Хённи

POV Юнги Дорогой дневник, сегодня…стоп, блять! Я что, смазливая двенадцатилетка, чтобы писать в дневник? Ах, точно, Мин Юнги, у тебя же нет друзей, поэтому ты и страдаешь хуйнёй. Похер, сожгу потом это дерьмо. Ладно, сейчас не об этом. Итак, вопрос дня: МОЖЕТ ЛИ ЕБУЧИЙ ПАК ЧИМИН НЕ БЫТЬ ТАКИМ ГОРЯЧИМ, БЛЯТЬ???!!! Пиздец, я такой гей сейчас, ни разу ни с кем не встречался, но решил, что гей, а всё из-за блядского Пак Чимина. Мама не заценит мою гейскую сторону. БЛЯТЬ, БЛЯТЬ, БЛЯТЬ Я ТАК ПРОЕБАЛСЯ, КОГДА РЕШИЛ ИДТИ В ЭТОТ УНИВЕР. Так проебался, что сейчас и пары слов без мата не свяжу. Вот и как мне теперь быть? Даже если я решусь подкатить, то к нему не подступиться. Девки липнут на него как мухи на мёд. Может юбку надеть? Хммм. ЧТО Я НЕСУ, БЛЯТЬ, ФУУУ. У меня вообще-то есть член, какая юбка?! Соберись, Мин Юнги, и получи задницу Пак Чимина. Всё так сложно господибожемой. На этом всё, дневничок, а теперь я тебя нафиг сожгу.

***

У Юнги всё хорошо: сегодня сдал зачёт, почти дописал проект, получает стипендию. Ну, вот что может пойти не так? Разве что… «Блять, блять, блять». Кажется, прекрасная жизнь Юнги только что стала невыносимой: не нужно было идти этой тропинкой домой, нужно было пойти через главные ворота универа. Но нет же, блять, так короче. Сократил путь и сердечные удары в придачу. Одно слово. Чимин. Юнги проклинает всех. Первый в этом списке Пак Чимин, а второй — сам Мин. И, возможно, всё было бы намного легче, если бы Чимин просто стоял или, может быть, говорил с кем-то по телефону, но он сидит на своём красном байке, на своём железном коне. Тело Пака было наклонено вперёд, он копался с ключом зажигания, но Юнги плевать, ведь из-за такого положения узкие джинсы ещё сильнее обтягивали упругую задницу брюнета. Чёрный идёт Чимину. Очень сильно. А Юнги, кажется, немного тесно стало находиться в своих штанах. БЛЯТЬ. Мин старается как можно тише пройти мимо и не обратить на себя внимание Пака. Но как можно быть тихим, когда сердце фигачит как не своё и ноги ватные, запинаются даже об листочек с дерева. — Оу, привет, — Чимин машет Юнги и глупо улыбается. — Т-ты это мне? — Мин разворачивается на пятках и удивлённо лупает глазами. «Тупая улыбка, тупая, тупая, тууууупая, блять, кого я обманываю, она такая красивая. Он такой блядски красивый!» — Не, я вон с тем деревом любезностями обмениваюсь. — Ммм — Конечно, блять, тебе, — Чимин закатывает глаза и складывает руки на груди. — Ну привет, наверное. — Что такая малышка тут делает? — Чимин ехидно лыбится. — Иду домой. И я не малышка! — Домой так домой, малышка, — Пак, кажется, ловит кайф, а Юнги уже начинает злиться. — Блять, я не малышка!!! — Тише-тише, не злись, Юнги, — брюнет выставляет ладони вперёд и как бы говорит: «Всё-всё сдаюсь! Только не бей», — а потом закусывает нижнюю губу. «Блять, блять, блять». — О-откуда ты знаешь, как меня зовут? — Юнги искренне удивлён. — Как-нибудь расскажу тебе об этом. «Не помнит?» — Чимин немного хмурится. — Хм, может быть, ты хочешь прокатиться? — Чимин хлопает ладошкой по сидению байка. — Я не…не. Юнги любит то, как выглядят эти железки. Красиво, лаконично и просто эстетично. Да вот только до жути боится на них кататься. У него сердце в пятки падает. Он уверен на сто процентов, что хочет отказаться, но нельзя показаться слабаком перед чёртовым Пак Чимином. — Лапочка испугалась, — Чимин наигранно дует губы, а после заливисто смеётся. А Юнги это до чёртиков в глазах бесит. — Заткнись и поехали, — переступая через свой страх, Юнги подходит к Чимину со своим фирменным лицом «мне-поебать-на-тебя», фыркает и пихает Пака ладонью в плечо. — Воу, серьёзно поедешь с первым встречным? — Ну вот мы уже знакомы 5 минут, мало? — Ну не пять. — О чём ты? — Юнги бесит от того, что создаётся ощущение, будто Пак знает что-то, чего не знает Мин. — Не важно. А если я тебя увезу куда-нибудь в лес, убью, изнасилую, в рабство продам? Не страшно? — Ой, ой, ой коленки теперь трясутся от страха, — Юнги