Коллекционер

      Константин проснулся от звона будильника. Он лениво поднялся и отключил этот надоедливый звук. Все мы знаем, что если поставить любую мелодию на звук будильника, вы начнете её ненавидеть. Точно также было и в этом случае. Мелодия, которая ему очень понравилась, когда он услышал впервые — стала сущей пыткой.       Каждое утро этого парня начиналось одинаково. Он просыпался, умывался, пил чай с печеньем и нехотя собирал учебники. Конечно, если бы Костя делал уроки вечером, он обязательно собирал портфель заранее, но он предпочитал проводить свой вечер не за скучными книгами, а за любимой компьютерной игрой.       Морщась, как от удара, Костя взял в руки потрепанный учебник по алгебре. Прозрачная обложка давно слетела, а края книги стали подгибаться и расслаиваться. С пренебрежением и без особого уважения, он кинул ее в рюкзак, положил пару левых тетрадей, закрыл и похлопал по нему ладонью. Его учебу можно было описать принципом ДИХСНМВП - Да И Хуй С Ним Мне Вообще Поебать. Сказать, что он давно забил на учебу, значит ничего не сказать. Постоянные вылеты с уроков он стал воспринимать как лишнее время к перемене, а крики учителей как за очень плохой флирт.       Костик - еще тот казанова. От его взгляда не сбежит ни одна юбка, никакая девушка не останется не облапанной. Ох, сколько его щека встречала резкие пощечины. Даже если начать считать, то можно просто сбиться со счета. Каждая одноклассница знала его как любителя женских прелестей, а парни его знали как местную дырку. И дело не в том, что он давал парням, нет. Просто каждый из этих же парней хотели, чтобы он дал им.       Как ни странно, у судьбы всегда припасена ироничная шутка на данный счет. Перед этим парнем были открыты все двери, при большом желании, он мог получить любую даму или кавалера, но его сердце жаждало лишь одного человека. Таким человеком оказался Григорий — для Кости он был просто Гришенька — типичный старшеклассник-красавчик. Впервые, Константин увидел его в начале года в школьной раздевалке, так получилось, что урок у их классов был общий, когда тот переодевался в спортивную форму. Его чёлка, лежащая над лбом, его прекрасный пресс и эти зелёные глаза, которые напоминали болото, в коем так легко увязнуть. Костя смотрел на парня и не мог оторвать взгляд, а тот даже не замечал. Гриша был молчаливым и закрытым от общества, в отличие от Костика, он игнорировал любое внимание к своей персоне, его одноклассники даже поставили на нём клеймо асексуала. Он вполне мог стать изгоем, которого все презирают, но его не презирали. Его боялись. О Григорие ходили дурные слухи, якобы как-то раз он разделался со школьными хулиганами, да так, что после этого они перевелись из школы и предпочитали никогда не говорить о случившемся.       Когда Костя шел по школьному коридору, он вновь увидел своего возлюбленного. Парень смотрел на Гришеньку, буквально пожирая его глазами, а когда они пресеклись, Костик даже подмигнул Грише. Но тот даже бровью не повёл. Он тупо смотрел вперёд, не обращая внимания, будто он лишь тряпичная кукла, у которой есть цель лишь дойти до кабинета -> отучиться -> уйти. Такое поведение жутко бесило Константина. Почему этот зеленоглазый ублюдок не обращает на него внимания?! Но одновременно, такая неприступность, такая отстранённость только возбуждали его. Запретный плод сладок, особенно если этот плод ещё и так красив, мрачен и, кажется, опасен.       Взгляды становились все чаще и чаще, откровенней и откровенней, Костя, почти раздевая, смотрел на Гришу, но предмет воздыхания даже и не собирался обращать на парня свое драгоценное внимание. Он даже стал при каждом пересечении чуть ли не нарочно (конечно же, нарочно) пытался задеть его ладонью, провести по мускулистым и сильным рукам, касался плечом плеча, но не так, как обычно это делают задиры с петухами, а так, нежно, легко вел плечом, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание. Григорий в последний такой "тонкий" намек все-таки опустил взгляд с такой интересной приближающейся стены на Костю, сощурив глаза, будто у него плохое зрение. Зеленые омуты встретились с голубыми (будто с ориентацией), и губы Костика изломились в самодовольной улыбке.       Парень думает, что на Гришеньке бы чертовски сексуально выглядели очки без оправы вокруг стекол. — Знакомство, вроде бы, принято начинать с имен, — низкий, прокуренный, с хрипотцой, голос парня вызывает мурашки по спине и Костя, кажется, забыл как нужно контактировать с обществом. Так он еще и курит. Прямо как все крутые парни в фильмах. — Григорий Молликулус.* — Я...м-мое имя... Константин Лактентум...** — Промямлил он, отводя взгляд.       