Часть 1
19 апреля 2018 г. в 20:22
Очередной заплыв, который Плевака устроил молодым викингам, закончился феерическим крушением. Лодка Иккинга и Рыбьенога с треском развалилась пополам, позволяя юным мореплавателям оценить свежесть хоть и летней, но весьма холодной водички.
— Локи тебя побери, куда ты смотрел?! — отплевываясь от горькой морской воды, возопил Иккинг, цепляясь одной рукой за обломок кормы, а другой за шиворот Рыбьенога.
Друг отвратительно плавал, зато гениально изображал топор, то есть шел ко дну. Беспорядочно размахивая руками, он все же уцепился за доски и приоткрыл глаза.
— Думал, проскочим, — отбивая зубами дробь, сообщил синеющий мальчишка.
Иккинг не стал озвучивать, что он думает о его мыслительных способностях, а огляделся и начал выгребать к островку, о прибрежные камни которого они разбились.
Остров оказался не большим и не маленьким. Тут был непроходимый лес, топкое болото, каменистая гряда с пещерой и маленький родничок. Все бы ничего, но мальчишки страшно продрогли, а посушиться было негде, огонь разжечь нечем. Костер необходимо разжечь непременно, околеют же. Да и привлечь внимание соплеменников не мешало бы. Опустившаяся темнота поискам дров и потерпевших крушение не способствовала.
— Пошли, хоть в пещере посидим, — предложил Иккинг.
— Я темноты боюсь, — признался Рыбьеног.
Иккинг презрительно фыркнул и пошел первым. Далеко от входа отходить не стали, натаскали сухой травы и уснули, прижавшись друг к другу.
Иккинг проснулся от какой-то возни под боком. Что-то маленькое, черное и горячее свернулось вокруг ног и заурчало. По всем правилам надо было испугаться и заорать, но делать этого совершенно не хотелось, хотелось спать, потому что, наконец, перестало трясти от холода.
Рассвет встретили, опять постукивая зубами. Кое-как расцепились, размяли затекшие конечности.
— Надо найти кремень и разжечь огонь, — решительно заявил Рыбьеног и полез на скалу в поисках нужных камней.
Иккинг набрал немного веток и мха, но на успех предприятия особо не рассчитывал. Моросящий дождик намочил все вокруг, если только попробовать поджечь траву, служившую постелью. Не успел он об этом подумать, как в пещере что-то пыхнуло, и повалил дым, который тут же принялся щипать глаза.
Перебежав на подветренную сторону, мальчик утер слезы и уставился на вход в пещеру. Не прошло и двух минут, как из дыма выскочил маленький черный зверек. Иккинг еще раз протер глаза и даже зажмурился для верности. Ему показалось… Это же точно показалось? Что из пещеры выскочил маленький черный дракончик.
Когда решился вновь открыть глаза, дракона уже не было, зато был бешено орущий Рыбьеног.
— Корабль! Нас заметили! Они совсем близко, я даже могу различить шлем твоего отца.
Подбегая ближе, Рыбьеног говорил все тише, а последнее слово и вовсе прошептал. Мальчики понимали, что ничего хорошего их не ждет. Разбиться о камни, про которые знает каждый ребенок на Олухе и не суметь развести сигнальный костер, как это положено при крушениях, это не те подвиги, за которые награждают.
Иккинг вздохнул, повыше вскинул голову и зашагал к берегу, всё-таки он сын вождя и не должен показывать слабость перед другими викингами, пусть ему только десять лет и коленки подгибаются от страха. Стоик Обширный в гневе был страшен. Рыбьеног понуро плелся следом, ему к наказаниям не привыкать. Большего неудачника сыскать на острове было трудновато.
Вот и сейчас, едва они вышли к берегу, он попал ногой в нору и с болезненным криком полетел вниз, переворачиваясь то так, то этак, сдирая об острые камни спину и бока. К полосе прибоя прибыл, будто провернутый в мясорубке и замер, раскинув руки и ноги. Иккинг бросился на помощь, стараясь не повторить полет друга.
— Рыбьеног! Ты жив?
Слабый стон был ответом. Жив, но, кажется, сломал руку, судя по неестественному положению кисти. Пришлось бежать к ближайшим кустам, чтобы выломать несколько палок для фиксации.
Иккинг потянулся к одной из подходящих веток и нос к носу столкнулся с черным зверем. С драконом. Оба замерли, боясь пошевелиться. Зелёные драконьи глаза встретились с зелеными человеческими. Оба моргнули пару раз и, внезапно опомнившись, рванули в разные стороны.
Уже возле Рыбьенога Иккинг понял, что зажимает в руке пучок веток. Вдохнув пару раз поглубже, чтобы успокоить колотившееся сердце, принялся приматывать палки к запястью ремнем Рыбьенога.
В следующий раз на этот остров Иккинг попал через четыре года.
Душа просила путешествий, и он отправился на своей новой лодке к неизведанным островам. Острова Крушения, как он назвал этот островок в прошлый раз, достиг в сумерках. Теперь он был старше, умнее и считал себя опытным мореплавателем, поэтому причалил к берегу, затащил лодку подальше, чтобы не унесло с отливом, прихватил мешок с припасами и разными полезными вещами и пошел прямиком к известной пещере.
Ночь сгущалась все сильнее, но тропинка помогла найти вход. Только разведя костер, подумал, откуда взялась хорошо протоптанная тропинка на необитаемом острове.
Сон не шел, костер почти прогорел и тихонько потрескивал в тишине. Слабый шорох в дальнем конце пещеры привлек внимание. Иккинг насторожился, подобрался и уставился в темноту.
Темнота посмотрела в ответ большими изумрудными глазами с вертикальным зрачком. Иккинг моргнул и все исчезло. Он плотнее закутался в плащ и вжался в стену.
На рассвете, когда спится особенно крепко, мимо Иккинга пропыхтело крупное животное, припадая на переднюю лапу и капая кровью. Этот след и привлек мальчика, едва удалось достаточно проснуться и выйти из пещеры по естественным надобностям.
Пройдя несколько шагов, он присел, потер меж пальцами испачканную землю, понюхал, убеждаясь, что это кровь, задумчиво поглядел в темноту пещеры. Идти на помощь или не тревожить раненого зверя? Судя по вертикальным зрачкам, это был дракон, причем совершенно равнодушный к людям, иначе бы давно сожрал Иккинга, только косточки выплюнул. А может и костей не осталось бы. Раз до сих пор не тронул, может и потом не тронет?
Драконы были существами не редкими в здешних краях. Из-за них отары овец охраняли не мальчишки с палками, а викинги с мечами да топорами. За один заход дракон прихватывал две овцы, а небольшая стая могла унести почти всех. Овцы на Олухе ценились, и отдавать их прожорливым тварям просто так никто не собирался.
Иногда драконов убивали, и Рыбьеног потрошил туши, зарисовывая скелеты и внутренности. Данные заносил в толстенную книгу «Драконью энциклопедию». Иккинг помогал ему в кровавых делах и энциклопедию знал наизусть. Глаза дракона, который поглядывал на него из темноты, не подходили ни одному известному дракону. Поэтому посмотреть на их обладателя хотелось еще больше.
Исследовательский пыл победил страх. Может, не совсем, но меч и факел придавали уверенности. Стараясь ступать как можно тише, Иккинг продвигался в темноту.
Сколько не осторожничал, но такого никак не ожидал. Подвижный хвост стукнул под коленки и Иккинг плюхнулся вперед, успев выставить перед собой руки. А ведь в одной зажат меч, а в другой факел.
Шипя и чертыхаясь, попытался встать, но был опять свален тычком в бок. Не, ну что за дела! Следующий удар выбил из рук меч и отбросил куда-то в темноту. Иккинг сел, повел из стороны в сторону чудом не потухшим факелом и понял, что попал в окружение. Перед ним матово поблескивало тело небольшого дракона, вокруг обвивался хвост, нервно подрагивая.
— Поймал, обезоружил, что дальше? — пробормотал мальчик, поводя факелом.
Дракон глухо заурчал и повернул голову, попадая в пятно света, лизнул раненую лапу.
— Можно?
Иккинг воткнул факел в земляной пол пещеры и протянул руку, глядя на глазастую морду. Дракон показал беззубые десны, зажмурился и отвернулся к стене. Иккинг решил, что это разрешение и принялся за осмотр.
С кем бы ни сцепился дракон, на лапе осталось четыре глубоких рваных следа. Они уже не кровили, но выглядели неприятно, лапа явно опухла. Возможно, зубы или когти были ядовиты, и с этим надо было что-то делать.
— Я сейчас вернусь, — вскакивая на ноги, бросил Иккинг, будто дракон мог его понять.
Или мог? Хвост отодвинулся в сторону, освобождая дорогу.
Подойдет ли дракону человеческое лечение, мальчик даже не задумался. Разжег костер, поставил воду в котелке, пробежался по округе, собирая нужные травы, мельком порадовавшись, что Плевака учил их не только мечом махать. На повязки пришлось порвать нижнюю рубаху.
Пока готовил отвар, немного перекусил. Когда все было готово, решил скрутить еще пару факелов, чтобы не ощупью врачевать. Руки дрогнули, едва задумался, чем сейчас собирается заняться. А вдруг сделает больно и дракон ему руку откусит… или голову. Вспомнилась беззубая «улыбка». Беззубая? Дракон без зубов? Такого еще не попадалось. Из темноты вынырнуло черное тело, распласталось у стены. Даже раненый он передвигался бесшумно.
— Беззубик? Сейчас, уже все готово.
Лапа выглядела еще хуже. Отбросив страх и сомнения, Иккинг принялся промывать раны.
Дракон стойко выдержал все манипуляции, только отвернулся к стене. Замотав последнюю тряпку, Иккинг осторожно погладил тяжело вздымающийся бок.
— Эй, ты как?
Дракон повернулся и лизнул его кончиком широкого языка. Липкая слюна тут же потекла за шиворот.
— Понял, понял, ты благодарен, — рассмеялся мальчик и пошел оттираться.
В этот день он домой не поплыл, как и на следующий. Пришлось менять повязки и ловить рыбу, чтобы прокормить прожорливого пациента. Дракон вел себя вполне миролюбиво, даже укрывал крылом ночью, прижимая к горячему боку, а потом исчез.
Иккинг проснулся от холода, поёжился, протер глаза. Костер потух, остатки повязки валялись тут и там, дракона не было. В предыдущие дни он тоже выходил из пещеры, но Иккинг знал, что он сейчас вернется, а теперь понимал, что пора плыть домой. Дракон поправился и улетел.
Что ж, он свободный и дикий.
Мальчик быстро собрался и отправился домой, наверняка его уже заждались. Всю дорогу поглядывал на небо, не мелькнет ли черная тень, но небо заволокли тяжелые тучи, под стать его настроению. За эти дни он успел немного привыкнуть к дракону, и уж точно перестал бояться. За пазухой лежал блокнот с набросками. Рыбьеног порадуется пополнению энциклопедии.
Олух встретил проливным дождем и непролазной грязью, лодку едва-едва удалось вытащить на берег, а потом пришлось тащить промокшие пожитки до дома. Хуже возвращения еще не бывало.
Целый год Иккинг ничего не знал о драконе, хотя не раз возвращался на остров Крушения. Как-то они с Рыбьеногом прожили там целую неделю, но черный дракон так и не появился.
Лохматые Хулиганы ловили рыбу, когда из-за одного из многочисленных островов выплыл корабль Злыдней. Они потрясали оружием и требовали отдать улов, потому что сильнее. Хулиганы так не думали и готовились к драке. Сцепившись крюками, два корабля образовали поле битвы, викинги кинулись друг на друга, выкрикивая угрозы, потрясая мечами и топорами. Звон металла и хруст разрубаемого дерева разносился далеко по округе. В воздухе запахло кровью.
