Битва шипов

      Предмет ласк Питера Петтигрю был им тщательно искупан и укутан в серую теплую пеленку. Подготовлен должным образом к собранию, если рассказывать более сдержано. – Они здесь? – с трудом прохрипел Волан-де-морт. – Все здесь, хозяин, – быстро закивал Питер.       Местом пребывания Хвоста и его повелителя последние две недели служил старый кабак. Точнее, номер дешевой гостиницы на втором этаже старого кабака. Затхлость, постоянный пронзающий ноздри запах табака и алкоголя, шум, выводящий маленького пищащего темного лорда из себя. Бедный Питер был весь измотан, но мучения во имя «святого» дела, казались ему оправданными.       Верный слуга аккуратно взял замотанное существо на руки и внес в подобие гостевой комнаты, где их с темным лордом уже ждали.       Оглядев всех присутствующих, Волан-де-морт заговорил, тяжело дыша и пытаясь побороть свою немощную хрипоту: – Я должен уничтожить все что ему дорого, я хочу, чтобы мальчишка страдал. Чтобы не было никаких сомнений, что он мой самый главный враг. Ритуал должен пройти идеально. Его сестра останется там, – выдавил из себя Волан-де-морт. – Займись этим, Крауч.       Хогвартс в преддверии празднества казался Роуз ужасным. Ажиотаж настораживал. Так ли важно платье и все это остальное? Кому какая разница, кому какая польза от грядущего вечера? Зачем так убиваться над событием, которое в принципе не несет ничего? Зачем из кожи вон лезть?       Она задавалась этими вопросами каждый раз, когда видела, как кто-то плачет в сторонке, потому что у него нет пары, или когда слышала бурные обсуждения по поводу выбора вечернего туалета на Святочный бал. – Сэм пригласил Вирджинию, что это значит? Разве я недостаточно хороша для него? – Она никогда не пойдет с таким как я, никогда. – Какой цвет мне выбрать? Синий или темно-синий? Может голубой?       О своем наряде девушка еще даже не думала. Куда спешить? В выходные можно выбраться и заняться этим. Конечно, покидать школу так просто нельзя, но кто говорил, что она из тех, кому предписаны хогвартские запреты? – Нет, – это Северус Снейп, который как раз об этом и говорит. – Нельзя так просто взять и отправиться за покупками. Школа несет за тебя ответственность. Профессор Дамблдор скажет тебе тоже, что и я, Роуз: «Нет». – Не говори «нет» так рано, папа. Моим опекуном является мадам Максим. Если я попрошу ее написать дедушке, тогда? – Да, тогда да, – недовольно проговорил отец. – Отлично. – Однако… – Что? – Твоя затея все равно очень рискованна. О тебе теперь все знают, – Северус Снейп внимательно посмотрел на дочь. – Я не хочу подвергать тебя и мадам Максим опасности. – Рядом с ней мне ничего не грозит.       Вопрос был исчерпан. Северус Снейп остался недовольным. Его пугала перспектива этой вылазки. Несомненно, мадам Максим была замечательной женщиной и сильной волшебницей, а главное Роуз для нее была сродни родной дочери. Только это не мешало профессору волноваться, показывать своего неодобрение и не спускать с лица выражение серьезности.       С той же серьезностью Гарри пытался отговорить Роуз от ее партии на Святочный бал при каждом удобном случае. – Ты его не знаешь, Роуз. Он лживый, лицемерный, хитрый и один из самых неприятных людей во всем Хогвартсе. Что может быть лучше удобного случая, когда ты как раз занята учебой? – Ты сейчас о Драко или о Гойле? – усмехнулась, не отрываясь от книги Роуз. – Конечно, о Гойле! При чем здесь Драко? – Ты перечислил все характерные для него черты, – вздохнула девушка.       Иногда ей казалось, что такая сильная обоюдная ненависть в любом женском романе закончилась бы любовью до конца всей жизни, при условии, что одному из них писательнице пришлось бы сменить пол. – Да потому что они сделаны из одного теста. Ну, как ты этого не понимаешь? Или, может быть, пол бы менять даже не пришлось. – Гарри, я ценю твою заботу, но ты не можешь решать за меня с кем мне идти на бал, – строго сказала Роуз. Вот только сам Гарри так не считал. Он чувствовал себя ответственным за сестру. – А если это очередная уловка Малфоя? – не сдавался внутри парня инстинкт брата. «Почему бы тебе его не пригласить?» – хотела было съязвить Роуз, но сдержалась. – Ты будешь рядом , что он сможет сделать? – пролепетала она. – Это конец! Здесь столько прекрасных платьев, а тебе ничего не приглянулось, – сдалась мадам Максим после примерки Роуз 38-го платья. – Я просто ищу что-то особенное, что-то закрытое, темное, без всех этих украшений, – улыбнулась Роуз. – Розалинда, я не уверена, что ты правильно понимаешь слово «особенное», ты наверное путаешь его с «ordinaire»? – Я просто не уверена, что вообще хочу идти на этот бал, мадам, – призналась девушка, разглядывая черное длинное платье с вышитыми оранжевыми цветами на подоле. – Почему? Бал это прекрасно, дорогая. Вспомни балы в Шармбатоне. – Я не любила балы в Шармбатоне. – Разве? – удивилась Олимпия Максим. – Да. Эта вылазка не дала никаких результатов. Выпив горячего