***
Чимин тихо сидел на кровати, с грустью наблюдая как его альфа быстро ходит по комнате. Сокджин будто не обращал на омежку должного внимания. Ким сосредоточено собирал вещи и думал о чем-то, слегка нахмурившись. Омега, казалось, не моргал. Он не отводил взгляд от парня, пытаясь запомнить все его черты. Кофейные глаза, покрытые пеленой мыслей, идеальный нос, пухлые розоватые губы, широкие крепкие плечи, за которыми хотелось спрятаться и почувствовать себя защищенным. Тяжелый ком подкатывал к горлу каждый раз при мысли, что альфа скоро покинет его. Но Пак сдерживал слезы. Омега опустил голову, продолжая глубоко вдыхать родной аромат фруктовой карамели, чтобы хоть как-то успокоиться. Чимин вспоминал как произошло их знакомство. Во времена учебы, зимой, когда омежка начал подрабатывать в кафе, он случайно пролил кофе на незнакомого альфу. Но кто бы мог подумать, что тогда Чимин встретил своего истинного? После нескольких свиданий Ким признался в своей симпатии, на что получил положительный ответ. Жизнь обрела запах фруктовой карамели, приторной и сладкой. Мальчик вспоминал все ночные разговоры и утренние ласки. Мечты о маленькой квартирке на последнем этаже многоэтажки в большом городе и счастливой семье. Пак мечтал завести собаку, родить альфе детей. Он жаждал провести с Джином спокойную жизнь, полную тепла и нежности. Но все разбилось в дребезги, когда альфа получил повестку из армии. Два года. Вроде не такой уж и большой срок показался Чимину огромным. Омежка до последнего надеялся, что все это ошибка, но имя Сокджина и печать рядом окончательно разрушили надежды Пака. Чимин всхлипнул, привлекая внимание Джина. Альфа обеспокоенно оглядел своего малыша и присел рядом. -Чимин~и, — Ким притянул омежку к себе. Уткнувшись носом в плечо старшего, Пак заплакал. — Ну ты чего? Брюнет обнял омегу крепче и провел по его мягким волосам. Чимин пахнет цветами, легко и совсем ненавязчиво. Этот аромат идеально сочетается с внешностью мальчика. Маленький рост, хрупкое телосложение, большие добрые, словно у щенка, глазки и нежно-розовые волосы. Порой Сокджину кажется, что он влюбился не в человека, а в цветок, который хочется спрятать от этого злого мира за десятью замками и никому не показывать. — Я-я не хочу, чтобы ты у-уходил, — сквозь слезы произнес Чимин, сжимая маленькими пальчиками рукав альфы. — В-вдруг что-то случится? Не хочу. У Джина сердце защемило. Его малыш останется совершенно один на два грёбанных года. — Чимин~и, посмотри на меня, — прошептал альфа, нежно поглаживая Пака по плечу. Младший оторвался от брюнета и глянул в глаза. Слезы все еще медленно скатывались по щекам, но Джин мягко стёр их и продолжил: — Я объязательно вернусь к тебе, малыш. Я обещаю.***
Чимин всем телом прижимается к Сокджину и жадно впивается в его губы.***
Первый год Чимин держался. Сойти с ума от одиночества ему не позволяли письма от приходящие от Джина каждые две-три недели. Пак читал их со слезами на глазах, вдыхая фруктовый запах, исходящий от бумаги. Он бережно складывал письма в тетрадь и перечитывал перед сном, задыхаясь от трепетных чувств. Частичка любви альфы жила в этих строчках, в этой милой завитушке на полях тетрадного листа, в этом аромате. Иногда мальчик засыпал рядом с письмами, раскидаными по соседней подушке. А на утро, просыпаясь под сладость карамели, Чимин на секунду представлял Джина около себя и бабочки начинали радостно кружить в животе. Но открыв глаза, омежка сталкивался с жестокой реальностью и холодной подушкой напротив.***