Неужели, спустя столько времени, этот зеленоглазый ублюдок обратил на него внимание. Только сейчас, когда этого ничего не предвещало. Наконец-то, у Кости появилась возможность получить желаемое. Неужели, теперь появился крохотный воплотить в жизнь свои самые тайные и развратные желания. Хе-хе, Костя ещё не знал, что иногда мечты сбываются и это самое страшное, что могло бы произойти. — Ты новенький? Никогда не видел тебя здесь,— Гриша откровенно издевался, унижая Костю своим мощным голосом. Конечно, он всё это замечал и видел, но это же так приятно — испытывать власть над человеком. — Ч-что? Нет, я здесь всю жизнь учусь, вообще-то,— Костя будто бы вновь получил пощёчину, вот только это была самая болезненная пощёчина за всё время.— У нас совместные уроки физ. культуры, мы ещё вместе переодеваемся.       «А ещё я каждую ночь вспоминаю твоё тело, перед тем, как лечь спать. И уж поверь, братишка, эти воспоминания смешиваются с очень бурной фантазией». Подумал Костик, но, конечно, в слух не сказал. Это было бы слишком даже для него. Хотя, реакция Гришеньки ему была очень интересна. — Правда? Не могу припомнить, что видел тебя,— Григорий продолжал играть в свою маленькую, странную игру. — Мм, да? — хмыхнул Костик, отходя на шаг. — А я, вот, тебе уже видел...несколько раз. — По-моему, не только видел, но еще и пытался задеть меня. — Ч-что? Нет, — покраснел парень, все еще не поднимая глаз. Он и совсем забыл, как сам пытался привлечь к себе внимание Гришеньки. — Ты все неправильно понял. — Да? — удивленно вскинул он брови, а потом с насмешкой в голосе продолжил. — И как же я должен был это воспринимать?       «Да если бы я сам знал» — пробурчал про себя Костя, понимая, что ему нечего ответить. Ситуация явно выходила из под контроля и явно не в его пользу. Григорий — альфа-самец до мозга костей, вот только сам себе не отдавал себе в этом отчет. Его лицо имело недостатки, но он каким-то образом умело их скрывал. На самом деле, его знакомым приходилось лишь догадываться, а в какой спортивный зал ходит Григорий? По нему же было отлично видно, что занимается собой. Забавно, но никто даже не догадывался, что Гриша с 11 лет занимается тяжелым физическим трудом, дабы принести хоть немного денег в дом.       Костик тяжело вздохнул. Умудрился же влюбиться в такого красивого ублюдка, у которого явно не все дома. Впрочем, мы живем в такое время, когда каждый второй кричит о том, что у него биполярочка. Хотя, Костику никогда и не говорили, что он отличается разумностью или, хотя бы, мозгами. Это хорошо показывает и его болт, который он положил на учебу. — Никак. И уж точно не на свой счет, — решительно и резко поднимая голову, он с раздражением посмотрел прямо Грише в глаза. — Я, пожалуй, пойду, Молли. Ты же не против, если теперь у тебя будет такая кличка? — приподнимая уголки губ в презрительной усмешке, Костя развернулся и хотел было уйти, но, сложно не догадаться кто ему не дал.       Лактентум усмехается сам себе и думает, что Гришенька ему реально не дает. — Ну вот. Я тебя обидел, верно? — с сожалением в голосе сказал он. — Я не хотел, извини. Не думал, что ты можешь так отреагировать. — Индюк тоже думал, — огрызнулся Костя, пытаясь вырвать руку из захвата. Но у него мало что вышло. — Ну прооости, — протянул Григорий, надевая на себя маску сочувствия. Но Костик как никто другой знал, что ради своей цели Молликулус готов пойти на все. Редко такое бывало, когда он смеялся с чьей-то шутки искренне, без какой-либо выгоды. — Давай, я что-нибудь сделаю для тебя? — Пфф, ты и что-то сделаешь для меня?— Усмехнулся Костя, пытаясь вырваться.       Гриша резко дергнул к себе Костю, да так, что у него чуть рука не оторвалась. Молли нагнулся к уху Константина и начал шепотом, который выходил довольно пугающим, вещать ему мысль, да так, что у Кости застрял комок в горле. — Я знаю, что у тебя осталось два урока. После них, встретимся за школой. И только попробуй не придти.       Гриша отпустил Костю и как ни в чем не бывало, пошел своей дорогой. В это время зазвенел звонок, который заставил Константина вздрогнуть, как травинку на холодном ветру. Всё остальное время, пока шли два этих чертовых урока, Гриша не выходил из головы парня. Инстинкт самосохранения кричал Косте, чтобы тот бежал домой сразу после уроков, но Костя думал не мозгом, а другим местом. Он уже представлял себе, как Гришенька подготовит для него сюрприз, после которого они станут настоящей парой и такие сюрпризы будут чуть ли не каждый день. Сразу после звонка, Костя побежал за школу, чтобы не опоздать на встречу. Он даже надеялся, что сможет появиться там раньше Гришеньки. Но он уже стоял там, смотрел на Костю с высока, и докуривал сигарету. — Ну так и зачем ты меня сюда позвал? Хотел красиво покурить сигарету, а я бы просто смотрел? Ну ты и больной ублюдок,— Сказал Костик.       Гриша даже бровью не повёл. Он сделал последнюю затяжку, после чего кинул сигарету на асфальт и притоптал ногой. Он кивнул Косте, чтобы тот шел за ним, и пошел куда-то вперед, кажется, направляясь в сторону леса. Костя застыл на какое-то время. Он знал, что ещё есть шанс сбежать и сейчас лучшее время для этого. — Да похуй, пляшем,— Прошептал Костя и пошел за Молли.       