Убей или будешь убит

"Время два часа ночи. Я уверен, что в это время Джагерджак не спит. Ну а если и спит, что мне мешает его разбудить?" Ичиго остановился посредь жилого коридора и осмотрел ближайшие совершенно одинаковые двери. И за какой из них обитает Гриммджоу? Вопрос конечно хороший. К счастью, у Гриммджоу оказалась довольно полезная для этой ситуации привычка: пройдя подальше, Киберген обнаружил дверь, на которой была изображена размашистая шестерка синего цвета. "Если мне не изменяет память, Джагерджак упоминал, что его номер средь Анигенов именно шестой. Значит, это его комната" Дверь отъехала в сторону, когда Ичиго приблизился к ней, и он оказался в довольно необычной комнате, которая говорила о своём хозяине очень многое. Начать стоило с того, что она была очень большая – раза в три больше комнаты самого Куросаки, и это вызвало легкое удивление. Разве все жилые помещения здесь не одного размера? Видимо нет, и с этим стоило разобраться чуть позднее. Ночником служила необычная лампа, которая была популярна в далеком прошлом: её называли "лава-лампа" или же "лампа возлюбленных" из-за медленно перемещающихся внутри парафиновых шариков, которые упруго сталкивались друг с другом и соединялись в одно целое. Эта лава-лампа была ярко-алого цвета, и Куросаки залип минут на пять, наблюдая за тем, как парафиновые фигурки плыли то вниз, то вверх, отталкивались друг от друга, сплетались и сливались. "Так, блин. Я не за этим пришел сюда" С трудом отведя взгляд от ночника, Киберген отыскал постель, которая вполне себе оправдала ожидания. Широкая, с вычурной спинкой, полностью черного цвета, как и постельное белье. Тусклый блеск подсказывал, что это шелк, но когда подушечки пальцев коснулись ткани, оказалось, что это был обыкновенный и очень мягкий хлопок. Ичиго поднял глаза и застыл. Гриммджоу спал, и выглядел во сне гораздо очаровательней, нежели пребывая в бодром состоянии. Грудная клетка мирно вздымалась, голова была повернута чуть вбок, а непослушные пряди челки спали на лоб, добавляя лицу какую-то особенную, диковатую красоту. Куросаки, созерцая своего нового товарища, даже не заметил, что не дышит уже несколько секунд, а когда почувствовал нехватку воздуха, судорожно выдохнул, схватившись за горло. Он не понимал, почему спящий Джагерджак вызвал в нем такие странные чувства, и даже более того, первоначальное очарование и не думало спадать; что-то горячее, словно лава, растекалось по венам, взывало к чему-то, что дремало внутри, и какой-то тихий голос так и подначивал коснуться обнаженного торса рукой. Давай же, погладь, почувствуй тепло его кожи. Ты же хочешь этого. Ну, это не сложно. "Хочу…" Прогремел гром настроенной погоды окна, и Ичиго, набравшись решимости, всё же положил ладонь на живот, ощущая под ней упругие и твердые кубики мышц. "Он такой…" Горячий? О да. Казалось, словно температура тела Анигена превышала норму минимум на два градуса, и это почему-то не было противоестественным. В алом свете лампы, средь черной ткани постельного белья, возлежащий на нескольких подушках, Гриммджоу казался особо соблазнительным, и когда Ичиго понял, о каком слове подумал, то скулы самую малость покраснели. Черт, он и в самом деле посчитал Анигена сексуально привлекательным? Ведь до этой самой минуты рыжего вообще не волновали вопросы секса, он не занимался мастурбацией, да и на женщин не заглядывался. А тут… "Вот те раз… Вот те два…" Нет, обычного касания было мало, и он хотел больше. Ичиго, сглотнув накопившуюся слюну, огладил узкую талию, ощутил выпирающие косточки чресел, самыми кончиками пальцев повторил путь дорожки голубоватых волос, которые скрывались