Понятно, что дело было не в рыбе, а в принципе. Хулиганы и Злыдни начинали выяснять кто сильнее, едва оказывались в пределах видимости. Иккинг махал мечом, стараясь не уронить честь племени, но был выкинут за борт. Одежда мгновенно намокла и потянула ко дну, меч выпал из рук. Кое-как удерживаясь на плаву, огляделся вокруг, пытаясь определить, куда же плыть. В этот момент рядом раздался громкий всплеск и один из Злыдней резво погреб к нему, явно не для того, чтобы помочь выбраться на берег.
Иккинг рванул изо всех сил, не разбирая куда плывет, лишь бы подальше от преследователя. Силы явно были не равны.
Он уже почти доплыл до небольшого островка, и даже приглядел камень, которым вполне можно драться, но тут его захлестнуло волной и потащило в глубину.
Неподалеку мелькнуло перекошенное, не то радостью, не то разочарованием, лицо Злыдня, руки бесполезно загребали воду, достать Иккинга он уже не мог.
Некоторое время юный викинг упорно пытался выплыть, но холод воды сковывал тело, легкие разрывались от желания вдохнуть и он позволил губам разжаться, понимая, что это конец.
Очнулся от холода, боли в ребрах и жуткой тряски. После приступа жесткого кашля удалось продышаться, приоткрыл глаза и сразу вновь зажмурился, потому что в голове все перекувырнулось, а желудок исторг морскую воду.
Немного придя в себя, услышал, что над головой равномерно хлопают крылья. Летит? Опять попытался осмотреться. В этот раз получилось лучше. Ребра сжимали короткие черные лапы, которые резко отпустили и поймали снова, перехватывая поудобнее.
— Беззубик? — скорее обозначил, чем сказал мальчик.
Черная морда заглянула под брюхо, где он болтался, и оскалилась деснами.
— А куда мы летим?
Вместо ответа они начали снижаться, ветви деревьев хлестнули по ногам, когти разжались. Кубарем прокатившись по траве, Иккинг замер, позволяя телу самому решить, где верх, а где низ.
Долго разлеживаться не дали, дракончик ухватил его за шиворот и поставил на ноги.
— Спасибо, братец, — криво улыбнулся юный викинг и тут же был облизан и заслюнявлен. — Ох. Я понял, ты рад меня видеть.
Довольный дракон подтолкнул его носом в направлении знакомой пещеры.
— Ты принес меня на остров Крушения? Спасибо. Только как я отсюда попаду домой, лодки-то нет.
Беззубик остался равнодушен к его горестям. Вернее, обнаружил более насущную проблему. Мокрый Иккинг дрожал и стучал зубами. Дракон прислушался, присмотрелся, подойдя совсем близко, внезапно «улыбнулся», оголяя десны, и клацнул двумя рядами отличнейших острых зубов.
Иккинг отпрыгнул и перестал дрожать. Такого он никак не ожидал. Дракон недоуменно посмотрел одним глазом, потом другим, тихо заурчал.
— Извини, братец. Ты полон сюрпризов.
Взгляд, которым его одарил Беззубик, подсказывал, что сюрпризы далеко не все.
Отложив на потом предчувствия и анализ ситуации, Иккинг принялся собирать хворост для костра. Согреться было просто необходимо.
Набрать сухих веток не составило труда, а вот поджечь, никак не удавалось. Беззубик внимательно наблюдал, как Иккинг бьёт камнем о камень, высекая искры, и как эти искры гаснут, не желая поджигать мох.
— Костер не разжег, но хоть согрелся, — усмехнулся парнишка. — Огня нет, лодки нет, рыбы нет…
Беззубик резко развернулся и взлетел, чуть отбежав от пещеры.
— Отлично, и дракона нет, — плюнул Иккинг и вновь принялся высекать огонь.
Беззубик отсутствовал не так уж долго, по крайней мере Иккинг еще не перестал переживать по поводу его ухода, как он уже вернулся с рыбиной в зубах. Положил её перед мальчиком, подтолкнул носом.
— Это мне? Спасибо, только я сырую рыбу не ем, прости уж. Вот разожгу костер, тогда…
По взгляду Иккинг понял, что дракон считает его совсем пропащим существом, но смиряется с неизбежным. Оттеснив человека подальше от веток, приготовленных для костра, он открыл пасть и плюнул сгустком голубого огня. Ветки вспыхнули и затрещали.
— У других драконов огонь красный, — заметил Иккинг, глядя, как стремительно прогорают ветки. — Нужны еще дрова.
Он подгреб всю мелочь, которая валялась вокруг, и побежал к ближайшим деревьям, Беззубик потрусил следом, некоторое время наблюдал, как Иккинг обламывает сушняк, собирает в кучу, потом подошел к одному из деревьев, сломал и потащил к пещере.
Мальчик задумчиво проводил его взглядом. Разве так ведут себя дикие драконы?
Наконец костер был разложен, как полагается, рыба зажарена, а одежда развешана на колышках. Иккинг, в одних подштанниках, устроился как можно ближе к огню, пододвинул к себе рыбу и отрывал по кусочку, обжигаясь и шипя. Беззубик смотрел на него так пристально, что становилось неудобно.
— Хочешь? — Иккинг протянул половину рыбины, держа за хвост.
Беззубик понюхал и скривил такую рожу, будто его сейчас вырвет.
— Что бы ты понимал, — буркнул паренек и продолжил пировать в одиночестве.
Наступила ночь, вместе с ней и холод. Сквозняк пробирался под влажную одежду, заставляя продолжать подбрасывать быстро прогорающие ветки. Лицо горело, спина мерзла. Пару раз задремал, и костер почти потух, приходилось раздувать его заново. Дракон наблюдал за копошением с отрешенным интересом, не поднимая головы.
Просыпаясь, Иккинг прокручивал в голове варианты возвращения домой. Пока ни один не казался достаточно реальным. Он не заметил, когда думы перетекли в сон и, открыв глаза, с удивлением обнаружил, что уже день.
Тяжелое крыло прижимало его к мерно вздымающемуся боку. Было тепло и уютно. Когда-то они уже так спали, а потом Беззубик исчез так же внезапно, как появился вчера. Надолго ли? Вздохнул, выбрался на улицу.
К пятнадцати годам он многому научился, но строить лодку без инструментов — это слишком. В руку толкнулась морда, выпрашивая ласку. Иккинг задумчиво почесал жмурящемуся дракону нежную шкуру на горле.
— Пошли-ка разложим сигнальный костер. Вдруг меня ищут. Хотя, мы улетели от места боя очень далеко.
До темноты они дружно поддерживали дымный костер. И на второй день тоже. И на третий.
— Они нас не ищут. Или не видят, — хлюпнул носом Иккинг, поправляя костер.
От дыма слезились глаза, из носа текло, во рту стояла горечь. Дракон сделал несколько прыжков по краю обрыва, расправил крылья и взмыл вверх. Иккинг с завистью посмотрел ему вслед. Вот бы уметь летать.
Беззубик сделал несколько кругов над морем, выслеживая добычу, нырнул, выскочил черной стрелой с трепещущей рыбиной в пасти, тут же её съел и нырнул снова. Наевшись, принес рыбину на берег.
— Ты мой кормилец, — похлопал его по боку викинг.
Дракон боднул его головой, Иккинг повис на шее, завязалась шуточная борьба. Человек гораздо слабее дракона, даже молодого, но Беззубик никогда не применял всей своей силы. В этом викинг убедился, когда увидел грандиозную битву фурии и какого-то морского монстра. Парнишка и не знал, что такие водятся в местных водах.
Дракон пикировал с высоты, плюясь небольшими сгустками голубого огня, стараясь оглушить добычу и не дать уйти на глубину. Хватал зубами и лапами, тащил к берегу, не пытаясь полностью вытащить из воды тяжелую тушу. Морской зверь извивался и бил ластами, пытаясь вывернуть шею и укусить черную лапу.
Медленно, но верно, тяжело взмахивая крыльями, Беззубик выволок на прибрежные камни почти пятиметровое чудовище, подождал, пока оно затихнет, придавленное собственным весом, и принялся есть.
Картина получилась весьма кровавая, острые зубы фурии отхватывали куски с голову Иккинга, которые с трудом пролезали в горло.
— Не жадничай, не отберу, — хмыкнул юный викинг, обходя тушу по кругу.
Беззубик оторвал большой кусок мяса и бросил в сторону человека.
— Это мне? Спасибо, — несколько скептически отнесся к добыче Иккинг, но все же поднял кусок с земли, промыл в пресной воде из ручейка, протекавшего неподалеку от пещеры, и подвесил над огнем. Привередничать не приходилось. Неизвестно сколько придется тут жить.
Впервые на спину Беззубику он забрался во сне, замерзнув на сырой земле. Тот поворочался, но скидывать не стал, только распластался удобнее.
В следующий раз Иккинг уселся верхом, когда они играли и дурачились. Беззубик скакал, вскидывая зад и горбя спину, потом взял и взлетел невысоко над травой, взмахнул крыльями и резко затормозил, скидывая мальчишку через голову.
Иккинг ободрал щеку, и Беззубик вылизывал его, заглаживая вину, пока тот не взмолился, чтобы оставили в покое. Ушибленная рука болела не меньше, чем щека, но несколько секунд полета прокручивались в голове снова и снова. Если бы удалось управлять драконом, то можно вернуться домой, не ожидая, пока его соизволят найти.
В третий и много последующих раз Иккинг оказывался на спине Беззубика специально, приучая его к мысли о наезднике.
Одно дело сидеть верхом, другое — лететь верхом. Когда Беззубик оттолкнулся от скалы и ринулся вниз, расправляя крылья, Иккинг удержался чудом, судорожно стискивая ногами тело и обнимая шею. Ни о каком управлении речь не шла, удержаться бы.
Они приземлились на пляже, Иккинг сполз боком, растирая закаменевшие мышцы и охая. Беззубик крутился рядом, толкая его в спину то головой, то хвостом, норовил липко лизнуть, подбадривая.
— Я и так еле стою, а ты еще и толкаешься, — возмутился Иккинг, отталкивая назойливую морду.
Он медленно побрел к пещере, широко ставя гудящие ноги. Беззубик несколько минут смотрел, как он тяжело карабкается по тропинке, подскочил, вскинул себе на спину и в три прыжка оказался наверху. Иккинг висел поперек его спины и не желал слезать.
— Неси к пещере, — похлопав огнеупорную шкуру, перелег вдоль.
Беззубик поглядел на него краем глаза и опять расправил крылья, Иккинг только успел обхватить его за шею.
Летать лежа было даже удобнее. Ничего не видно, зато не так страшно.
— Может, ты так меня и домой отнесешь?
Беззубик сделал круг над островом, плавно сел у входа в пещеру, дождался, когда человек слезет, и сел на задние лапы столбиком, по кошачьи обернувшись хвостом, потом лег, положив голову на землю. Он внимательно наблюдал, как Иккинг разводит огонь, цепляет рыбу на палки и пристраивает жариться, как идет за водой к роднику с берестяным ведерком, которое сам смастерил вчера.
— Ты чего такой тихий, братец? Не заболел?
Иккинг присел рядом и почесал нежную кожу под челюстью. Беззубик довольно зажмурился. Что он решил для себя в тот момент, знал только он, но больше летать верхом не позволил, так же как и разжигать сигнальный огонь. Зато стал чаще носить свежую рыбу и мясо, заставлять себя чесать и гладить, и спал, только прижав к себе крылом.
Подозрения, которые крутились в голове Иккинга, становились все мрачнее и отчетливей.
