Полуночный цветок

Азриэль был так счастлив, что с ним теперь разговаривают, что с удовольствием поведал Чаре о своей семье, упустив из виду несколько фактов. Ему не хотелось пугать девушку такими некрасивыми подробностями унижения, что он иногда замыкался в себе, когда она спрашивала про сегодняшнюю жизнь. - А почему ты сейчас не гуляешь с папой или мамой? - Её голубые глаза посмотрели на него. Сглотнув комок, он открыл рот, надеясь закрыть эту тему, но язык намертво присох к горлу, что он смог только издать хрипящий звук. Она склонила голову набок, улыбнулась и прошептала ему на ухо. - Не стоит беспокоиться. Если тебя бьют родители просто так и скажи. Глаза монстрика полезли из орбит. Как она угадала? Но от отрицательно покачал в ответ. Мама же его любит! - О? Только один? - Какая догадливая у него подруга! - Прости, - Азриэль опустил голову низ. Осторожно, точно он пушинка, Чара подняла его мордочку руками на уровень своих глаз. - Тебе не стоит извиняться! - Громогласно произнесла девушка. - Я обещаю тебе помочь во всём! Не только с твоими личными проблемами, но и с глобальными, масштабными... - Стой! Стой! - Монстрик замахал руками. - Что такое "глобальными"? Поглядевшая на него с удивлением Чара, сначала похлопала глазами, а потом покатилась со смеху, схватившись за живот. Смотревший на неё Азриэль тоже не смог сдержать рвущуюся наружу смешинку. Отсмеявшись на славу, они взялись за руки и направились к дому Асгора. Белого монстрика распирало от небывалого ощущения силы своей новой подруги. Он с уважением косился на Чарин нож, отмечая где-то на закоулках мыслей о том, что он достаточно остр, чтобы пронзить кого-то как пирог. В той же глубине мозга происходил ужасный процесс придумывания того, как можно убрать Асгора. Внутренне Азриэль содрогался от одной только мысли убить отца, но решительность девушки, идущей рядом, наполняла его каким-то новым, доселе неведанным, чувством. *** Переде тем как они подошли к дому, монстрик остановился и неловко стал топтаться. - Эй, ты чего? - Чара с удивлением посмотрела на него. Прежде чем Азриэль заговорил, большой комок неизвестно откуда взявшегося снега (и это летом!) попал в голову девушки, заставив её упасть на землю. - Простите-простите! Я не хотел, - из-за кустов вылез маленький скелет, тащащий за собой скелет ещё поменьше. Чара сидела на земле вытирая рукавом след от комка. - Смотреть надо! - Грубо отчеканила она двум парням. - Извините, мы не могли бы играть в снежки в другом месте? - Азриэль жалобно посмотрел на братьев. Маленький Санс перевел взгляд на него, а потом на Чару. Улыбнувшись такой лыбой, что монстрику показалось, что кусок головы скелета отсоединится от другой части. Костяной галантно подал руку девушке, желая её помочь. Ударив по пальцам, Чара встала на ноги и подошла к Азриэлю. - Ты обязан извиниться за то, что сделал, - отрезала она Сансу. Тот сморщился, будто укусил лимон, потоптался тапочками и в надежде взглянул на Папа. Тот, схватившись за куртку брата, вытаращил глаза на Чару. - Я никому ничего не обязан. И я слишком костяной, чтобы делать реверансы. - Хлюпик, - девушка повернулась к Азриэлю. Белый монстрик пытался что-то сказать, но не смог придумать ничего больше, как показать на дом. Она кивнула и подошла к двери. Ошарашенный Санс остался стоять, высматривая что-то в носках тапочек. Было ли ему обидно за то, что ничего он не придумал сказать обидное Чаре, или его действительно задели слова - монстрик не мог догадаться. Дверь на удивление подалась сразу же. Обычно мама её запирала на защелку. Азриэль просунул мордочку, но такая густая тишина в доме давила на него, что от открыл на распашку дверь. Чара вытащила нож, который держала за поясом и вытянула его вперед, точно копьё. Тихонько ступая по половицам, ребята подошли на кухню. Знакомые запахи, которыми она была всё время полна, выветрились очень давно. Удивлению Азриэля не было предела. Даже когда отец бил мать, она, роняя слезы в суп или хлеб, готовила чего-нибудь вкусненькое. А здесь была такая тишина, что слышалось, как ножик Чары прорезал воздух. Тихо прошептав "давай наверх" губами, монстрик показал пальцем в потолок. Чувство беспокойства на миг усилилось настолько сильно, что заколотившееся сердце заглушало все посторонние звуки, играя тромбоном по ушам. Схватившись за грудь, белый пропустил момент, когда девушка поднялась по лестнице наверх и пропала в призрачной тишине дома. "Он поглотил её!" - бешено заиграли мысли в голове Азриэля. Стараясь оставаться спокойным, либо хотя бы делать вид, он подошёл к лестнице, которая теперь под страхом, зияла чернейшей пустотой, и не было известно, что там за пеленой. Сглотнув застрявший комок, в горле стало так сухо, что дыхание стало до омерзения сиплым, а голос окончательно пропал. Делая шаг за шагом по скрипящим на зло ступенькам, Азриэль подымался в неизвестность. Перед самой последней