Наедине

Если между двумя людьми устанавливается связь, то тут весь мир лишний.       Это был обычный вечер, проведенный в тесной комнате гостиницы очередного города в их большом туре. Но для них двоих здесь будто не существовало стен, ведь их чувства давно вышли за рамки, превращаясь в бесконечность. У парней было довольно мало свободного и личного времени, поэтому когда оно появлялось, Антон и Арсений предпочитали проводить его, занимаясь своими делами, но вместе. Иногда это просто необходимо — побыть в своем мире, но ощущать тепло родного человека рядом. Зарыться с головой в свои мысли, но почувствовать легкие поцелуи на своих пальцах. Отдыхать друг от друга, при этом находясь вместе. Парни лежали на широкой кровати, простыни которой смялись под тяжестью их тел. В комнате царила полнейшая тишина, нарушаемая лишь еле слышной музыкой из наушников Антона и звуком перелистывания страниц книги, которую Арсений перечитывал уже в третий раз. Лицо Попова иногда трогали эмоции, пока его глаза быстро бегали по уже почти выученным строчкам. Антон изредка переводил взгляд на мужчину, тепло улыбаясь этому и возвращаясь к своему делу: рисованию. Тонкий грифель зеленого карандаша легко прикасался к бумаге, вырисовывая очередную деталь. То, что Шастун умел рисовать, знал только Арсений. Да и Антон делал это только при нем. Только тогда, когда они оставались наедине. Их атмосфера уединения была не похожа на ту, что показывают в фильмах. Они не набрасывались друг на друга с животной страстью, не срывали рубашки, не ломали кровати от дикого секса. Парни просто были рядом. Ощущали дыхание друг друга, переплетали пальцы, засыпали друг на друга в процессе их занятий. Антон лежал на животе, прищуриваясь, вырисовывая очередную мелкую деталь, шептал, когда что-то не получалось и дул на листок с почти готовым рисунком, чтобы убрать комочки от резинки. Арсений лежал на спине, подняв книгу над головой, время от времени перелистывая уже потрепавшиеся страницы. Парень читал классику. Только классику и Антон считал это невероятно скучным, ведь «в тысячу раз лучше фантастика с роботами и захватом вселенной!». Арсений лишь отвечал, что его вселенную он уже давно захватил. «Им ничего не надо было, кроме их близости, они не представляли себе ничего вне ее: говорить друг с другом было для них наслаждением, находиться рядом — блаженством…» *       Улыбка мгновенно растеклась по лицу Арсения, как только его глаза наткнулись на эту строчку. Попов прикрыл книгу, поворачивая голову влево, сразу же замечая напряженное лицо Антона, отчего лицо брюнета стало еще ярче. Шастун чуть высунул язык, проводя один штрих сильнее, чем остальные, совершенно не замечая настойчивого взгляда парня рядом. Антон рисовал города. Постоянно. В его блокноте, подаренным, кстати, Арсением, были одни города. Уютные улочки, красивые высотки, оживленные улицы, тихие дворы, темные закоулки. Антона безумно вдохновляло все то, что он видел в своем туре. Почти все это он переносил на бумагу, но знал об этом лишь Арсений. — Что, Арс, — монотонно сказал Антон, даже не отрываясь от своего дела, когда Попов выдернул один наушник, из которого слышался новый альбом Three Days Grace. — Ничего, — так же просто сказал Арсений, подпирая голову рукой, чтобы ему было удобнее любоваться на его Антона. Брюнет запустил руку в отросшие волосы Шастуна, чуть ероша их, удивляясь их гладкости и мягкости. — Ты дочитал своего Гюго? — парень не понимал, как можно перечитывать одну книгу несколько раз, как это делал Арсений. — Почти, — Попов спустился рукой уже на щеку Антона, щекоча его кожу, отчего парень щурился и зажимался. — Арс, отстань, не мешай, — сказал последний, поймав кисть Арсения, отводя от себя. Парень мягко посмотрел на брюнета, вновь переводя взгляд на незаконченную улочку в Тамбове, которая очень приглянулась ему. Но Арсений не отстал. Попов придвинулся вплотную к Антону, кладя голову ему на плечо и наблюдая за длинными изящными пальцами, которые обхватывали карандаш. Арс медленно положил руку на спину младшего, а после так же аккуратно сплел ноги парней. — Попов, ну ты еще весь на меня залезь, — хмыкнул Антон, выдергивая второй наушник и поворачивая голову назад, тут же встречаясь с губами брюнета. Карандаш выпал из руки Шастуна, а грудь резко поднялась из-за рваного выдоха. Губы парней атаковали друг друга моментально. Это было уже на подсознательном уровне — рядом губы твоего парня? Целуй! Рука Арсения поместилась на затылке Антона, а тот быстро лег на спину таким образом, что теперь Попов сидел на его бедрах. Брюнет был импульсивен, задавая бешеный темп поцелуя, отчего уже через короткое время у Шастуна закончилось дыхание и он отстранился. — К чему такая спешка? — хитро улыбнулся он, кладя руки на ноги Попова. — Боялся забыть вкус твоих губ, — на выдохе прошептал Арсений, отчего Антон, выдержав паузу, рассмеялся, закидывая голову назад. — Я запрещу тебе читать твои романы, Попов! — Эй, я думал это будет звучать мило! — брюнет сделал недовольное лицо, вставая с бедер Антона, но тот тут же его остановил, хватаясь за талию. — Ладно, ладно, наверное, я просто не разбираюсь во всем этом, — Антон чуть приподнялся, чтобы самому добраться до губ парня напротив. Арсений не отвечал на столь требовательный поцелуй секунды три, а после уже не мог сдерживаться от ощущения чужого языка в своем рту. — Комплименты нужно говорить знаешь какие… — Шастун задумался на секунду, отводя взгляд, но тут же возвращая его к глубоким океанам, столь внимательно наблюдая сейчас за мимикой младшего, — «Ты охуенно целуешься!» или «У тебя охуенная задница!», или «У тебя охуе…» — Стой, я понял, — Арс приложил палец к пухлым губам Антона, заставляя его остановиться, — когда-нибудь я выбью из тебя этого воронежского гопника. — Да ты просто не умеешь делать комплименты! Тебе бы в театр да пожилых дам клеить! — продолжал Шастун, смеясь. Арсений закатил глаза, окончательно слезая с Антона, перекатываясь на свою сторону кровати. Теперь уже время Шастуна сверлить взглядом Попова, который продолжил читать свою чертову книгу. Антон придвинулся к его спине, спуская ворот футболки, оголяя плечо, на котором виднелась россыпь родинок. Брюнет чуть вздрогнул, когда мягкие и влажные губы коснулись его плеча. Антон продолжил дорожку поцелуев, оставляя свои следы на шее и доходя до уха. — Это достаточно милый жест в твоем понимании? — прошептал Шастун, опаляя горячим дыханием кожу. — Вполне, Шастун. Но ты еще отработаешь свои слова сегодня ночью. — Непременно, — рассмеялся Антон, отстраняясь от Арса, вновь надевая наушники, делая громкость чуть меньше. Но уже через секунду Антон выдернул оба наушника, резко возвращаясь к Арсению. — Забыл сказать. Я люблю тебя, — быстро чмокнув Попова в небритую щеку, Шастун вернулся на своем место. Арсений тепло улыбнулся, шепча тихое «а я тебя», возвращаясь к чтению. »…каждый из них непрерывно следил за малейшим душевным движением другого, и они дошли до полного единства мечтаний: одна и та же мысль возникала одновременно у обоих.» *