Костик шел немного позади Гриши, пока тот заводил его в лес. Они шли 5 минут, 10, а Григорий молчал. Это начинало сильно бесить. Костя не особо хотел гулять по лесу, да ещё и с таким молчуном. Хотя, в этом были весомые плюсы, ведь Гриша был ОТП для Кости. Да и тем более, появился шанс на то, что тут Костю лишат девственности. Что поделать, в теле Костика бушевали гормоны и не о чем другом он думать не мог. — Чувак, тебе не кажется, что ещё холодновато для сезона шашлыков? Мы идем хрен знает сколько, а ты молчишь и молчишь,— начал жаловаться Костя. — Прости, забыл, что иду с кем-то,— отозвался растерянно Гриша.— Этот лес имеет для меня особое значение, скоро и сам это поймешь.       Теперь у Кости не было никаких сомнений. Если это место особенное, то значит у него тут уже с кем-то было и сейчас это произойдет и с Костиком. Сколько же раз он представлял себе этот момент по ночам. Как же долго он этого хотел. Но куда он его ведёт так далеко? Прошло ещё 10 минут и Костя в конец запутался. Ну зачем так далеко вести в лес? Можно было устроить всё и поближе. — Не устал? Мы уже почти добрались,— Наконец, сказал Гриша. — Наконец-то, я уже все ноги истоптал,— Снова жаловался Костик.       Костя раздвинул кусты, через которые проходила тропа, по которой они шли всё это время. Впрочем, это сложно было назвать тропой, так как вся она была засыпана листьями и палками. Похоже, что Гриша просто уже выучил маршрут сюда. Это была небольшая опушка, посреди леса. На ней росло большое дерево, к стволу которого были прибиты дощечки, представляющие собой импровизированную лестницу наверх, где располагался маленький домик. Мечта любого ребенка, это же домик на дереве! Да ещё и там, где никого нет и где никто не сможет его тронуть! — Молли, это же... Это же... — Я знаю. Его сделали я с отцом. Хех, он любил зависать со всякими деревяшками и был довольно рукастый,— Сказал Григорий с легкой ухмылкой.— Я залезу наверх первый, а потом ты. Там тебя будет ждать сюрприз, так что ты всё это время должен будешь смотреть на кору дерева, пока я не разрешу повернуться. Уяснил?       Костик облизнул сухие губы и кивнул. Он и не думал, что Гриша такой романтик. Привел его в самое сокровенное место, которое сделал его отец. У Парня буквально поплыл туман в голове. Вся рациональность куда-то просто улетучилась. Он терпеливо, как послушный пёс, дождался, пока парень залезет на верх и только после этого начал подниматься. Его сердце начало быстро биться в груди, пока он поднимался наверх. Его ждал сюрприз, и он не будет им разочарован. Это будет самый главный сюрприз в его жизни. Костя забыл, как дышать, пока ждал, когда же Гриша даст команду... — Смотри.       Девушка лежала на асфальте. Её голова была повернута в бок. Волосы были слипшимися от крови, которая растекалась, видимо, из её затылка. Из её рта шла пена, а глаза были полузакрыты. Её нос был сломан и из него шла тонкая струйка крови. Вторая девушка сидела на стуле, её голова лежала на спинке, но лицо всё же было хорошо видно. На шее были следы от рук, багровые. Глаза были выдавлены, а зубы вырваны, но, кажется, не все. Третья девушка имела лицо лишь наполовину. Правая часть была просто вырезана, оголяя скальп и мясо. Видно, что это сделал точно не профессионал, в некоторых местах мясо отделилось и обнажало череп. Складывалось ощущение, что девушка порядком успела погнить. Похоже „Автор“ где-то держал её труп примерно неделю. На левой части был виден фингал под глазом, а из рта пытались сделать улыбку с помощью ножа, аки Джефф или Джокер, но вышло очень криво.       У Кости всё поплыло перед глазами. Деревянная стена была обвешена снимками подобного плана. Парень с трудом сдерживал рвотный рефлекс. Он заметно побледнел и хотел начать кричать. Он понимал, что если не закричит, то просто свихнется. Свихнется, в точь, как этот зеленоглазый психопат. В голове промелькнула мысль, как мама с папой обсуждали какую-то новость из газеты. Кажется, про пропажу нескольких девиц. — Тебе нравится? Я долго создавал свою коллекцию. Что-то здесь я нашел в интернете, а что-то моих рук творение. Знаешь, когда мой отец повесился вон на той берёзе, которую ты видишь из окна, я был в отчаянии. Меня переполняла апатия и злоба, но потом я наткнулся на кое-какой сайт... Хе-хе...,— От уха до уха на Гришином лице была улыбка. От этой улыбки его тон стал точно безумным.       Рационализм и инстинкт самосохранения начали вопить тревогу. Но было поздно. Слишком поздно. Костя попытался развернуться и начать быстро спускаться вниз по лестнице, но Гриша схватил его за шиворот, не давая этого сделать. — Оо, нет. Ты никуда не уйдешь. Я должен признаться, что ты первый, кому я показал это особенное место. Наша прогулка только начинается.       