***
— Гарри, проснись, Гарри! Сквозь пелену боли и эйфории от победы над врагом, Гарри услышал беспокойный и настороженный голос. Он резко распахнул глаза и несколько секунд ошеломлённо глядел на размытое лицо Рона. Гарри вскочил с кровати и отбежал в дальний конец комнаты. К счастью, Рон остался на месте и лишь поднял руки в примирительном жесте. Потихоньку его разум заполнило осознание, а затем он начал резко хватать ртом большое количество воздуха. Приснившийся ему сон был настолько реален, что он как наяву чувствовал отсутствие воздуха в легких и боль в горле. — Ты как? — спросил Рон, приближаясь к нему медленным шагом. — Теперь все в порядке, спасибо, — тяжело дыша, прохрипел Гарри. — Рассказывай, что тебе снилось, — в ультимативной форме сказал Рон, протягивая ему очки. Гарри с благодарностью принял окуляры и, успокоив сбившееся дыхание, начал подробно пересказывать убийственный сон. Лицо Рона приняло весьма сосредоточенное выражение, и с течением истории оно становилось все серьезнее, а вот Гарри начинал все больше нервничать. Он редко видел друга таким, даже во время смертельных приключений Рон зачастую шутил и своим оптимизмом разряжал обстановку, но сейчас он реагировал так, будто к ним в комнату действительно кто-то пробрался и пытался его задушить. Поэтому Гарри, закончив свой рассказ, не выдержал: — Что? — Гарри, что в этом сне тебя беспокоит? — Кроме незнакомца, пытающегося меня задушить? — Да, кроме него. В любое другое время Гарри ответил бы на такой глупый вопрос сарказмом, но напряженная атмосфера не располагала к шуткам, поэтому он снова всмотрелся в серьезное лицо друга, вздохнул, и начал анализировать сон и свою реакцию на него. Комната на несколько минут погрузилась в тишину, и Рон в течение этого времени не двигался, стараясь не прерывать тяжелые размышления Гарри. — Я до конца так и не понял, с кем сражался, Рон, — наконец заговорил Гарри, и с трудом добавил: — И это напугало меня. — Ты не думаешь, что это был Тот-кого-нельзя называть? — Я знаю, что это был он, точнее, это мог быть только он, но я не видел его. Каждый раз он предстает передо мной в новой ипостаси. Теперь, когда у него есть тело, он может превратиться в кого угодно и подобраться, когда ему заблагорассудится. Как только ему надоест играть со мной в «кошки-мышки», он так и поступит: заберется ко мне в комнату и задушит. Или просто отправит по мою душу одного из своих приспешников, — устало закончил Гарри. — То есть, тебя пугает неизвестность, я правильно тебя понимаю? — Именно. А Дамблдор и Миссис Уизли лишь усиливают мой страх, запрещая мне что-то рассказывать. — Гарри, я ничего не могу сказать насчет Дамблдора, но свою мать я знаю очень хорошо и могу сказать одно: никто не заботится о твоем благополучии больше, чем она. Ни Сириус, ни кто-либо другой. — Я знаю, но… — Дай мне закончить. Я не говорю, что ее забота ненавязчива или что она все делает правильно, но в чем-то она права, Гарри. Сейчас тебя мучает неизвестность, но сможешь ли ты жить с реальностью? Сможешь ли ты, зная, какие ужасы творит Тот-кого-нельзя-называть, оставаться спокойным? Давай смотреть правде в глаза, ты порой весьма импульсивен и не способен на рациональное мышление. И мои родители, и братья вступили в эту войну, чтобы нам не пришлось воевать. — Но это моя война! — Нет такого понятия как «твоя война», Гарри. С того самого момента, как мы стали лучшими друзьями, это стало нашей войной. Гарри не знал, как это опровергнуть, тем более, это была правда. С того самого момента, как он подружился с Роном и Гермионой, они были рядом с ним и в печали, и в радости, и даже сейчас, зная, что Волан-де-Морт вернулся и может их убить, они не собирались отходить в сторону. — Хватит так много думать. Как бы твой мозг не отказал с непривычки. Пойдем лучше кое-что покажу.***
