***
Риз настолько сильно удивляется, когда мир начинает меняться, приобретая краски, что еле держится на ногах. Чтобы не рухнуть на пол с громким шумом, он прислоняется спиной к стене и начинает моргать, считая, что ему показалось. Но это не галлюцинация, нет. Мир Риза продолжает насыщаться красками, удивляя того количеством цветов. И он не сдерживается, сползает по стенке на пол и закрывает глаза. Для того, кто привык считать себя «бракованным» и научился относиться ко всему этому с юмором, периодически играя в игру «сотни оттенков черного», подобный поворот событий невероятен настолько, что Риз начинает истерично смеяться, привлекая к себе ненужное внимание. Он никак не может поверить в то, что это случилось. «Нашел родственную душу, черт возьми». И ему было бы проще это принять, если бы его «половинкой» оказался кто-то другой, а не сам глава корпорации «Гиперион», Красавчик Джек. Ему так не хочется открывать глаза, потому что все это слишком нелепо, но открыть их все же приходится — он начинает чувствовать, как его тянут вверх по стенке, заставляя встать на ноги, а после болезненно бьют под дых так, что Риз сгибается пополам. А у самого уха раздается елейный голос, в котором сквозит хорошо скрываемая ярость. — Эй, малыш, надеюсь теперь ты не думаешь, что у нас все будет, как в гребанных сказках? — Долго и счастливо, да? — Риз еле успевает закончить свой вопрос, как вновь сгибается пополам не в силах сдержать болезненный стон. Если бы кто-то сказал ему неделю назад, что его родственной душой будет сам Красавчик Джек, он бы рассмеялся ему в лицо. Если бы этот кто-то также сказал, что он будет иронизировать, то Риз бы обязательно справился о психическом здоровье собеседника, стараясь выпроводить безумца прочь. Но, к своему несчастью, сейчас эти не прозвучавшие слова становились реальностью. И Риз понимает, что с данного момента жизнь обычного клерка пошла под откос, превратившись в кошмар. Он не помнит, как сумел пережить разъяренного Джека, как вообще умудрился выжить, потому что не сомневался — должен был умереть. Мало того — Джек притащил его к себе. Конечно же, только после того, как не оставил на нем живого места, но все же — притащил. Сначала Риз даже не понял, где он, только после, увидев силуэт в кресле, осознал, что вляпался. Конкретно вляпался. Безумный огонек в глазах Джека выдавал, что у того есть план, но Риз сам не понял кто дернул его за язык: — По банальному сюжету, сейчас ты должен обрабатывать мои раны. К счастью, Джек даже не дернулся, лишь растянул губы в широкой улыбке. — О, насчет этого не волнуйся, зачем нам глупые сюжеты. Я придумал кое-что повеселее, — смех Джека заставил Риза вздрогнуть, было в этом человеке что-то ужасающее. Сейчас несчастный служащий даже не мог подумать о том, что этот человек был его кумиром, сейчас он был его проклятьем. Конечно же, Джек не сидел и не обрабатывал начавшие проступать кровоточащие синяки, но больше он к нему не прикоснулся, даже слова не сказал. Встав, безумно сверкнул глазами и ушел, оставив Риза одного. Но так было даже лучше, потому что этот день оказался последним днем отдыха, последним днем, когда не нужно выгрызать свою жизнь у чертовых пандорских выродков. Когда на следующий день Джек пришел к нему и бросил фразу о том, что теперь он будет «представителем фауны Пандоры», Риз даже не удивился. Все знали, что любой, кто не угодит безумцу, будет страдать, правда, никто не знал, как именно — Джек был непредсказуем. — Не интереснее ли было убить лично? — он понимает, что долго не протянет на этой замусоренной планете, полной различного отребья, поэтому даже не скрывает свой интерес. Он понимает, что насолил Джеку первой реакцией — смехом, своим положением — сотрудник «Гипериона», клерк каких много. Он насолил ему тем, что вообще существует, а значит создает иллюзию человеческих связей. — Прости, пирожочек, но неужели я могу взять на себя такой грех, как убийство собственной родственной души? — зло смеется Джек, отмахиваясь от вопроса, а Риз не может отвести от него взгляда — холодная жестокость и безжалостность завораживают. Он бы так не смог. Джек подталкивает его вперед, на шаг ближе к Пандоре, а он лишь вздыхает, бросая на него усталые взгляды — Риз давно понял, что жизнь дерьмо, но подобного он не ожидал. Он хмурится, думая, что совершил когда-то огромную ошибку, иначе за что еще ему могли подложить такую свинью. Риз бросает последний взгляд на Гелиос, и ему кажется, что он слышит смех Джека.***