Лицо Молли разразила психопатическая улыбка, которую он не пытался даже прикрыть. Его глаза горели чистейшим безумием и сумасшествием. В них не было и малейшего отголоска на разумность своих действий, понимания того, что он творит. Неужели потеря отца была столь влиятельной на его сознание, что он стал психопатом? Костя был в тихом ужасе, боясь не то что слово произнести, а вообще пикнуть в сопротивлении этому, как оказалось, страшному человеку. Гриша притянул его к себе, прижимая к своей груди спиной и обвивая шею рукой, около локтя, сдавливая ее и лишая доступа к кислороду. — На что ты надеялся, когда шел за мной? — понизив голос, дышал на ухо Григорий, продолжая удушать Костю. — Точно не на то, что я тебя выебу рядом с трупами девушек.       Лактентум беспомощно кряхтел, но вырваться не пытался, лишь сжал свои ладони на руке психопата, немного царапая маленькими ногтями. Вряд ли это нанесет ему хоть какой-то урон и вряд ли заставит остановиться. В уголках сильно зажмуренных глаз собирались слезинки. Мысли о присоединение к девушкам его не радовала. Умирать не хотелось, тем более в таком месте от рук некогда предмета воздыхания. С каждой секундой вера в то, что он сейчас очнется дома, в теплой постели, перепуганный и с рвущимся на ружу сердцем, а затем с облегчением вздохнет и поймет, что это всего навсего кошмар, становилась все меньше и меньше. — Чувствуешь? — снова начал издеваться Гриша, прикусывая мочку уха парня. — Называется собачий кайф. Штука специфичная, но надо же когда-нибудь пробовать что-нибудь необычное, верно?       «Постепенно, блять, постепенно и с согласия двух сторон» — думает Костя, пытаясь сделать жалкие попытки вдохов спасительного воздуха, которого оставалось критически мало для нормальной работы мозга. Глаза закатываются и он думает, что вот он, конец его жалкой жизни, но Григорий прекращает сдавливать шею и роняет его на пол лицом вниз, нависая сверху. Не ожидая таких резких перемен, Лактентум ударяется носом об деревянный пол — кажется, что-то хрустнуло — поворачивая голову в сторону, отчаянно вдыхая и громко откашливаясь. Грудь неприятно сдавливало — он никогда не отличался особым навыком задержки дыхания — и он принял попытку приподняться на локтях, но, видимо, мозг еще не получил достаточной порции кислорода. Вот ублюдок, в таком состоянии хрен посопротивляешься. Ненормальный-продуманный-психически-не-здоровый ублюдок. — Нравится? — выдыхая куда-то в район шеи, Молли притворно ласково целует загривок. — А ведь мы даже еще не начали.       Хотелось страдальчески простонать, но он был уверен, что это только больше раззадорит Гришу. Неужели такой желанный запретный плод оказался столь опасным, что захотелось незамедлительно отказаться от такой возможности, как опробовать его? Определенно, да. Вернуть бы время, Костя бы не за что даже не посмел взглянуть на такого горячего парня, не посмел бы даже думать о нем, не то что вообще представлять себе постельные сцены, а после передергивать под одеялом, когда мокрые сны стали слишком уж мокрыми.       Постепенно он не понимал сам своих желаний. Хотелось не то сдохнуть сию же секунду, не то вырваться и на дрожащих ногах убежать в лес. И пусть его найдут только через 3 дня голодным и еле живым. И пусть он немного потеряет рассудок — только бы не до степени Гриши — зато будет что рассказывать внукам. Мысль о внуках показалась ему спасительной веточкой, которая вытянет его из болота безумия. У него будет семья, затем появятся дети, а с их внуками он будет проводить свою счастливую пенсию. И в этом счастливом мире не будет никакого домика на дереве с психом, любящим смотреть на снимки изуродованных девушек.       Нос нещадно саднил, конечности дрожали. И даже уже нельзя было сказать, было ли это от недостатка воздуха, или уже от страха. Понимая, в каком положении он находится, Костя начал дрожать от подкатывающей истерики. Сейчас его изнасилует психопат и хрен кто ему поможет — они шли достаточно далеко, так что кричи не кричи, не найдут — а потом, возможно, убьет. А может будет продолжать мучить, как тех девушек. Тоже снимет скальп, вырвет зубы с ногтями, поломает ноги с руками, а параллельно будет совать член в его задницу. Лучше и быть не может. — Ну чего ты же боишься? — проведя языком от нижней части шеи до уха и оглаживая большими ладонями бока парня, спросил Гриша. — Если не будешь сопротивляться, то, обещаю, тебе тоже понравится.       Громко сглотнув подступающий комок в горле, Костя хотел умереть пытался расслабиться и получить хоть какое-то удовольствие от прикосновений, но получилось из рук вон плохо. Сложно отдаться чужим рукам, когда внизу дома лежат уродливые творения этих самых рук.       Молли уже забрался ладонями под одежду, вызывая, вроде бы, приятные ощущения от теплоты кожи. Не было того табуна мурашек, которые возникают от соприкосновения с холодным телом, были лишь обжигающие прикосновения. Он сжимал бока Кости до красных отметин, втягивал кожу на шее, оставляя заметные засосы. Лактентум, после очередного такого действия, не выдержал и протяжно простонал. Заметив, что не все так плохо, и партнер хотя бы не дрожит, он принял этот звук как призыв к дальнейшим и более резким действиям.       