Рон и Гарри тихо шли по дому Блэков, который и в дневное время был, мягко говоря, жутковатым, а в предрассветном свете превращался в настоящий дом ужасов, но ни один из них даже не вздрогнул, им обоим были привычны подобные вылазки. Добравшись до другого конца крыла, Рон остановился у одной из многочисленных дверей и махнул рукой, подзывая Гарри ближе. — Слушай. Гарри, все еще недоумевая, приложил ухо к двери и приготовился услышать что-то сенсационное. Сначала за дверью слышался лишь какой-то непонятный шум, но вскоре он услышал тихий, запыхавшийся голос мистера и миссис Уизли. — Давай, Артур, еще хотя бы пять минут. — Нет, милая, я не смогу. Я и так сегодня постарался больше, чем когда-либо. — Не смей останавливаться, Артур, для твоего же блага. И не разговаривай больше, ты не даешь мне сосредоточиться на процессе. Весь этот диалог сопровождался тяжелыми вздохами и периодическими стонами. Гарри изумленно уставился на Рона. Друг же, в отличие от него, выглядел довольным и счастливо улыбался. Гарри начал потихоньку отходить назад, а затем вовсе развернулся и побежал в ту сторону, откуда они пришли. Оказавшись в своей комнате, он сел на кровать и, взявшись за голову, начал ее трясти в надежде, что это остановит направление его мыслей. Впрочем, это не сильно помогло, и у него просто началась головная боль. Через минуту ситуация достигла критической точки, так как в комнату вошел Рон. — Гарри, ты зачем убежал? — Рон, стой где стоишь, — предостерегающе выставив руку вперед, сказал Гарри. — Ты чего? — Я чего? Да это ты чего? Зачем ты повел меня подслушивать, как твои родители занимаются… занимаются… О Мерлин, о Господь, о все святые и не святые, заставьте меня забыть последние десять минут! — Что ты несешь? Что, по-твоему, они там делали? — Ты сам прекрасно знаешь, не отнекивайся, — истерично начал Гарри, а затем внезапно успокоился и продолжил максимально спокойным голосом, на который был способен, — Давно у тебя это? И часто ли ты их подслушиваешь? Рон, послушай, я знаю, что волшебники не очень верят в маггловскую медицину, но тебе нужно к психиатру. Это ненормально. Я читал, что подобное поведение может быть следствием детской травмы. — Я даже не знаю, что смешнее — то, что ты читаешь внеклассную маггловскую литературу, или то, что ты думаешь, что мне нужен психиатр. — Видишь, ты сразу начал отшучиваться. Проблема налицо. Рон, ты мой лучший друг, мой брат, я хочу для тебя самого лучшего. Ты не услышишь от меня осуждения, но нужно признать, что проблема есть, и только тогда ты сможешь двигаться вперед. Рон в ответ на весь этот страстный монолог уставился на него напряженным взглядом. Гарри же с надеждой смотрел в ответ. А затем Рон запрокинул голову и начал безумно хохотать. — О Мерлин, я не могу. Зачем же ты так, Гарри? — сквозь хохот проговорил Рон. — Ты хочешь, чтобы я умер от смеха? Ржание Рона не останавливалось в течение нескольких минут, в какой-то момент он даже схватился за живот. А вот Гарри чувствовал себя все более обиженным и испуганным. Проблема оказалась серьезней, чем он думал. Наконец, когда Рон успокоился, он с веселой улыбкой, которая Гарри уже порядком раздражала, сказал: — Гарри, как ты думаешь, чем там занимались мои родители? — Не беси меня, иначе я на тебя нападу, — всерьез ответил Гарри. — Ладно, ладно. Давай я тебе все объясню. — С интересом тебя выслушаю. — Видишь ли, несколько дней назад я гулял перед рассветом по дому и услышал звуки из комнаты моих родителей. Будучи менее озабоченным, чем ты, я сразу понял, что они занимаются физической культурой. И хотел, чтобы ты увидел их старания и удостоверился, что они сделают все для нашей защиты. Гарри дослушал объяснения до конца, а затем начал прикидывать, где бы ему спрятаться, пока весь этот инцидент не покроется пылью времени. Не найдя такого места, он посмотрел на Рона, в уме рассчитывая вероятность вызвать у друга амнезию, ударив