Неземной

Шома наблюдает. Ему неловко и неуютно, но он выдавливает улыбку, — потому что помнит о камерах и миллионах пар глаз, следящих за ним в этот самый момент, — и наблюдает. Юзуру всхлипывает у Хавьера на плече, и Шома чувствует напряжение тела Хави по его руке, которой тот обнимает его за затылок без какой-либо внятной причины. — Мне так из-за тебя плохо, — то ли плачет, то ли смеется Юзу, отстраняясь. Хави молча склоняет голову. Шома наблюдает, зажатый между ними, зажатый в клубке невысказанных чувств и секретов. Шома поправляет челку. Он думает, что серебро должно было ощущаться иначе. *** Только вечером, когда все празднества и формальности окончены, он находит время присесть и обдумать произошедшее. Кейджи, слава богу, покинул их общий номер, — наверно пошел общаться с другими фигуристами. Шома плюхается на кровать, смотрит на потолок и выпускает вздох, который он, кажется, придерживал целый день. Олимпийское серебро. Это действительно невероятное достижение, говорит он себе. Он взволнован, вот правда. Он горд собой, он благодарен всем и вся, что помогли ему этого достичь, уверяет он себя. Он думает о взгляде Юзуру, когда тот прижимался головой к груди Хави, о том, как вздрагивали его плечи, и Шома клянется себе, что он рад случившемуся. Он рад. *** Большую часть времени ему легче игнорировать свою привычную проблему, преследующую его уже незнамо сколько. Игнорировать и не волноваться так, затолкать ее поглубже в подсознание и надеяться, что она растворится в каком-нибудь темном углу и никогда больше не проявится. В межсезонье Шома тренируется в одиночестве и притворяется, что решительно забыл. На соревнованиях, в те недели, когда Юзуру снова входит в его мир, он тренируется, общается, но не позволяет себе остановиться и все обдумать. Большую часть времени это работает. Это работает, пока Шома не выходит со льда после произвольной и не осознает, что теперь может отпустить все волнения, которые преследовали его с момента прилета в Пхенчхан, пока не видит Юзуру, чьи глаза наполнены гордостью. Это работает, пока Шома не видит Юзуру, который пытается справиться с выплеском эмоций на глазах у всего мира, и Шоме неловко и неуютно, и он осознает, что никогда не прекращал любить Юзуру Ханю. Шома смотрит в потолок. Юзуру смеется, выпуская на волю свою безграничную гордость и радость. Юзуру плачет, глядя на мир как уязвимый ребенок, которым он не является. Юзуру на льду неземной, совершенный, невероятный, невозможное смертное воплощение летящей звезды в тот сияющий промежуток времени, когда она сверкает особенно ярко, перед тем, как сгореть. Только Юзуру не сгорит, не исчезнет во тьме, ни тогда, когда он выделывает узоры на катке, ни вне его. Юзуру сияет невозможно ярко и согревающе. Шома смотрит в потолок. Он благодарен вселенной за серебро. Юзуру любит Хавьера со всей той яркостью и теплотой, и неземной, восхитительной силой, за которые любит Юзуру Шома. Сердце Юзуру разбивается, и у Шомы рушится что-то в груди, его грудина ломается, и ребра смыкаются на ее месте. Он смотрит в потолок и пытается понять, почему плачет.