закатывает глаза так, что, кажется, можно увидеть мозг. — Просто побудешь сегодня таксистом и отвезёшь меня домой. А если вдруг подружимся, то можем и бухнуть где-нибудь вместе. — Ловлю тебя на слове, малышка, — Чимин ерошит волосы Юнги, всё такие же мягкие, и натягивает шлем на недовольную моську. — Для безопасности моей малышки. — Заткнись! Лучше скажи, где твой шлем. — У меня только один, — пожимает плечами брюнет, а после садится на байк и ждёт, когда Юнги последует его примеру. Мин ещё пару секунд сверлит взглядом тёмную макушку, а после перекидывает ногу через сиденье, усаживается поудобнее и цепляется пальцами за край сидушки. По идее, было бы лучше, если бы он держался за плечи или талию Пака, но Юнги не хочет краснеть, Юнги не хочет искушать судьбу и проверять на прочность узкие штаны. — Готова почувствовать скорость, малышка? — Чимин имитирует звуки рычащего мотора, а после, провернув ключ, делает этот звук уже настоящим. — Придурок! — Я вообще-то… — Да-да, поехали уже, Чимин, — уверенно и немного язвительно говорит Юнги. Голос уверенный, а внутри уверенность равна нулю, ёбаный трус Мин Юнги. А Чимин впадает в секундный ступор и дико удивляется тому, что этот парень помнит (?) его имя, а как ластился к нему и мило мурлыкал — нет. Юнги понимает, что всё уже пошло по пизде, а они ещё даже не выехали на проезжую часть. Его бросает в холодный пот, и он искренне надеется, что исход этой поездочки будет положительным. Умирать сейчас как-то не очень хочется. «Только не смотри по сторонам, не смотри, сфокусируйся на спине Чимина», — как молитву повторяет Юнги про себя. Чимин уже выбрался на центральную дорогу и начал набирать скорость. У Юнги голова кругом едет, и машины мелькают одна за другой, а брюнет ловко обгоняет, иногда подрезает дорогие автомобили и пролетает уже почти на красный свет светофора. Юнги чувствует, что скорость становится всё больше и больше, а организм начинает мутить. Он даже прощается с жизнью, когда Пак умело проскакивает между двумя фурами, которые стоят слишком близко друг к другу. Блондин ощущает подступающую тошноту к горлу и пытается снять шлем, чтобы спокойно подышать воздухом, но координация — явно не друг Юнги: он начинает падать назад и единственное, что он может сделать, — это схватиться за Чимина. И он хватается цепкими пальчиками, а после легонько хлопает ладонью по спине Пака, призывая остановиться, если он потом не хочет отмывать свой шлем от чужой блевоты. С волосами брюнета играется ветер, а с лица не сходит довольная ухмылка до самой остановки возле какого-то круглосуточного магазинчика. Чимина всё это забавляет: эта ситуация, этот милый парень, который пытается показать свои колючки, — но Пак точно знает, какой этот Мин Юнги на самом деле милый. Спасибо Намджуну и алкоголю, что вытащил наружу всю сущность угрюмого и бледнокожего парня. Юнги быстро слазит с мотоцикла, кое-как снимает дурацкий шлем и, забегая в маленький замкнутый промежуток между магазином и кирпичным домом, оставляет на асфальте всё, что съел сегодня на обед. Отвратительно. Изо рта тянется тонкая ниточка вязкой слюны, и Юнги смахивает её рукавом джинсовки. Во рту как будто кто-то умер, и вода бы сейчас не помешала. Юнги ищет в карманах немного мелочи. Пусто, ни воны. «Мин Юнги, ты такой отвратительный. И что теперь подумает о тебе Чимин? Подумает о том, какой же ты слабак. БЛЯТЬ», — глупый внутренний голос берёт штурм над разумными мыслями в голове Юнги. Блондин, опустив глаза, бредёт обратно с уверенностью, что Пак уже нафиг уёхал. Но… — Хей, ты в порядке? — с тревогой в голосе произносит Чимин и протягивает бутылку воды, которую только что купил в магазине для Юнги. А Юнги, так и не поднимая глаз, принимает воду, а после, запрокинув голову, вливает в себя немного воды, полощет горло и сплёвывает на тротуар, а потом жадно глотает жидкость. Чимин шумно сглатывает, наблюдая за тем, как маленький кадык парня ходит туда-сюда. Сексуально. — Уф, у моей маленькой