за линией одеяла, закрывавшее только пах и часть бедер, а затем повел руки наверх, к груди. "Какого хрена со мной происходит? Почему я не могу это контролировать?.." Для большего удобства, а заодно чтобы не спалиться, Куросаки скинул плащ на пол и сел на край постели, вновь прильнув к чужому телу и ощутив от этого какое-то иррациональное облегчение. Склониться ещё ниже, приоткрыть рот, высунуть кончик языка и коснуться острого угла черного узора татуировки на ключице, а затем почти умереть, услышав тихое: - Мм… Куросаки… Значит, Джагерджаку снился именно Ичиго, и никто более? Это вызвало в груди ещё больший пожар, и касания языка стали ещё увереннее: сексуальная мужественность, дремавшая в рыжем до этого времени, просыпалась всё больше и больше под давлением ситуации, и ласки становились всё увереннее и горячее, а психологический барьер смущения трещал по швам, отчего руки опускались все ниже и ниже к бедрам, туда, где был чужой пах, который чувственно реагировал на касания, приподнимая одеяло сантиметр за сантиметром. "Он… такой чувствительный?" Карие глаза расширились от ужаса и осознания того, что он настолько увлекся, что всё-таки разбудил Гриммджоу, который с удивительной быстротой понял, что происходит и перехватил доминирование, завалив Кибергена на спину; острые клыки вгрызлись в шею, и Ичиго протяжно застонал от смешанного чувства мазохистского кайфа и боли. - Ст.. стой… Я… - Закрой пасть. - Да погоди же! – выдохнув, Ичиго слабеющими руками уперся ладонями в лицо рычащего Гриммджоу. – Не за этим я пришёл! - Да ну-у-у? Хм-хм, давай-ка подумаем, - явно чувствуя себя королем ситуации, Гриммджоу уселся на бедрах Куросаки и изобразил задумчивую позу. – Время половина третьего ночи, приходишь ты, раздеваешься, - взгляд в сторону валяющегося на полу кожаного плаща, - начинаешь откровенно меня ласкать. А потом заявляешь, что явился якобы не за этим. - Нет же! – Ичиго рывком приподнялся, оказываясь лицом к лицу с Анигеном. – Нет! Я… Я вообще не понимаю, как так получилось..! Просто пришёл, а тут ты спишь, и.. И что-то странное на меня накатило… - Неужели, - выражение лица Гриммджоу стало несколько серьезнее. – Ты девственник? - Причем тут это?! - На вопрос отвечай. - ..да. - Дрочил когда-нибудь? - Нет! Я вообще о сексе не думал! До этого момента так точно… - Хааа… Вот в чём дело-то, - Джагерджак хрипло засмеялся, вызвав у Ичиго волну раздражения. – Видишь ли, Киберген, поскольку в тебе есть сущность Анигена, ты среагировал на меня таким образом. Поскольку Анигены – это люди, в которых присутствует ДНК животных, мы гораздо более приближены к вопросу секса, особенно если дело касается другого Анигена. Нельзя сказать, что мы дико-яро хотим ебать себе подобных, отнюдь нет. Но нас переклинивает, если мы встречаем… Хм… Своё, чтоли. Хер его знает, но когда я впервые тебя увидел, тоже спящего, что охеренно иронично, то мне тоже крышу сорвало. До тебя я ещё ни к кому такой тяги не испытывал. Обычное желание трахнуть было, не отрицаю. Но с тобой это что-то вообще иного разряда. Желание оттрахать, смешанное с каким-то… - Чувством, что перед тобой тот, подобного которому ещё никогда не встречал? - В точку, мать его! - И всё же, - Ичиго шумно выдохнул, чуть поникнув. – Я по делу пришел. - Ага. У меня из-за твоего дела встал вопрос, - Гриммджоу совершенно недвусмысленно потерся своим стояком. – И его надо срочно решить. - Ну… Если совсем быть честным, то ту меня тоже поднялась проблема, и если её не уладить, будет плохо. Ичиго и Гриммджоу замолчали, как-то синхронно ухмыльнувшись, и так же синхронно руки обоих коснулись пахов. - Рассказывай, что там у тебя, - с