На Пандоре ужасно. Вокруг бандиты, различные твари и много песка. Ему кажется, что он скоро ослепнет от этой смеси желтого и коричневого. Он отводит взгляд, но вновь натыкается на песок и вновь недовольно и раздраженно жмурится, готовый завыть от досады. Риз живет в ожидании собственной смерти, потому что он понимает, что слишком слаб для всего этого, он даже не пытается убедить себя, что будет жить долго. Его шансы на чудесную жизнь исчезли в тот момент, когда он случайно столкнулся с Джеком и, казалось бы, наконец-то стал нормальным и цельным. Риз умирает в тот момент, когда забывает про осторожность, устав от долгих скитаний, голода и жажды. Ему хочется кричать от своего бессилия, но во рту так сухо, что говорить становится неприятно, ему хочется упасть и больше не вставать, но он почему-то продолжает идти, еле передвигая ногами. Риз останавливается в тот момент, когда слышит громкие возбужденные крики, а после перед его глазами возникают отмороженные ублюдки — истинные жители Пандоры, готовые проливать кровь ради удовольствия. Их смех режет уши, а маски двоятся, создавая иллюзию огромной толпы. Пули пролетают рядом с ним, задевая руки и ноги, оставляя кровоточащие, но не смертельные раны. Голова начинает кружиться, смех кажется ему овеществленным, иначе он не может понять, почему тот давит, заполняя все пространство вокруг него. Риз чувствует в воздухе зловоние смерти только сейчас, но понимает, что так было всегда. Пандора — планета грязи и смерти, она залита кровью и жаждет еще большего. Очередная пуля пробивает легкое, заставляя его захлебнуться кровью и упасть. Слишком больно, чтобы терпеть, слишком больно, чтобы цепляться за сознание, поэтому Риз позволяет себе упасть во тьму, не желая думать о смерти.***
Риз открывает глаза и понимает, что живой. Хочется удивиться, но еще больше хочется вновь уснуть, потому что все тело болит, однако разум проясняется, и он вспоминает, что на Пандоре нет таких комнат. И друзей у него там нет, чтобы спасти, защитить и залатать. Он пытается привстать, чтобы оглядеться, но боль пронзает острой иглой, заставляя его сдавленно выдохнуть. — Не напрягайся ты так, пирожочек, — раздается знакомый голос, и Риз не может не вздрогнуть. Его взгляд мечется из угла в угол, а разум пытается придумать план побега, потому что чертов Джек не позволит ему уйти живым, потому что его спасение — это всего лишь очередная шутка, чей финал будет слишком жесток. Боль отходит на второй план, он даже умудряется встать с кровати, но почти сразу же падает на пол, не в силах стоять. Джек громко смеется, а боль возвращается втройне, и Риз думает, что они похожи. Джек всегда все возвращает умноженным в несколько раз, Джек и есть боль. — Неужели ты так сильно хотел броситься в мои объятья, чтобы отблагодарить, Ризи? Конечно же, ты прав в том, что следует благодарить своих героев, но я спасал тебя не для того, чтобы ты сразу же умирал, милый. — Спасал? Не для того, чтобы умирал? — Ох, кажется, ты сильно ударился головой и совершенно не можешь думать. Не волнуйся, пирожочек, до этого ты тоже не шибко блистал умом, поэтому все не так ужасно. Джек смеется и подходит к нему. Риз готовится к удару, пинку, к чему угодно, но только не к помощи – его хватают под мышками и поднимают на кровать, даже не касаясь болезненного места, укрывают одеялом, а после по-хозяйски треплют по волосам. — Не волнуйся, Ризи, твой герой защитит тебя.***