малышки такой слабенький организм. — Да не твоя я малышка. И не мелкий я, — бурчит Юнги, — Ты всего лишь на два года старше меня. — Ты знаешь, с какого я курса? Хотя неважно, это не отменяет того, что ты неуважительно относишься ко мне. — Хочешь, чтобы я звал тебя «хён»? — Хмм, «хён» звучит как-то грубо из твоих уст, может быть, «хённи»? — у Чимина глаза загораются от одной только мысли, что Юнги опять будет так его называть. — Размечтался! Может быть, тебя ещё «оппа» звать, губу-то закатай, — Мин вновь закатывает глаза, а сам мысленно пробует на вкус то самое «хённи». — Ну ладно. Давай теперь я точно отвезу тебя домой, поедем не так быстро. И пожалуйста, в этот раз держись за меня, чтобы не навернуться, и постарайся больше не делиться едой с асфальтом, — Чимин подходит ближе к блондину и убирает прилипшую из-за пота прядь волос со лба. Юнги в ступоре стоит и охуевает сейчас. — Что ты творишь? — Юнги уже красный, словно спелый помидор. — Просто закроешь глаза, и будет уже не так страшно. Договорились? — брюнет слабо улыбается, касается ладонью бледной шеи Юнги и водит большим пальцем туда-сюда, а Юн думает, что его температура стала +500 градусов по Цельсию. Нет. По ебучему Фаренгейту. — Д-договорились, Чимин, — совсем тихо. Чимин внутренне умирает от такого Юнги, совсем такой же милый и домашний, как и в тот самый вечер. В тот вечер, что стал для Пак Чимина одним из лучших. В тот вечер, когда Пак Чимин был очарован Мин Юнги. Юнги упрашивает Чимина не пялить на него дурацкий шлем: в нем дышать тяжело, — а Чимин неохотно, но соглашается. А после Юнги хватается за плечи Пака и посильнее зажмуривается. Наверное, так не страшно. Но брюнет сбрасывает чужие руки с плеч. — Что ещё? — Юнги приоткрывает один глаз и смотрит на Чимина. А Чимин ничего не говорит, просто хватает руки блондина и обвивает вокруг своей талии, придвигая парня ближе к себе. Юнги пытается вырваться, но всё тщетно: Чимин явно сильнее, — а после Мин уже и не сопротивляется, пальцы в единый замок сцепляет и тихо шепчет: — Чимин, обещай, что я не умру сегодня, — а после нервно хихикает. — Я постараюсь, чтобы все остались живы, — широко улыбаясь, отвечает Пак. Чимин, как и обещал, едет совсем не торопливо, а Юнги зажмурился и лишь ближе жмётся к брюнету. Пак совсем выпадает из реальности и витает далеко в собственных мыслях, в воспоминаниях. Как можно детальнее воспроизводя очередную пятничную попойку. Чимин в этот раз не пил, но в конце оказался пьяным. Или лучше сказать опьянённым?! — Нуууу… вот мы и приехали, — Чимин слегка пожимает плечами. — Даааа. Спасибо. Оба, кажется, пытаются отчаянно тянуть время в ожидании чего-то неизвестного. Первым глушащую тишину прерывает Юнги и бросает что-то вроде «пока». Подходит к подъезду и уже открывает железную дверь, но Чимин одёргивает его за руку. — Ты правда не помнишь? Или играешь со мной? — Пак до боли закусывает нижнюю губу. — Ты о чём? — Та пятница, что была две недели назад, не помнишь? — Хм, кажется, была вписка у Джуна, да? — Юнги сводит брови вместе и насилует свой мозг в попытках вспомнить хоть что-нибудь. А вот через пару секунд его прошибает, и он искренне надеется, что, блять, не полез к своему крашу после того, как набухался в такой драбадан, что потом ещё дня два отсыпался. — Целуешься ты, конечно, горячо, — ехидная улыбка в сторону Юнги. — А…я…ты. — Я расскажу тебе, но тогда, может быть, ты меня пригласишь на чашечку чая? — У меня мама дома. — Смешно, маленький обманщик. Всё будет в рамках приличия. Просто чай, просто флэшбэк. Окей? И вот Чимин уже пьет любимый чай Юнги с яблоком и шиповником и складывает конфетки в карман, пока Мин заваривает чай себе. А после Юнги смотрит прямо на Чимина, а тот смущённо выглядывает из-под чёлки и не знает, как начать рассказ. Ещё пару секунд, и он начнёт разговор, но…блять, это же так странно и смущает очень. Брюнет не понимает, была ли тогда у Юнги цель чисто потрахаться без обязательств, поэтому он был милым, или и впрямь