— Ты решил оставить меня себе? — выловленный за шкирку после очередной попытки уплыть на самодельном плоту спросил он, глядя в огромные зеленые глаза. — Я не смогу всегда жить здесь. Смотри, одежда порвалась, ночью все холоднее. Скоро выпадет снег, и я замерзну.
Дракон обнял его крылом и лапами, прижал к себе.
— Угу, так и будем сидеть. Отнеси меня домой.
Беззубик рыкнул и тряхнул головой, будто понимая о чем речь.
На другой день притащил кучу барахла. Одежда, немного порвавшаяся при переноске зубами, одеяло и даже котелок. Сложил все это у ног и подставил голову под ласку.
— Решил обустроить меня здесь? Не надо. Я домой хочу. Там, небось, похоронили уже давно, а я тут, — оттолкнул подарки ногой викинг.
Дракон угрожающе заурчал и прищурился.
— И что сделаешь? Убьёшь? А кто чесать тебя будет? — постучал кулаком между драконьих глаз.
Нельзя сказать, что он был доволен ситуацией, но причины паниковать пока не видел. Причина появилась двумя днями позже, когда он со скалы увидел корабль, а потом заметил мчащуюся навстречу фурию. Дракон пролетал совсем низко, грозно рыча и хлопая крыльями. Когда в него попытались метнуть копьё, увернулся и плюнул огнем, порождая панику. Викинги пометали в него копьями и топорами, получая в ответ огненные сгустки, плюнули и развернулись.
Иккинг прыгал и кричал, пока не охрип, но его не заметили. В ярости он побежал к пещере за единственным имеющимся оружием — обожженной палкой, заменявшей копьё.
Этим колом он и встретил дракона на скале, с которой видел сражение.
— Не подходи! Какого Локи ты не дал им подойти к берегу?! Что ты о себе возомнил?! Я не твой! Я свободный человек! Я человек, в конце концов!
Беззубик смотрел на него ошарашенно, явно не понимая причины столь буйного поведения. Он всего лишь хотел как лучше, ведь это был корабль тех, кто пытался убить Иккинга. Разве он что-то сделал неправильно?
Пока дракон хлопал глазами, викинг разбежался и сиганул со скалы, вплавь догонять корабль.
Вода была обжигающе холодной, мышцы быстро отказались работать, Иккинг проплыл не больше трехсот метров и начал тонуть. Упрямо одолел еще сотню, показываясь из воды все реже, и окончательно замерз. Утонуть, разумеется, не дали. Кто бы сомневался. Мокрый и дрожащий человек был доставлен в пещеру и уложен у костра.
Купание в холодной воде не прошло даром. К утру поднялась температура. Иккинг бредил, звал отца, рвался куда-то идти, просил пить, уговаривал отнести его домой. На второй день затих, только надрывно кашлял время от времени.
Беззубик метался по острову, приносил воду во рту, пытаясь поить бессознательного человека. Вылизывал горячее тело шершавым языком. Понимая, что сам не справляется, нужна помощь. Его человеку нужны другие люди.
Корабль Стоика Обширного вышел на промысел, как полагается, задолго до рассвета. Ветер наполнил паруса, сети готовы, викинги стоят по своим местам. Крик впередсмотрящего «Ночная фурия!» заставил вздрогнуть. Воины схватились за мечи и топоры.
Дракон делал большие круги вокруг корабля, постепенно снижаясь. Напряжение нарастало. Люди не понимали странного поведения животного.
— У него что-то в лапах, — крикнул викинг, взобравшийся на мачту. — Похоже, что человек.
Дракон снизился еще, и все могли рассмотреть, что передними лапами он аккуратно прижимает к себе маленькое тело. Зависнув над палубой, он бережно опустил свой груз и взмыл вверх.
— Иккинг! Это Иккинг! — загалдели викинги, пропуская Стоика к сыну.
— Сынок, мы уж думали, что ты погиб. Где же ты был? — обнял его Стоик и заглянул в лицо. — Иккинг! Он весь горит. Разворачивайтесь домой, быстро!
На корабле все пришло в движение, одни кинулись к парусам, другие к веслам, снасти натужно скрипели от резкого поворота. Вскоре они были дома.
Иккинг проболел почти месяц, балансируя между жизнью и смертью. Молодой организм справился, постепенно он начал вставать, возвращались потерянные силы. О жизни на острове с драконом предпочитал не думать и никому не рассказывать. Слишком уж неправдоподобно звучало. Как получилось, что его принес дракон, тоже объяснить не мог. Честно не мог, потому что не помнил этого сам.
Жизнь вернулась в обычное русло. Отец всюду таскал его с собой, обучая тонкостям управления племенем, он увиливал при первой возможности и сидел с Рыбьеногом за книгами или тренировался с Астрид и Сморкалой.
Видя, что сын не жаждет власти, Стоик пристроил его в кузницу. И ремесло, и тренировка. Иккинг не возражал. Когда выдавалась свободная минутка, он что-то чертил в блокноте, рассчитывая и прикидывая.
Зима сменилась весной, лето прошло в трудах, драконы вышли из спячки и регулярно нападали на Олух, желая поживиться овцами. Иккинг сражался наравне со всеми, но каждый раз после боя обходил убитых драконов, словно искал чего-то. С напряженным лицом он широко шагал от туши к туше, помечая в тетрадке, сколько и каких драконов прилетало, каких удалось одолеть и как. Отметив последнего, он заметно расслаблялся и шел по другим делам.
Шкуры, когти, кости, рога — все шло в дело. Сапогам и курткам из драконьей кожи сносу не было, а кости и рога закупали заезжие купцы. Со второй половины лета и до самых морозов их корабли были частыми гостями.
Иногда корабли приплывали из таких далеких стран, что даже представить сложно. Темнокожие люди кутались в меха и с интересом рассматривали добычу.
— Убийство драконов у вас не приравнивается к убийству людей? — через переводчика спросил один из них.
— А почему убийство животного должно приравниваться к убийству человека? — в свою очередь поинтересовался Стоик.
— Но они же могут обернуться! — удивился гость.
Вождь и все, кто стояли рядом, непонимающе переглянулись и пошли дальше. Мало ли что выдумают чужеземцы, что ж, всему верить что ли. Только Иккинг хотел разузнать, что же они имели в виду, но обстоятельства складывались так, что в этот раз ничего не получилось.
Тех же заморских гостей он увидел через год, следующим летом. Они приплыли на пяти больших кораблях огромной делегацией, ходили по рынку, перебирали товары и шумно спорили. У чучела огнеплюя чуть не подрались, придирчиво рассматривая его и доказывая что-то друг другу.
Иккинг выловил переводчика, седого маленького мужичка.
— О чем они спорят? Того и смотри головы друг другу рубить начнут, — спросил юноша.
У каждого и правда висела на боку кривая сабля и тонкий кинжал в украшенных ножнах. Они то и дело хватались за рукояти, но до резни дело не доходило.
— Решают, насколько разумны те драконы, на которых вы охотитесь.
Иккинг задумался.
— Не больше, чем другие хищники. Они прилетают сюда каждое лето и попадаются в одни и те же ловушки. Если бы это были люди, давно бы договорились и решили, как их обойти, придумали новую тактику.
— Вы весьма наблюдательный юноша, — улыбнулся старик. — Может, вы предположите и возраст вашей добычи?
— Возраст разный. Если судить по зубам, нам попадались и молодые, и старые драконы. Самцы и самки. А почему вы спрашиваете?
Переводчик не ответил, только закивал, улыбаясь, и пошел к своим соплеменникам, долго говорил, указывая в сторону Иккинга.
В этот сезон торговля была удачна, как никогда. Товары из драконов имели огромный спрос и за них давали хорошую цену.
— У тебя легкая рука, — хлопал Иккинга по плечу отец, вынуждая приседать под тяжелой дланью.
Тот согласно кивал и ждал вечера, чтобы уйти на утес.
В день, когда пришли корабли, отец заставил его присутствовать на всех встречах с послами и торговцами, к закату Иккинг почувствовал, что голова гудит как пивной котел. Спасением могли стать только тишина и уединение. Каменистый утес, далеко выдававшийся в море, подходил для отдыха самым лучшим образом.
Взбираясь по крутой, едва заметной тропинке, протоптанной им самим, он уже предвкушал, как упадет на короткую, жесткую траву и будет смотреть в розовеющее небо. Всякий раз приходя сюда, он мечтал, как мог бы летать на Беззубике в бесконечной синеве, среди облаков, и любоваться закатом с высоты.
Прошло уже почти два года, как Беззубик вернул его людям, но воспоминания о жизни на острове и мгновениях полета не желали стираться из памяти. Тайно от всех он делал седло, надеясь встретить своего дракона и научиться летать.
Тропинка вывела его почти к краю утеса, и только тогда викинг увидел, что его место занято. Высокий молодой человек с черными, как сажа, волосами, стоял, раскинув руки и чуть запрокинув голову назад, подставляя лицо ветру. Иккинг невольно залюбовался точеным профилем, потом обратил внимание на странную трепещущую одежду, состоящую из нескольких кусков черной ткани, обернутых вокруг тела и закрепленных маленькими серебряными зажимами.
Подобную одежду викинг видел у восточных купцов, наверное, парень был с одного из кораблей. Ровный загар подтверждал версию, что он проводил много времени под жарким солнцем.
Иккинг шагнул назад, чтобы уйти, неудачно наступил на камень, тот выскочил из-под ноги, шумно покатился вниз. Черноволосый обернулся, их взгляды встретились. Это длилось пару мгновений, но Иккингу показалось, что он провалился в зелень его глаз на бесконечное вечно. Незнакомец первым опомнился, опустил глаза.
— Извините, кажется, я занял ваше место, — он поклонился и развернулся, чтобы уйти.
— Это общее место, у него нет хозяина, — приветливо улыбнулся викинг, опускаясь на траву.
— Я могу остаться?
— Конечно, — он лег, решив, что никто на свете сейчас не помешает ему отдохнуть и насладиться закатом. Тем более что незнакомец встал чуть поодаль, вне поля зрения.
Закат отпылал, Иккинг прикрыл глаза, а когда открыл, небо было полно звезд. Давно не было так ясно, завтра будет теплый день. Он потянулся, сел, растирая озябшие руки и ноги. Краем глаза заметил черную тень, резко обернулся. На большом плоском камне, чуть выступающем из земли, в медитативной позе на пятках сидел незнакомец в черном. Он был настолько неподвижен, что сливался с камнем и ночным небом, становясь единым целым с природой.
Иккинг тихо встал и бесшумно пошел к тропе, не решившись нарушить чужое уединение.
На следующий вечер они вновь встретились на том же месте, обменялись приветствиями. В этот день Иккинга распирало от возникших вопросов, и он искал жертву, вернее того, кто может хоть что-то прояснить. Часть из них касалась гостей, поэтому, со всем возможным уважением, он начал расспрашивать об обычаях далекой страны.
Сперва тот несколько дичился, отвечал коротко и без подробностей, потом разговорился, юноши познакомились. Он назвался Сейд. Иккинг знал, что имена имеют смысл и перевод, но расспрашивать не стал. А зря.
— Почему я тебя не вижу днем. Прячешься?
— Видишь, но не замечаешь, — он накинул просторный капюшон с прорезями для глаз.
Викинг сразу вспомнил группу воинов в черном, охранявших самых важных персон. Действительно, они постоянно на виду, но так безмолвны и скупы в движениях, что сливаются с пейзажем.
— Точно, видел, — с уважением согласился Иккинг, еще раз рассматривая фигуру собеседника в свете новой информации. — Не думал, что охране разрешают свободно бродить по Олуху.
— Не разрешают, но у меня… некоторые привилегии. Расскажи, кого ты ждешь, вглядываясь вдаль?
— Это так заметно? — смутился викинг.
— Я наблюдателен, — блеснул полоской зубов в улыбке юноша.