Перевернув его на спину, Гриша с неким садистким удовольствием приметил струйку крови, спускающуюся с носа до верхней губы. Он наклонился и слизал ее с верхней губы, затягивая Костю в страстный поцелуй. Молли двигал губами не спеша, мягко сминал чужие, вроде бы как не настаивая, но в это же время давая понять, что обратного пути уже нет и ничего не обойдется. Когда губ коснулся кончик языка, Лактентум нервно вздохнул, поддаваясь вперед. Он правда пытается расслабиться и утонуть в этой похоти. Костя раздвинул рот и пустил язык Гриши, который сразу же протолкнулся еще глубже. Он прошелся по ряду зубов, переплелся с чужим и немного засосал его. Это все было до одури смущающе и одновременно пьяняще. Хлюпающие звуки, что исходили из их жаркого поцелуя, лишь подливали масла в огонь. — Знаешь, — отстранясь и вглядываясь в лицо парня, сказал Молли. — ты такой красивый. — его глаза лукаво поблескивали и он начал медленно водить руками по телу Кости, пытаясь стянуть с него часть одежды, а в итоге просто дернул ее, и та с треском порвалась под испуганный вдох Лактентума. — Я бы хотел увидеть тебя в своей коллекции.       Кажется, Костя снова перестал дышать. Страх подкрался комком к горлу, а безнадежность и отчаянье сковывали его душу. Лучше бы он его задушил минутами ранее. — А...без этого никак? — надрывно прошептал Костя, отворачивая голову в сторону лестницы с дерева. В голову стали закрадываться мысли, что он может попытаться вырваться и с легкостью сломать себе шею, чтобы не терпеть этот кошмар. — Я не могу не оставить на своей кукле никаких вечных следов, — ответил Гриша, выдыхая ему куда-то в район пупка. — Засосы рано или поздно исчезнут. А шрамы останутся с тобой навечно. — он улыбнулся, почти что по матерински, но со словами психопата эта картинка никак не связывалась. — Даже на твоем трупе, если у нас дойдет до такого.       Лактентум громко сглатывает, приподнимаясь на лопатках, когда мокрые поцелуи Молли дошли до района паха. Он немного отгибает резинку джинс, продвигаясь все ниже, от чего Костя шумно вздыхает, ерзает, царапает ногтем деревянное покрытие. Парень припадает губами к нежной коже, вдыхает воздух через рот, засасывая кожу, немного болезненно прикусывая. Под ним Костя всхлипывает и прикрывает тыльной стороной руки глаза, надеясь скрыть смущение от таких прикосновений. Вмятинки от зубов наливаются красноватым оттенком, засос отливает синеватым цветом, и Гриша довольно усмехается, подцепляя пальцами края штанов, пытаясь стянуть, невесомо шлепает жертву по боку, прося приподняться и она приподнимает бедра, затем ноги, сдергивает с стопы запутавшиеся джинсы. Парень покрывается мурашками от прохлады воздуха и горячего дыхания на внутренней стороне бедра, сбивчиво дышит, на секунду прикрывая глаза. Хватит бояться, нужно просто делать то, что он хочет.       Гриша накрывает рукой сквозь ткань трусов член парня, а тот лишь звонко стонет, откидывая голову. Лактентум хочет тоже доставлять удовольствие партнеру, но попросту боится сделать что-нибудь лишнее, дернуться слишком уж резко или позволить себе слишком многое. Кажется, даже прошлые угрозы парня ушли на второй план, отдавая место тревожной страсти, когда Молликулус похотливо облизывает губы и снова засасывает кожу, начиная немного двигать рукой, в голове Кости звуки настолько обострились, что ему кажется, как лопаются капилляры без доступа к воздуху, и думает, что он мог лопнуть точно так же как же ему страшно и хорошо. — Какой ты у меня нетерпеливый, — парень отрывается с громким чмоком от внутренней стороны бедра, поцелуями пробираясь к паху, касаясь языком безвкусной шершавой ткани, проводя по всей длине эрегированного члена. Костя скулит от возбуждения, прикусывая ребро ладони, морщась от боли, потому что укус получился сильным. — боже, и такой сексуальный в своей беспомощности.       Парень отвечает что-то невнятное и толкается бедрами навстречу, прося продолжения, а не пустых разговоров. Гриша приспускает трусы Лактентума, снова ухмыляется такой реакции организма на его действия. Низ живота схватывает спазм, член стоит каменным колом и болезненно покалывает. Молли берет его в руку, сжимая пальцы кольцом у основания, беря головку в рот, так по-шлюшьи поднимая взгляд на Костю, чтобы посмотреть на его раскрасневшееся лицо. Парень стонет, толкается в горячий рот и его сразу же прижимают к полу рукой, упираясь в живот и нежно водя вверх вниз, гладя словно какого-то котенка. А он не особо то и против.       Он берет глубже и сглатывает, горло сжимается вокруг члена и ей-богу, Костя готов мартовским котом завывать, только бы Гришенька не останавливался и не прекращал ритмичные движения головой, не переставал пошло причмокивать и не убирал кольца с основания, потому что если он сейчас словит оргазм - попросту обмокнет в руках и не смогут продолжить. Хотя, Молли это вряд ли остановит.       