Чудовища

Глупо было бы думать, что Ирэн видела в нем только хорошее. Несомненно, хорошее в Айте было, иначе она бы за ним и не пошла; однако приукрашивать и обелять действительность можно было оставить любимым Таниным романам о приключениях и бескорыстной, самоотверженной любви. Айтварас Жалтис не был святым, это ведьма знала точно. В существование святых на этой грешной земле вообще вряд ли верилось, однако человек, снискавший славу как один из самых грозных и удачливых пиратов семи морей, к святости явно не имел никакого отношения. Айт своей жестокости не стеснялся, да и перед Ирэн особо не старался казаться добрее, чем на самом деле был. Он мог спокойно пустить пулю в лоб члену своей команды, окажись он дезертиром или вором общего добра. Что уж говорить о битвах за добычу с торговцами и даже другими пиратами? О, Ирэн видела его в пылу битвы. Видела адское пламя в его глазах (хотя казалось бы, весь огонь здесь принадлежал ей одной), видела предвкушающую ухмылку, больше похожую на оскал. Видела, как виртуозно и с каким рвением капитан «Драконьего крыла» управлялся с мечом, пачкая чужой кровью свою одежду. В такие моменты в нем не оставалось и капли той нежности, с какой он часто смотрел на свою ведьму: одна только ярость и неутолимая жажда — битвы, наживы, победы. Поначалу ей было страшно и невыносимо от того, как этот покрытый грехом и жестокостью человек так спокойно отвлекался от дел рук своих и начинал вести с лекаркой беседу, пока команда зачищала жалкие остатки вражеских сил. Почему в этих синих глазах даже на секунду не мелькнуло сочувствие, думалось ей? Что привело его, ещё молодого парня, к такому равнодушию к чужой жизни? Но что Ирэн отлично осознавала, так это факт того, что ей придётся отрастить себе такой же крепкий панцирь, если она решила остаться на корабле среди кровожадных и охочих до чужого богатства людей. Впрочем, многие пиратов и за людей-то вообще не считали, делая из них злодеев для детских сказок. А вот Ирэн такие помыслы давно уже оставила за бортом. Ну не могла она назвать этих грубых, необразованных, не знавших щетки мужиков монстрами, когда они хныкали у неё на перевязке и на лечении, как малые дети; когда двигались и всегда находили ей место рядом с собой за столом; когда шутили дурацкие и от того уморительные шутки, от которых хотелось хохотать до слез; со смехом уступали ей гамак, когда ведьма в пух и прах ругалась с их капитаном, и даже не думали распускать в ее сторону руки. Такими глупостями временами страдали новички, попадающие под очарование зеленоглазой колдуньи, но обычно переставали, стоило ей недвусмысленно помахать перед чужим лицом острыми когтями. И уж тем более она не хотела видеть монстра в Айте. В ее Айте, который вечно кутал ее в свой камзол, лишь заметив дрожащие от холода плечи, в Айте, который не любил громкие слова, но порой смотрел на неё так, будто никого на свете не существует. Он мог парой слов смутить Ирэн до красных ушей, а парой прикосновений завести ее до изнеможения. Ведьме казалось, что он при желании мог сделать с ней все, что угодно. Да, она была влюблена в него — вероятно, даже до беспамятства; да, она верила ему — уж точно больше, чем стоило верить пиратскому капитану. Взойдя на борт «Драконьего крыла», она вручила ему свою жизнь точно так же, как и все остальные члены команды. Хотя, на самом деле, гораздо искренней. И Айт это прекрасно понимал. Он никогда не звал ведьму в битву и не желал видеть ее в пылу сражения: весьма кстати оказался ее целебный дар как оправдание того, чтобы ей не лезть в самое пекло. Оправдание это нужно было даже не команде, а самой Ирэн, которая чувствовала себя обузой для всех, ощущала вину за собственную несостоятельность; раз за разом Айт напоминал ей, что необязательно рубить врагов, чтобы быть полезной. Дурой она, естественно, не была, да и бесполезной не была явно: никогда ещё до ее прихода на корабль команда не была настолько здоровой. Матросы выживали и могли продолжать работу в тех случаях, когда без магического вмешательства их бы давно похоронили. Все это знали, и все ее уважали, и не было человека на «Крыле», кто не считался бы со словами лекарки (кроме упрямого капитана и временами его своенравного старпома). Однако не сразу Ирэн начала латать раненых матросов — чтобы прийти к этому, ей и самой пришлось поучаствовать в абордаже. Она тогда ещё не слишком много времени провела на корабле, недавно совсем пережила нападение на «Драконье крыло» пособниками Тата и хорошо помнила весь ужас, что испытала в том бою. Силы в ней было много, жестокости обнаружилось не меньше и, наверное, саму себя ведьма боялась больше всего: никогда раньше она не выпускала с такой лёгкостью свой огонь и уж тем паче никогда не убивала. Не то чтобы Ирэн когда-либо медлила перед тем, как поколотить