И Иккинг рассказал. Про встречи с маленьким драконом и как лечил подросшего. Насколько было страшно и интересно. Невольное заточение на острове описывать оказалось сложнее всего, но и с этим справился.
— Сейчас не понимаю, зачем так хотел сбежать. Еще немного и мы смогли бы летать вместе. А я из-за собственной дурацкой выходки чуть не умер. До сих пор не могу понять, как Беззубик понял, что меня надо отнести к людям. И ведь не на первый попавшийся корабль бросил, а нашел отца. Самый умный дракон, которого приходилось встречать.
— Ты ему понравился.
— Он классный. Заботился, как умел. Собственник, правда, жуткий.
— Это нормально для драконов.
— У вас они тоже есть? Почему тогда ваши купцы так кидаются на шкуры и кости? Почему не охотитесь сами?
— У нас они… немного другие. Запрещено охотиться. Ты встречал еще фурий? Убивал?
— Нет. У нас тут громмели, да огнеплюи в основном. Фурии слишком быстрые и умные, чтобы попадаться, да и не занимаются они грабежом. Беззубик только в море охотился, или на островах на диких коз. Из поселений ничего не приносил. Один раз только, когда я ему про одежду втолковывал, что холода и замерзну. Говорю же — умный дракон.
— Не очень, раз не уберег, — задумчиво произнес Сейд и натянул капюшон на глаза. Он поднялся уходить, сделал шаг, обернулся. — Ты не сердишься на него за то, что украл и держал?
Иккинг тоже поднялся с травы, отряхнулся, посмотрел недоуменно.
— Он меня спас, а не украл. И еще раз спас, когда отцу отнес. За что сердиться? А то, что держал на острове, так сам говоришь, что это для драконов нормально. Он всегда был один, скучно же, а тут человек. Ему веселее было, наверное.
— Если ему придется еще раз так сделать, тогда рассердишься, будешь ненавидеть?
— Странные у тебя вопросы, — Иккинг пристально посмотрел в прорези капюшона, пытаясь поймать взгляд, но не смог этого сделать, развернулся и зашагал домой, вполголоса напевая боевую песню.
На следующий день у Иккинга была возможность посмотреть, как работает черная охрана. Драка возникла меж торговых рядов, зазвенели мечи, полетели оскорбления и товары. Разнимающие втягивались в бой, что порядок явно не восстанавливало. Черная охрана появилась со всех сторон разом, обезоруживая и скручивая всех на своём пути. Пять минут, и площадь усеяна дергающимися телами со связанными руками и ногами. Тех, кто особо выступал, аккуратно придавливали черным сапогом лицом в пыль. Через полчаса викинги увели буянов по домам, черные воины пропали так же тихо, как и появились.
Вечером Сейд не пришел на скалу и Иккинг решил прогуляться в ту часть острова, где лагерем встали восточные гости. Аккуратные шатры были выстроены по особой системе вокруг самого большого, охраны нигде не было видно, так же как и обитателей, но едва Иккинг сделал несколько шагов по стоянке, как рядом бесшумно возник один из черных воинов, загородил дорогу.
— Привет. Ты можешь позвать Сейда? У него все в порядке? Вы ловко управились на рынке. Наши бы хорошенько поразмялись, прежде чем успокоились. Только ряды пришлось бы отстраивать заново, — хмыкнул викинг и поймал в прорези маски холодный черный взгляд. — Так ты позовешь Сейда?
Воин то ли не понимал обращенных к нему слов, то ли не желал выполнять просьбу. Иккинг сделал шаг в сторону, чтобы обойти его и продолжить поиски, но он неуловимо быстро опять оказался перед лицом. Он резким движением выбросил руку вперед, заставив юношу вздрогнуть, и каркнул что-то на своём языке. Иккинг обернулся, понял, что ему указывают направление, откуда пришел.
— Хочешь, чтобы я ушел? Хорошо, хорошо. Передай Сейду, что я искал его.
Иккинг отошел довольно далеко, когда услышал легкие шаги сзади. Обернулся и увидел бегущего юношу. Широкая одежда развевалась за его спиной, будто большие черные крылья.
Видя, что его заметили, воин тут же перешел на шаг, ткань свободными складками опала вниз.
— Мне не следовало приходить к вам без приглашения, — сразу после приветствия извинился Иккинг.
— Ничего. Ты не нарушил наших обычаев, скорее это мы оказались негостеприимны. Ты что-то хотел?
— Узнать, все ли в порядке. Вам пришлось разнимать вооруженных викингов, ты мог быть ранен. Не пришел на утес.
— Надо было решить несколько вопросов. Скоро мы уплываем, дома ждут.
Иккинг опустил глаза.
— Не настолько скоро, чтобы начинать печалиться прямо сейчас, — улыбнулся Сейд и махнул в сторону моря. — Пойдем на берег. Волны выносят много интересного.
Они полночи бродили по пляжу, освещаемому только светом луны, разговаривая о ничего не значащих вещах, а под утро решили искупаться. Дни, последнее время, стояли теплые, и вода была не настолько холодной, чтобы разгонять льдины.
Иккинг быстро разделся и побежал к кромке воды, оборачиваясь на ходу. Сейд скинул длинные одеяния, оставаясь в узких подштанниках и рубашке, закрывающих все тело кроме ступней и ладоней. Мельком удивившись столь целомудренной одежде, Иккинг с разбега влетел в воду. Эх, холодненькая, бодрит!
Они немного поплавали, догоняя друг друга, и даже побрызгались, выходя на берег, но все же долго в такой холодной воде не продержишься. Иккинг трясущимися пальцами натянул штаны, а в рубахе запутался. Узкие рукава никак не хотели лезть на мокрые руки, подол закрутился. Он оказался внутри, как в палатке и не видел когда подошел Сейд, только почувствовал горячие руки, помогающие распутать и натянуть одежду. На мгновение его обняли со спины, и викингу показалось, что это Беззубик делится своим теплом.
— Что-то мы загулялись, — отстранился Иккинг. — Тебя искать не будут?
— Они знают, где я, — неопределенно махнул Сейд и отошел, натягивая капюшон на лицо.
Еще пять вечеров юноши встречались на скале, беседуя, пока небо не покроется звездной россыпью. Черный воин чаще молчал, чем говорил, однако слушал внимательно, а Иккинг рассказывал и рассказывал, о себе, о племени, о планах и мечтах. Даже с Рыбьеногом он не мог так свободно говорить, как с едва знакомым гостем.
В этот вечер Сейд сказал, что они отправляются домой.
— Придете будущим летом? — Иккинг заметно огорчился.
— Кто знает, может, придем. А может, и раньше увидимся, — Сейд сидел рядом, почти касаясь коленом колена Иккинга. Взял его руку в свою, сжал пальцы, выудил из складок одеяния тоненькое серебряное колечко, надел на мизинец. Викинг дернулся. — Это оберег, — пояснил юноша. — Никогда не снимай его.
— Почему?
— Просто не снимай.
— Спрашивать будут.
— Никто не увидит.
— Оно не настолько тонкое, чтобы отец не заметил или друзья, — Иккинг потрогал гладкую поверхность уже нагревшегося металла.
— Не увидят и не могут снять насильно. Поверь.
— Хорошо, спасибо.
Иккинг не знал, чем заслужил такой странный подарок, но колечко так правильно ощущалось на пальце, что он и сам скоро забыл о его существовании.
Ярмарочные дни подошли к концу, корабли отправились в родные земли, викинги разбирали торговые палатки и подсчитывали прибыль. Стоик был весьма доволен этим годом. Подвалы забиты провиантом, склады — необходимыми вещами, можно спокойно зимовать.
Беда пришла весной, едва потеплело достаточно, чтобы проснулись драконы. Они налетали каждый день, жгли и ломали все, что попадалось под лапы, выискивая добычу. Викинги гибли в огне и под рушащимися зданиями. Стоик организовал систему обороны, выставили копьеметы и катапульты, дозорные дежурили на башнях, заранее оповещая о нападении. Жертв стало меньше, но легче жить не стало. Рыбная ловля превратилась в военную операцию. На море драконы одолевали еще сильнее. Племени грозил голод.
— Отец, надо заменить третью катапульту, механизм совсем вышел из строя. Уже не починишь, нужен новый.
— Веревок нет, надо плести, а не из чего.
— Хорошо, мы подумаем. Я не ошибаюсь, у причала корабль Злыдней?
— Пришли помощь просить. А чем я им помогу? Сами голодаем, — Стоик треснул кулаком по столу, тот аж крякнул. — Надо найти гнездо и уничтожить всех отродий разом!
— И как ты это себе представляешь? Мы с десятком еле справляемся, а там их сотни! Нам тоже пора помощь просить у племен, которые севернее, куда драконы не долетают. Металл нужен, те же веревки, сети.
— Не привык Стоик Обширный кланяться, — насупился вождь. — В ярмарочный сезон все вернем.
— Дожить бы до него.
— Ночью отправим корабли по другим островам за пенькою и рыбой. Жрать вонючее драконье мясо только с большой голодухи можно.
— Такое ощущение, что драконы нам мстят.
— За что?
— За то, что мы их убиваем.
— Мы им тоже за это мстим. Все. Закончили разговоры. Забери из сундука простыни, скрути из них веревки, — Стоик двинулся на выход.
— Может драконьи шкуры на веревки пустить? Локи с ними, с доходами.
— Шкуры не тронь, а жилы попробуйте скрутить. С жилами — это мысль. Простыни пока не тронь, их еще мать ткала, — он многозначительно поднял палец вверх и вышел.
— Значит гнилые уже, — закончил за него Иккинг, тяжело поднялся и пошел искать, где сложили жилы.
Убедившись, что дома все выжжены, драконы принялись истреблять людей. Сперва хватали кого могли и швыряли в море, отнеся подальше от берега. Кто не тонул, того собирали ночами с островков, где удавалось спрятаться среди камней.
Потом людей стали куда-то уносить. Первые это прочувствовали на себе более южные племена. Некоторые вытаскали почти подчистую. Стоик мрачно смотрел на прибывающих беженцев, и направлял их в свежевырытые землянки и укрытия в горах, куда ушли оставшиеся викинги. Большие корабли давно сгорели, плавали на небольших лодках, которые можно было втащить на руках в укрытия. Кто мог, уплывали дальше на север, там было спокойнее.
В каменных снарядах пока недостатка не было, поэтому викинги делали ловушки и добивали глупых тварей камнями. Однако те быстро учились. Каждый раз ловушки приходилось делать все изощреннее, рисковать людьми, согласившимися стать живой приманкой.
Иккинг бежал так быстро, как никогда раньше. Огромный огнеплюй уже выставил когти, чтобы схватить его. До спасительного подземелья оставалось метров двести по каменистой равнине. Там уже ждали и махали, призывая поторапливаться. Еще наддать он уже не мог. Предел. Что-то подвернулось под ногу, камень или ком засохшей земли, и он со всего размаху упал плашмя, едва успевая приподнять голову, чтобы не поранить лицо. Руки и ноги, раздираемые камнями, обожгло болью. В то же мгновение острые когти схватили поперек туловища и подняли в воздух. Запоздало пролетел мимо камень. Ну, что ж, теперь он лично узнает, куда уносят людей.
Полет длился настолько долго, что Иккинг сумел побороть страх высоты и с интересом рассматривал проплывающие внизу пейзажи.
Знакомые острова сменились незнакомыми землями. Так далеко они никогда не заплывали. Море кончилось, мелькнула полоса побережья, и начались бесконечные поля, леса и сады. Широкие полосы рек распадались на узкие рукава и терялись в густой зелени. Так много суши Иккинг никогда не видел.