ступенькой нога монстра остановилась. Он взвесил всё за и против. В груди колыхалось пламя страха, и оно требовало, чтобы Азриэль повернул назад. Почти уговорив себя окончательно, что с Чарой ничего не случится, он услышал глухое мычание, как-будто корова жевала тряпку. Мгновенно очутившись около приоткрытой двери, он взглянул внутрь. Громадная деревянная кровать, на которой так сильно любил прыгать Азриэль в детстве была такой же большой и закрывала почти всё пространство комнаты. На ней, спиной к монстрику, сидел сгорбившийся Асгор. Ни Ториэль, ни Чары не было видно. Благодарно вздохнув, что ему не стоит тревожиться по их поводу, белый уже хотел было подойти к другой двери, как отец дрогнул и склонился куда-то вперёд. Сузив глаза, чтобы получше рассмотреть, Азриэль заметил кусочек фиолетовой ткани. Он сиротливо валялся на полу. Жесткая правда предлагала монстрику открыть дверь и понять, что находится внутри, но сладкая ложь - пытала мозг бесчисленным понятием побега, причем в самых разных формах. Провалившись в бессознательность, Азриэль толкнул лапой дверь. В замедленной съемке он видел как она распахивается, как Асгор поворачивает скалящуюся морду в его сторону, приподымается, держа в лапе шею матери, на морде которой вырисовывается чёткий след кровоподтеков. - Ты вернулся, - его фраза жалом проникла в сердце юноши, отравляя и застывая кровь. - М... - Он не смог произнести ни фразы. - Подойди ко мне, мой сын, - протянув свободную лапу, Асгор подождал несколько секунд и сразу же перейдя из мягкого тона в злой, рявкнул: - Ослина! Иди сюда, иначе я так разозлюсь, что ты долго не сможешь сидеть на своей заднице, тупой недоносок. Поднявшись во весь свой рост, откинув Ториэль, монстр подошёл к напуганному сыну. Не сдерживая слезы, которые градом катились по его морде, впитываясь в свитер, он топтался на месте, но не мог убежать. Ноги были не ватными, они казались такими тяжелыми, что толкнув кто ребенка, мог бы почувствовать ощущение столкновения со стеной. Размытой молнией перед ним и отцом появилась Чара, ножик которой вонзился в рефлекторно выставленную руку Асгора. Тот крякнул от удивления, и ударил по голове девушку. Морщась, он вытащил оружие из ладони - кровь сразу же заляпала пол, присвистнул, покрутив острый предмет и отбросил его под кровать. - Значит ты друзьями обзавелся? - Его оскал не предвещал ничего хорошего. Ухватив за ногу Чару, он поднял на уровень глаз и когтями располосовал её одежду. Азриэль был свидетелем. Он был свидетелем унижения самого себя, смотрящего как разошедшийся слюной от сексуального удовлетворения, отец издевается над бессознательной Чарой. Монстрик не мог ничего сделать. В голове пропали всё мысли; руки как макароны висели по бокам. Он был ничтожен. Забредшая, одному богу известно как, душа, порой бывает обманчива к своей жизни. Путь Азриэля на этом и закончился. *** Вдруг острый, точно секира, проносящий отголосок смерти, нож, располосовал грудь Асгора, заставив его испугаться и отпрыгнуть назад. Обтирая тыльной стороной ладони щеку, на которой перемещались и слюни и кровь, Чара с трудом поднялась на ноги, ненависти глядя на поджавшегося монстра. - ТЫ! Ты дорого заплатишь! - Он прыгнул на неё, но девушка, уклонившись, залезла на кровать. Всё ещё стоящая на своём месте душа по имени Азриэль, попыталась рефлекторно шарахнуться от летящих на неё когтей, но не успела. Всхлипнув, монстрик упал на пол, мгновенно придя в себя. Его плечо было выбито, а свитер теперь висел клочьями, под которыми выделялись пять свежих царапин. Атакующая Чара показалась белому размытой. Чувства отца притупились из-за того, что он был в маленькой комнате и потому что рядом с ним не было его любимого трезубца. Охнув от полной неожиданности и внезапной боли, Азриэль посмотрел на свой живот, в который только что прилетел выбитый из рук девушки нож. Стекающая струйка крови по серебристому острию гармонировала. Загипнотизированный этим очарованием, он пропустил момент, когда Асгор дернул лапой в надежде вытащить нож, промахнулся и сбил нож с середины живота сына до бока. Бессильно смотря на свои красные лапы, которые пытались удержать вываливающиеся на пол какие-то бурые куски, Азриэль чувствовал холод. Холод нарастал. Он был не снаружи, он чувствовался внутри. Не удержавшись на ногах, он свалился на пол. Шероховатый пол принял его в свои объятья. В глазах появилась сероватая пелена, которая превратила Асгора и Чару в черные тени. движущиеся на своей плоскости. Кто-то зацепился за его кишки и протащил метр за собой, заставив испытать Азриэля гамму боли. Приподняв лапу, он удивленно смотрел как серая тень схватилась за неё и потянула к себе. Что-то соленое падало на его морду. Коричневые, любящие глаза всматривались, точно желая запомнить его и сохранить в своё сердце. Сердце... Стук-стук... Выдох-вздох... Стук-тук... Вдох-вдох... Стук... Выдох... Тук..