своих обидчиков, но всё-таки… а кто она такая, чтобы жизни отнимать? В этих раздумьях она проводила дни, но все их пришлось отложить, когда дело дошло до первого абордажа. Их жертвой оказался довольно большой двухпалубный бриг — завидев пиратский флаг, торговцы даже не пытались уплыть. Команда успела было порадоваться лёгкой добыче, но Айт напомнил всем быть начеку и с оружием под рукой. До того, как корабли поравнялись бортами, капитан обратился к ведьме: — Ты с нами или останешься здесь? — Какое я имею право отсиживаться за вашими спинами? — Ирэн распихивала по карманам разрыв-траву, меткая стрельба из мушкета ей все ещё не давалась. Айт нахмурился, но кивнул и возражать не стал. Ну хоть в каюте не запер, и на том спасибо. Надо доказывать свою самостоятельность. На чужой палубе пиратов встретила уступающая им по численности команда во главе с угрюмым капитаном: морщины избороздили его лицо, седина пробилась на висках, весь вид выдавал усталость, будто ему уже не первый раз на своём веку доводилось сталкиваться с пиратством и терять из-за него груз. Ну, главное, что не жизнь. — Велите своим людям сложить оружие, если не хотите кровопролития, — скомандовал Айтварас старому капитану. Тот окинул Жалтиса взглядом без какого-то даже презрения, больше с удивлением и малой толикой гнева и страха. — Ещё мальчишка совсем, а уже пиратский капитан, — пробормотал он так, что только Айт его расслышал. Лицо пирата осталось невозмутимым — не в первый раз ему приходилось сталкиваться со снисходительностью. Уж лучше пусть недооценивают, ему это только на руку. — Ты отдашь приказ или мне убить тебя? — Спросил Жалтис, и по его тону слышно было, что вопрос не повторится. Он заметил, как после тяжкого вздоха старый капитан напрягся и рука его потянулась к эфесу меча; и прежде, чем с губ торговца успел сорваться звук, Айт крикнул: — В атаку! И застывшее в воздухе ожидание разорвалось, как натянутая струна. Палуба наполнилась криками, топотом, звуками выстрелов и звоном клинков; капитаны столкнулись в бою на мечах. Ирэн вертелась волчком, уклоняясь от ударов рослых мужиков и стараясь не попасть разрыв-травой по своим. Неподалёку от неё раздался мерзкий хруст — это кок свернул шею своему противнику. Сдержав рвотный позыв, она едва успела блокировать устремившийся к её шее меч. Не отвлекаться, не задумываться… Ведьма метнула беспокойный взгляд в сторону Айта. Он все ещё сражался с другим капитаном, и Шен был рядом, прикрывая спину друга от враждебной команды. Кто-то успел ударить Ирэн по лицу, и под разбитой губой неприятно ощущался металлический привкус крови. Кисти рук ныли от напряжения. Нырнув под руку противнику, она полоснула мечом по его коленям; кровь брызнула ей на одежду, мужчина с воплем упал. Стараясь не зацикливаться на содеянном /она знала, что этот крик, эта кровь будут преследовать её в кошмарах/, Ирэн повернулась и заметила, как ревностно торговцы защищали вход в трюм. Желая помочь своим, ведьма помчалась в гущу сражения, и под натиском пиратов защита пала. Ирэн вперёд других спустилась в полумрак трюма, все дальше от солнечного света, и только ведьмовское чутьё помогло ей отбиться от напавших из темноты врагов. За ней с криком и шумом неслись «драконы», и пробираться вперёд стало гораздо легче — ведьму буквально тащило за собой предчувствие. Она рванула одну из дверей на себя, сделала шаг и оказалась сбита с ног кем-то очень высоким. Ну конечно. Рабы. Отчаянно лягаясь, она засадила негру пяткой в подбородок, заставив того отпустить ее и сразу подскочив на ноги. Причина нападения ведьме была более чем ясна: торговцы у противоположной стены недвусмысленно навели дула револьверов на рабынь, вынуждая мужчин атаковать пиратов. Напавший на неё раб бросился снова на мелкую девчонку, которая по какой-то жестокой шутке судьбы оказалась среди пиратской кодлы, а она сорвала с пояса свой меч прямо в ножнах и начала защищаться. Не нападать. — Я не хочу тебя убивать! — Воскликнула Ирэн, глухо стукнув ребром ножен по его спине. — Мы можем вам помочь! — Мне нет смысла менять одних хозяев на других, — ответил ей невольник, пытаясь перехватить её меч. Послышался звук выстрела, и раб упал, сжимая рукой дыру в боку. Ведьма резко повернулась к двери и увидела Шена. — Не его, а их! — Она махнула рукой в сторону торговцев, спрятавшихся за спинами рабов, и поспешно склонилась над своим поверженным противником. Не тратя времени на отвращение, Ирэн влезла пальцами в пульсирующую рану, доставая оттуда пулю и выбрасывая. Где-то над головой звучали новые выстрелы и привычный уже лязг мечей, перемежаясь с криками, но ведьма не отвлекалась от дрожащего под её рукой человека, который был совсем ни в чем не виноват. «Кровь не вода…» — волосы выбились и лезли в лицо, пока она сосредоточенно бормотала заклинание, а