Дракон прилетел к небольшому озеру посреди обширного поместья, сбросил добычу в воду и, тяжело развернувшись, полетел на запад.
Иккинг вынырнул, матерясь и отплевываясь. Пока оглядывался, со всех сторон сбежались рослые темнокожие мужчины в набедренных повязках с крупными золотыми кольцами в носу и крюками, устрашающего вида, на длинных палках. Они равномерно распределились по периметру и замерли, ожидая, с какой стороны он решит выбраться.
Иккинг лег спиной на воду, раскинув руки и ноги, стараясь максимально расслабиться. Лежать в таком положении он мог довольно долго, тем более, что вода оказалась теплой, а тяжелую обувь и одежду скинул сразу. Облегчать задачу по своей поимке он совершенно не собирался.
Движение началось после полудня, когда Иккинг успел понырять вволю, кидаясь в сторожей вещами, выловленными со дна неглубокого водоёма. Поиграть с ними же в салочки, подплывая то к одному берегу, то к другому и ловко уворачиваясь от крюков. И добыть себе один такой крюк, стянув одного из не особо расторопных охранников в воду. Правда с последним приключилась какая-то неприятность. Бодрый и здоровый на вид человек, едва упав в воду, начал тонуть, теряя сознание. Пришлось подцепить его на крюк и передать товарищам.
После того как гонг созвал всех на обед, судя по солнцу, к озеру пришел седой старик в цветном платье с кривой палкой, в набалдашнике которой сиял большой голубой камень. Он окинул взглядом происходящее и стукнул посохом о землю. Иккинг ощутил вибрацию. Хороший удар.
Темнокожие попадали на колени, и принялись корчиться и кричать, хватаясь за горло.
— Выходи на берег, сын холодных островов. Ты же не хочешь, чтобы все они умерли страшной смертью из-за твоего непослушания, — произнес он совсем тихо, но Иккинг все отлично услышал и понял.
Смерти этим чудикам он не желал, пришлось выйти.
— Следуй за мной, — шурша подолом по песчаной дорожке, развернулся он к дому.
Охрана выстроилась парами и двинулась следом.
Они пришли в очень странное место. Одноэтажный длинный дом, выложенный яркой мозаикой, с небольшими окошками, забранными металлическими решетками, был поделен на комнатки резными перегородками и яркими шторами. Из каждой выглядывали девушки и юноши в полупрозрачных одеждах.
— Что это за место? — спросил Иккинг.
— Гарем Повелителя.
— Зачем вы привели меня сюда?
Он имел очень смутное представление о подобных местах.
— Теперь ты наложник Повелителя, — был ответ.
— Я же мужчина.
За шторками захихикали.
— Тебя всему обучат, варвар.
Иккинг резко остановился.
— Я не желаю обучаться такому. Отпустите меня!
За шторками испуганно зашушукались. Повысить голос на главу гарема. Неслыханно!
Старик обернулся, охрана сомкнула кольцо, Иккинг приготовился драться. Он легко раскидал бы и большее число противников, но старик быстрым движением выдернул из-за ближайшей шторки девушку, бросил одному из охраны, тот достал кинжал и приставил к её горлу.
— Будешь шуметь, ей перережут горло.
Хитрый старикашка понял, что за себя он будет драться до последнего, а чужие жизни ценит выше своей. Девушка смотрела умоляюще, под лезвием проступила кровь.
— Отпустите её! Я пойду с вами.
Старик довольно кивнул, стражник отпустил девушку и тут же согнулся от удара посохом под дых.
— Нельзя портить наложниц Повелителя! Вызовите целительницу, пусть обработает рану.
Один из охранников побежал выполнять приказание, остальные повели Иккинга в дальний конец дома, где нашлись комнаты с толстыми стенами и надежными дверями.
— Жди, к тебе придут.
Ничего другого юноше и не оставалось.
В этот день его покормили и отвели в мыльню, где евнухи отмыли до скрипа и удалили все волосы на теле, кроме головы. Он пытался сопротивляться, но старик применил проверенную тактику. Самого его бить не стали, к нему для этого приковали мальчика.
— Этого наложника портить можно? — загораживая мальчишку собой, рыкнул викинг.
— Он не нужен Повелителю. Когда этот умрет, приведут другого. Иногда наложницы попадают к нам беременными, — коротко пояснил происхождение ребенка евнух.
Ночью Иккинг пытался разговорить мальчика, но узнал только, что того зовут Агат.
— Как драгоценный камень.
— Господин Ашалли любит камни, поэтому называет чужих детей такими именами.
— Кто еще есть?
— Сапфир, Рубин, Смальта, Бирюза.
Иккинг понял, что у старого евнуха еще много претендентов для шантажа. Надо было выбираться отсюда. Служить сексуальной игрушкой старому, как он выяснил, Повелителю, совершенно не хотелось.
— Почему драконы приносят сюда людей? Кто им велит?
— Повелитель. Он могущественный волшебник, теперь может приказывать и драконам.
— Раньше не мог?
— Нет. Диким не мог. В гареме говорят, что он смог управлять дикими, когда с каких-то островов привезли их клыки и рога. Теперь он варит зелье, и говорит им, что делать.
— Может, ты знаешь, зачем он истребляет тех, кто продал ему когти и рога? И разве бывают домашние драконы?
Агат посмотрел на него, как на больного, отодвинулся, насколько позволяла цепочка, и отвернулся к стене.
На следующий день началось обучение, и Иккинг все проклял, оказавшись перед дилеммой, пихать дилдо в зад или дать забить мальчишку. Им обоим уже здорово досталось, когда Агат упал в ноги смотрителю гарема и поклялся своей головой, что сам обучит строптивого пленника основам.
Ашалли дал ему два дня и отправил обучаться танцам и этикету.
К вечеру Иккинг еле таскал ноги. Давно он так не уставал. В теле болели мышцы, о которых он даже не подозревал, а еще постоянно хотелось есть, кормили тут одними фруктами и овощами, а он привык к более сытным продуктам.
— Агат, вам мясо дают? Или рыбу?
— Наложникам не положено.
— Я отказываюсь танцевать на одной траве. Пусть идут к Локи. Я хочу мяса! — заорал на весь гарем. — И не собираюсь подставлять задницу всем подряд!
Мальчик молча достал с полки мазь от синяков и принялся натирать тело. С таким подопечным живым бы остаться. Кто его за язык тянул с азами знакомить. Разве что выторговал лишний день жизни.
Наутро, после традиционно легкой трапезы и омовения, Агат приступил к обучению.
— К Повелителю тебя приведут под покрывалом и прикуют к ложу вот в такой позе, — он встал на четвереньки и уткнулся лицом в сложенные перед собой руки. — Сразу клади руки так, чтобы потом нос не сломали. Сколько народа так покалечили, страсть.
— Голову повернуть нельзя?
— Нет. Ты не должен видеть Повелителя. Его никто не видел.
— Интересно. А как мужчина он ну, это… крупный?
— Кто говорит да, кто — нет. Кому как покажется. Иногда он любит сперва выпороть, чтоб яйца синие и дырка горела, а потом совокупляться, но не часто. Любимчиков у него нет. Все наложники под номерами, каждый день следующий номер, если здоров.
— Каждый день?! Он же старый!
Агат испуганно оглянулся.
— Тихо, передадут охране, что ты непочтительно отзываешься о Повелителе, засекут насмерть обоих, даже разбираться не будут.
— Хреновая у вас жизнь. За одно убьют, за другое убьют.
— Нормальная. Тепло, кормят.
— На цепь сажают, — в тон ответил юноша.
— Делал бы все, как велят, меня не посадили бы, так и помогал бы на кухне и в прачке.
— Так ты поваренок, — усмехнулся Иккинг и поправил шаровары, в которые нарядили вчера. — А обещал учить искусству любви. Любви картошки к морковке?
Мальчик вспыхнул, яростно сверкнул глазами, опомнился, уставился в пол.
— Ты вообще ничего не знаешь. Снимай штаны, расскажу, как себя растянуть, чтоб в первый раз не порвали. Я говорил, что испорченных рабов убивают?
— Нет, но я сам догадался, — рассмеялся викинг и дернул его за завязки штанов. — На себе показывай, а я запомню.
Вздохнув, Агат принялся спускать штаны.
— Кстати, малек, а зачем танцам учиться, если показывать их нельзя?
— Почему нельзя? Можно. Ты будешь танцевать в комнате, а Повелитель смотреть через перегородку.
— Ясно. Валяй, учи.
Агат повернулся спиной, погладил себя по нежным ягодицам, взглянул через плечо и игриво двинул бровями. Иккинг подвис. К концу «урока» он понял, что член стоит колом, и не воспользоваться так призывно растянутым задом казалось противоестественным.
Мальчишка погладил его через тонкие штаны, присвистнул.
— На такой кол половина наших с разбегу бы запрыгнула.
— А остальные?
— Заползали бы медленно, чтобы не порвал.
Иккинг залился краской. Конечно, по сравнению с худосочным мальчиком для битья выглядел более чем солидно.
— Мелочь, а сколько тебе лет, что такой умелый? — ища предлог уговорить самого себя не трогать Агата, поинтересовался юноша.
— Вряд ли сильно меньше, чем тебе, — хохотнул он в ответ. — Мой народ не бывает высокого роста. Я уже вряд ли подрасту. Через полгода будет двадцать.
Иккинг присвистнул.
— Ты старше. Я тоже вряд ли сильно вырасту, но мощнее стану точно. Видел бы ты моего отца. Вот он настоящий викинг.
— Забудь прежнюю жизнь, она не вернется.
— Вот это мы еще посмотрим. Пошли, мне надо в уборную.
— Мы только ходили.
— Еще надо. Я не собираюсь передергивать при тебе.
Агат закатил глаза и прикрыл лицо рукой.
— Тоже мне, тайна гарема. Хочешь, отсосу, а ты поучишься. Тоже полезный навык. Могу и массаж наслаждения сделать.
— Это как?
— Пальцами и языком.
— Тьфу. Даже слышать противно.
— Но на меня у тебя встал и не падает, — он опять принялся поглаживать Иккинга через ткань, что расслаблению не способствовало. — Гарем большой, к Повелителю попадаем все реже, должны же мы развлекаться. Девчонки в поясах верности ходят, но попка-то свободна. Так что все и со всеми.
— Нравы тут у вас.
— Теперь и ты наш.
— Нет.
— Нет, так нет. Мне без разницы. Пошли, на танцы созывают, — он обратил внимание на звук колокольчика.
Шторка отодвинулась, появился главный евнух.
— Ты выполнил, что обещал?! — ткнул камнем на палке в живот Агату.
— Да, господин.
Камень засветился мягким светом, подтверждая правдивость слов.
— Могу на вас показать, — широко осклабился викинг и поймал рукой посох.
Старик дернулся, отнял палку. За предыдущие дни выяснили, что магия камня на Иккинга не действовала, как и любая другая, применяемая в этом странном месте. Конечно, отлупить этой палкой можно было знатно, но и только.
— Быстро идите на урок! — прошипел сурово и вышел.
Извиваться так, как это делал гибкий Агат, Иккингу не грозило. Он старался, но не больше, чем требовалось, чтобы малька не били. А когда вместо вихляний бедрами станцевал круг боевого танца, так и вообще спрятал его за спину от разъяренного учителя.
— Я вам традиции своего племени, а вы сразу драться. Нехорошо, — недобро прищурясь, отошел к стене.
— А вдруг Повелитель решил посмотреть наш урок, а вы топаете, как дикарь, — кипятился учитель.
— Может посмотреть? — Иккинг обернулся к Агату.
Тот кивнул и взглядом указал на зарешеченное окошко под потолком. Иккинг показал окошку средний палец и посмотрел на дверь.
— Стража не прибежала, значит, там никого нет, — сделал он вывод.