Парень открывается от столь увлекательного минета и похабно улыбается, но почему-то от этой улыбки у Лактентума все сжимается и бегут неприятные мурашки. Сколько раз за это время он уже то боялся и покрывался мурашками, то наслаждался под теплыми ладонями, так сильно контрастирующие с прохладным воздухом в этом гребаном деревянном домике на дереве? Он бы уже точно сбился со счета. Гриша стягивает с себя футболку и парень уверен, что психопат определенно заключил контракт с дьяволом, иначе откуда у него такое мощное тело, покрытое горой мышц? Гриша приспускает штаны и парень уверен, что он не хочет продолжать, потому что до обморочного состояния боится боли. Гриша избавляется от всей одежды, и парень снова хочет умереть, потому что ему все равно не сбежать. — Страшно? — усмехается Молли и снова нависает над обнаженным парнем, в точно таком же виде. Их члены соприкасаются и новая волна возбуждения накрывает Костю с головой и он удовлетворенно мычит, откидывая руки за голову. — Я задал тебе вопрос, — неожиданно рявкает парень до боли сжимая его бедра. — Отвечай, ебанная ты шалава, — почти рычит он ему в лицо. Лактентум испуганно раскрыл глаза, не в силах выдавить из себя и звука. Ну вот, сделал что-то лишнее. — Я, — его голос дрожит и это больше похоже на писк, нежели на нормальную речь. — Да, — кивает он, вглядываясь в глаза Гриши. Ему кажется, что там проснулся тот самый дьявол, кому он продал когда-то душу, танцуя смертельные танцы с красными глазами, и уж явно не с добрыми намерениями. — Это просто прекрасно, — выдыхает он ему на ухо, приставляясь ко входу в разгоряченное и возбужденное тело. Костя испуганно сжимается и с мольбой в глазах смотрит на парня, но тот не разделяет нежности сей картины, почти со всей своей безумностью заглядывает ему в глаза. — Расслабься, моя куколка, — ласково произносит он, отстраняясь.       Лактентум ожидал от него чего угодно, но точно не такой частой перемены настроения и того, что Гриша замахнется кулаком и ударит его по скуле, кажется, рассекая губу, а затем жестко схватит за корни волос, оттягивая, нанося удар лбом об лоб, от чего у него темнеет в глазах, и, господи, он надеется, что потеряет сознание и сможет абстрагироваться от этого устрашающего букета психических расстройств. Костя чувствует у себя на шее широкие ладони, которые медленно сжимаются, снова перекрывая доступ к кислороду. — Пусти..п-пожалуйста.., — хрипит парень, руками цепляясь за Молли, закрывает слезящиеся глаза и пытается шумно дышать. От страха организму нужно больше воздуха и он негодует, почему резко замедлилась работа легких, выбрасывает в кровь адреналин и от этого Лактентуму еще хуже.       Гриша безумно улыбается и сильнее наваливается на вытянутые руки. Костя закатывает глаза и все еще пытается царапаться ногтями: то половицы, то сами удушающие ладони, на вдохе и выдохе слышится свист, он отчаянно хрипит и толкается ногами, но Молли в любом случае сильнее его. Постепенно силы покидают его тело и чувствуются лишь маленькие нотки сопротивления, парень почти уже видит свет в конце туннеля, но резко Григорий дает ему доступ к кислороду и резко входит в еще не до конца пришедшее в себя тело.       Лактентум сейчас в состоянии только широко распахнуть глаза, выгнуться до хруста в спине и хрипеть, горло слишком болит из-за сильного давления на него, сжимать глаза и позволять слезам скатываться с его щек. Внутри как будто все разрывается и от этого хочется сдохнуть уйти, но конечности не слушаются, слишком ослабли и дрожат из-за страха, волнения и боли. Волнение идет от того, что свой первый раз с мужчиной он проводит именно с Гришей, именно в этом доме и именно в такой обстановке, когда растерзанные трупы настолько засели в память, что кажется они смотрят на них своими пустыми глазами, с разинутым ртом без зубов, со снятым скальпом, и все эти фотографии на стенах со внутренностями, видимо, предыдущих жертв этого психопата, а этот запах, который он себе представил, сгнившей плоти вызывал рвотный рефлекс, который с каждой минутой было сложно игнорировать.       Молли глубоко вдыхает и толкается в тугое кольцо мышц, член болезненно сжимается девственными стенками и немного сложно двигаться в сухом проходе, ощущения совершенно разняться с теми, которые он получал от секса с девушками, когда те уже натурально начинали течь от его ласк, конечно, он спал не только с живыми, но и с уже мертвыми девушками, которые даже пикнуть что-то в протест не могли, были такими податливыми, от запаха, что шел от них, просто кружилась голова, он с упоением дышал этим пропитанным кровью воздухом с каждым новым толчком в трупы.       Но сейчас под ним лежит парень и, пока что, весьма живой.       Он начинает двигаться сразу же: его мало волнует удовольствие партнера, если уж он так нравился этому Косте, то пусть принимает его таким, как он есть, да и пусть сам меняется, потому что Гриша тот еще ебанутый на голову садист, любит пожестче и когда ему подчиняются беспрекословно и бесцельно, любит связывать и практиковать шибари на своих жертвах, удушье и чужие страдания. Он хочет, чтобы его будущая пара была мазохистом, да таким, чтобы ему ноги сломать, а он сразу кончил и получает сплошное экстаз от происходящего. Толчки получаются глубокими и уже немного легче двигаться - кровь из отверстия смазывает член.       