memories

      На улице — зима. Все усыпано снегом: вот небольшой сугроб на лавке новогодних подарков, голые деревья укрываются снегом, как теплым пледом, а уж сколько снежинок хрустит под ногами! Алекс остановился, разглядывая все это убранство. То тут, то там висят гирлянды, зазывающе звенят колокольчики, над дверьми некоторых зданий повесили венки. Большинство прохожих радостно смотрело на новогодние украшения, но отдельные кадры уныло пялились себе под ноги. Наверно, им было не с кем провести этот праздник, а может просто настроение испортилось. Тем не менее, к таким людям Алекс себя не относил.       Он буквально залетел на порог одного из празднично украшенных домов. Алекс тянется к звонку и вскоре дверь открывается. Обитатель дома сначала нахмурился, но потом, заметив Алекса, расслабился и улыбнулся. Гость же заскочил в коридор, порываясь обнять знакомого, но углядел, что занес в дом снег.       — Ой, прости, Джеймс, — неизвестно как, но Алекс умудрялся уместить всю свою речь едва ли не в миг. — Просто, понимаешь, зима — моё любимое время года, вот я и не обратил внимания…       — Да ничего, — пробурчал Джеймс. — Стой, но разве твоё любимое время года не…? — повисла тишина. Алекс задержал взгляд на глазах того, заметив там… сомнение? Уверенность в другом ответе? Он не был человеком, способным уловить тень эмоций и раскрыть всю сущность человека по подрагиванию уголка губ. Но все же что-то заметить он успел. — Ладно, давай пройдем на кухню.       А дальше — безмолвие. Только стук обуви по полу прерывал эту тишину. Алекс забежал в комнату первый, тут же восторженно ахнув. Джеймс предупреждал, что «чуть изменит интерьер», но без удивления на бывшую обитель пыли и мрака смотреть было нельзя. Заместо оборванных серых обоев — аккуратные светло-зеленые шпалеры. Дряхлый диван, которому уже давно было пора на помойку, сменили кресла в приглушенных тонах. Паркет после уборки выглядел гораздо лучше, чем раньше. Комната смотрелась в разы красивее, нежели до перемен.       — Какой тебе чай? — уже расслабившись, произнес Джеймс, что подошел к столу. — Черный, как обычно, да?       — Так то мне нравится зеленый, но если хочешь, можно и черный, — Алекс мотнул головой. И снова та же эмоция в глазах. Но теперь уже ему удалось понять, что это было. Боль, не физическая, но моральная, которая обычно возникает от каких-то не очень старых, но грустных и важных для человека воспоминаний. «Но что же произошло?» — ответа на горизонте не предвиделось.       Однажды Алекс все же решился расспросить парня. Обвиняюще-утверждающий крик: «Ты любишь не меня, а просто представляешь кого-то на моем месте, так?» Неожиданный побег Джеймса, дверь, захлопнувшая под резким порывом ветра. Долгие блуждания по ночным тускло освещенным улицам под дождем. Невнятное бормотание наконец найденного, чья одежда совсем уж промокла, извинения и такие же неясные объяснения. После этого Алекс пытался помочь Джеймсу, но все заканчивалось этой болью. Через некоторое время попытки оказывать поддержку были брошены. Потому что все всегда становилось еще хуже, чем раньше. Алексу, нужно упомянуть, тоже было сложно смотреть за тем, как затухает радостный огонек в глазах любимого, и знать, что он не может сделать ничего. Абсолютно ничего.

***

      Весна. Прекрасное время года. Только вот у Алекса вовсе нет времени любоваться цветками и листьями, весенней травой под ногами. Сегодня должен был вернуться из долгой поездки Джеймс. Следовало поспешить, чтобы успеть прийти до прибытия любимого.       Дверь хлопнула — Алекс не удосужился аккуратно закрыть её, поспешив к ноутбуку. Во время включения парень раздумывал о том, что бы написать, какое слово лучше выбрать — проще говоря, как выразить свои эмоции. В предвкушении открыл сайт социальной сети, нажал на вкладку «Уведомления». Только вот увидев то, что там было написано, он свалился со стула. «Это в-ведь шутка? Да?» — такой была единственная мысль Алекса, посмотревшего, что же произошло.        «С прискорбием сообщаем вам, что ваш друг Джеймс Боб мертв. Причина: самоубийство. Сожалеем о вашей потере.» — черным текстом по белому фону. Рядом — траурная ленточка. Все еще не веря в увиденное, Алекс открыл страницу Джеймса. Последний, самый новый пост на странице. «Я не могу жить, зная, что ты не помнишь.» Не помнит что?       Воспоминания вернулись, словно ждали подходящего момента. Алекс упал на пол, обхватив руками голову, завопил от головной боли. Каждая деталь каждой сцены выжимала из него силы. Но он не мог остановить процесс. Алекс вспомнил всё. Дикторов, клонов, лидера сопротивления — Шрама. Борьбу за свободу, сплотившую их. Знакомство с Джеймсом, в той, прошлой жизни. Их постепенное сближение. И, в конце концов, революция. Которую они проиграли.       Боль прекратилась столь же неожиданно, как и началась. Алекс схватил ноутбук с все еще открытой страницей Джеймса и прижал его к себе. «Грустный» было слишком мелким словом для описания его эмоций. Перец сам упустил все возможности. Даже когда ничего не удавалось, даже когда Джеймс и не старался спрятать свои чувства. Надо было продолжать попытки помочь. А что он может сейчас? Только лишь плакать, прижав к себе ноутбук. То паршивое чувство, когда понимаешь, что сам виноват во всем. Что стоило приложить чуть усилий — и рельсы судьбы не покатились бы в бездну, а свернули на другую дорогу. С множеством ссор, черных полос, но все же с Джеймсом. Умерший преподал Алексу важный урок. Но слишком уж дорого обошлась ему эта правда жизни.       Запивая таблетку, что гарантированно убьет его, Джеймс думал, что умрет только лишь он. Но с собой в могилу он унес часть Алекса.