совершенно невозмутимым видом Джагерджак расстегнул ширинку на штанах Ичиго, достал из нижнего белья ствол члена и узко сжал в своей горячей ладони. - М… Я кое-что хотел спросить, и это довольно важно, - кивнув, Ичиго обхватил обеими руками орган Анигена, и ласково потер большим пальцем головку. – Ты помнишь, что произошло вчера в зале тренировок? - Хороший вопрос. Я помню результаты теста Боевика, что у нас с тобой высокие результаты совместимости, что Мурамаса решил с тобой помахаться… - Гриммджоу задумался, на пару мгновений отстранив от своего органа руки Ичиго для того, чтобы сменить позу: устроившись между ног Куросаки, Аниген завалил его сильным толчком ладони на спину, и, подхватив одну ногу под коленом, продолжил дрочку. – Как ты его победил – не помню вообще, но у меня острая уверенность в том, что ты его разнес, как щенка. Ебанина какая-то. - В эт-том вся и.. странность, - Ичиго по-хозяйски закинул ногу на плечо Джагерджака, стараясь повторять движения более опытного партнера, просто представляя, что член – это рукоять меча. Для девственного разума так было морально проще. – Я спра..ах..шивал у других, помнят ли о-о-оооо-они что произо-ох-шло, но в целом, у всех-х одно и тоже. Никто не помня-а-а-ах-ат, как я победил Мурам-ах-су. Диалог шел уже сложнее, ибо мозги плавно поворачивались от важной проблемы в сторону испытываемых чувств: особенно перся от них сам Куросаки, для которого мастурбация была первой в жизни, а если учитывать, что надрачивал член другой человек, то ощущения были в два раза острее. Так называемый эффект щекотки: при прикосновении к самому себе не происходит никакой реакции, но стоит кому-то другому пощекотать… "Мы знакомы всего-ничего… В обычной ситуации меня бы это охренеть как смутило, но сейчас… Если меня спросят, что я сейчас испытываю, то скажу так: это происходит, будто бы совершенно нормальное явление. Словно так и должно быть. Так Анигены тянутся друг к другу? Или что-то иное? Конечно, Гримм объяснил, что за нахрен, но всё равно как-то…" - Блядь, я походу сейчас кончу… - выдохнул Гриммджоу, подаваясь бедрами навстречу узкому кольцу рук Ичиго. – Впервые кончаю так быстро при дрочке. Это просто…охххх! – Ичиго неотрывно наблюдал за тем, как сильное тело Анигена выгнулось назад, влажное от проступившего пота, бледное при свете мелькающих в окне молний, и из алой головки выплеснулась тугая струя белесой спермы и стекла на костяшки его пальцев. Шумно выдохнув, Джагерджак тряхнул косматой головой, а затем исподлобья посмотрел на застывшего каменным истуканом Куросаки. – Чё уставился? Кончающего человека впер… А, ну да, - усмехнувшись, Аниген довольно быстро взял реванш, вовсю пользуясь преимуществом молодого, чувствительного к ласкам тела под ним. Ичиго цеплялся пальцами за черную ткань простыни, разгребал подушки, лежащих в массовом количестве, прикусывал нижнюю губу до крови и выглядел так ебабельно, что Джагерджак с огромным трудом сдерживал себя, чтобы не содрать с этого рыжего ублюдка штаны и не отодрать хорошенько упругий зад. "А что он хотел? Приперся посредь ночи, завел – думал, что уйдёт просто так после такого? Хера-с-два!" Выдержки Кибергена хватило буквально на минуту, и вот он уже сам выгибается, подобно Джагерджаку, испытывая тот самый непередаваемый кайф и облегчение от достигнутого оргазма: первый, самый острый и самый яркий, отзывается в громком и протяжном стоне, которое прекрасно услышали соседи за стенами, и начали неистово долбить кулаками, призывая любовников быть потише. - Слышь ты, ебарь, пекарь и аптекарь! Заглохни там свою подстилку нахрен! – Ннойтора был особенно недоволен тем фактом, что его