— Ты с ума сошел, — зашипел на него Агат, вжимаясь в спину, будто это могло спасти.
Бледный учитель на трясущихся ногах продолжил урок.
Первый раз идти в покои Повелителя Иккинг благополучно пропустил по совершенно уважительной причине, болел живот. Накануне он переел каких-то забродивших фруктов, мечтая захмелеть и не видеть творящееся вокруг, но получил только расстройство желудка. Громкое и вонючее. Никто не решился оскорблять повелителя таким наложником.
В следующий раз очередь должна была дойти чуть ли не через месяц, потому что уступать никто не собирался. Повелитель дарил браслеты тем, кто больше понравился. Некоторые позвякивали десятками сверкающих цепочек.
Жизнь в гареме была не особо обременительной, скорее скучной. Поэтому Иккинг развлекал себя, как мог. В саду, куда их выпускали каждый день, облазил все уголки, ища лазейку. Для него одного не составило бы труда перелезть забор и уйти, несмотря на колючий кустарник с двух сторон по периметру и охрану, но на цепочке болтался Агат, и снять её им пока не удалось.
— Почему она не гнется, не ломается? — пыхтел Иккинг, долбя её камнем.
— Говорю же зачарованная, — как несмышленому в сотый раз втолковывал парнишка. — Достукаешься, она мне ногу оторвет. Прекрати!
— Может?
— Может. Я видел у других. Однажды детину привели, огромного, как гора, хотели охрану сделать. Пару прицепили, как к тебе, только тому было без разницы, что там на ноге болтается, как рванул, цепь зазвенела и оторвала им ноги.
— Обоим?
— Угу. На него магия действовала.
— И что?
— Ничего. Головы отрубили и все. Испорченные тела.
Иккинг отложил камень, осторожно отодвинул цепь. Агат рассмеялся, аж присел и уткнулся носом в колени. Он всегда так делал, чтобы не привлекать внимание.
— Все наврал? Цепь не магическая? — Иккинг схватил его рукой за трясущийся от смеха затылок и поднял лицо к себе.
Мальчишка оцепенел, опустил глаза, утер слезы. Он знал, что Иккинг его не обидит, но каждый раз пугался холодного взгляда.
— Нет, все так и было. Просто ты так осторожно отодвинул цепь, будто она змея и сейчас бросится.
— Аа, — отпустил тонкую шейку, только сейчас заметив, как бешено бьётся под пальцами жилка. — Чего ты перепугался, не трону я тебя. На маленьких не нападаю.
— Сам ты маленький, — дежурно обиделся Агат, встал, и они медленно пошли по дорожке к пруду. — А если бы ты знал, что я шпион и должен выведать секрет, почему тебя магия не берет, тогда прибил бы?
— Но ты же не шпион?
Ответом была тишина.
— Я и сам не знаю, почему так, поэтому провалилась твоя шпионская миссия, — криво усмехнулся викинг.
— Меня убьют, если не узнаю.
— Что-нибудь придумаем. Хочешь, я старому хрычу голову сверну, когда он её к нам засовывает? Скажем, что так и было.
— Нет, — настороженно посмотрел Агат, стараясь угадать, шутит его ученик или нет. — Он по-своему добрый. Чужие дети не нужны, только писк и суета, до него их просто убивали, да и матерей тоже, порченый товар, а он запретил. Выпросил у Повелителя разрешение. Без него я бы не жил. Говорят, он очень красивый был в юности, и Повелитель только его к себе звал, остальные бунт подняли и оскопили ночью. Повелитель тогда весь гарем вырезал. Сам, подчистую. Потом новый набрали и Ашалли главным поставили.
Иккинг посмотрел на приставучего старика с другой точки зрения. Действительно, испортить наложникам жизнь у него было очень много возможностей.
Они дошли до озера, и пошли вдоль берега.
— Раз ты все знаешь, расскажи, почему драконы больше не приносят людей?
Агат пожал плечами. Этого он не знал.
— Может, куда-то еще носят, — предположил он. — Гаремов поменьше много.
— О, есть то, чего мой малек не знает, — расплылся Иккинг в улыбке.
— Почему «малек»? Дурацкое слово.
— Потому что рыбий сын, — еще веселее рассмеялся викинг и потрепал его по волосам.
— Не порть прическу, сам плести будешь.
— Ой, напугал, заплету.
Помимо танцев и музицирования Иккинг научился в гареме и другим ненужным вещам, например, плести витиеватые прически. Обычные косы он и так умел делать, у многих викингов длинные волосы и бороды, которые заплетали, чтоб не мешались, но тут он постигал вершины этого искусства. Единственное, за что его хвалили без снисходительных улыбок, мол, что с варвара взять. Поэтому Агат щеголял самыми красивыми укладками и другие бегали с просьбой уложить волосы поэлегантнее, перед походом к Повелителю.
— Он ваши косы даже не увидит, зачем вертеть? — удивлялся викинг, расчесывая очередного счастливца.
— Для Повелителя все должно быть самым лучшим! — с жаром заявляли ему. Иккинг справедливо считал, что царствующей особе нужен зад, а не голова, поэтому возиться с ней смысла нет, но все были уверены, что Повелитель их видит и оценивает, оставалось верить на слово.
Еще одной негласной функцией викинга стало разнимание скандалистов. Если возникала ссора, а они то и дело возникали в таком пестром и тесном коллективе, то еды лишали всех. Для профилактики. Кормили и так не особо сытно, голодать целый день никому не хотелось. Как только затевалась драка, быстро звали Иккинга. Он раскидывал скандалистов по разным углам и, по возможности, мирил, разбирая ситуацию. Очень пригодился навык вождя, вынужденного вникать в самую незначительную мелочь, вроде погнутой шпильки для волос, и устранять причины раздора.
Поэтому, когда пришла новость, что Повелитель на один день отдает гарем личной гвардии для развлечения, Иккинг закатил тихую истерику и его уговаривали всем коллективом.
— Я ни под кого не лягу! — шипел он и метался по комнате, как загнанный зверь.
— Это же всего на один день. Потерпишь, — уговаривал Агат. — Я тебя сам растяну. Может, даже понравится!
Все гаремные развлечения интимного характера проходили всегда без него. Иногда наблюдал со стороны, когда деться было совершенно некуда. Стоны и страстные взгляды считал наигранными и фальшивыми.
— Как это может нравиться?!
— Очень даже может, — покраснел юноша и отвернулся. — Только меня опять не выберут.
— Теперь выберут, мы же на цепочке, сладкая парочка, — пытаясь унять дрожь в теле, язвил викинг.
— Расцепят.
— И я убегу.
— Куда?!
— Домой.
— По морю пешком?
— Украду корабль.
— Кто ж тебе даст.
— Спрашивать не буду, полкоманды перебью, остальные поплывут, куда скажу.
— Какой ты кровожадный, оказывается, — Агат отодвинулся на полшага.
— Да, я такой, — притягивая его обратно за цепочку и обнимая, совсем тихо согласился Иккинг.
Они и раньше обнимались, но так, в шутку, а тут юноша почувствовал, что большой и сильный викинг ищет у него защиты, погладил по руке.
— Не бойся. Я сам тебя подготовлю, будешь как куколка. Масло самое лучшее залью, которое сразу лечит. Какой у нас выбор? Или попой кверху или без башки. Я жить хочу.
Это Иккинг и сам понимал. Умирать ему было не с руки. Он очень надеялся, что старик не врет и за хорошее поведение от него отцепят малька. Тогда можно бежать. Когда и как он уже знал.
— Ты красивый. Может, выберет Принц.
— Тут и принц есть?
— Есть. Чистокровный дракон. В личной гвардии Повелителя только самые именитые драконы, — проговорил с гордостью.
— Страшный, небось.
— Никто не видел. Они при людях стараются не оборачиваться.
— Ты серьёзно про драконов? Огромные твари с крыльями и когтями? Одна из них меня сюда притащила.
— Серьёзно. Не скажу, что очень уж огромные, мельче диких, но с крыльями и когтями, зубы вот такие. Один раз на параде они в истинной форме пролетели. Впечатляет.
— И огнем плюются?
— Ага, синим.
Иккинг замер, что-то вспомнив.
— И как различить, дракон перед тобой или человек?
— По рисунку на теле. Но это только слухи, они всегда одетые ходят, даже лица закрывают.
— В черное.
— Угу. Ты их видел?
— Даже разговаривал.
Больше Агат не добился от него ни слова. Иккинг молчал и выбирал штаны поплотнее, чтобы не просвечивали.
— Если на завтра, то зря. На смотрины без одежды выводят.
Иккинг плюнул и лег лицом в стену.
Следующий день он был сильно не в духе, никого, кроме Агата, к себе не подпускал, обезоружил двоих охранников и выкинул сабли в пруд. Когда прибежал старший евнух и начал ругаться, размахивая посохом, викинг пообещал туда же отправить и его, вместе с охраной.
— Тронешь мелкого, палку пополам сломаю, — тихо пообещал шипящему старику и ушел в дом.
Как он пережил унизительные, на его взгляд, процедуры подготовки, Иккинг старался не вспоминать. Старик больше не подходил близко, но лупил по Агату какими-то заклинаниями, от которых того скручивало от боли. Видя, что мелкого добьют, если он не подчинится, сдался. Ашалли подтянул мальчишку к себе за цепь и зашипел на чужом языке. Агат кинулся целовать ноги, причитая и скуля, но был отброшен расшитой туфлей. Иккинг помог ему подняться, прижал к себе.
— Что он сказал?
— Что я плохой раб и не справился с заданием. Нас разъединят и меня убьют.
— Это мы еще посмотрим.
— Ты ничего не сделаешь. Убьёшь его, прибежит черная охрана и всех изрубит на куски. Тем более что они совсем рядом сегодня.
Иккинг стал еще мрачнее. Молча разделся по сигналу, молча встал в общий ряд, задвинув Агата за спину, полный решимости защищать малька.
Пришел старый евнух, потыкал в цепь посохом. Ничего не произошло. Посмотрел недоуменно на цепь, на посох, пробормотал заклинание и опять ничего. Иккинг, наблюдавший за возней с напряженным вниманием, удивленно переглянулся с другими наложниками. Те пожимали плечами и кусали губы, сдерживая смех. Старик схватил цепь двумя руками и громко произнес заклинание, выговаривая каждое слово, как ученик на уроке.
Цепь осталась такой же бесстрастной к его потугам, как и раньше. Тут даже Иккингу стало весело.
— Что, слова забыл?
Ашалли длинно выругался и замахнулся, тут у дверей наметилось движение, он сверкнул глазами и отошел, принимая соответственный моменту благообразный вид. Строем вошли воины в длинных одеяниях с закрытыми лицами. Даже глаз не видно в прорезях глубоких капюшонов. Иккинг вспомнил мирные годы и ярмарку, на которой познакомился с Сейдом. Как недавно и как давно это было. Он расправил плечи и прикрылся одной рукой. Пусть сейчас он в плену, но это не значит, что будет выглядеть жалко.
Воины по одному шли вдоль ряда наложников, выбирая приглянувшегося, и уводили с собой. Почти каждый останавливался напротив Иккинга, опускал глаза на руку и отходил. Один с разбега схватил викинга за подбородок и тут же отдернул руку, изумленно подул на пальцы, опустил глаза, увидел то же, что и другие, скрипнул зубами и пошел дальше. Когда дошла очередь до последнего воина, наложников осталось трое, долговязая девица и скованная парочка. Иккинг почти выдохнул, радуясь таинственному факту, что до него не могут дотронуться. Девица, наоборот, трепетала от предвкушения. Её просто обязаны выбрать!