Розоволосый проснулся как обычно, в 5 утра. Утренний холодок покусывает оголенные участки кожи и Чимин кутается в одеяло, направляясь на кухню. Поставив чайник на плиту, омежка смотрит в окно и щурится от белизны. За ночь выпал первый в этом году снег, покрыв тонким пушистым слоем крыши соседних домов и улицы. Пак слегка улыбается и направляется в ванную, чтобы привести себя в порядок. Выпив кофе, Чимин кидает в рюкзак подавители и направляется в кофейню, где подрабатывает еще со времен учёбы. Осталось несколько дней до начала очередной течки, поэтому омега в скором времени возьмет отгул на неделю. Проводить эти дни без любимого альфы очень тяжело: задница зудит, требуя в себя что-то большое, а внутренности внизу живота сводит боли. В голове только образ Сокджина, аромат которого уже совсем выветрился из квартиры и даже сладкопахнущая бумага писем совсем не помогает привести разум в порядок. Тяжко. — Чимин! — кто-то зовет омежку, когда он входит в кофейню. Пак оборачивается и коротко кивает официанту. — Привет. Через 8 минут открываемся, поторопись! Пак надевает черный фартук с логотипом кафе поверх джинс и закатывает рукава рубашки. Раздается тихий звон колокольчика и мальчик занимает свое место за кассой, обслуживая первого посетителя. Лица мелькают перед глазами, тут же превращаясь в одно большое размытое пятно, а запахи смешиваются воедино, раздражая рецепторы. У Чимина голова кружится и становится невыносимо жарко.***
Наконец, рабочий день заканчивается и Пак отправляется домой, по пути заскочив на почту, где его ждало новое письмо. Запах, исходящий от бумаги чужой и совершенно незнакомый. Омежка, подавляя интерес, добирается до квартиры и прямо в прихожей вскрывает конверт. Розоволосый быстро пробегается глазами по строчкам и оседает на пол, содрогаясь в беззвучных рыданиях. «…числится пропавшим без вести…» Этого просто не может быть. Чимин плачет. Разрывает несчастное письмо и со злостью бросает на пол. Омежка бьётся об стены, воет от жгучей боли в сердце, но сделать ничего не может. Внутри все сгорает, остается лишь черный пепел. Нет. Он же обещал! Обещал вернуться! Сокджин, как ты мог?! Пак доползает до кровати, ложится, свернувшись в позу эмбриона, и тихо всхлипывает в подушку. Перед глазами маячит лишь улыбка. Его улыбка.***
Чимин чувствует себя героем очередной драмы, когда набирает ледянную воду в ванную. Этот шаг дался не просто, но мальчик готов. Готов на все ради встречи с ним. Розоволосый медленно опускается в воду, что неприятно окутывает тело. Будто тысячи иголок впиваются в кожу. Чимин морщится, но отступить- значит продолжить жить сквозь боль. На столе в комнате он оставил письмо родителям, входная дверь открыта. Все готово. Омежка осторожно берет в руки лезвие, но медлит перед тем как провести глубокую борозду, что положит конец его недолгой жизни. В голове так пусто, что мальчик даже не знает, что ему сказать перед смертью. «Я объязательно вернусь к тебе, малыш. Я обещаю.» Ложь. Слезы текут по щекам, а все вокруг становится размытыми. Чимин роняет лезвие от неожиданности, когда дверь со стуком распахивается. О, Господи. Джин вытаскивает Чимина из ванны, укутывает в полотенце и крепко-крепко прижимает к себе. Омежка медленно соображает и не верит. Не верит. Ким здесь, живой, теплый. Мальчик плачет и целует альфу в щеки, в губы, куда придется. Утыкается лбом в плечо старшего, глубоко вдыхая аромат фруктовой карамели. — Ты вернулся. Сокджин улыбается, мягко берет лицо омежки в ладони и несколько секунд смотрит в глаза. — Я же обещал. И целует. Нежно, трепетно.