Горе побеждённым

Антонин Долохов нашёл Родольфуса и Рабастана на третий день их скитаний по холмам Шотландии. Как — они не спрашивали, а он не говорил. И сам Антонин, и его способы колдовать всегда казались братьям Лестранжам немного... диковатыми. Нецивилизованными. Смешно, конечно, особенно сейчас, когда они собственноручно прибили столько чистокровных мальчишек и девчонок, когда, по сути, разрушили собственную школу. Сейчас смешно, да. Здорово, что братья ещё не разучились смеяться. Так или иначе, методы Антонина и на сей раз сработали безотказно. Когда он появился, то сразу же окликнул Лестранжей, иначе схлопотал бы авадой в лоб, как Поттер. Но способностями Поттера к выживанию Долохов всё же не обладал. Или нет? Может, проверить? Мир сейчас казался Родольфусу с Рабастаном перевёрнутым и безумным. Мир, в котором домовые эльфы атакуют людей, в котором мальчишка убивает Тёмного Лорда, а скромная домохозяйка одним заклятьем взрезает грудь волшебнице, прикончившей не один десяток сильных колдунов. Что дальше — соплохвосты начнут преподавать в Хогвартсе трансфигурацию? Флоббер-черви обзаведутся ядовитыми стрекалами? Может, полуденное небо приобретёт нежно-салатовый оттенок? А Долохов в ответ на аваду просто рассмеётся и бросит добродушно: «Фините инкантатем»? Или превратится в огромный ноздреватый гриб. Ну мало ли... Братья таились в холмах, не смея выйти к людям, словно загнанные животные, без шансов на спасение. Даже магглов, на чьё жилище они набрели после битвы за Хогвартс, не стали убивать, побоялись. Впрочем, хмурый маггл понял их нужды без слов, вынес пару краюх хлеба, палку колбасы и указал дорогу к Эдинбургу. Родольфус вежливо поблагодарил — а что ещё оставалось делать? Аппарировали братья сразу же, как только хижина маггла скрылась за деревьями. Аппарация наугад, в никуда, и так несколько раз. Никто не должен был суметь их найти, включая Долохова. Но Антонин смог. Значит, чисто теоретически, авроров тоже можно было ожидать в любую секунду. Разговорчивым Долохов не был никогда, да и Лестранжей на болтовню нынче не тянуло. Обменялись скупыми кивками, затем Антонин взял братьев за руки и аппарировал с ними вместе. Помещение, в которое они попали, Лестранжи разглядывали с плохо скрываемым изумлением. И с лёгким ужасом. Тесная клетушка с плохо наклеенными, кое-где отстающими от стен обоями. Вешалка в форме забавного человечка с крючковатым носом и перепуганным лицом, поднявшего руки над головой (Родольфус мимолётно проверил — так и есть, трансфигурированный маггл), под ней — новенькие башмаки, заляпанные пылью и чем-то бурым. Такой грязи в Хогвартсе, помнится, во время битвы хватало... Долохов коротким кивком указал на дверь, выкрашенную грязно-белой краской. Переглянувшись, Лестранжи зашли. За дверью обнаружился в стельку пьяный Руквуд. Таким Лестранжи его видели впервые. Как правило, Огастус ничего подобного себе не позволял, всегда был гладко выбрит и подтянут. Даже после Азкабана он первым делом занял одну из ванных комнат в Малфой-мэноре и пару часов оттуда не выходил, приводя себя в порядок. А тут... Щетина у Руквуда была минимум двухдневной, глаза красными, словно у кролика-альбиноса, и пахло от него именно как от человека, двое суток не вылезающего из запоя. Родольфус и Рабастан понимали, что они сами нынче не благоухают розами, но чтобы вот так... Руквуд поднял глаза, увидал братьев и широким жестом пригласил их за стол. Выпивки ещё хватало. — У этого маггла в квартире мини-бар, — сообщил вошедший вслед за Лестранжами Долохов. Он не сказал, какого именно маггла, а братья не спросили. — Когда уйдём, он опустеет. — А уходить надо быстро, — внезапно трезвым голосом заявил Руквуд. — Соседи уже заинтересовались, кто мы такие и где хозяин. Не сегодня-завтра вызовут маггловский аврорат. Мы, конечно, отобьёмся, но магглов много... — И всплеск магии привлечёт внимание, — поморщившись, кивнул Долохов. — Ладно, пока пожрите, помойтесь, я Огастуса протрезвлю немного, вечером уберёмся оттуда. Света в ванной комнате нет, вырубился ещё в первый день, как мы