его чем-нибудь тяжелым. И хотя он никогда не был силен в арифметике, но все же мог вычислить, что процентное соотношение было не на его стороне. Поэтому Поттер просто сидел на месте и не знал куда себя деть, а Рон, будучи нетактичной скотиной, просто смотрел на него с ухмылкой, никак не помогая выйти из неловкой ситуации. — Ты ведь специально это сделал, не так ли, Рон? Ты прекрасно знал, о чём я подумаю, и просто хотел надо мной посмеяться. — Это необоснованные обвинения. Откуда мне было знать? Но меня тревожат твои выводы, Гарри. Проблема налицо. Ты мой лучший друг, мой брат, я хочу для тебя самого лучшего. Ты не услышишь от меня осуждения, но нужно признать… — Заткнись. Просто заткнись, — перебил его Гарри и кинул в него подушку. — Видишь, ты ушел в агрессивное отрицание, — не унимался Рон. Гарри же, не желая больше участвовать в этом унизительном диалоге, просто лег на кровать и повернулся в противоположную от Рона сторону. Лежать так без подушки было неудобно, но он решил стоически терпеть, потому как не собирался выпрашивать свою обратно. Поворочавшись несколько минут, он все-таки нашёл удобное положение и заснул.***
Крики миссис Уизли, как всегда, подействовали волшебным образом, и Гарри мгновенно проснулся. В первую минуту после пробуждения он чувствовал, что забыл что-то важное, пока воспоминания прошлой ночи не нахлынули на него. При свете дня вся эта ситуация казалась ещё более глупой и смущающей. Теперь он не знал, как будет смотреть в глаза мистеру и миссис Уизли. Точнее, он не представлял, как он сможет находиться в их присутствии, не умерев от стыда. — Не спишь? — раздался за спиной голос Рона. В ответ же прозвучала лишь тишина. Беспомощно вздохнув, Рон продолжил: — Мне нужно кое о чем серьезно с тобой поговорить. Действительно серьезном, Гарри. — Я тебя слушаю, — наконец отозвался Гарри. — Мы должны решить, что будем делать дальше. — В смысле? — Как ты и сказал, наших врагов стало больше. Даже если на нас нападут лишь приспешники Того-кто-мне-уже-надоел, нам нечего будет им противопоставить. — И что ты предлагаешь? — немного заинтересованно спросил Гарри. — Я думаю, нам стоит заняться физическими нагрузками и подтянуть теорию боевой и защитной магии, а по возвращении в Хогвартс займемся практикой. Так мы продуктивно проведем оставшееся лето и не будем тревожить маму. То, чего она не знает, ей не повредит. — Прекрасная идея, так мы поймаем несколько пикси одним заклинанием! — взволнованно подхватил Гарри. — Нет, ловля пикси бесполезное занятие, оно нам ничем не поможет. — Да не в буквальном смысле. Впрочем, не суть. А что насчёт Гермионы? — Ее тоже возьмем, вместе с Джинни, но только после возвращения в Хогвартс. — Почему только тогда? — Ну ты сам подумай, сейчас Гермионе хватает времени только на уборку дома и подготовку к предстоящим школьным занятиям. Если мы убедим ее заниматься с нами, то ей придется от чего-то отказаться, а отлынивать от уборки всем не получится. Либо мы, либо они. И не подумай конечно, что я сексист, но предпочту, чтобы убирались они. — Умно. Подло, но умно. — А ты что думал? Я все-таки Уизли, — горделиво согласился Рон. — И когда мы начнем? — А вот сейчас и начнем, — как-то странно улыбнувшись, ответил Рон. Несколько минут спустя Гарри понял значение этой улыбки. Все его тело нещадно болело, с лица литрами лил пот, а легкие были на грани отказа. А вот Рон, который сделал столько же упражнений, сколько и Поттер, сидел в медитативной позе и все так же улыбался. Гарри ещё никогда не хотел расцарапать улыбающуюся рожу друга так сильно, как сейчас. Но, к несчастью, он не мог поднять рук даже для того, чтобы почесать себе нос. Поэтому он просто записал этот инцидент в свой духовный блокнот и свято пообещал отомстить. А пока он просто поднялся на ватные ноги, кое-как добрался до своей кровати и, рухнув на неё, мгновенно заснул.