такой милашка. Чимин запутался. Чимин не понимает. — Так и будешь молчать? — Ладно-ладно, — Пак ставит кружку рядом с собой и гулко сглатывает. flashback Две недели назад. Пятница — 21:10 Чимин тупо устал. Устал от вечных тусовок, громкой музыки, кучи алкоголя, грязных поцелуев или чего ещё похлеще. Это тусовка Намджуна, лучшего друга Чимина. Пак всегда за любой движ: тупо набухаться; позвонить маме в час ночи и признаться, что ты гей; получить пиздячек и «Чимин хватит так напиваться и нести чушь»; потом орать громко в караоке и «здравствуйте, товарищи офицеры, не забирайте нас, мы так больше не будем». А после дикое похмелье. Но сегодня особенно хуёвое настроение. И вроде бы напейся и будет тебе веселье, но даже капля в рот не лезет. — Джун, я тут умираю от скуки. — Так может пора уже хлебнуть чего-нибудь? И вообще, смотри, какие сочные первокурсницы вон там стоят. Уф, хочу прожарить одну из них по полной. Или, может быть, даже не одну, — Намджун закусывает губу и похотливо смотрит. — Ты со мной? — Серьёзно? — Блять, прости, я забыл. Твою гейскую задницу не возбуждают такие горячие цыпочки. — Ты всегда думаешь членом, мой друг. Я, пожалуй, пойду домой. — Как знаешь, бро. Мой гейский бро. Чимин встаёт с небольшого лакового чёрного диванчика и пробирается сквозь толпу к выходу, но… — Блять, можно быть поаккуратнее?! — Чимин бесится, потому что какой-то кретин проливает на его белую футболку красное вино. — П-прости, хённи, — парень виновато смотрит. Чимин думает, что этому пареньку уже хватит пить, и считает милыми его красные щёчки, которые так сильно выделяются на фоне столь бледной кожи. Музыка долбит по ушам, футболка в говно, но ругаться нет настроения. Чимин просто в тупую пялится на парня напротив. — Какой я тебе «хённи»? — Ну ты же лучший друг Намджуна, значит ты с третьего курса, а я с первого, следовательно, ты — мой хённи, — кричит парень в попытках перекричать музыку. — Окей, проехали. А с этим что мне делать прикажешь? — Чимин отдирает прилипшую к прессу футболку уже бордового цвета. — Пойдём. Чимин списывает всю смелость этого парня на алкоголь, ведь сейчас тот так бесцеремонно тащит его за руку куда-то на второй этаж. Заталкивает в гостевую комнату и закрывает дверь. Чимин подозревает о том, что задумал этот парень: просто ищет лёгкую добычу для перепихона. Парень не включает свет, но в комнате уже работает маленький ночничок, который очень слабо освещает комнату. Блондин подходит поближе к сидящему на кровати Чимину, снимает с себя тёмно-серую свободную футболку с v-образным вырезом. Пак понимает, что это пиздец и он так не играет, но этот парень перед ним такой хрупкий и совсем бледный. Не его типаж, не горячий, не подкаченный, не высокий, но блядски эстетичный. И если бы Чимин был художником, то этот парень был бы его лучшей моделью. — Воу, парень, полегче. Думаю, что ты слишком пьян и натворишь не тех делов сейчас. — Вот, держи мою футболку вместо той, что я испортил, — блондин протягивает комок ткани Чимину. — Прости, я такой неуклюжий! Это явно не то, чего ожидал Чимин. — Нет, не нужно, тебе же не в чем будет идти домой. — Оххх, прости ещё раз, — тихо шепчет парень и плюхается на кровать рядом с Паком, попутно натягивая футболку обратно. — Да ничего, забей. Лучше давай знакомиться, я — Чимин. — Юнги. У Чимина странное чувство спокойствия и лёгкого возбуждения. Он смотрит на белую макушку, что сидит рядом. Пытается, насколько это возможно при таком свете, рассмотреть парня. Детально запомнить каждую мелочь. В полумраке бледная кожа как будто светится изнутри белым светом. Парень замечает небольшие и аккуратные розовые губы, глаза, похожие на кошачьи, гладкую линию челюсти и небольшой подрагивающий кадык. Чимину кажется, что волосы у парня жёсткие из-за краски, но он тянет ладонь к чужой голове и «обожекакиеонимягкие», а напротив удивлённый взгляд. — Что ты делаешь? Я сейчас такой пьяный, так что за себя не ручаюсь, поэтому лучше остановись, — тихо