Черный подошел к Иккингу, посмотрел на цепь, жестом показал, что забирает двоих, и пошел в сторону дома, откуда пришел, а не в гарем, куда ушли остальные, и откуда уже слышались вполне характерные звуки в разных тональностях.
Узкие, но светленькие коридорчики, с окнами — бойницами, украшенные орнаментами, привели их в большую комнату с огромной кроватью. На такой впятером можно спать, а не одному. Едва зашли, воин взял со стула приготовленные куски ткани и бросил наложникам. Иккинг тут же сориентировался, обернул бедра.
— Когда купались ночью, ты так не дергался, что без штанов, — раздалось из-под капюшона.
— Сейд?
Капюшон сполз назад, открывая знакомые черты.
— Сейд! — Иккинг дернулся обнять, остановился в полушаге.
— Ну, что же ты? Не рад?
— Рад. Не хочу сделать тебе больно. По какой-то причине никто из ваших не смог ко мне прикоснуться.
— Ты огорчен этим фактом? — Сейд напряженно прищурился, черты лица хищно заострились.
— Нет, я рад, что другие не смогли забрать меня, но озадачен, как я буду принадлежать тебе, если ты не сможешь безнаказанно дотрагиваться.
— А ты хотел бы… принадлежать?
— В другое время и в другом месте, определенно ответил бы «да», а сейчас просто нет выбора. Прости.
Сейд внезапно повеселел, мягко провел пальцами по щеке юноши.
— Я могу до тебя дотрагиваться, не бойся. А почему ты не отпустишь этого? — он указал на Агата.
— Не отпущу? — они все трое уже уселись вокруг маленького столика, уставленного сладостями и Иккинг с удивлением посмотрел сперва на Сейда, потом на перемазанного в меду Агата. — Разве я его держу? Старик из гарема пыжился над цепью, чуть не надорвался, не смог открыть, а я и не маг вовсе.
— А ты попробуй, — смеясь одними глазами, велел воин.
Иккинг вытянул из-под стола кусок цепи и торжественно произнес «откройся», металлические кольца, замкнутые на ноге у обоих юношей, раскрылись и упали на пол с тихим стуком.
— Локи тебя побери. Вот так-так. А обратно можно? Старик ему голову обещал отрубить, а мне она нравится на теле. Боевой товарищ все-таки, столько из-за меня вынес. Особенно сегодня.
— Мальчик для битья? — Сейд обратился к Агату.
— Угу, — кивнул тот с набитым ртом, потом опомнился, с усилием проглотил то, что натолкал за щеки и учтиво поклонился. — Да, господин.
— Прожорливый какой.
Агат покраснел и закашлялся, подавившись.
— Нас со вчерашнего дня не кормили. Чистый живот, и все такое.
— Поэтому ты не ешь?
— Поэтому.
— Но возлечь со мной не желаешь.
— Я уже объяснял. Извини. Но это не значит, что откажусь делать то, что положено.
— Я тебя не понимаю.
— Я сам себя не понимаю. Когда мы были друзьями, было одно, теперь я не в том положении, чтобы капризничать.
— И что, я по-твоему тебе сделаю?
— Мне ничего, а другим что угодно. У нас было все понятно — провинился — получи. Тут странные нравы, страдают невиновные. Кстати, не знаешь, может где-нибудь заблудился еще один воин из ваших, а то Гюльшах осталась без пары, рыдает теперь.
— Вождь всегда думает о своём народе, да? — усмехнулся Сейд.
— Привычка.
Сейд резко выкрикнул какую-то команду, в комнату вбежал еще один черный воин. Они поговорили на незнакомом шипящем языке. Вернее говорил Сейд, а другой только кивнул и вышел.
— Будет твоей Гюльшах пара. Доволен?
— Да.
— Что еще хочешь попросить?
— Ты сегодня добрый?
— Неимоверно. Я, когда найду, что потерял, становлюсь очень добрым.
Он облизнулся, Иккинг тряхнул головой. На мгновение показалось, что не человеческий, а раздвоенный драконий язык прошелся по губам.
— Что угодно могу попросить?
— Кроме Луны с неба.
— И отпустить на все четыре стороны.
— Да, это не проси.
— Ладно. Тогда займись любовью не со мной, а вот с ним. А я посмотрю.
Иккинг думал, что за такую наглость огребет по полной, но Сейд только цепко посмотрел на паренька.
— Хочешь?
Тот так активно закивал, чуть лбом об стол не стукнулся.
— Иди, готовься. — И уже Иккингу: — Если на кровать наблюёт, сам стирать будешь. Посмотри, сколько он съел!
Иккинг оглядел пустые тарелки, присвистнул.
— Не наблюёт, он жадный, своего не отдаст.
Они перебрались на кровать, мелкий тут же встал кверху попой, уткнулся лицом в сложенные руки. Сейд щелкнул его по пробке, растягивающей зад, тот поёрзал, открываясь сильнее.
— И у тебя такая есть?
— Есть, — кивнул Иккинг, устраиваясь среди подушек в изголовье. — И ароматное масло внутри.
— Дразнишь? — Сейду нравилось, что из взгляда Иккинга уходит обреченность.
— Немного. Надо же поднять твой боевой дух, — поиграл бровями и ущипнул себя за сосок.
— Обучение в гареме идет тебе на пользу.
Не отрывая взгляда от викинга, взялся за пробку и медленно задвигал ею внутри Агата, растягивая еще сильнее.
— Приходи, и тебя научим.
— Спасибо, лучше вы к нам, — с хлюпом выдергивая пробку до конца, отказался мужчина.
— Так и будешь одетым? Неудобно же.
— Почему, вполне, — он накрыл подолом мелкого и плавно вошел. — Как по маслу, — блаженно прикрыл глаза.
Иккинг фыркнул, но промолчал, погладил себя сквозь ткань.
— Ну, же, смелее, — подначил Сейд и задвигался быстрее, Агат застонал. — Какой отзывчивый мальчик.
— И преданный, — Иккинг сполз пониже и развернул импровизированную юбку, позволяя увидеть своё возбуждение и кончик металлической пробки.
— Вынь её.
— И испачкать маслом такие дорогие простыни? — он принялся дрочить себе и ритмично постукивать по пробке.
— Что ты делаешь?! — кончая, простонал Сейд и сел на пятки, отдышаться.
— Плохо получилось? — запахиваясь, улыбнулся Иккинг.
— Нет, весьма.
— Мы можем идти?
— Ты торопишься?
— Малек, мы торопимся?
Агат приподнял голову и огляделся, пытаясь понять, ожидать ли продолжения.
— А… э… — растерянно протянул он, видя, что мужчины поправляют одежду и возвращаются к столу.
— Мало? — усмехнулся Сейд.
— Да, — не стал лукавить Агат.
— Иккинг, народ не доволен, ему мало. Ты или я?
— Даже не знаю. Ты здесь главный, решай.
— Эй, мальчик, он или я?
— Оба, — выпалил Агат и прикрыл рот рукой.
— Отличное решение. Мудрое. Зачем выбирать, когда можно получить все, — рассмеялся Сейд, возвращаясь и маня к себе Иккинга.
— Жадность тебя погубит, — растягиваясь на кровати, заметил Иккинг.
— А вы аккуратненько, — раздевая Иккинга, попросил Агат. — Я из тебя маслица возьму?
— Конечно, — развел ноги юноша.
— Святые боги, — просипел Сейд. — Что вы вытворяете? — он почувствовал, что в комнате внезапно стало очень жарко, снял часть одеяния. Совсем раздеваться ему никак нельзя, но и при полном параде продолжать было невозможно.
— Помогаем друг другу? — приподнял бровь Иккинг. — Ах, да, нарушаем традиции.
Агат промолчал, но весьма выразительно лизнул член викинга по всей длине и взялся за пробку.
— Я сам.
Агат понятливо отстранился, только ладошку подставил, ловить масло, когда потечет.
Сейд поймал себя на том, что трясутся руки.
Дальше был потрясающий минет в исполнении мелкого и двойное проникновение, от которого он дергался, и кричал, кончая себе на живот, растянутый двумя членами. И когда они оба дошли до пика одновременно, сцепившись жаркими взглядами, он кончил еще раз, чувствуя, как наполняется спермой.
Иккинг выскользнул и наблюдал, как толчками вытекает результат их страсти.
— И не говори, что это мы вдвоём его так накачали.
— Есть другие варианты?
— Нет.
Сейд уже привел себя в порядок, подошел, погладил закрывающуюся дырку.
— Одевайтесь, вас ждет награда, — его голос звучал холодно и властно.
Наложники переглянулись, быстро обтерлись, завернулись в ткань. Сейд снял с шеи серебряную цепочку, разорвал на две части и сомкнул на запястьях Иккинга и Агата. Викингу достался кусок побольше, пришлось обернуть дважды.
— Идите к себе и ничего не бойтесь. Слышишь, Иккинг, ни-че-го. Идите.
Юноши поклонились и вышли.
Обратный путь до комнаты они проделали в молчании. Оба понимали, что рассказывать о происходившем надо очень аккуратно. Агат поймал себя на том, что прибавляет шаг, когда Иккинг опережает его.
— Мы цепь с кандалами забыли забрать.
— Она нам больше не нужна, — Иккинг покрутил запястьем, рассматривая сложное плетение подаренной цепочки.
— Евнух разозлится.
— Да пусть хоть лопнет, мне-то что.
Гарем встретил их тихим сопением и переливчатым храпом, все давно спали.
Задолго до этого часа, на разграбленном и сожженном острове Олух вождь Стоик Обширный собрал военный совет. Вернувшиеся разведчики доложили, что драконы людей не едят, а уносят в теплые земли. Жители побережья подтверждают это. Узнали они и кто заставляет диких драконов бесчинствовать. Некий Повелитель, которого в лицо никто не видел, но точно известно, что он маг и чародей с властным характером и весьма изменчивым настроением. То подарками одаривает, то головы рубит.
— Головы рубить мы тоже можем, — буркнул Стоик, раздумывая над картой.
Когда считали, что драконы действуют сами по себе, вроде вредных насекомых, к их нападению относились фатально. Что можно сделать с необузданными силами природы? Теперь, после кражи Иккинга, а его именно выкрали, нападения драконов почти прекратились. Племена, которые пострадали меньше, согласились пойти войной на коварных магов и возместить себе все потери.
За месяц собрали войско и отправились прореживать райские кущи.
Фактор внезапности и ярость викингов, позволили разом продвинуться вглубь земель. Дорогу к замку Повелителя знал каждый первый и с удовольствием указывали направление.
На равнине, в километре от замка, в бой вступили черные воины.
Если бы кто-то мог посмотреть со стороны, как всемогущий Кью, то он заметил бы, что бой был долгий и ожесточенный, но странно не кровопролитный. К закату все выдохлись и отступили к временным укрытиям, так и не качнув весы победы ни в одну сторону.
Утром викинги прислали требование выдать сына вождя Стоика Обширного, тогда у Повелителя и его войска будет шанс остаться в живых, иначе дворец сровняют с землей.
Повелителя возмутила такая наглость, и первым делом он отправился в гарем. Если узников он знал наперечет, так как обожал лично допрашивать, то наложников в лицо не знал вообще. Девушки его не интересовали, в ультиматуме ясно значилось «сын», поэтому велел выстроить мужскую часть гарема. Едва вошел, все попадали ниц, только один остался стоять. Что ж, допросы и пытки придется отложить за ненадобностью.
Уже третий день в гареме царила паника. Зеленщик рассказал поварам, а те евнухам, которые в свою очередь поделились новостью друг с другом, а наложники подслушали, что… ВИКИНГИ ИДУТ ВСЕХ УБИТЬ!!!
