Перелом

А он смеялся! Он постоянно смеялся! Впрочем нет. Той ночью Весельчак был серьезен. Ужасно пьян, но серьезен. Никогда не умел пить... Он тогда сидел перед ним, что-то долго и тихо говорил, но Ворчун просто не мог вспомнить, что именно. В памяти осталась только мелодия, хриплые нотки сливавшиеся с стрекотом сверчков. Ворчун сам его поцеловал. Первый, почти неосознанно, на каком-то диком порыве. Сам испугался, но Весельчак ответил с таким жаром, что страх исчез. Они долго молчали потом, даже не смотрели друг на друга. Да и о чем им было говорить? Столько лет под одной крышей... И так абсолютно всем было понятно, что это не просто добрососедские отношения, не просто дружба... Давно все ясно было им обоим, вот только никак не получалось найти момент, чтобы официально это оформить, чтобы из области взглядов и случайных касаний перейти во что-то большее. Пытались, оба пытались, даже уединялись часто вместе... Надо навестить дедушек, почему бы не помочь Умнику с ботаникой... Неожиданно пришла в голову новая мелодия,вот и не спал, только заметил, что ты не дома... Укладывал Жизель, неужели думаешь, что ждал, пока ты вернешься... Совершенно случайно кровати стоят рядом, вагонетка одна на двоих, во всех походах идут друг за другом...Случайно. Правда, абсолютно случайно. Самим становилось смешно иногда. А что теперь? Теперь они оба походили на глупых подростков, шкерились по углам ночью и почти не разговаривали друг с другом днем. Приколливуд город маленький, все здесь становится известно очень быстро. Все знали, что Чоппи давно влюблен в королеву и служит ей только из-за этого. Все открыто обсуждали бурную молодость Старушки. Все догадывались о не совсем законном промысле местного Ученого. Только ни Ворчун, ни Весельчак не хотели впускать этих всех в свои недосказанные и хрупкие отношения. Они будто боялись спугнуть то зарождающееся между ними, оберегали это даже от остальных гномов. Ребята, конечно, догадывались, но к делу отнеслись с пониманием, лишних вопросов не задавали. Внешне ничего после той ночи не изменилось, все как и раньше. Шахта, поручения королевы, уютные вечера в домике. Но это только внешне. На самом деле изменения были глобальны. Первые дни Весельчаку просто сносило крышу. Шумный и радостный по определению, тогда он стал просто неугомонным, пел без передыху, смеялся так громко и заливисто, что почти скатывался в истерику. Ночами не спал, сидел во дворе и наигрывал что-то печальное и невероятно прекрасное. Ворчун никогда не был таким сдержанным, как после того разговора. Он был очень задумчив, почти всегда молчал. Начал курить трубку, хотя раньше терпеть не мог табак. К Весельчаку не приближался, песни и шум игнорировал, да и вообще старался не бывать дома. Перелом наступил у двоих одновременно. Умник благоразумно увел остальных к скале в Каньоне Эхо, добывать какую-то ценную руду, оставив Весельчака с Ворчуном наедине. Поговорили, гораздо более трезво и разумно, без смущения и боязни. Как двое взрослых людей. Пытались придумать, что делать дальше. Вариант не обращать внимание на произошедшее даже не обсуждали. Если бы дело было в одном поцелуе, это можно было бы списать на количество выпитого и благополучно про все забыть. Вот только дело не в этом, оба прекрасно это понимали. Опять целовались. Даже больше. Когда ребята вернулись, то застали их двоих мирно пьющими чай на кухне и играющими в дурака. Удивились, но ничего не сказали. Только Умник с сомнением посмотрел на фиолетовое пятно на шее Ворчуна. На то он и Умник, чтобы замечать все и не говорить лишнего. Старый матрас переехал в сарайчик, гордо именуемым гаражом, также как и инструменты Весельчака. Вдохновение по ночам, ничего не поделаешь... Нельзя же вас будить своими песнями в два часа ночи... Ворчун музыкой отнюдь не интересовался, но в гараже проводил не меньше времени. Никогда еще эти двое не был так счастливы. По одиночке выходя из домика, они долго гуляли вместе, заходили в местный кабак, часто уезжали якобы в разные места по разным делам на выходных. С благодарностью смотрели на Умника, который даже не пытался обсуждать их отношения и притворялся, что верит всем отговоркам и не слышит скрипа половиц по ночам. Другие не то чтобы совсем не замечали, скорее мысль о чем-то подобном в их команде казалась им слишком абсурдной и неправдоподобной. Чихун пытался пошутить про увеличение риска заражения ВИЧ-инфекцией при гомосексуальных отношениях, но ребята так холодно отреагировали на подобный юмор, что он стыдливо замолчал и больше никогда не возвращался к этой теме. Со временем, конечно, по городку поползли слухи. Весельчак отшучивался от вопросов знакомых приколивудцев, Ворчун героически пытался сдерживать негодование и не кидаться на любопытных зевак с кулаками. Однажды, все-таки, лорд Чоппорсон получил увесистый удар по зубам и раз и навсегда запомнил, что соваться в чужие дела не стоит. Однако Ворчун заволновался. Он не любил пристальное внимание малознакомых людей и сложившаяся ситуация нравилась ему все меньше. Пытался объяснить все это Весельчаку, но тот лишь смеялся. Как и всегда, когда нервничал. Опять смеялся. Весело, как ему и положено, заразительно и громко. Потом пел что-то про запретную любовь и шпионов, очень глупое и звучное. А когда закончил, то несмело улыбнулся и спросил тихо, что теперь им делать. Ворчун, мысленно послав все к черту, только обнял его и прижал к себе. Что уж тут делать. Разве что пойти вдвоем напечь оладий и приготовить сок из веселики... Ребята обрадуются. А любопытные приколивудцы... Что же, видимо зубы будут выбиты не у одного Чоппи. Ничего здесь не поделаешь, нрав у Ворчуна крутой, а руки сильные.