Так проходят недели и месяцы. Риз ощущает себя лучше, но все еще не может понять Джека, который ведет себя слишком миролюбиво, если его приторность можно таковой считать. Порою он выходит из себя, угрожает, но не вредит. Риз не верит, что Джека пробило на любовь и прочую чушь, связанную с родственными душами, он ждет того момента, когда его вновь сбросят на Пандору и заставят страдать. Он ждет чего угодно, но не финала добрых детских сказок, где принц и принцесса живут счастливо. Он отнюдь не принцесса, скорее, питомец, а Джек уже давно король. Только вот король продолжает вести себя слишком по-хозяйски, не обращая внимания, что гладит против шерсти и улыбается в испуганный оскал. Последней каплей становится властное объятье Джека — Риз отталкивает его и отходит прочь, испуганно оглядываясь и ожидая пули в затылок. Ему кажется, что он сходит с ума, что повторяется тот момент в пустыне, когда возникли безумцы Пандоры, когда он почти что умер. Только вот смех Джека не сгущается вокруг него, его вообще нет. Джек смотрит разочарованно и раздраженно дергает плечом, но даже сейчас он не забывает о своих издевательских нотках: — Интересно, можешь ли ты быть еще более жалок, Ризи? — Зачем? Зачем?! Я не хочу больше мучаться, мне кажется, что мир сошел с ума. Один шаг — и смерть. Зачем тянуть?! — Риз срывается на крик, его хлипкое душевное равновесие исчезает, он хочет узнать все, что ему интересно, он хочет сказать Джеку о своей ненависти и мучениях, он хочет заставить его заплатить! Но сейчас он похож на побитого пса, чей протяжный крик всего лишь вой, и его следует заткнуть. Но Джек быстрыми шагами идет к своему креслу, а после долго молчит, глядя безумными глазами в потолок. — Потому что мне нравится видеть все это, конечно же! — Все это? — То, что раньше было черным и белым, глупый Ризи. Как жаль, что твоя голова никогда не оправится. Не стоит мне рассчитывать на хорошего компаньона, — Джек усмехается, позволяя Ризу понять, что именно это и спасло его. Будь тот хоть немного иным, то его труп давно валялся бы где-нибудь в космосе. Джек никогда не пожертвует властью ради подобного, если есть шанс лишиться всего. — А теперь иди сюда и будь хорошим мальчиком…***
— А теперь пора собираться, пирожочек. Искатели хранилища слишком многое испортили, чтобы я мог спокойно позволить им гулять по Пандоре. Эта никчемная планета станет моей, милый! — Джек одевается медленно, предвкушая свой триумф, а после треплет сидящего на кровати парня по волосам. Ризу кажется, что это стало его привычкой, от которой он не может и не хочет отказываться, но он понимает, что король слишком горд и жесток для признания своей привязанности. Он разглядывает синяки на своем теле, которые отливают фиолетовым, а после вновь думает о том, что жизнь все же подложила ему свинью. И сейчас явно ощущается контраст – раньше эти слова были сказаны совершенно иначе. Джек усмехается ему напоследок и уходит, Ризу кажется, что что-то не так, потому что сердце в груди протяжно ноет, не позволяя спокойно дышать, но он пытается успокоить себя тем, что это Красавчик Джек и любой, кто попытается встать на его пути, будет превращен в горстку костей. Ему кажется, что время тянется слишком медленно – кажется, что прошло не меньше пары часов, а на самом деле – десять минут. Риз упрекает себя в глупом недоверии и Стокгольмском синдроме. Это действует ободряюще — осторожность и неуверенность отступают, позволяя ему заняться своими делами, и он не замечает, как проходит час, два, пять. Не замечает ровно до того момента, пока все вокруг не меркнет. Яркость красок исчезает, оставляя после себя лишь строгость оттенков белого и черного. Риз пытается ухватиться за цвета, пытается запомнить и не забывать, пытается остаться цельным, но все рушится и ускользает змеем. Он идет к углу комнаты и садится в кресло Джека, невидящим взглядом утыкаясь в потолок. Молчание заполняет собой все, не позволяя ни единому слову сорваться с его губ. Он почти не двигается, обдумывая произошедшее — почти не верит. И это «почти» ломает все, потому что ему кажется, что он знал и ничего не сделал, что это чувство, возникшее после ухода Джека, было предзнаменованием и следовало броситься за ним – быть избитым, умереть, но хотя бы немного отсрочить неизбежное. Быть верным псом своему хозяину. Риз пытается убедить себя, что можно спокойно вздохнуть, потому что теперь он свободен, теперь он живой, только вот запах свободы подозрительно напоминает зловоние смерти.