«Наконец — то», обрадовался Иккинг. Он уже подумывал, что о нем забыли или драконы доели всех оставшихся, планируя побег. Не хватало маленького удобного случая. Даже отцепленный, Агат таскался следом, как привязанный и срывал все планы. Совершенно случайно, но срывал. Иккинг уже подумывал связать его хорошенько и тогда бежать. Пока медлил, за ним все же пришли, слава Тору.
И если остальные ждали нападения викингов с трепетом, то его это вполне устраивало.
Приказ выстроиться в большом зале, где они занимались танцами, застал всех врасплох. Быстро натягивали лучшие одежды, бегом занимали свои места. Когда в зал ворвался полудракон — получеловек, хлопая огромными кожистыми крыльями и зарычал, все с шепотом «Повелитель», попадали ниц, только Иккинг был настолько потрясен увиденным, что остался стоять.
Драконьи черты все сильнее проступали через человеческие, обезображивая и так некрасивое лицо.
— Ты сын вождя Стоика Обширного?! — громом пронесся вопрос.
Иккинг поборол желание присесть и обхватить голову руками, как сделали другие, выпрямился, посмотрел в угольно-черные глаза с кровавой искрой.
— Я.
Полудракон протянул когтистую лапу и схватил его за лицо, впиваясь когтями в нежную кожу. Схватил и тут же по-звериному взвизгнул, отшатываясь. Защитная магия сработала и против Повелителя.
— Откуда у тебя этот браслет?
— Заработал.
— Сними! — рокот перешел в визг.
— Не могу. Не я надевал, не мне и снимать.
Повелитель еще сильнее перешел в драконью форму, пыхнул огнем. Иккинг попрощался с жизнью, огонь окутал бурлящим коконом и пропал, будто его и не было, в нескольких сантиметрах от тела. Те, кто стояли рядом, шарахнулись в стороны, закричали от боли. Иккинг обернулся, ища взглядом малька, но тот только недоуменно крутил руками перед лицом, защита действовала и на нем.
Дракон раскатисто зарычал, наложники быстро покинули комнату. С улицы ворвался воин в черном, ринулся к Правителю, расправляя перепончатые крылья за спиной. Они разом заговорили на рычаще — свистящем языке, постепенно сходясь. Иккинг и Агат отошли в самый дальний угол. Магические обереги могут и не спасти от прямого удара хвостом. А хвосты уже мечутся и хлещут хозяев по бокам.
Нарычавшись вволю драконы с разбега столкнулись телами, аж воздух содрогнулся.
— Мы наблюдаем традиционную борьбу за трон, — привычно пояснил Агат. — Теперь надо дождаться подкрепления. Если больше придет к старому дракону, то молодого убьют, и наоборот.
Если бы не ледяные пальцы, цепляющиеся за руку Иккинга, по голосу даже не догадаешься, что ему страшно.
Подкрепление в лице черных воинов не замедлило явиться. Они молча выстроились у стены и наблюдали, как кружат вокруг друг друга и пыхают огнем два полностью перевоплотившихся дракона. Две ночные фурии.
Даже в этой круговерти Иккингу удалось разглядеть на передней лапе молодого дракона четыре шрама, светлыми полосками перечеркивающие черную кожу.
Беззубик.
Викинга бросило в жар, захотелось сесть, и он плюхнулся прямо на пол, ноги не держали. Агат тут же оказался рядом, заглянул в лицо.
— Ты чего?
— Знакомого увидел.
Агат не успел спросить, кто из многочисленных уже черных является его знакомым, потому что началось движение. Воины по одному издавали утробный рык и переходили за спину Повелителю или молодому дракону.
Сначала силы были равны, по десятку самых лучших воинов встали друг напротив друга. От низкого рыка тряслось что-то глубоко внутри, била дрожь и накатывала паника. Еще страшнее стало, когда на стороне Повелителя появилось преимущество. Но еще немало воинов не сделали выбор. Они все подходили и подходили, просторное помещение становилось тесным, стены вибрировали, покрываясь сеткой мелких трещин.
Из гарема раздались первые крики ужаса, к одному голосу присоединились другие, выворачивая душу. Претенденты на власть перестали сверлить друг друга взглядами и вновь кинулись кусаться и драть когтями. Черные переходили то в одну сторону, то в другую, смотря кто удачней сделает выпад. На стороне Повелителя был опыт, на стороне другого дракона — молодость.
От шума, духоты и чудовищного напряжения, которым пропитался воздух, у Иккинга пошла носом кровь. Не замечая этого он потер руку, размазывая её по коже. Чувствительные драконьи носы уловили запах. Все разом обернулись. Беззубик тоже повернулся к нему, чем не преминул воспользоваться соперник. Он встал на задние лапы и раскрыл пасть, намереваясь всадить зубы в шею молодого дракона.
Иккинг сам не понял, как оказался перед стоящим на дыбах Повелителем. Все, что он мог противопоставить горе стальных мышц, это магию защитного амулета. Его и выставил перед собой, закрывая своего дракона.
Повелитель рявкнул, аж заложило уши, упал на четыре лапы и клацнул зубами в сантиметре от носа викинга. Беззубик прыгнул вперед, присел, подставляя Иккингу спину. Викинг сел, огляделся с высоты. По количеству голосов преимущество было на стороне Правителя, необходимо было изменить ситуацию.
— Своею волей передаю защитную магию дракону! — громко выкрикнул он и снял цепочку с запястья, накручивая её на ближайшую часть тела, которая попалась под руку — на основание черного уха. Цепочка послушно сомкнулась.
Не успел он убраться подальше, как повелитель атаковал с новой силой, плюясь огнем и размахивая хвостом. Иккингу пришлось уцепиться руками и ногами, чтобы не упасть под лапы драконам. Теперь он не мог наблюдать за боем, потому что прижимался к шее и ушастая голова закрывала обзор, но по общему гулу понимал, что его вмешательство было не напрасным.
Повелитель теперь не мог ранить Беззубика. Зато каждый удар молодого дракона наносил урон. Черные воины сразу группами переходили на его сторону. Когда Повелитель остался один, черные воины начали скандировать «Сейд! Сейд! Сейд!» С каждым криком Повелитель вздрагивал и отходил назад, постепенно оборачиваясь. Беззубик тоже начал превращаться, Иккинг сполз с его спины и встал сзади, наблюдая, как крылья превращаются в многослойные одежды, а лицо приобретает знакомые черты.
Маленький черный дракон, который не хотел отпускать его с острова, бесстрашный воин Сейд с зелеными глазами и старший сын сурового Повелителя — это одно и то же существо.
— Сейд, наш принц и господин, займи трон, доставшийся тебе по праву.
Два черных воина сняли с головы уже бывшего Повелителя тонкий серебряный обруч и протянули Сейду. Тот принял символ власти и водрузил себе на голову. Все, кто был в зале, преклонили колени.
Весть, что на трон взошел новый Повелитель мгновенно облетела дворец, магические вестники понесли её по стране.
Первым делом Сейд велел переодеть Иккинга и Агата в приличную одежду, привести к себе.
— Примите мои поздравления, Повелитель, — церемонно поклонился Иккинг.
— Теперь я могу выполнить гораздо больше твоих желаний, — улыбнулся Сейд, окидывая Иккинга восхищенным взглядом.
Месяцы, проведенные в гареме, отразились на викинге весьма положительно. Громадным мужиком с бугристыми мышцами ему никогда не грозило стать, а вот подтянутым и гибким сделали многочисленные занятия. Вечно заветренное лицо и обкусанные губы приобрели ухоженный вид, так же как и руки. С таким мужем не стыдно показаться среди равных, а подданные восхитятся его острым умом и умением учесть интересы каждого.
— Можно просить луну с неба? — улыбнулся в ответ Иккинг.
— Просить можно, получить вряд ли.
— А что можно получить? Свободу можно?
Сейд понимал, что именно это Иккинг попросит в первую очередь, но все равно стало горько.
— Разумеется. С этого мгновения ты совершенно свободен. Отец ждет тебя неподалеку, мои воины сопроводят тебя и подарки в качестве извинения.
— Подарков понадобится много. Вряд ли Олух успели отстроить.
— Мы можем обсудить это. Наверняка есть возможность наладить торговлю.
— От свежих фруктов я бы не отказался, привык. У нас такого нет, холодно.
— Не отказывайся, — Сейд подошел совсем близко и провел пальцами по плечу Иккинга. — Я буду каждое утро кормить тебя самыми свежими фруктами.
— А потом отправлять обратно в гарем? — съязвил викинг.
— К Локи гарем. Распущу на все четыре стороны, если ты останешься со мной.
— А традиции?
— К Локи традиции. Мы придумаем новые традиции. Стань моим мужем.
Иккинг подался вперед, упираясь лбом в широкую грудь.
— Заманчиво, очень заманчиво, очень хочется согласиться, но пока не могу.
— Почему?!
Сейд схватил его за плечи и отстранил, пытаясь заглянуть в глаза. Он так и знал, что викинг не простит ему похищений, гарема и прочих тягот, выпавших на его долю не совсем по вине дракона, но тесно связанных с ним.
— Я не могу привезти мужа на пепелище. У нас камня на камне не осталось. Хотя нет, только камни и остались, — горько усмехнулся он. — Через год. Мы встретимся через год и решим, брак или дружба. Хорошо?
— Хорошо, — согласился дракон.
Да и что ему оставалось делать.
— Хочу еще об одном попросить.
— Что угодно.
— Отдай мне трон.
Сейд не задумываясь, потянулся к короне.
— Стой — стой, я пошутил, — рассмеялся Иккинг, поймал его за руки, прижал к груди. — Можно я Агата с собой заберу на время?
— Хоть навсегда. Он тебе очень предан, как маг это говорю.
— И даже не будешь ревновать?
— Буду. А ты меня?
— Ко всем, кто будет увиваться целый год вокруг? — он задумался. — Очень даже буду. А есть пояса верности для магов?
Лицо викинга опять было серьёзно, и дракон опять не мог понять шутит он или нет. Почему-то других читал, как раскрытую книгу, а Иккинг оставался загадкой, которую хотелось разгадывать день за днем.
— Моего слова будет достаточно?
— Конечно. Повелитель не может лгать.
— Может, но это тайна, — улыбнулся дракон и потянулся за поцелуем.
— Только после свадьбы, — вывернулся Иккинг и прикрыл лицо ладонью, оставив только глаза, как ходили наложники при чужих.
Сейд вздохнул. Год — это так долго, а он уже соскучился.
Иккинг оставил шутливый тон, сразу посуровел лицом, расправил плечи, поклонился и вышел.
Год — это невыносимо долго!
Стоик стоял на возвышении и смотрел на дорогу. Час назад у его палатки появился черный воин и сообщил, что его сын захотел идти пешком, поэтому точное время прибытия неизвестно, но он в сопровождении компаньона уже вышел из дворца. Викинг пытался придержать гонца до прихода сына, но тот шагнул из палатки и как сквозь землю провалился.
Оставалось ждать. Только увидя две маленькие фигурки на горизонте, догадался пойти навстречу.
Иккинг медленно брел к дому, едва переставляя ноги. Заканчивали крыть очередную крышу, устал так, что даже не сразу заметил, что в окне свет. Зашел, сбросил полушубок и усилием воли преодолел желание упасть и уснуть тут же у порога.
— Агат. Агат! Только попробуй сказать, что ты опять не приготовил есть, ухо отгрызу!
— Он ускакал с какими-то девчонками, — сообщили ему из глубины комнаты.
— Рыбьеног?
Любопытство заставило сделать несколько шагов из коридорчика в большую комнату.
— Не угадал, — широкая улыбка из-под капюшона.
— Беззубик? Тьфу, Сейд? Ты как тут оказался?!
— Открыто было.
— Я про Олух.
— Прилетел. Фруктов принес. Ты же хотел свежих фруктов?
Свадьба состоялась гораздо раньше намеченного срока.