какао в кафешке в самом центре Леона, мадам Максим вернула Роуз в школу к обговоренному заранее с Северусом часу. – Нашли платье? – улыбнулся Северус дочери. – Нет, папа. Ничего. – Совсем ничего? – Мы обошли столько магазинов, профессорр, – пожаловалась мадам Максим, – перемерили столько платьев, но абсолютно все они не зацепили Розалинду. Олимпия разочарованно качает головой. – И что теперь? – это уже Северус. – Я что-нибудь придумаю. – Я слышал, что ты идешь с мистером Гойлом. – Да, я иду с ним. – Роуз, я знаю, что ты можешь считать, что я не прав, но по-моему он не лучшая кандидатура на бал. – Папа, – начала было девушка, но отец ее перебил. – Я серьезно, будь с ним осторожна. – Он плохой парень? – уточнила мадам Максим. – Я бы сказал, что он нежелательный. Олимпия кивнула.       А у Грегори и в мыслях не было ничего дурного, кстати. От самовольного ухода из компании Драко, при поддержке согласия Роуз идти с ним на бал, у него появилось чувство уверенности в самом себе.       Которое, к слову, быстро прошло. Он чувствовал себя изгнанным из элиты слизерина. Да и черт бы с ней, если бы Роуз общалась с ним не только в форме отстраненной любезности.       Гойл вообще не сразу понял, что его предложение и ее согласие, никак не обязует девушку не то, что к отношениям романтическим, но и к дружеским. Она была мила, но был незримый барьер в их общении, говорящий ему: «любезности ни о чем или что-то в духе «краткость – милая сестра таланта». Он не знал, как еще описать то, что представляли собой эти редкие разговоры. Всякий раз после них он прокручивал у себя в голове лишь одно слово, снова и снова: «идиот».       После той его выходки, когда он пригласил Роуз на Святочный бал, он был подкараулен в подземельях своими уже бывшими друзьями. – Откуда столько смелости, Гойл? Решил, что можешь перечить мне? – Драко медленно шел в сторону Грегори, который, растеряв всю свою минутную уверенность, стоял как вкопанный. – Ты что у нас теперь, самый смелый и крутой?       Крэбб виновато смотрел на Гойла из-за спины Драко. Ему было как-то не по себе, что он стоит в стороне, хотя надо бы вмешаться, ведь это его друзья. Но вмешаться он не мог, в ситуации он не сильно понимал. Что произошло? Почему один подошел к этой Роуз, а другой так возмутился? Зачем устраивать все эти ссоры из-за какой-то девчонки? – Думаешь, можешь кинуть мне вызов на глазах всей школы, и я спущу тебе это с рук? – он подошел к Грегори вплотную, так, что бедный парень попятился назад. – Ну, язык проглотил, тупорылый слизняк? – Ничего я не проглотил, – выдавил из себя испуганный слизеринец. Драко взял Гойла за воротник. – Делай теперь, что хочешь. Прыгай со своими друзьями гриффиндорцами, радуйся жизни, но тебе на слизерине путь заказан, так и знай. – И что ты мне сделаешь? – с дрожью в голосе спросил Гойл. – О, Грегори, увидишь, – прошипел Драко. – Ты позор своей семьи. Отпустив воротник, Малфой с силой толкнул парня и зашагал в сторону комнат слизеринцев. – Пойдем Крэбб.       Винсент с ужасом взглянул на испуганного Гойла и быстро зашагал за Драко. Он понял. Их дружбе конец.       Удобно устроившись в гостиной слизерина, Роуз перелистывала рукопись отца Дамблдора. Пока все ее тренировки и эксперименты с нахождением второй анимагической формы не дали никакого положительного результата.       Неожиданно для Роуз в комнату влетел Драко Малфой с Крэббом. Судя по всему, он направлялся в спальни, но, заметив девушку, остановился. – Поттер, – окликнул он Роуз. – Драко? – Что ты о себе возомнила? Думаешь, пришла на мой факультет и можешь делать все, что взбредет в твой крошечный мозг? – крикнул Малфой. – Твой факультет? Неужели, собственный? – ухмыльнулась Роуз. Крэбб аккуратно потянул парня за рукав мантии. – Может, пойдем? – Отвали, Винсент, – прошипел Драко. – Как ты смеешь так со мной разговаривать? Твой тупоголовый братец не объяснил тебе, где твое место? – Нет, но я думала, что до моего приезда в Хогвартс он объяснил тебе твое, – уверенно проговорила Роуз. – Я знаю, как вернуть тебе прилежность и хорошие манеры в общении с чистокровными волшебниками, – медленно заговорил Драко, скрипя зубами. – Я вызываю тебя на дуэль. Парень резко взмахнул палочкой и к ногам Роуз упала появившаяся из ниоткуда перчатка. – Ты в своем уме? – Роуз в ужасе перевела взгляд с перчатки на Драко. – Кто-то должен показать тебе твое место, если братцу не хватило на это мозгов, – процедил Малфой.       После этих слов, Драко поспешил в спальные комнаты, не заметив стоявшего у входа в гостевые комнаты, догнавшего их, Гойла. – Роуз, – Гойл было направился к девушке, после того, как Драко скрылся из виду, но она вдруг поднялась, взяла перчатку и пройдя мимо парня, ничего ему не говоря, поспешила в спальни для девочек.       Утром, на своем прикроватном столике Роуз обнаружила записку: «В старом дуэльном клубе. В полночь. Приходи только с секундантом. Приведешь еще кого-нибудь – тебе конец. Д.М.».