***
Рассказ оказался действительно интересным. Жаль только, что маленьким… Гек пролистал страницу сайта вверх и ещё раз внимательно посмотрел на шапку, которую он почти пропустил. В жанрах какие-то непонятные обозначения, предупреждения… Какое-то ОЖП. Так-так-так, размер «Мини». А побольше тут есть? Благодаря всплывающим подсказкам начинающий исследователь довольно быстро освоился на сайте, и вскоре уже читал фанфики «по вкусу». Так и сидел бы до самого утра, если бы не Габенка, решившая наконец-то исполнить свой долг заботливой и уложить спать своего ручного инфантила. Но даже во сне Гексли обдумывал свои идеи. Теперь он знал, где их можно реализовать.***
— Эй, Гамми! Смотри, чё покажу! — Чего тебе, Гексля? — проворчала Гамлетесса, недовольно глядя на вдохновенного парнишку. — Я тут такую историю нашел! Твой Шекспир по сравнению с ней отдыхает. И отношения в ней описаны, прям как у вас с Максом — прекрасная трагичная дева и холодный суровый мужлан. Тебе понравится, обещаю! — Кто бы говорил про холодность и суровость, — фыркнула девушка, — на подругу бы свою посмотрел… Но про трагичную деву — заинтриговал. Давай, декламируй, актер погорелого театра. — Ну не отбирать же у тебя последний хлеб, — улыбнулся Гек, протягивая Гамке планшет. — Вот, читай. Если понравится — ссылку скину. Гамлетесса наградила квазитождика укоризненным взглядом, но планшет взяла. Пробежала взглядом по первым строчкам, подняла на Гека недоумевающий взгляд. — А что означает «Анстгт»? Ой, тьфу ты, «Ан-г-ст»? — Твоё естественное состояние, — ухмыльнулся парень. — Душевные страдания и моральные терзания. Ты читай, читай. — С моральными терзаниями иди-ка ты к своей зеркальщице. Это по её части. Я читаю, а ты мешаешь. Гексли притих, благоразумно решив, что лучше позволить даме наслаждаться прекрасным, пока на его голос не явился Макс — выяснять, с какой стати ненавистный конфликтер крутится вокруг его ненаглядной. К тому же, даже просто наблюдать за девушкой было любопытно — её живая мимика реагировала на каждое предложение. Порой Гамлетесса даже не удерживалась от соблазна продекламировать особо удачные, на её взгляд, строчки. Гек только улыбался, глядя на это. Он любил делиться удачными находками со всем миром, и, кажется, решение познакомить с Фикбуком именно Гамку было верным. Дождавшись, пока девушка дочитает рассказ и уставится на него широко распахнутыми от восторга глазами, Гек гордо заявил: — А я тоже скоро писать начну. Буду создавать шедевры не хуже этого. — Да у тебя никогда в жизни так передать эмоции персонажей не получится, — покачала головой Гамлетесса. — Зато я смогу раскрыть их характеры и показать, на что они ещё способны, — пожал плечами Гек. — Моим понравится, я знаю. — А давай устроим соревнование? — внезапно предложила девушка. — Мы пишем свои рассказы, а потом отдаём на суд всего социона. Посмотрим, кто больше голосов наберет. — Да кто ж захочет с бетанцами ругаться? Альфа и Гамма тоже за тебя будут. Так неинтересно. Но… — Гексли на миг призадумался, — мы можем сделать соревнование ещё интереснее, если в нём примут участие все! И каждый сможет проголосовать за одну из работ. — Тогда все будут голосовать за дуалов, — Гамлетесса скептически улыбнулась. — И если дать каждому три голоса, то они будут за соквадренников. Давай два. — Хорошо, — Гек кивнул. — Осталось всех уговорить. — Я беру на себя Альфу и Бету, а ты договорись с Гаммой и Дельтой, — предложила девушка. — Чем больше участников, тем приятнее будет моя победа! Эта девчонка порой бывала невыносима. Но желание творить теперь сочеталось ещё и с азартом — а в таком состоянии Гексли был неудержим. К сожалению, оно часто заканчивалось раньше, чем нужно, но парень надеялся, что на этот раз ему хватит энтузиазма до конца. Просветительски-агитационная работа, к удивлению Гека, прошла успешно. Даже Штирлиц и Бальзак, которых он оставил «на десерт» в своих уговорах, согласились принять участие в этом марафоне. Причём оба, скорее всего, просто повелись на уговоры дуалов — Наполеону был просто жизненно необходим голос Бальзака, и Гек схитрил, сказав, что кто не напишет рассказ — тот и членом жюри не станет, и дальше уже Напу пришлось проявлять чудеса убеждения. А вечно занятой Штирлиц на аналогичное заявление сказал, что примет участие, чтобы Достоевской не было так страшно отдавать свою работу на суд социона. Гексли только хмыкнул — он почему-то был уверен, что именно на этом конкурсе тихая и скромная зеркальщица сможет показать всем чертей в своём тихом омуте, но ничего не сказал. Гамлетесса тоже доложила, что альфийцы и бетанцы в полном составе примут участие в конкурсе. Совместно организаторы определили двухнедельные сроки и немногочисленные требования к работам: никаких сексуальных извращений (Бальзак и Гюго, на удивление дружно, печально вздохнули), размер, по фикбуковским терминам, «мини» или «миди», и писать только по известным всем фандомам. Ну, или оригинальные рассказы. Решив несколько других насущных проблем, социон разбрелся по домам — призывать муз.