раб смотрел на неё полуобморочным взглядом. Ранение затянулось довольно быстро, и он наконец отключился, дыша все ровнее. Она поднялась как раз тогда, когда Шен спросил вошедшего в трюм Айтвараса, что теперь делать с рабами. — Мы должны их освободить. — Твердо сказала Ирэн ещё до того, как Айт успел что-либо ответить. — Мы не работорговцы. — Несомненно, — кивнул ей капитан, — я не торгую людьми, я им плачу за работу. Эй, — крикнул он команде, — цепи долой! Ирэн… — обратился он было к ней, но она и сама уже ушла проверять, все ли целы, нужно ли кого залечить. Капитан ненадолго задержался взглядом на ее упрямо расправленных плечах и пошёл раздавать приказы. После той битвы ведьма чувствовала себя совершенно разбитой. Собственные раны довольно быстро зажили, хотя на теле прибавилось шрамов (самый заметный на предплечье, по которому довольно глубоко прошёлся клинок). С десяток освобождённых рабов добровольно пошли в команду «Драконьего крыла», остальных вместе с их главным, которого Ирэн спасла от смерти, высадили на первом встретившиеся острове, выглядевшем более-менее пригодным для жизни. Все было в норме, для команды произошедшее не стало каким-то из ряда вон выходящим событием — часть их обыденной работы, после которой они выгрузили к себе награбленное и вернулись в свой обычный ритм жизни. Однако Ирэн пока ещё не умела так. Она видела во сне, как чужая кровь заливает ее одежду, и зажимала ладонью рот, просыпаясь посреди ночи от застрявшего в голове вопля, стараясь не разбудить Айта. Он спал спокойно, спокойно носил на себе отметины своих побед и поражений, спокойно нёс на себе ношу отнятых жизней. Даже полсотни спасённых рабов не могли перечеркнуть для ведьмы звук ломающейся под руками Гелоса шеи. Нет, она не считала людей вокруг себя святыми, да и сама такой не была. И всё-таки, вопреки убеждениям многих людей, оставалась человеком, а не чудовищем. А потом все как-то стало легче. — Госпожа ведьма! — Окликнул её молодой голос на палубе. Поморщившись от странного обращения, Ирэн повернулась к подбежавшему к ней матросу. Фарух, кажется?.. Один из освобождённых в той битве. — Можно ли отнять у вас немного вашего времени? — Просто Ирэн, — отозвалась она, кивая. — Что стряслось? — Мой брат совсем не может разогнуться с прошлой ночи. Скрутило его пополам, чуть не плачет, не то что работать — встать не в силах. Может, вы сможете его заколдовать? Ненадолго она растерялась — с подобными просьбами сталкиваться пока не приходилось. Ничего не ответив, она позволила привести себя к больному: тот держался за живот с невыносимой болью на лице. — Ты ел все то же, что и остальные? Без каких-либо изменений? — Строго спросила она, на что парень кивнул. — Испражняться в состоянии? — Он смутился перед девушкой, но столкнулся с её суровым взглядом и помотал головой. — Понятно тогда. — Что понятно? — Засуетился Фарух, когда ведьма направилась в капитанскую рубку. — Вы поможете ему, госпожа ведьма? — Ради всего святого, просто Ирэн! — Вспылила она, сверкнув огнём в глазах. Матрос испуганно отпрянул, ожидая нападения. — Извини, просто это раздражает. Я в состоянии помочь твоему брату, подожди полчаса, пока я сделаю нужный отвар. Иди и займись своим делом. — Слышал, ты быстро поставила на ноги новенького, — заметил Айт, когда они вечером остались наедине. Ирэн посмотрела на него, пытаясь расчесать запутавшиеся волосы. Гребень нещадно застревал в кудрях. — Откуда слышал? — Его братец это немедленно растрещал всем кому не попадя, — капитан пожал плечами, — будь готова, что теперь к тебе повалят нытики и прибавят головной боли. — Это приглашение на пост лекаря? — Я думал, что твоё нахождение на этом посту само собой разумеется с того момента, как ты начала лечить нашим смертельные раны, — Айт подошёл к ней, сел рядом и протянул руку к гребню, выпутывая его из волос. — Если ты позволишь. — Кто бы мог подумать, что тебе захочется возиться с моими волосами, — улыбнулась ведьма, доверчиво поворачиваясь спиной к пирату. Он поступил умно, начав прочесывать её гриву с самого низу; видать, наблюдал за ней раньше, страдающей над этим занятием. — Лекарь, кстати, имеет полное право не участвовать в абордаже, — как бы невзначай бросил Айтварас, но Ирэн все равно поникла. — Слушай, ты не обязана уподобляться мне и становиться убийцей. Я не желаю тебе подобного. Ты можешь спасать жизни, а не отнимать их, в отличие от меня. Ведьма глянула через плечо — удивительно, но глаза её капитана были наполнены печалью. — Совесть у меня всё-таки есть, как бы я от неё не открещивался, — как-то невесело усмехнулся Жалтис. — Пусть в этой каюте спит только одно чудовище. — Дурак, — ну конечно, она его поцеловала. Не могла не поцеловать. Не был он никогда чудовищем. Человеком был, со своими грехами и недостатками, но её человеком.