сюда... хм... заселились, но я покажу, откуда горячая вода течёт, откуда холодная. Рабастан первым ушёл знакомиться с достижениями маггловских технологий, а Родольфус присел рядом с Руквудом. — Угощайся, — голос Огастуса снова стал тягучим, пьяным. — Вот колбаска, хлеб, консервы... Стакан найдёшь, или как я, будешь из горла? «Я не настолько низко пал», — хотел сказать Родольфус, но промолчал, прикусив губу. Затем потянулся за бутылкой. Алкоголь обжёг горло, жидким пламенем растёкся по пищеводу. Он сидит в квартире у маггла, которому сильно не повезло. Ест еду этого маггла, озирается по сторонам, словно загнанное животное. Если это не называется «низко пал», то что тогда называется? А раз так — к чему стесняться? Родольфус невесело оскалился и сделал ещё один глоток, затем потянулся за закуской. — Хорошо забирает, — удовлетворённо кивнул Руквуд, всё это время наблюдавший за бывшим подельником. А он не так пьян, как хочет казаться, мелькнуло в голове у Родольфуса — и исчезло за ненадобностью. Разумеется, Руквуд не может напиться так, как хотел бы. Родольфус тоже не может, как бы ни мечтал об этом. Они все слизеринцы, все Пожиратели Смерти. Постоянная бдительность, как сказал бы их извечный враг. Никому нельзя доверять. Жалко, что Муди умер. Жалко, что все умерли, кроме мальчишки, которому на этот раз точно не должно было повезти, а вот поди ж ты — жив-живёхонек. Мальчик-Который-Выжил. Снова. Как будто первого раза ему оказалось недостаточно. Родольфус понимал, что глупо сердиться на мальчишку. Он не виноват. Просто так легли карты. Гарри Поттер выжил, Белла умерла. Малфой выжил, а Тонкс лежит сейчас в могиле вместе с мужем-оборотнем. Братья Лестранжи выжили... — Кстати, а что с Малфоем? — оборвал Родольфус свои размышления, увидав вернувшегося Долохова. — Там, — махнул рукой Антонин. Руквуда передёрнуло. Родольфус понимающе кивнул, скривившись, словно вместо колбасы хватанул лимону без сахара. Они никогда не называли Азкабан вслух. «Там», «попал туда», «его забрали»... Лорда нельзя было называть вслух потому, что он мог услышать. Азкабан просто нельзя было называть. Барьер, возникший в голове сразу и у всех. Итак, Малфоя взяли. Что ж, наверное, Родольфусу с Рабастаном досталась не самая плохая участь. Маггловская выпивка на мгновение стала невыносимо горькой. Чтобы избавиться от дурацкого чувства, Родольфус сделал ещё один большой глоток. — Вы теперь куда? — поинтересовался Руквуд словно бы мимоходом, и этот вопрос застал старшего Лестранжа врасплох. Действительно — куда теперь? В Британии оставаться нельзя. Их вычислят не сейчас, так чуть попозже. Вопрос времени. — Мы вот в Латинскую Америку собираемся, — криво ухмыльнувшись, сообщил Долохов в ответ на невысказанный вопрос. — Там есть возможности... для людей с определённым опытом. И нет тупых ограничений на магию. Родольфус глядел в чуть прищуренные глаза Долохова и мысленно просчитывал варианты. В том числе, непроизнесённые. Покинуть Британию... он никогда об этом не думал, даже когда сидел в Азкабане. Здесь ведь их дом, здесь всё, что они с братом любят... всё, что любили. Когда-то. Совсем недавно. Но больше ничего этого нет. Очень скоро здесь будут править бал грязнокровки. И без Лорда ни у кого нет сил этому противостоять. Чистокровные семейства залягут на дно, а то и вовсе примут сторону победителей. Так всегда было, так всегда будет. Если бы Пожиратели Смерти одержали победу, то семьи, державшиеся до сих пор в стороне, радостно плясали бы вокруг них. Пожиратели проиграли. Что ж... возможно, самое время круто поменять жизнь? — Латинская Америка... звучит неплохо, — медленно протянул Родольфус, и Огастус Руквуд сверкнул короткой трезвой улыбкой, а Долохов благосклонно кивнул. Вернулся Рабастан, мокрый и раскрасневшийся. Родольфус взглянул на брата, поднялся и пошёл за Долоховым в ванную. В способности Руквуда уговорить младшего Лестранжа на что угодно сомневаться не приходилось. Раз уж он самого Родольфуса сумел убедить... Оставалось надеяться, что в конце жизни Лестранжи не пожалеют ещё и об этом решении.