разбудили в три часа ночи, и это здорово отрезвило разум Ичиго, который слетел с постели, словно та была минимум отравленной, и стал в спешке надевать плащ. - Не понял. Ты куда это? – разомлевший Джагерджак протянул руку, чтобы схватить прыткого Ичиго за край плаща, но смог ухватить лишь пустоту, ибо тот двигался действительно, чтоб его, быстро. – Эй! Ты здесь будешь спать! - Ничего не знаю, - сохраняя каменное выражение лица, Ичиго выскочил из комнаты Анигена и рванул в сторону своей обители, стараясь даже не вслушиваться в долетавшие позади вопли: "Ах ты скотобаза! Пришел ночью, трахнул и свалил! Я тебя запомнил! Я тебя найду, сука! ВОТ ТОЛЬКО ПОПАДИСЬ МНЕ ЕЩЁ РАЗ НА ГЛАЗА, ЧЕРТОВ КИБЕРГЕН!!!" - Вы должны помнить, что в основе этикета лежит прежде всего человеческая мораль, - Бьякуя записал на доске большими и очень красивыми кандзи слово "Мораль". – Без морали не было бы общества как такового, поскольку анархия – есть зло для социума. Ичиго, скучающе подперев ладонью щеку, записывал в тетради лекцию, время от времени позевывая. Сказать по правде, заместо рассказа о приличиях он бы с бОльшим удовольствием размялся на физкультуре: погонялся, поиграл в мяч, например. Спокойный и плавный тон Кучики прекрасно заменял снотворное. Да вот беда: спать нельзя было, а слухи о том, что суровый Бьякуя нерадивых учеников гонял Сенбонзакурой, заставляя назубок выучивать материал, были неплохой такой мотивацией держать глаза открытыми, вслушиваясь в слова. - Этикет – есть отличительная черта высшего общества, к которому вы будете принадлежать после окончания школы. И посему, если не хотите позориться на соответствующих мероприятиях, которые время от времени устраивает господин Айзен, вам необходимо знать все правила… Ичиго тяжело вздохнул, перелистывая страницу тетради. Этикет… А этикет позволяет запереться в два часа ночи к малознакомому человеку, а потом друг другу надрачивать? Ох черт, невовремя же он об этом подумал. Чувствительный организм моментально среагировал на воспоминания дрожью, и на закорках сознания мелькнула мысль, что было бы неплохо повторить. Да что такое?! Шурх. Куросаки озадаченно моргает, когда видит перед собой скомканный лист бумаги: было похоже, что кто-то прислал ему записку. Не медля, он развернул лист и прочёл: "Пошли на свидание" "Какое ещё свидание? Куда? С кем? Зач… Меня что, пригласили на свидание?!" Ичиго ошарашенно обернулся, пытаясь взглядом найти отправителя, и ему это удалось за секунду, ибо лукаво посверкивающие глаза Гриммджоу Джагерджака, которые были направлены взглядом ровнехонько на него. Сказать по правде, Куросаки здорово озадачился: на свидания его никогда не приглашали, и он понятия не имел, что нужно делать, а тут ещё и человек, с которым… Так, ладно. Есть ли весомые причины отказать? В целом, нет. Лист с положительным ответом летит обратно, и Гриммджоу прикусывает нижнюю губу, подавляя торжествующий смех, и такая реакция несколько смутила Кибергена. "А ведь он и на самом деле обрадовался… Так, надо бы спросить у Ренджи, нормально ли это все. В конце концов, они дольше знакомы." Хичиго проследил за полетом бумажки периферическим взглядом, отмечая и отправителя, и получателя, а карандаш, сжатый между пальцев, еле слышно хрустнул. - Рен! – Ичиго очень аккуратно коснулся кончиком ручки спины Кибергена между лопаток и чуть подался вперед, видя, как Абарай немного отклонился назад, показывая, что слушает. – Можно тебя на минутку после урока? Алые волосы качнулись, знаменуя положительный ответ, и Ичиго присел на своё место, в прежнем скучающем жесте подпирая ладонью щеку, не замечая, как Аарониро, сидящий рядом с