассказал тебе это не для того, чтобы…       Художник не выдержал и поцеловал скелета. Легкий, практически невесомый поцелуй, но сколько в него вложено… — Мне правда жаль.       Эррор едва коснулся своих несуществующих губ. Кажется, это мимолетное действие натолкнуло его на одну идею. — Пообещай, — Начал Оши. — Что? — Монстр нехотя поднял взгляд и теперь недоуменно глядел на того, кого обнимал — Что пообещать? — Пообещай, что что бы не случилось сегодня, завтра или через сто лет, мы всегда будем вместе. Пройдем через все, чего бы нам это не стоило.       Инк думал недолго. — Обещаю.

***

небольшой бонус

— Эй, Пилоре. Посмотри на них.       Пилоре оторвал свой взгляд от газеты и взглянул на свою супругу. Пусть она уже и не молода, но так же прекрасна в глазах пожилого скелета, а ее голос остался таким же томным и приятным даже спустя столько лет. Словно прекрасная лилия манит она к себе и приковывает, не оставляя и шанса на спасение. — О ком ты?       Женщина облокотилась на подоконник и мечтательно засмотрелась. Следующая ее фраза была пропитана глубочайшей материнской любовью. Она дорожила этим скелетом как мать, увидавшая сына после долгих лет разлуки. — Там, за окном. Эрри с Инком. Похоже они все же не просто друзья. Стоят, обнимаются, да с какой нежностью, — Она тянула каждое слово с тягучим как мед оттенком, будто желая максимально прочувствовать каждое слово.       Мужчина взглянул в окно и едва смог увидать их силуэты. Зрение его уже подводило. Ему пришлось поискать свои очки в тумбочке какое-то время, чтобы убедиться в словах супруги. Он снова уставился на молодую пару. И застал прекрасный момент короткого поцелуя. — Да, друзья точно не целуются с такой любовью, горящей в юных глазах, — Монстр ненадолго о чем-то задумался, а затем продолжил — Эй, Амаранта⁴. Не напоминает ли тебе это что-нибудь? — Именно. Они так похожи на нас, когда мы давали свои клятвы о вечной любви. Надеюсь, их ждет счастливое будущее. Да благословит их достопочтенная Богиня Фрейя⁵…       Пара одновременно скрестила свои руки, будто моля о чем-то, и оба опустили головы. С их уст слышались лишь тихие молитвы…