Одна десятая

— Зейн. Обожаю тебя. — О чем ты? Коул настойчиво потянул титанового на себя. Ох, как давно он не брал эти руки. Как давно он не прикасался нежно к этим губам, которые теперь были ледяными…слишком. С того самого момента, как Зейн погиб, как переконструировался, и Коул нашел его, последнему казалось, что в его конструкции что-то изменилось. Благодаря Пиксал он смог вспомнить большую часть своей жизни, но все же, некоторые детали остались за кадром. И черному ниндзя теперь казалось, что его друг — по совместительству, любовник — стал более холоден к нему. Коул все еще неровно дышал к белому, но белый будто бы и не помнил ничего — ни былых отношений с черным, ни страстных поцелуев, ничего. Он помнил одно: Коул — его друг. Ниндзя земли иногда чувствовал, что вместе с титановым корпусом Зейн получил и титановое сердце. Будто лед, в чем заключалась стихия того, отверденел, застыл плотной коркой вокруг отдела, отвечающего за чувства, не пропуская ни одного сигнала. Но Коул не терял надежды, что белый стал металлическим не полностью. Что где-то среди транзисторов, которые теперь были где-то и поверх его корпуса, ранее скованного телесной оболочкой, осталась хоть малая кроха того старого Зейна, которого так любил Коул. Причем, абсолютно взаимно. — Обожаю тебя, — прозвучало вновь. — Я повторюсь — о чем ты? — О всем. Неужели ты забыл? -Я… Зейн расстерялся. Он не мог гарантировать даже себе, что его процессоры и мозг полностью восстановились, он не мог гарантировать, что его системы, превратившиеся в реальный суперкомпьютер, были точны, выдавая результат сканирования блока памяти — 99,9 процента. Но все же, этот 0,1 процент — неужели его шестеренки что-то не учли? Неужели он забыл…забыл о том, на что сейчас намекает его друг? Это заставляло напрягать воздухозаборники и информационные цепи на максимум. Коул боялся — боялся, что с новым телом мировоззрение, процесс и тип мышления белого поменяется. Что поменяются его вкусы. Коул боялся — ужасно боялся — что Зейн-то все помнит, и этого 0,1 процента просто нет, и все это непонимание лишь от того, что теперь — теперь — ниндзя льда считает черного не самым лучшим любовником. Это…был, пожалуй, наиболее больший его страх. Зейн опасался, что забыл что-то важное. Что этот 0,1 процент не какая-нибудь безделушка вроде пароля в соцсеть, а что-то настолько серьезное, что его друг вполне может обидеться, если поймет. И белый тщательно перекапывал свои архивы, пытаясь найти хоть что-то. Даже Пиксал, владеющая контролем над всем его блоком управления, не могла ничем помочь. — Я…неужели забыл? — договорив фразу, так невольно виснущуюю над душой, Зейн направил взгляд оптограней прямо в глаза Коулу. Тот замялся. -Обожаю. Тебя, — и снова молчание. Будто пластинка черного ниндзя заела, — мне все равно, что там у тебя с инфо-матрицей. Просто…чтоб ты знал. -Хорошо. Это был единственный ответ, что счел разумным Зейн.