Хичиго, начинает невольно отодвигаться подальше от Широсаки, что выглядел мягко говоря раздраженным настолько, что стал источать мрачную, убийственную ауру. "Свидание… Подумать только. Я даже в какой-то степени стал чувствовать себя нормальным старшеклассником. Правда, вообще-то это я должен приглашать на свидания, да ещё и девчонку какую-нибудь… Нет, не то чтобы я против, даже наоборот… Думаю, это действительно хороший шанс для того, чтобы узнать друг друга получше. Кажется, именно для этого и нужны свидания, так?" Прозвучала мелодичная трель, оповещающая о том, что урок закончился. Ренджи покосился на Бьякую, который невозмутимо поставил точку на доске и отпустил учеников на отдых, а затем вышел следом за Ичиго, что покусывал нижнюю губу с крайне задумчивым видом. Они отошли к окну, и убедившись, что рядом никого нет, начали разговор. - Ну, рыжий, что случилось? - Скажи-ка. А Гриммджоу часто людей на свидания приглашает? У Абарая даже челюсть отвисла. Он в этой школе с самого рождения, причем фактически буквально, и знает Джагерджака как облупленного. Циничный, жестокий, бесцеремонный, хватающий своих жертв и насилующий, не нуждающийся в разрешении для подобного, скандальный, шумный и дерзкий… Совсем не походил на то, что сейчас сказал Куросаки. - Так, стоп. Ты уверен, что ничего не перепутал? - Нет, Рен. Он мне записку прислал, в которой пригласил на свидание. - Охренеть! Да он в жизни ни у кого разрешения не спрашивал! – Ренджи только руками всплеснул. – А тут – свиданка! Ты видать ему крепко в башку запал, иным я эту паранормальную хрень не могу объяснить! - Мне этого достаточно. Спасибо, Рен, - Ичиго улыбнулся, хлопнул Кибергена по плечу и отошел к Анигенам, которые недовольно пофыркивали, видя, как их новый товарищ болтает с чужим человеком. "Эти двое не хотят его ни с кем делить. Джагерджак так и вообще рыжего на свидание пригласил, что само по себе звучит абсурдно. Рыжий тут без году неделя, а уже таких делов натворил, что сам Широсаки за всю жизнь не выпендривал. Этот парень – нечто особенное. Уверен, он тут ещё наведет шороху" Хмыкнув, Ренджи повернулся и вернулся в класс, такой пустой и тихий во время перемены. Бьякуя что-то писал в журнале, по всей видимости, какой-то учительский отчет о том, как был проведен урок, и не обращал ни малейшего внимания на ученика. Вот как. Щелкнул замок. - Бьякуя. Аристократ даже не дернул бровью, продолжая делать записи в журнале. - Я говорил вам много раз, ученик Абарай, чтобы вы не смели обращаться ко мне столь фамильярно. Для вас я господин Кучики. - А-ах, господин, да, - дернув верхним уголком губ, Ренджи подошел к преподавательскому столу, расстегивая пуговицы белой рубашки. - Тогда, господин мой, снизойдите до меня своим господским взором! Полы рубашки взметнулись в разные стороны, и крылья носа Бьякуи жадно раздулись при виде юного, упругого тела, туго и невероятно эстетично украшенного узлами веревки. Гадкий Абарай, узнав о тяге своего учителя к искусству шибари, в тайне стал изучать узоры плетений, подбирая их под своё тело. - Советую думать побыстрее, господин, - интонацией выделил последнее слово Ренджи, прикусывая нижнюю губу. - Видите ли... Желая вас впечатлить, я очень хорошо поработал с узлами... м-м... - Посмотрим, - несмотря на то, как усердно Кучики старался оставаться невозмутимым, его истинное состояние выдавало буквально все: и пульсирующие зрачки, и ставшими цвета грозового неба радужки, и едва заметно подрагивающие кончики пальцев, и ходящие под кожей скул желваки. Абарай всегда знал, что вся эта отчужденность, надменность, холод не более чем показуха, и за стальной маской скрывался воистину