Тьма на краю города

Джон всегда замечает, когда на Шерлока находит мрачное настроение — еще задолго до того, как Шерлок сам готов признать, что не в духе. И причина вовсе не в отсутствии дел и даже не в скуке. Но все же уныние затягивает Шерлока все глубже и глубже, призраком бродит за ним, рисует тени под глазами, ожесточает линию рта, поселяет вялость во всем теле, пока он лежит и таращится в потолок (И, Бог мой, но разве можно без боли смотреть на него в таком состоянии? Маска спадает, являя миру внутреннее оцепенение). Джон заваривает чай, а потом наблюдает, как тот стынет из-за того, что Шерлок — в плену своих мыслей — даже не замечает стоящую рядом чашку. То же случается и с пастой, которую Джон приносит чуть позже. Папки с нераскрытыми делами свалены в груду на полу. Ими пренебрегли, оставили без внимания, словно они и вовсе невидимы. Джон и не думает включить телевизор или радио, чтобы разрушить болезненную тишину в комнате. Вместо этого он опускается на колени рядом с диваном, обхватывает Шерлока руками за плечи, тянет к себе и обнимает. Только тогда Шерлок прекращает фанатично вглядываться в потолок, взгляд его зеленовато-голубых глаз фиксируется на Джоне, и уголки губ приподнимаются в едва различимой грустной улыбке. — Спасибо, — шепчет он чуть слышно, голос у него хриплый от долгого молчания. — Всегда рад, — отзывается Джон. И они еще очень долго не двигаются, так и оставаясь сцепленными вместе. Их ровное дыхание — единственный звук, что слышен в тишине комнаты.