Костя уже вовсю рыдает и держится руками за предплечья своего мучителя, всхлипывает и, наконец-то, орет во все больное горло, что ему становится совсем худо от этой смеси. Это уж слишком для человека, который еле сдерживает слезы при порезе об острый нож для резки морковки, ему кажется, что еще немного и парень выбьет из него кишки наружу, кажется, что пробьет его насквозь. Говорить про то, что он его может порвать довольно таки глупо - уже порван. Лактентум весь дрожит и снова сжимается вокруг члена, делая тем самым себе же еще больней.       Молли смотрит на раскрасневшиеся и заплаканное лицо партнера и понимает, что находится в своем секретном и извращенном сне, где под ним стонет мужчина, и сейчас чувствуется такая эйфория, что аж пальцы на ногах поджимаются, но ему кое-чего недостает. Он, не выходя из Кости, достает до своей одежды, хватает штаны за штанину и трясет их вверх дном, пока из карманов не выпадают его вещи: зажигалка, сигареты и складной нож. Он берет его в свои руки и от одного точного движения нож вылетает из деревянной резной ручки с каллиграфической надписью "insane". О да, он то точно уже давно insane. Острое лезвие как будто сверкает при дневном свете и Костя сквозь мокрую пелену смотрит и еще больше плачет, что-то бормоча про то, чтобы он его уже отпустил или хотя бы, ради Бога, не резал и не выпускал ему органы наружу.       Гриша лишь ласково улыбается и снова толкает бедрами, наклоняясь к партнеру, расставив руки на уровне его головы, и мокро целуя его в шею, держа в одной из рук нож. Медленно пятнает парня засосами, размеренно двигаясь в нем и проводя холодным лезвием по середине не груди, на что Костя истерично дергается и ноет, снова умоляет прекратить, но Молли неугомонен и продолжает выцеловывать его тело. Лактентум вскрикивает, когда лезвие разрезает кожу на плече, неглубоко, но ощутимо. Капли крови сразу же оказываются слизанными языком Григория. Солоноватый вкус заполняет его рот и он уже не может останавливаться и, тем более, сдерживаться.       Порезы теперь красуются на теле Кости со всех сторон и ракурсов, кое-где видны кровоподтеки и гематомы, кровь размазалась вокруг ран, скорее всего, останутся те самые вечные отметки, парень почти уже теряет сознание, а Гриша кончает с утробным рыком, кажется, уже второй или третий раз. За все это время Лактентум тупо сорвал голос, терял сознание, жаль, что не на продолжительное время, под конец уже сам начал получать хоть какое-то удовольствие от ударов члена по простате, но горящая от боли порезов кожа все же затмевала это самое удовольствие. Он выплакал несчитанное количество слез, немыслимое количество раз просил просто добить его наконец и не мучить так. Но разве его вообще кто-нибудь слушал? — Ну, что ж, — Гриша стоял и курил сигарету около окна, выходящего на его творения. — Знаешь, ты и не такой уж и привлекательный, — Костя лежал, свернувшись клубочком, накрытый каким-то тонким покрывалом, которое еле-еле согревало его, и смотрел пустым взглядом вперед себя. — И я бы не очень хотел, чтобы ты портил такую картину, достойную нескольких сотен тысяч долларов. — он делает затяжку и выдыхает в небо. — Правда, чувство вкуса у каждого разное и люди просто не понимают шедевральности этого полотна, — Молликулус сжимает руку в кулак и ударяет ею по внешней сторону дома. — Сплошные кретины. — прикрывает глаза, глубоко вдыхает и выдыхает, мысленно считая до десяти. — Так что, знаешь, ты будешь первым, кто выйдет из этого дома выжившим.       Мысли Кости даже не пытаются зациклиться на том, что вот, все закончилось, и тем более, он живой, потому что его мысли зациклены лишь на том, как же он хочет умереть.       Сознание просто отказывалось воспринимать то, что только что случилось. Голова жутко раскалывалась, а над глазами была пелена. Если бы Костя читал книги, вместо того, чтобы удовлетворять свое эго и свою похоть, он был знал, иногда сознание просто отключается и тело берет контроль на себя. Парень не помнил, как выбрался из домика на дереве, но судя по грязи и синякам, он с него свалился. Костик помнил лишь, как перед глазами мелькали деревья, потом дорога и, наконец, дом. Наверняка, на этого мальчика с разодранной и окрававленной одеждой смотрела куча прохожих и родители бы точно всё это заметил. Но дома их не было. Лактентум не мог сейчас предполагать, где они, черт возьми, сейчас шляются. Он вообще боялся думать, ведь перед глазами то и дело мелькали те кадры безумия.       Судя повсему было уже поздно и тьма накрывала улицы за окном. Всё ещё всхлипывая и рыдая, Костик прошел в свою комнату и лег на постель. Он чувствовал себя грязным и не только из-за пота, земли и крови. Он чувствовал себя грязным морально. Всё должно было быть не так. Да, Константин хотел этого, но он не мог представить, что с ним обойдутся именно так. Его отымели и порезали, как дешёвую шлюху, а самое страшное, что в какие-то моменты этого кошмара, ему это нравилось. А эти его последние слова… Казалось, что этот психопат решил для себя, что в его коллекции не должно быть такое животное, как Костя.       