эмоциональный, живой и страстный человек. Бьякуе действительно нетерпелось изучить плетение веревки, коснуться тугих узлов и того, что находилось под ними. По его мнению, Ренджи был в этом искусстве совсем мальчишкой, но восхитительно старательным и изобретательным, что побуждало мысли о том, что в будущем он достигнет невиданных успехов в шибари. - Любопытно, - Бьякуя уложил Ренджи на стол спиной и без особого труда избавил от одежды длинные стройные ноги и чресла. - Даже на причинных местах узлы. вы поглядите-ка. О-о, вы подобрали на удивление удачное натяжение, Абарай. - Кучики едва весомо провел подушечками пальцев по веревке, обвивавшей мошонку. - Не слишком сильно, но и не слишком слабо - самое то, чтобы сверхделикатная кожа члена получала удовольствие от трения, не так ли? - О, а терлась она довольно часто, господин, - насмешливо отметил Ренджи, и, схватив учителя за матово-черные волосы, рывком притянул его к себе вплотную. - Впрочем, мой член стоит вовсе не из-за этого. И Бьякуя не выдержал. Именно сейчас дерзость Ренджи, приправленная грязными словечками и похабщиной, заставила кровь в жилах вскипеть и устремиться вниз, к паху. - Сенбонзакура. Сторожи дверь и отгоняй любопытных. Появившийся дух-андроид в виде самурая, чей лик был скрыт маской, послушно кивнул и бесшумно выскользнул из класса, оставляя своего хозяина и его ученика наедине. В душе Ренджи ликовал: ему наконец-то удалось сломать и подчинить своему желанию гордого Кучики, увидеть в его обычно равнодушном взгляде долгожданное пламя, что принадлежало сейчас лишь ему одному. Бьякуя был щедр на поцелуи: его суховатые, гладкие губы коснулись каждого оголенного участка кожи; он оттягивал зубами узелки, чтобы шероховатая поверхность веревки скользила по чувствительным местечкам. - Бьякуя... - Господин Бьякуя. - Ты тащишься, когда я называю тебя господином? - Стоит признать, из твоих уст это звучит соблазнительно. - О-о, мы уже на "ты"? - Я вижу твою голую задницу, Абарай. - В самом деле. Было бы странно, если б ты продолжил выкать. - Тем не менее, себя я "тыкать" не разрешал. - Сам этим займешься? - Пожалуй. И Бьякуя, и Ренджи получали искреннее удовольствие от словесных перепалок, и последний был счастлив от того, что его излюбленная пассия наконец обнажила свой истинный лик. Кучики оказался весьма обаятельным в своем невозмутимом остроумии, и это ему шло куда больше нотационного тона. Ренджи извивался от ощущений теплой влаги языка и власти губ, и чувствовал себя плиткой шоколада, что таяла в горячих руках господина Кучики. - Полагаю, нам не хватит времени для полноценного акта, - задумчиво произнес Бьякуя, сжимая стоявший колом член своего ученика. - Поэтому я просто удовлетворю тебя. - А ты? - спросил Абарай, выгибаясь в спине от поцелуев на внутренней стороне бедра. - В следующий раз. В следующий раз... Звучит словно обещание, и Абараю кажется, что он сейчас умрет. Скольжение веревок по всему телу, чувственность тонких губ, плавность и уверенность в движениях, взгляд, наполненный истинным желанием... Этого Ренджи оказалось достаточно, чтобы достичь оргазм и излить его прямо в раскрытую ладонь своего учителя. - Приводи себя в порядок, Абарай. Учитель Ичимару и остальной класс зайдут через минуту. Поторопись. - А... Да, - опомнившись, Киберген сполз со стола и стал поспешно натягивать брюки, глядя уходящему Бьякуе вслед. Сенбонзакура исчез, Нулевики неспешно вошли в класс, не особо обращая внимания на необычайно красного Ренджи, списав это на последствие обычной стычки ученика и учителя. И никто из подростков не заметил, как в коридоре Бьякуя слизнул с нижней губы белесую капельку.