шепчет Юнги. — И что ты сделаешь? Изнасилуешь меня? — Чимин еле слышно смеётся и широко улыбается. — У тебя на шее остались капельки вина. Сексуально. Юнги тянется к шее Чимина и медленно проводит шершавым языком, слизывает остатки разлитого вина и слышит, как сверху доносится лёгкое мычание. — Полусладкое, моё любимое, — сладко тянет Юнги, пошло облизывает губы и закусывает нижнюю. — Воу, так ко мне ещё никогда не подкатывали. А Юнги не слушает, просто тянется обратно к чужой шее и присасывается на этот раз губами. Впивается в шоколадную кожу, как вампир в яремную вену. Мокро вылизывает шею Чимина, не оставляет ни капельки, ни одного крошечного брызга. Оставляет лишь языком мокрую дорожку от ключиц и до самого уха, ставит засос прямо там же, где и заканчивается тропинка из вязкой слюны. Чимину крышу сносит, он глухо постанывает и всё больше и больше возбуждается. Зарывается ладонью в светлые пряди и слышит, как Юнги тихо-тихо мурлычет словно кот домашний. — Вот ты и чистый, — выдыхает Юнги, уткнувшись всё в ту же шоколадную шею. Чимин вроде бы не пил, а значит и не пьяный, но, кажется, опьянён переизбытком нежности. Он протягивает руки к щекам блондина и тянет его на себя. Впивается в горячие и влажные от слюны губы, целует сначала легко, не углубляя поцелуя, но парня напротив это не устраивает. Юнги углубляет этот жаркий и мокрый поцелуй, проталкивает язык в чужой рот, проходится по ровному ряду зубов и чужому языку, который уже через мгновенье шарит по его рту. Слишком горячо для двух незнакомцев, порыв необузданной страсти. Один слишком долго об этом мечтал, другой слишком долго чувствовал себя просто красивой игрушкой для секса и отчаянно нуждался в ласке и нежности. Чимин перехватывает инициативу и ещё сильнее впечатывается в губы Юнги, хватает его за плечи и лёгким толчком опрокидывает на кровать, разрывая поцелуй всего на мгновенье. Следом нависает сам сверху и выцеловывает бледную шею, а тихое «хённи» от Юнги электрическим разрядом проходится по телу. Чимин проводит ладонями вниз по футболке, что ещё минут десять назад была предложена взамен испорченной, после снимает свою мокрую и тянется руками под чужую. Юнги как будто током прошибает, когда горячие пальцы касаются чувствительных сосков. Всё явно идет к тому самому чего блондин так боится. Его первый раз не должен быть таким, не по пьяни и без односторонних чувств. Мин упирается ладонями в обнажённую грудь, прерывая чужие ласковые касания и поцелуи. — Прости, я не могу, я не хочу так, — Юнги легонько сталкивает парня с себя, поправляет футболку и, опустив глаза вниз, уходит, кинув что-то вроде «прости, пока». Чимин остаётся один. Возбужденный и удивлённый. — Первый кто не просто решил потрахаться со мной. Кто ты такой, Юнги?! Чимин попытается найти этого парня. Он не пьян, а значит не забудет, что Юнги с первого курса с раскосыми глазами, тонкими губами, бледной кожей и горячим языком так сладко вылизал его шею и так страстно целовал его. А Юнги не вспомнит. Спасибо, вино и бутылка виски, а после жуткое похмелье, что своё-то имя не вспомнить, и двухдневный сон. end of flashback — Ну, как-то так, — Чимин пожимает плечами и замечает, как Юнги становится красным до самых кончиков ушей. Мило. — Твой засос потом ещё неделю сходил, а ещё я видел, как ты сверлил меня взглядом в кафетерии во время обеда. За тобой было интересно наблюдать, Юнги. — Прости меня, и за засос, и за нарушение твоего личного пространства, и за то, что у тебя было ощущение, будто я твой сталкер. Прости, всё как-то глупо вышло. — Не переживай, мне понравилось, — Пак ехидно тянет лыбу. Юнги краснеет ещё больше, совсем помидор. — Эй, малышка, пошли на нормальное свидание, где ты не будешь пьян вусмерть или блевать на асфальт?! — Боже, перестань — Мин закрывает лицо ладонями и мычит. — Пойдёшь? — Пойду, хённи, — почти беззвучно, но старший всё прекрасно слышит. Чимин лыбится как дурак, а Юнги идёт на свидание с хёном его мечты, что может быть лучше…