Парень лежал на кровати в позе эмбриона и плакал в колени. Он хотел, чтобы этот ужасный день кончился, но как только он закрывал глаза, он видел перед собой безумное лицо Гриши. Что же теперь делать с этим? Как продолжать жить после такого? Как смыть с себя эту грязь? Единственное, что пришло в голову Косте, это хотя бы принять душ. Парень безуспешно пытался успокоиться, но когда чуть получалось, его трясло ещё больше. Косте и самому стало противно от себя, когда он видел своё изуродованное тело, тщательно обработанное лезвием ножа. Конечно, ему было больно смывать с себя эту кровь, ведь раны очень болели, да ходить было тяжеловато.       Выйдя из ванны, Костик сел на край кровати и тупо смотрел в свои ладони, на которые капали слезы. Правду говорят, бойся своих желаний, ведь они сбываются. Но это должно было быть не так… НЕ ТАК! Парень начал беспомощно топать ногами и бить кулаками об кровать. Его сознание, независимо от его собственного мнения, начало прокручивать день в голове, показывая точки, когда можно было избежать того, что случилось. Костя ещё очень долго сидел так, думал и плакал, пока не лег на кровать и просто не отрубился. Лактентум надеялся на то, что ему ничего не присниться, что это будет лишь пустота. Но что-то высшее так не думало.       Костя пытался вырваться из-под тела Гриши. Он пытался вырваться, кричал, плакал. А психопат смеялся и делал резкий толчки в нем. Его смех можно было сравнить лишь со смехом дьявола. Гриша смотрел на Костю, сжигая его взглядом. Но что-то странное случилось с этими глазами. Белки стали абсолютно черными, но зеленый ободок вокруг зрачка остался, правда на нем проступили кровавые черточки. Гриша резко взял тот самый нож insane, но теперь тот походил на кинжал для жертвоприношения. Этот демон занес свой кинжал над телом Кости и начал кричать: — Теперь ты навсегда останешься частью моей коллекции!       Демон всадил нож в живот парня и с улыбкой наблюдал, как Костя захлебывается своей кровью, что-то беспомощно кряхтя. Тогда демон всадил нож ещё раз и ещё раз, продолжая оставлять дыры в его теле, как и в его разуме.       Константин проснулся с криком в горле и в холодном поту. Он огляделся из стороны в сторону, тяжело дыша, желая убедиться, что рядом нет никакого Гриши. Этот демон вполне мог прокрасться в его квартиру и закончить то, что не закончил в домике на дереве. Но никого не было… Только тишина и Костя. Из его глаз снова хлынули слезы, но их стало значительно меньше. Парень встал с кровати и подошел к стене. Он резко ударил головой об нее. В ушах зазвенело, а в глазах потемнело. Что ж, это ненадолго избавило Костю от мыслей о Молли.       Что же будет теперь? Родители обнаружат его заплаканным, с ранами и что они сделают? Костя знал, что у него просто не хватит сил рассказать им о том, что же всё-таки произошло. Наверняка, его отправят к психологу или даже к психиатру, но что тот сможет сделать? Вдруг к Косте пришла самая худшая мысль: «А что если мне придется снова ходить в школу и видеть там его...»       Эта мысль стала последней точкой кипения. Нет. Он не будет ходить к психиатрам. Он сделает всё иначе. Сейчас у Константина был лишь один рациональный вариант решения проблемы. Он точно знал, что сделает. Парень хорошо запомнил, что крышу в его доме не закрывают. Это отличная возможность.       Стоя на краю крыши перед ним крутились те самые кадры и добавлялись новые, только с его изображением. Плакать больше нет сил. Внутри всё было сломано. Его мечта стала кошмаром. Его разум был отравлен. Для него ничего не осталось в этом мире. Костя закрыл мокрые глаза, сделал глубокий вдох и улетел. Просто улетел.

***

      Какой предсказуемый итог, подумал Молли, а главное, что никто не догадался проверить ДНК на одежде. А зачем? Его родители смирились, что их сын сначала изранил себя, а потом спрыгнул с крыши. Ах, а как же легко было подговорить нескольких учеников на одно показание:„Издевательства в школе“. Пожалуй, теперь это точно мой шедевр. Всё прошло так идеально, да просто сущее везение. За это можно даже сказать спасибо Господу Богу, если это Его рук дело.       Похороны Кости — как полагается для самоубийц, без христианского обряда — выдались отличной возможностью для Гриши познакомиться с родителями этого паренька. У-у, они так расстроены, а Гришенька оказывается хорошо знал Костечку. Ах почему бы им не позвать его на ужин и вспомнить бедного мальчика. Ах как же они сочувствуют тому, что случилось с его отцом. Конечно, почему бы не придти к ним опять завтра. А потом и послезавтра. Он ведь хорошо заменит им собственного сына, а они ему мать-наркоманку и мертвого папашу. Хм, может теперь, когда у него есть всё, то стоит остановить его маленькое "художественное" хобби? Конечно, нет! Ведь можно сделать ещё так много. О, да. Это будет так весело. Безумно весело.